Текст:Константин Крылов:Уроки демократии
Седьмого июля в столице Великобритании прошла серия терактов в метро. Погибло более пятидесяти человек. Кто и зачем совершил эти теракты, осталось неизвестным. Мы предполагаем, что это станет известным очень не скоро — настолько не скоро, что жить в эту пору прекрасную нам не придётся. Истина в таких вопросах становится известной, как правило, тогда, когда она перестаёт быть интересной кому бы то ни было, кроме историков. Гораздо интереснее и поучительнее понаблюдать за тем, как отреагировало на теракты британское общество и государство. И, может быть, чему-то поучиться.
Британия, как всем давно и хорошо известно — историческая родина всяческой демократии и всяческой толерантности. Обычно эти слова произносят на одном дыхании: считается как бы очевидным, что демократия и толерантность — это такие любящие сёстры, которые вкупе с рыночной экономикой составляют этакую группу, вроде трёх граций. Где поселяются эти три создания нежных, там начинается процветание, а где сестрички не квартируют — наоборот.
Однако, и в семействе граций бывают кое-какие трения. Например, демократия, определяемая как власть большинства, иной раз ругается с толерантностью, которая отвечает за терпимость к тем, кто оказался в меньшинстве. Что касается рыночной экономики с её невидимой рукой, она в последнее время вообще не очень дружно живёт с обеими сестричками и предпочитает наведываться в какой-нибудь тоталитарный, но экономически плодоносный Китай: Но мы не об этом.
Так вот, лондонские теракты в очередной раз поссорили британскую демократию с британской же толерантностью. Результаты этой ссоры для нас весьма интересны.
Исламская Британия[править | править код]
Британия славилась терпимым отношением к иностранцам вообще и к мусульманам в частности. По статистике, количество мусульман в Британии — 1, 6 миллиона человек, это 4 % от всего мирового мусульманства. Некоторые источники, впрочем, указывают цифру в 2 миллиона и даже больше, и есть основания им верить. Миллион живёт в Лондоне. 69 % британских мусульман — из Индостана, 43 % — пакистанцы, 17 % — беженцы из Бангладеш, остальные — всякие прочие по мелочам. Среди них есть и «английские мусульмане» — то есть белые, принявшие ислам: ежегодно веру Пророка принимает около 200 коренных британцев. Ехидные иностранцы стали называть Лондон «Лондонистан», хотя гордиться им, по большому счёту, нечем. Всего сейчас в Европе около 3 % мусульманского населения, что ниже британского показателя, но ненамного. Мусульманская людская волна подмывает Францию и Германию не меньше, чем Британию, и даже в швейцарских привокзальных туалетах можно найти надписи на албанском языке.
Впрочем, само по себе количество мусульман в Британии ещё не о чём не говорит. Важно то, что эти люди отнюдь не собирались встраиваться в британское общество. Они ходят по улицам британских городов в традиционной одежде, с гаремами, состоящими из баб, кутающих лица по брови, и до последнего времени вели себя крайне нагло. Хотя бытовая наглость чёрных — ничто по сравнению с тем, что проповедуют их лидеры.
Кстати, о лидерах. Всякому, кто имеет дело с исламом и исламистами, следует понимать, что ислам — не та религия, которую можно исповедовать «в сердце своём». Всякий мусульманин, вообще говоря, обязан не только выполнять обряды, но и быть членом какой-нибудь мусульманской организации. «Найди себе амира (руководителя) или сам стань амиром» — вот принцип, по которому формируется исламская общность. Неудивительно, что в Британии на 1500 мечетей приходится приблизительно 1000 различных мусульманских организаций уровнем от общебританского до местного. Тему резиденций международных клик, в том числе и исламских, мы пока оставим за кадром. Стоит разве что отметить такое гнездилище исламизма, как Лондонская экономическая школа. В этом почтенном учебном заведении учатся в основном цветные. Там же орудует несколько центров по вербовке в исламистские структуры — в том числе в террористические группы, а также в наёмники для ведения исламских войн, в том числе на Северном Кавказе.
