Кушайте, друзья мои. Всё ваше
Кушайте, друзья мои. Всё ваше
- Автор:
- Владимир Сергеевич Бушин
- Предмет:
- «Бедный Авросимов», «Путешествие дилетантов»
- Дата публикации:
- 1979
«Кушайте, друзья мои. Всё ваше» — статья поэта и публициста В.С. Бушина об исторических произведениях Б.Ш. Окуджавы, кумира «либеральной» интеллигенции. Впервые опубликована в журнале «Москва» в 1979 году (№ 7), вызвала длительное скандальное обсуждение. Вошла в сборник статей Бушина «Гении и прохиндеи». Включена в антологию За алтари и очаги (составитель Марк Николаевич Любомудров). Полный текст доступен в Сети (http://www.x-libri.ru/elib/bushn002/00000115.htm.
Статья написана на материале повести «Бедный Авросимов», выпущенной в дальнейшем Политиздатом в серии «Пламенные революционеры» под названием «Глоток свободы»,[1] и романа «Путешествие дилетантов» (1 часть — 1976, 2 часть — 1978). Сарказм статьи соответствует по сути пародийному характеру прозы Окуджавы. На множестве примеров показывается некомпетентность и небрежность прозаика, выдаваемые за некое новаторство.
Бушин обращает внимание на обилие нелепиц и несуразиц в тексте «Путешествия»: «характерно, что один из важнейших эпизодов романа — бегство героев — начинается фразой: „Мы были у Гостиного двора в двенадцать часов пополудни“. Судя по всему, автор хотел сказать „в двенадцать часов дня“, „в полдень“, но перо, привычное к ночным сценам, само невольно перенесло действие в полночь: ведь хотя так никто и не говорит — „двенадцать часов пополудни“, но по прямому грамматическому смыслу эти слова могут означать только одно — полночь.»
Главный герой убеждает себя: «Молчи, Мятлев, притворяйся счастливым и храбрым… пей спирт на панихидах!»… На панихидах? Ведь это, чай, не поминки. Самые из прехрабрых храбрые от веку на панихидах не пивали. Вот и ещё работа для нашего серого вещества: какую цель преследовал автор, вводя столь необычный мотив? И зачем он в том же духе продолжает, рассказывая, как некий «батюшка Никитский» над покойником читал акафист"? Ведь, во-первых, акафист не читают, а поют; во-вторых, акафист — это не заупокойная служба по усопшему, это торжественно-хвалебная служба в честь Христа, Богоматери, святых угодников; в-третьих, над покойниками не акафисты поют, а псалтырь читают. Немыслимо представить, чтобы исторический романист, знаток русской, старины путал поминки с панихидой, а псалтырь с акафистом. Тут, конечно, опять какая-то замысловатая игра ума. 
Основной пафос статьи[править | править код]
Бушин доказывает, что прозаик нарочито небрежен с материалом, бесцельно употребляет множество собственных имён, путается в истории и географии, как и полагается «дилетанту». Отсутствие культуры дополняется отсутствием психологизма: «…больше всего характеризуют героя и говорят о его незаурядности, конечно же, его любовные увлечения, заполняющие собой весь роман,- четыре следующие одна за другой, иногда друг на друга наползающие любовно-адюльтерные истории, не считая эпизодов ранних или того, в котором участницей была розовощекая поповна, пахнущая „молодостью, репой и луком“. В описании любовных переживаний Мятлева и его пассий преобладает уже знакомый нам стиль нежданного горения и внезапного бушевания. Например: „как только он её увидел, нешуточная страсть без приглашения вспыхнула в нём…“, „лихорадочная страсть охватила князя…“, „что-то вокруг словно ожгло его, едва он коснулся её руки…“, „я сгораю от вожделения, сгораю…“, „он дал ей понять, что он сгорает…“, „ее потухший взор вновь возгорелся…“, „почти угасший огонь вновь бушевал в нём…“, „негасимый жар, придающий обнаженным телам божественное совершенство…“, „горячая упругая грудь…“, „горячее гибкое тело“ и т. д. и т. п.»
В статье процитированы десятки стилистических ляпов, выдаваемых за художественность, и множество деталей, не соответствовавших историческому фону. Иными словами, произведение является псевдоисторическим и спорным с точки зрения художественности.
Вывод критика: «…О каком соблюдении правил хорошего тона можно говорить, если книга насквозь пропитана соком анекдотического невежества и самодовольного верхоглядства? А неуважение к русскому языку, малограмотное коверкание его — разве это не грубый толчок читателя?»
Об идейном подтексте романа[править | править код]
Бушин: «Толкаются, прут напролом, топчут на своем пути всем известные факты ещё и многие замечания, высказывания, мысли героев романа, его идеи. Особенно напроломной представляется нам идея сопоставления и противопоставления России и Запада, пронизывающая весь роман от начала до конца.» Это противопоставление, понятно, не в пользу России, именно оно при таком результирующем раскладе стало источником успеха книги у «либеральных» читателей. Герой-повествователь путает выгодные авторской позиции факты и не замечает невыгодные, является словно «диссидентом» 70-х годов, перенесённым в другую эпоху, причём своеобразно понимаемую.
Говоря без обиняков, в хаосе прозы барда звучит русофобия. У Бушина обозначение этой тенденции вызывает понятный протест, который не идёт, правда, ни в какое сравнение с негодованием при перечислении лингвистических и исторических ошибок.
