Текст:Александр Машин:Положение русского народа в богословской перспективе
Положение русского народа в богословской перспективе
- Автор:
- Александр Машин
- Предмет:
- Теодицея
Александр Машин «Положение русского народа в богословской перспективе» // LiveJournal.com : Запись в сетевом дневнике. — 2 октября 2017.Предупреждение: нижеследующее рассуждение имеет смысл только для лиц с особым складом ума и чувств. Оно понравится не всем, и не обязательно верно описывает реальность, а если и верно — не обязательно в терминах, которые всем будут приемлемы.
Блага этого мира — сочетания трёх не сводимых друг к другу свойств: энергии, информации и третьего ресурса, который можно назвать редкостью или страданием. Энергия формально ограничена, но практически встречается в изобилии. Информация — то, что отличает, скажем, обед от куска угля той же калорийности; и с развитием технологии она всё легче отделима от материального носителя и воспроизводима. Время, когда, имея нужное количество калорий, можно будет получить любой обед, уже близко.
Интереснее всего третий ресурс. Он ограничен по своей природе и никогда не будет в изобилии. Это то, что отличает подлинный «Ролекс» от поддельного, вино с названием, контролируемым по происхождению, от такого же из менее счастливых мест, швейцара у двери от фотоэлемента. Это смысл торговых марок и престижного потребления. Редкость — то, что придаёт вещам реальность в условиях изобилия энергии и неограниченной воспроизводимости информации, к которым приближаемся мы, и к которым привык Бог. Вещество всё больше и больше становится только тем, что можно мучить.
В общем случае, вещество — это сочетание этих трёх свойств в той или иной пропорции.
Если подумать, зачем создано человечество, то сразу становится ясно, что от людей Богу не нужно ни энергии (Он всю её создал), ни информации (Он и так всё знает). А вот страдание разумных существ — то, что Он не может создать прямо, без самих существ; это и есть «приятное благоухание Господу».
Человек может страдать в двух местах: в материальном мире и в аду. С точки зрения человека, лучше мучиться в материальном мире, ибо здесь страдание ограничено. От большинства наших возможных мучителей нас отделяют столетия и тысячи километров; мы можем окружить себя стенами и охраной; можем скрыть свои слабости и уязвимости; а наши тела могут выдержать только определённое количество пыток: и в единицу времени, и за всю жизнь. Кроме того, необходимость заботиться о пропитании сдерживает мучителей: вместо мучительства приходится продавать товары или труд (а коллективы, где эта необходимость отодвинута на задний план, вроде школы, армии или тюрьмы, превращаются в прообраз ада на земле).
В аду всё по-другому. Инфрафизика — не предмет этой записи, поэтому я укажу лишь, что там от мучителей не укрыться, заняться кроме мучений им нечем, все слабости человека (и мысли вообще) для каждого как на ладони, а инфратела, если и есть, не изнашиваются. Гипотезы недоступности Божественной благодати в аду, из-за которой люди там обречены на вечный распад (рост энтропии); или невыносимости этой благодати (то есть, потока негэнтропии) для грешников; или даже мучающих людей падших ангелов — излишни, хотя могут быть верны. Для мучений в аду достаточно самих грешников: сами себя обслужат. Даже если физических мучений в аду нет, за отсутствием инфрател, моральные ничем не ограниченны; отсутствие физических мучений, когда тел нет, быстро перестаёт быть релевантным: мы же не испытываем облегчения от того, что у нас не болят щупальца или крылья?
И кстати, это проясняет христианскую этику: в рай нельзя пускать чертей, чтобы он не превратился в ад, и именно поэтому от желающего спастись требуется, в первую очередь, умение прощать и раскаиваться (чтобы не замучить самого себя). Если ад — это другие, то рай — это закрытый клуб с фейс-контролем.
Казалось бы, ад вырабатывает гораздо больше страдания, чем материальный мир, и последний излишен. Но адское страдание малоценно для Бога именно в силу своей неограниченной воспроизводимости. Для Бога оно — всего лишь информация, виртуальность, кинофильм. А вот страдание материального мира обладает свойством ограниченности, а следовательно, подлинности. Разница — как между тонной ароматизатора с названием на E, дающего запах бекона, и ломтиком его самого. На земле мы уникальные существа, в аду — грязь.
Поэтому, если Бог создал человека для мучений, как курицу для бульона, то он заинтересован в максимизации страдания в материальном мире, а аду остаётся роль места наказания для уклонившихся, бесполезного Богу, но тягостного человеку. Бог не хочет, чтобы мы страдали в аду; Он хочет, чтобы мы страдали здесь; и это парадоксально совпадает с нашими интересами. В общем, именно этому учат религии, особенно, христианство и буддизм, если, конечно, рассматривать их прикладную этику, а не отвлечённые богословские рассуждения.
Но как максимизировать страдание в материальном мире? Это непростая задача, ибо, размножаясь, люди склонны заводить ремёсла и торговлю и увеличивать свой комфорт. Даже шансов прожить жизнь сравнительно честно, не убивая и грабя, становится больше, что уменьшает и моральные страдания. Именно материальная природа мира заставляет людей сдерживать взаимное мучительство, в отличие от ада. По крайней мере, так происходит, если пустить дело на самотёк.
Если же поставить цель так переустроить материальный мир, чтобы он вырабатывал как можно больше страдания, то нужно глубоко вмешаться в ход вещей. Тогда появляются две задачи.
Во-первых, мир должен попасть во власть группы людей, заинтересованных в том, чтобы он был устроен именно так, то есть, не подвергающихся мучениям и не желающих договориться с остальным человечеством или облагодельствовать его. Эта группа должна быть меньшинством, чтобы страдальцев оставалось побольше. Она должна быть мотивирована выполнять свою работу мучителей как можно лучше: не только нежеланием мучений для себя, но и обоснованной ненавистью к мучимым. Наконец, она дожна иметь хороший опыт мучений.
Во-вторых, каждый отдельный человек должен провиниться, чтобы мучиться за дело. Сознание правоты уменьшает моральные муки, но злодея можно заставить страдать осознанием как вины, так и своей неудачливости, из-за которой он попался, так и недостаточной лихости в злодействах, из-за которой и вспомнить нечего, так и сотрудничества с мучителями против других мучимых, так и малодушия под пытками, так и противоречивости всех этих чувств.
В общем, мучимое большинство человечества должно быть объединено неким преступлением, за которое его будут рьяно и умело карать палачи мироздания. Простой и логичный способ добиться этого — сделать палачами жертв этого преступления. Преступление же должно технически заключаться примерно в том, что потом палачи будут делать с человечеством — чтобы дать им нужные умения, но быть совершено без вины будущих палачей.
Итак, история человечества состоит из двух эр: сначала оно невинно мучает некую группу людей, а потом эта группа людей захватывает власть и вздёргивает мироздание на дыбу. В этом и заключается комплементация человечества; а машина по выработке гавваха на этом выйдет на проектную мощность.
Кому же предначертано стать палачами Вселенной? А на чьих костях она построена сейчас? Кому единственному отказано в том, что позволено всем? Кто оклеветан, высмеян, ограблен? Чьи святыни растоптаны и продолжают растаптываться? Кого можно убивать и пытать, не боясь, что кто-то вступится? На кого сваливают вину за все неприятности, собственные просчёты и преступления? За чей счёт выкраивают земли, людей, место в истории для новоучреждаемых древних народов?
Да, вы уже догадались. Это русские; и то, что с нами делают — часть великого замысла. Так нас учат и мотивируют для выполнения нашего предназначения: снабдить Бога тем, для чего он создал мир.