Абсолютно все эти организации (даже если официально они созданы для распределения частных благотворительных пожертвований) имеют политические взгляды, причём одни и те же. Различаются они по степени радикальности. «Умеренные» считают, что исламизация Британии — и мира в целом — должна происходить постепенно, без излишних жестокостей. Радикальные настаивают на немедленном превращении страны в «халифат» или «часть общеисламской уммы», желательно — с кровушкой. Умеренным считается, например, «Союз мусульманских организаций Соединенного Королевства», объединяющий около 180 крупных, средних и мелких муслимских гнёзд. репутацию имеет «Союз имамов и мечетей», который возглавляет теолог Заки Бадави. Можно упомянуть такие конторы, как «Исламская миссия Соединенного Королевства», «Федерация студенческих исламских обществ» (окучивает мусульман неарабского происхождения), «Исламская миссия Совета Европы» (работает на международном уровне, претендуя на представительство британских мусульман в евроструктурах), «Союз мусульманских организаций Соединенного Королевства и Европы», «Организация молодых мусульман Соединенного Королевства». Есть даже нечто вроде «главного управления» — Совет мусульман Великобритании (СМВ), которое возглавляет почтенный сэр Икбал Сакрани (Iqbal Sacranie), респектабельный бизнесмен малавийского происхождения, по совместительству — вице-президент Ассоциации семейного благосостояния, помогающей детям по всему миру, видный борец с расизмом и ксенофобией. С Советом сотрудничают около 400 исламских организаций. Есть умеренная общеисламская газета The Muslim News".
Однако, эти относительно небуйные конторы выглядят бледно на фоне многочисленных мусульманских объединений, союзов, братств и т. п., которые занимаются вполне откровенной исламистской пропагандой.
Чтобы нагляднее представить себе, чем именно занимаются лондонские исламисты, имеет смысл обратиться к конкретным фигурам. Поэтому позволим себе уделить внимание двум самым известным британским исламистам и их биографиям.
Омар Бакри: «Джихад — лучшая жена мусульманина»[править | править код]
Сейчас, словосочетание «исламский экстремизм» автоматически вызывает в памяти обывателя слова «Аль-Каеда» и «Бен Ладен». Между тем, эти раскрученные бренды оставляют в тени кое-что другое, не менее, а то и более интересное.
Так, например, одной из самых старых и самых уважаемых — в определённых кругах, конечно — исламских организаций, преследующих экстремистские политические цели, является так называемая «Партия исламского освобождения», на арабском — «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами».
Эту организацию основал в 1953 году Иерусалиме шариатский судья Такиуддин ан-Набхани. Политические цели партии были просты и понятны: объединение всех мусульманских стран в единый Халифат, живущий по законам шариата. Понятное дело, «исламскими» назывались любые страны, где живёт хоть сколько-нибудь мусульман. Поэтому установление исламского правления в этих странах принималось как необходимый промежуточный этап. Впрочем, Такиуддин ан-Набхани отличался идеализмом, и предполагал начать с проповеди ислама и исправлении жизни мусульман, отклонившихся от строгого шариата. Но в 1977 году старик умер, а новый глава партии, палестинец Абдулл Зуллум, переосмыслил учение предшественника. Теперь члены «Хизб ут-Тахрир» уже планировали строить мировой халифат через джихад. С тех пор учение хизбуттахрировцев только радикализовывалось. Нынешний лидер партии, Ата Ибн Халиль Абу Рашта, высказывается в таком духе: «Мусульман много, но их число не имеет значения и счета, поскольку нет Халифата, заботящегося об их делах, защищающего их единство, за которое они могли бы сражаться и защищать себя: Что касается мусульманских правителей, они продали землю и ее народ. Они замостили путь перед неверными, идущими занять мусульманские страны, и они позорно следовали курсу Запада, особенно Америки. Они предали Аллаха, его Посланника и верующих».
Первый раз партия попробовала действовать в Ливане и была довольно быстро разбита. Второй раз она расширила зону действия до арабского мира и имела больший успех, прежде чем ближневосточные режимы спохватились и начали систематически преследовать «исламских освободителей». Тем не менее, партия не погибла, и более того — извлекла уроки из прошлых неприятностей. Третье возрождение «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» началось на «дикой почве» — в Европе и бывших советских республиках, включая Среднюю Азию и Россию. Они забрались даже в Китай, где мутит воду в приграничных мусульманских областях. Неудивительно, что «Хизб ут-Тахрир» запрещена в целом ряде стран, в том числе и в России.
Либеральная Европа открыла хизбуттахрировцам объятия — им очень понравилась их активность на бывших русских землях. Особенно тепло встретил их Лондон. Верный своей обычной политике — прикармливать самых опасных змей, чтобы потом бросать их за шиворот геополитическим конкурентам — туманный Альбион приветил воинов Аллаха. В Лондоне расположилась и штаб-квартира европейского филиала партии.
Меж тем, британский филиал партии создал человек, о котором стоит рассказать несколько подробнее.
Это был некий Омар Бакри Мухаммад, уроженец города Алеппо в Сирии. Впоследствии он перебрался в Саудовскую Аравию «по исламской линии». Как и Бин Ладен, он был выдворен из Саудовской Аравии понятно за что. В Великобритании он появился в 1986 году, получил там политическое убежище (!) и сразу взялся за организацию отделения «Хизб ут-Тахрир» в Лондоне. Относительно молодой, он завоевал определённый авторитет среди радикальных мусульман, напирая на личное знакомство с покойным ан-Набхани и ещё с рядом известных в мусульманских кругах религиозных авторитетов. В дальнейшем он стал бравировать контактами с Бин Ладеном и даже называл себя его «устами, глазами и ушами».
Воззрения Омара Бакри отличались от учений предшественников всего в одном, но важном пункте. А именно — в отличие от тех, кто утверждал, что не следует гадить там, где живёшь, Бакри поставил именно на это. То есть на активную пропаганду «исламских ценностей» в Европе и особенно в Британии. Для этой цели он создал собственную организацию под интересным названием «Аль-Мухаджирун» (это арабское слово переводится очень знакомым для русского слуха словом «мигранты», «переселенцы»). Эта милая организация, основанная Бакри ещё в 1983 году в Саудовской Аравии, занялась пропагандой среди «свежих» мигрантов, ещё не успевших влиться в британское общество, да и не очень-то желающих это делать.
Понятное дело, Омар Бакри был и остаётся отмороженным исламистом, всячески проповедующим джихад и уничтожение «неверных» в Палестине, Кашмире Афганистане, Боснии, Чечне и по всему миру вообще. Кстати сказать, Бакри, как богослов, выдал мусульманам мира фетву (разрешение) на уничтожение президента РФ Владимира Путина, «за преступления против чеченского народа». Впрочем, это было бы ладно — однако, он призвал ещё и к убийству Тони Блэра, за поддержку войны в Ираке. За это его даже арестовали — но никаких обвинений не предъявили и быстро выпустили.
О том, чему именно учит Бакри своих последователей, можно судить по тем цитатам, которые попадают в печать. Вот, например, фрагмент его интервью: «По воле Аллаха мы превратим Запад в Дар Аль-Ислам (то есть в территории, подчиненные правилам ислама) путем вторжения извне. Если исламское государство встанет на ноги и вторгнется в западные территории, мы будем его армией, его солдатами, завоевывающими Запад изнутри. Если же этого не произойдет, мы изменим Запад путем идеологического вторжения, без кровопролития». Как любезно объяснил Бакри, ислам пытается использовать западный образ жизни для достижения своих целей — подчинения Запада правилам ислама. Он же внёс новое слово в сексологию, заявив, что «джихад — это для мусульманина лучшая жена», прибавив к тому, что «четыре миллиона британских мусульман готовы к джихаду». Что касается жертв, то «мы (мусульмане) не делаем различий между гражданскими и негражданскими, невиновными и виноватыми, только между мусульманами и неверными. А жизнь неверного ничего не стоит. Она не священна». Он же выражал желание вывесить знамя ислама над резиденцией британского премьер-министра на Даунинг-стрит, 10. «Я уверен, что когда-нибудь это случится, потому что Британия — моя страна. Мне нравится здесь жить». Толерантные британские власти тогда не отреагировали на его высказывания никак: свобода слова священна.
Точно так же британские власти делали вид, что ничего не происходит, когда «Аль-Мухаджирун» заявила о подоготовке около семисот добровольцев, готовых поучаствовать в «джихаде» в Чечне, а также в Кашмире и Афганистане. МИД Великобритании заявил, что просто не в состоянии помешать «Аль-Мухаджируну» отправлять наемников за границу. «Мы не можем ограничить свободу передвижения британцев, которым уже исполнилось 18 лет. Они вольны отправляться и в Пакистан, и в любую другую точку мира», — откомментировал происходящее представитель министерства.
Абу Хамза аль-Масри: «Самопожертвование — высшая форма джихада»[править | править код]
Ещё один деятель того же уровня, с которым стоит познакомиться — проповедник Абу Хамза аль-Масри. Это выходец из Египта, перебравшийся в Англию, бывший вышибала в ночном клубе в Сохо, получивший британское гражданство благодаря браку с англичанкой (судя по всему, брак был фиктивным), впоследствии доброволец-моджахед, воевавший в Афганистане «против неверных», где потерял глаз и кисть руки, которую заменил на устрашающего вида крючок — в общем, крайне колоритный персонаж, этакий исламский «капитан Сильвер».
Этот человек претерпел довольно характерную идейную эволюцию. В Британию он в своё время перебрался исключительно из общечеловеческих соображений — «где курочка жирнее». В Лондоне он познакомился с афганскими моджахедами, поправлявшими здоровье в Великобритании после боевых действий против советских войск. Идеи увлекли его настолько, что в начале девяностых он сам поехал в Афган сражаться с кабульским режимом. Там он и подорвался на мине, после чего стал к непосредственным полевым действиям непригоден. Но вот язык ему не оторвало, равно как и способности к организационной работе не отшибло. Поэтому теперь несколько государств — начиная от Иордании и кончая Соединёнными Штатами — требуют его экстрадиции, поскольку сей достойный муж обвиняется не только в жжении глаголом сердец людей, но и в подготовке и проведении терактов.
Особенно его жаждали видеть йеменские власти. Ибо Абу Хамза аль-Масри — вполне разделяющий хизбуттахрировскую идеологию в целом — пытался начать создание халифата именно с Йемена. Он обвиняется в соучастии в заговоре против президента страны, а также в помощи в организации похищения людей, которое кончилось гибелью четверых заложников. Американцев же больше интересует его попытка создать на территории США лагерь подготовки террористов, где обучали бы людей, направляющихся воевать в Афганистан (понятное дело, сейчас — когда воевали с русскими, это было «можно и хорошо», но теперь-то там воюют с американскими войсками). Британские власти, однако, всячески охраняли права гражданина Британии, и тот продолжал свои проповеди в уютной мечети на севере Лондона, в Финсбери Парк, становившейся всё более популярной.
В отличие от успешливого Омара Бакри, дела Хамзы аль-Масри шли несколько хуже. В 1999 году его даже задержали в связи предполагаемыми террористическими действиями в Йемене. Через несколько дней его отпустили, не предъявив никаких обвинений. На этом, кстати, йеменская тема в биографии Хамзы не закрылась: в январе 2000 года он организовал пресс-конференцию в Лондоне и призвал всех иностранцев покинуть Йемен под угрозой смерти. Позднее он разъяснил свою позицию так: «Я не использовал слово «иностранцы». Некоторые из иностранцев в Йемене могут быть мусульманами. Я говорил о неверных. Неверные безгрешны в соответствии с нормами ислама, если они принимают мусульманскую веру, или если они платят мусульманский налог, или если они заключают соглашение, которое гарантирует им безопасность в стране, которая живет по законам шариата. В любом другом случае их кровь и благосостояние не защищены». Впрочем, с призывами к убийствам он выступает постоянно. Не обошло его внимание и Россию: в 1999 году он призвал мусульман поддержать войну в Чечне и, в частности, убивать российских журналистов (тогда они там ещё работали).
Но настоящий праздник для крючкорукого проповедника настал 11 сентября 2001 года. На него он отреагировал так: «Люди, которые совершили это нападение, — мученики. Мученичество и самопожертвование — наивысшая форма джихада. Если ты живешь ради Аллаха, то пожертвовать своей жизнью ради него — наивысшее выражение веры». Это первое по времени, но далеко не последнее его высказывание на эту тему. В дальнейшем восхваления героев-камикадзе не сходят с его уст.
Стоит, однако, признать, что ему — в отличие от многих прочих брехунов — и в самом деле есть чем гордиться в этом отношении. Мухаммед Атта, основной подозреваемый по делу о похищении самолётов, тусовался в кругу посетителей лондонской мечети Абу Хамзы практически перед самым терактом и тесно общался с проповедником. Весьма вероятно, аль-Масри знал о готовящейся атаке — а может быть и подкинул идейку-другую. Как утверждала впоследствии газета «La Repubblica», в конце июня 2001 года итальянскими спецслужбами был раскрыт план покушения на президента Буша во время встречи «большой восьмерки» в Генуе. Этот план разрабатывался как раз в мечети в Финсберри-парке. Абу Хамза тогда предложил использовать для теракта самолеты:
В 2002 году наш герой выступал на митинге в центре Лондона, организованном уже знакомой нам «аль-Мухаджирун». Участники митинга бурно выражали восторг по поводу действий «Аль-Каиды» и всячески её поддерживали. Это уже начало надоедать, и к сборищу в Финсбери-парке начали присматриваться. Выяснилось много нехорошего — в частности, была раскрыта алжирская подпольная террористическая сеть. А после очередной проповеди, в которой он восторгался террористической атакой на США 11 сентября, Комиссия по делам благотворительности, регулирующая в том числе и религиозные вопросы, запретила ему проповеди в мечетях. Это ничего не изменило: проповедник стал выступать на улице рядом с мечетью, и речи его становились всё агрессивнее. Сам «шейх» открыто заявлял, что ему наплевать на постановления английских властей. В интервью агентству Рейтер он заявил: «Я буду продолжать проповедовать, пока меня физически не остановят и не посадят в тюрьму». Он также организовал и провел в своей мечети выступления активистов целого ряда политических организаций понятно какого толка. Тогда британские власти стали поговаривать о том, чтобы лишить товарища британского гражданства, припомнив ему фиктивный брак. В конце концов Хамзу и в самом деле лишили британского гражданства. А 27 мая 2004 года, его арестовали по запросу из США — американцы начали давить на британцев совершенно открыто, со словами «когда Америка хочет получить подозреваемого, мнение другой любой страны не имеет значения». В данном конкретном случае их можно было понять.
Дальше началась судебная чехарда и кувыркколлегия, из которой выплыло ровно одно: британцы решили судить Хамзу сами. Согласно британским законам, приоритетными считаются внутренние дела. Соответственно, пока исламист находится под следствием в Великобритании, американцы его не получат. Кроме того, Британия не выдаёт никого в страны, где существует смертная казнь.
Его поместили в тюрьму особо строгого режима Белмарч. В тюрьме Хамза вёл себя крайне нагло — то заявлял, что его пытались накормить свининой (а точнее, представили ему меню, в котором была острая свиная котлета), то жаловался на длинные ногти на ногах, из-за которых он не смог прийти на первое судебное заседание (и его благополучно перенесли). При этом в камере он продолжал творческую деятельность — писал статьи и проповеди, обращал в ислам сокамерников и вообще всячески самовыражался.
Суд над Хамзой аль-Масри начался за два дня до лондонских взрывов.
Действия властей[править | править код]
«Исламская версия» событий 7 июля, что называется, напрашивалась, хотя доказанной её назвать было трудно. Однако, действия против мусульманских экстремистов начались практически сразу же.
В тот же день, 7 июля, британские власти, едва оправившись от первого шока, организовали серию телевизионных выступлений лидеров большинства британских политических сил, в особенности же исламских. Умеренные исламские организации с готовностью осудили теракты. Радикальные исламисты, привыкшие к попустительству со стороны английского правительства, наоборот, решили, что настал хороший момент для очередного этапа самораскрутки.
Особенно отличился Омар Бакри. Он публично отказался осудить действия террористов. Более того, в телеинтервью он открыто заявил, что Бог запрещает мусульманам сообщать полиции о готовящихся терактах и заявил, что мусульмане обязаны сражаться с британскими войсками в Ираке и в Афганистане. Террористов же он назвал «великолепной четверкой». Ещё один член «Аль-Мухаджирун», некий Абу Узайр, добавил, что теракты 11 сентября 2001 года были «великолепны». Ещё несколько исламских деятелей рангом поменьше высказались в том же духе. Ну и так далее.
Они думали, что это сойдёт им с рук — ведь всегда же сходило.
Они жестоко ошиблись.
Генеральный прокурор Великобритании лорд Голдсмит сделал заявление. В котором сообщил, что в ближайшее время представитель уголовного суда Великобритании проведёт встречу с руководством полиции Лондона. В ходе которой будет рассмотрена возможность обвинить исламских любителей свободы слова в измене, в подстрекательстве к измене, подстрекательстве к убийству и в призывах скрывать информацию, полезную полиции.
Слово «измена» — тяжёлое, весомое слово, а статья УК и того тяжелее. В Британии смертная казнь за это преступление была отменена лишь в 1998 году, а сейчас виновным в измене грозит пожизненное заключение.
«Аль-махаджирун» была запрещена. Та же участь постигла и отделение «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами». Премьер-министр Великобритании Тони Блэр
Исламисты всё поняли правильно. Тот же самый Омар Бакри, сначала хорохорившийся, быстро собрал шмотки и смылся из Британии в Ливан. Сделал он это сразу после того, как Тони Блэр в своей очередной речи объявил, что объявил, что с «проповедниками ненависти» больше никто цацкаться не будет.
Это сопровождалось издевательскими комментариями официальных лиц. Так, заместитель премьер-минстра Британии Джон Прескотт публично пожелал беглецу «хорошего отпуска». «Пусть он у тебя будет длинным», — добавил Прескотт. Бакри на это огрызнулся — «Британия объявила войну исламу». А один из его соратников заявил, что «шейх» уехал из страны, так как «многие годы был жертвой жестоких нападок» и что шейх обижен на Британию, а потому намерен «уничтожить свои британские документы и больше не возвращаться» (вот горе-то). Британцы ответили на это в своём фирменном стиле: МИД Британии публично заявил, что вид на жительство, которым обладал Барки Мохаммед аннулирован, а въезд в страну ему отныне закрыт — по той причине, что «его присутствие не способствует общественному благу» (формулировка, которую стоит запомнить всем, имеющим дело с исламистами). Практически одновременно с осуждением Барки выступили и британские умеренные исламисты. Уже упомянутый сэр Икбал Сакрани заявил, что отъезд вредного проповедника — отличная новость. «Это можно отпраздновать, — заявил он журналистам. — Я думаю, это известие порадует мусульманскую общину». В том же духе быстренько высказались и прочие «умеренные». Так, Назир Ахмед, первый мусульманин, ставший членом Палаты лордов в Великобритании, сказал, что не хочет, «чтоб такие люди, как Хамза или Бакри, жили в моей стране. Мы не можем позволить им распространять здесь свою идеологию».
А у Бакри в Ливане как раз начались неприятности: претензии на его тушку заявили сирийцы, ибо исламист успел насвинячить и там.
Тем временем МВД Британии заявило о том, что изучает возможность создания специальных судов для террористов. Судя по некоторым данным, рассматривается модель, по которой работают специальные трибуналы, рассматривающие апелляции по делам иммигрантов. Эти трибуналы заседают за закрытыми дверьми; детали судебного дела не сообщаются даже человеку, против которого оно возбуждено. Работа адвокатов будет максимально затруднена — в частности, они не смогут общаться с клиентами. Кроме того, по делам о терроризме увеличиваются сроки пребывания под стражей без предъявления обвинений — от обычных английских двух недель до трёх месяцев. Это ещё не «особые тройки», но где-то близко.
Далее последовала программная речь Тони Блэра. Он заявил о полном, радикальном пересмотре иммиграционной политики — разумеется, в плане её ужесточения. По его словам, он больше не намерен терпеть в стране людей, которые имеют хоть какое-нибудь отношение к террористическим организациям или одобряют методы террора. Теперь Британия будет выкидывать из страны абсолютно всех, кто кто одобряет, оправдывает и пропагандирует насилие.
Блэр также объявил, что готов внести изменения в закон о правах человека, если это потребуется в целях борьбы с терроризмом. Этот закон отражает нормы Европейской конвенции по правам человека, которая, в частности, запрещает высылать иммигрантов в страны, где им угрожают пытки и жестокое обращение. Блэр уже придумал способ решить эту проблему. По его словам, Великобритания ведет переговоры примерно с 10 странами, добиваясь гарантий гуманного обращения с депортированными иммигрантами. Список этих стран включает Ливан, Алжир, Египет и Тунис.
Кроме того, рассматривается допущение перехваченных телефонных переговоров в качестве вещественного доказательства в британских судах, объявление вне закона посещений тренировочных лагерей террористов, а также развёртывание борьбы с исламистской пропагандой в СМИ и Интернете. Кроме того, британское правительство готовит целую серию мер, которые не потребуют изменения законодательства. Эти меры разрабатываются в срочном порядке: на все разговочики Блэр дал сроку один месяц.
Главное, однако, было не в этом. Блэр озвучил новую, очень жёсткую политическую линию по отношению к мигрантам. По сути, речь идёт о полном отказе от всякой «терпимости» и «толерантности». По словам Блэра, отныне порядок будет такой: «Они приезжают и начинают играть по нашим правилам, в соответствии с нашим образом жизни. Если нет, им придется уехать».
Британские либералы всполошились. Почтенная «Гардиан» и прочие издания того же свойства начали шелестеть, что возрождение обвинений по статье «измена» — мера, которая не применялись уже очень давно — это, оказывается, «проявление языка ненависти», «архаическая мера, возвращающая ко временам кровной вражды и родовой преданности» и что война с террором — «на самом деле — это бесконечная война всей британской культуры с самим исламом».
Страшное обвинение. Обычно после таких грозных речей любое правительство поджимает лапки и начинает вилять хвостом, только бы ни обидеть поборников толерантности и мультикультурности. Но на этот раз всё было по-другому. Британские власти даже не стали делать вид, что намерены считаться с брехнёй либеральной сволоты.
Хотя бы потому, что меры правительства полностью поддержал народ. Британский народ.
Народная воля[править | править код]
Англичан принято считать хорошо воспитанными людьми. Однако, хорошее воспитание отнюдь не означает, что англичане не умеют и не любят бить в морду. В конце концов, они изобрели бокс. А британские футбольные фанаты считаются самыми опасными.
Первое, что сделали власти после терактов — это усилили охрану мечетей. Разумеется, прежде всего «умеренных» и «традиционных». Цель проста — оградить исламистов от чрезмерного народного гнева.
Тем временем число нападений на «мусульмански выглядящих» по Британии в целом возросло в семь раз. Разумеется, под словом «нападение» понимается многое — и мелкая стычка, и косой взгляд, и увесистый удар в хрюсло. Однако, общая атмосфера в обществе разительно поменялась в сторону большего здоровья: британцы стали показывать распоясавшимся «махаджирунам» — то есть наглым приезжим — кто в стране хозяин.
Как показал опрос, проведённый по заказу Би-Би-Си, большинство британцев согласны ограничить свободу слова, чтобы предотвратить распространение радикальных исламских взглядов. Причём такое мнение высказывает как 52 процента населения Великобритании. За ограничение свободы слова высказались 40 процентов британских мусульман. Широкие исламские массы поняли всё правильно.
Более трети британцев считают допустимым полностью прекратить предоставление убежища иностранцам в Великобритании. 32 процента опрошенных не возражают против того, чтобы полиция останавливала и обыскивала людей на основании их расовой принадлежности. 60 процентов британцев считают допустимым задерживать подозреваемых в терроризме без решения суда, 31 процент — судить некоторых подозреваемых без участия присяжных. За депортацию людей, которые поощряют терроризм, высказались 74 процента британских мусульман и 91 процент населения Великобритании в целом.
Более половины британцев считают, что иммигранты должны принять британские ценности и традиции. 27 процентов британцев и считают ислам несовместимым с принципами британской демократии.
При этом большинство британских мусульман теперь демонстрирует всяческую лояльность. По данным того же опроса, подавляющее большинство британских мусульман считают, что иммигранты должны выучить английский язык и признать власть британских органов государственного управления. Кроме того, большинство мусульман высказались за то, чтобы имамы читали проповеди на английском языке. 69 процентов мусульман согласны с тем, что иммигранты должны полностью интегрироваться в британское общество: Поняли. Прониклись.
И в данном случае народ и власть действуют в одном ключе. И те, и другие ужесточают режим пребывания нежелательных иностранцев в своей стране. Одни делают это сверху, другие — снизу. Но главное — народ и власть чувствуют себя едиными.
Толерантность и демократия[править | править код]
Что такое демократия — в самом первичном смысле слова? Это власть народа, а аткже власть, правящая в интересах народа. В частности, истинно демократическая власть обязана — в том случае, когда народу причиняется реальный вред — объединиться с этим народом в противостоянии посягнувшим на его, народа, жизнь, кошелёк и личное достоинство.
Теперь подумаем, что такое толерантность. Почему мы вообще должны быть терпимы к людям, которые отличаются от нас, ведут себя непривычно, а то и неприятно, коверкают наш язык, громко галдят, задираются и так далее? Если отвлечься от либеральных заклинаний на тему «все имеют право быть собой» (что чушь и ложь), то причина ровно одна: это следует терпеть по той же причине, по которой мы терпим детские шалости. Ребёнок просто не умеет себя вести — но он вырастет и станет полезным членом общества. Иммигрант — это в каком-то смысле тоже ребёнок. Он приехал в чужую страну, где всё непривычно и непонятно. Он не знает местных порядков и обычаев, а некоторые из них его даже раздражают. Но предполагается — здесь прошу внимания! — предполагается, что он, по крайней мере, честно старается стать полезным членом общества. То есть ассимилироваться в него и стать своим. И сохранять из своей собственной культуры только то, что приемлемо и востребовано здесь, на новой родине — ну, например, открыть ресторанчик национальной кухни или играть по вечерам на какой-нибудь хитрой дудке. Но не слишком громко.
Итак, толерантность — это что-то вроде кредита, который выдаёт демократическое общество своим новым членам. Этот кредит открывается под их дальнейшую ассимиляцию и только под неё. Если же облагодетельствованные толерантностью начинают наглеть и требовать всё новых и новых прав, а общество продолжает им эти права предоставлять — это значит, что кто-то путает банк с богадельней. И чем скорее кредит начнут требовать назад, тем лучше.
В конце XX — начале XXI века зхападные страны — не только Британия, но весь Запад в целом — попал в банальную психологическую ловушку: в некий проект уже слишком много вложили, чтобы вот так сразу прекратить бросать средства в эту чёрную дыру.
Проект был амбициозным. Если называть вещи своими именами, то западные элиты поставили на то, что возможности ассимиляции в современном западном обществе безграничны. Они поверили, что европейцев можно наштамповать из турок и пакистанцев — или, в крайнем случае, из их детей. Достаточно развернуть «программы адаптации», поработать с национальной психологией (благо, научились), а главное — проявить побольше терпения. На выходе можно получать сэров и лордов с восточными чертами лица и именами типа «Икбал», но при этом совершеннейших англичан.
Что мы видим сейчас? Проект провалился. То есть отдельные «Икблы» всё же получались, но куда больше оказался процент ядовитых отходов от производства новых европейцев — то есть людей, которые именно в Европе начали со страшной силой осознавать себя неевропейцами, хвататься за свои дикие религии и обычаи, устанавливать свои порядки. Под наркозом обязательной и всеобщей толерантности общество долгое время пыталось этого не замечать. Кончилось это взрывами.
Опять же повторю: неважно, кто и зачем взрывал метро на самом деле. Достаточно оказалось того, что люди, живущие в стране, пострадавшей от теракта, его не осудили и даже стали оправдывать. Это и оказалось той гранью, за которой всякая терпимость кончилась. Причём, заметим, кончилась не стихийно. Власть и народ, как и полагается старейшей демократии мира, быстро нашли общий язык.
Теперь попробуем вспомнить, как действовали российские власти в ситуации, когда в Москве произошли первые теракты. Я не буду говорить о качестве работы спецслужб и растерянности общества, просто не знающего, как себя вести и что думать. Я буду говорить об очень простой вещи.
А именно. У нас в России полно своих Омаров Бакри и Хамз аль-Масри. Нет-нет, в большинстве случаев они не мусульмане. Это белые люди в пиджаках, зачастую христианского вероисповедания, некоторые даже вроде бы русские. Однако, то, что они проповедуют — причём давно и открыто — ничем не отличается от кровожадных проповедей исламистских проповедников. Это люди, которые из года в год занимаются антироссийской пропагандой, восхваляют врагов нашей страны, призывают к уничтожению России и русского народа, или, как минимум, изменения её «путем идеологического вторжения, без кровопролития». Или с ним: множество наших либералов откровенно высказывались в том смысле, что если любой враг — даже дикие чеченцы — вторгнутся в нашу страну, они будут «их армией, их солдатами, завоевывающими Россию изнутри». Эти люди считают всех русских виновными в каких-то «исторических преступлениях против цивилизации» — и не делают различий «между гражданскими и негражданскими, невиновными и виноватыми». Они открыто приветствуют вымирание русского народа и замену его"мухаджирунами". Всё это ничем по сути не отличаются от проповедей того же Хамзы аль-Масри. Разве что последний был несколько честнее.
Так вот. В тот же день, когда произошли теракты, российские власти должны были бы потребовать от всех — именно от всех! — лидеров этнических группировок, руководителей политических партий, просто известных людей — выступить в прямом эфире с полным и безоговорочным осуждением терактов. И всякого, кто хотя бы заикнётся о том, что «благородные ичхерийские моджахеды имеют право мстить за свою поруганную родину», посоветует «прислушаться, наконец, к Аслану Масхадову» или хотя бы откажется публично назвать «моджахедов» убийцами и подонками, рассматривать как изменников. Вот так, не больше и не меньше. Особенно это должно было касаться, конечно, представителей тех сил, которые были замечены в симпатиях к убийцам.
А те, кто отказались бы это сделать, должны были бы получить не просто «общественное осуждение» — плевали они на нас, на общество, на демос, который они считают быдлом — а судебное преследование. По статьям об измене Родине, если таковые ещё сохранились в нашем законодательстве.
У американцев есть такое выражение: «You are in America. Love it or leave it». «Ты в Америке: люби её или вали отсюда». Англичане сейчас осуществляют этот принцип на практике. Неплохо было бы и нам усвоить такое отношение к своей стране — и к тем, кто её ненавидит, но при этом претендует на толерантное к себе отношение.
Нашему обществу не хватает понимания смысла одной важнейшей демократической процедуры — проверки на лояльность. Ибо в демократическом обществе всякая толерантность начинается по эту сторону лояльности, а по ту начинается самая настоящая нетерпимость.