Критик Зет[править | править код]
Особой находкой статьи являются микродиалоги с «критиком Зет», к примеру:
Правда, критик Зет, известный всем желчевик и грубиян, говорил мне: — Какие там иностранные языки! Окуджава даже слово «madame» не может написать без грамматической ошибки, пишет — и сколько раз! — «madam». В выражении «vis-a-vis» делает три ошибки: «viz-a-vie». И так всюду. Его французский — это всем известная старинная смесь французского с нижегородским, его немецкий похож на переделкинский, его латинский смахивает на кутаисский…
— Ну, знаете, генацвале,- перебил я его,- на всех не угодишь! А вот мне нравится, что наш писатель-современник уже не робеет ни перед суровой латынью, ни перед другими языками мира, как живыми, так и мертвыми. Нет, что там ни говори, а это повышает тонус, бодрит.
http://www.x-libri.ru/elib/bushn002/00000116.htm
Значение статьи[править | править код]
Статья появилась на фоне безудержных славословий Окуджаве-прозаику. Путешествие дилетантов получило хороший пиар: «…не мы первыми /говорит Бушин/ сопоставляем Б. Окуджаву с титанами прошлого и делаем вывод не в пользу последних. До нас это мужественно предпринял критик „Литературный газеты“ Я. Гордин. В его статье „Любовь и драма Мятлева“ роман „Путешествие дилетантов“ сопоставляется с такими орлиными взлетами русской классической прозы, как „Повести Белкина“ Пушкина, „Герой нашего времени“ Лермонтова, „Хаджи-Мурат“ и кавказские рассказы „Набег“, „Рубка леса“ Толстого.»
Сторонники Окуджавы увидели в статье «кавалерийскую атаку». Для них сарказм Бушина был сродни кощунству. Д.Быков в биографии Окуджавы приводит следующие сведения: «В 1984 году, отвечая на анкету „Юности“ о критике, на вопрос о критиках, чьи отзывы повлияли на его творчество, Окуджава ответил: „Статьи В. Бушина. Читая их, я убедился, что стою на правильном пути“. Окуджава рассказывал (бог знает, от кого он это слышал), что Андропов во время смертельной болезни просил читать ему вслух „Путешествие дилетантов“. Стало быть, что-то понял.»(http://www.e-reading.club/chapter.php/101074/169/Bykov_-_Bulat_Okudzhava.html)[2]
Честный читатель после статьи В. С. Бушина, в которой недостатки произведений Окуджавы злобно подчёркнуты, уже не мог воспринимать его прозу как собственно историческую. При достаточном критицизме её можно охарактеризовать как псевдоискусство.
Отклики: «Какое великолепное исследование глупости!»[править | править код]
Патриотическая публика приняла статью с восторгом.
Подборка отзывов (http://www.zavtra.ru/content/view/1999-01-1962/):
— Твоя статья об Окуджаве — это блеск. Блеск! Я не знал, что сейчас можно так писать. Какая ирония! Я думал, что это осталось в XIX веке. Ты открылся мне с новой, совершенно неожиданной стороны.
Юрий Васильевич БОНДАРЕВ. 22 ноября 1979 г. ЦДЛ, партком.
— Статью об Окуджаве читал с наслаждением. Дочь сказала: «Какое великолепное исследование глупости!» Повеяло XIX веком…
Владимир ГОРДЕЙЧЕВ.
Воронеж, 18 декабря 1979 г.
— Святыни задел. Бомба! Ещё жив?
Виктор БОКОВ. 18 декабря 1979 г. на Пленуме правления Союза писателей в ЦДЛ.
Еле-еле разыскала журнал и статью прочла залпом. Вы дали разбор, какого Окуджава, наверное, никогда не имел… Критик вы блестящий — этого не отнять.
Наталья СУХАНОВА.
22 февраля 1980 г. Ростов-на-Дону.
Ещё[править | править код]
Послесловие Бушина (1994)[править | править код]
«Эта статья написана пятнадцать лет тому назад. Казалось, мой спор с автором носил здесь чисто литературный и только исторический характер.
Но настали страшные дни октября 93-го года… И в те дни Б. Окуджава сказал корреспонденту газеты „Подмосковье“ в ответ на его вопрос о расстреле Ельциным Дома Советов: „Я смотрел расстрел Белого дома как финал увлекательнейшего детектива — с наслаждением“. Стало ясно, что спор наш был не о литературе только, не об истории, а главным образом о жизни, в которой мы стоим на совершенно разных позициях.
А наслаждение — смысл жизни для таких, как Окуджава. Тогда, после появление романа „Путешествие дилетантов“, он сказал корреспонденту „Литгазеты“: „Я очень счастливый человек, потому что всю жизнь, сколько себя помню, я всегда делал то, что доставляло мне наслаждение“. Как ни резко и язвительно написал я о нём в этой статье, но все-таки и помыслить не мог, что он способен извлекать наслаждение даже из расстрела соотечественников. А ведь только убитых там было больше тысячи… (2 ноября 1994 года)»
Видео[править | править код]
Видеопослесловие Бушина к двум статьям о писаниях Окуджавы: https://www.youtube.com/watch?v=G1bs4uy0yR0
- ↑ а б Этот момент в творческой жизни диссидента Бушин не обошёл вниманием: «…в „Политиздате“ его „Бедный Авросимов“ вышел под названием „Глоток свободы“. Ну, правда, при этом из журнального текста опустили несколько абзацев, которые уж слишком выпирали из строгого профиля издательства, например: „Вам любо мое тело? — вдруг спросила она.- Вон я какая лежу перед вами: вся горячая да прекрасная… Что же вы не наслаждаетесь, не глядите на меня во все глаза?“ и т. д.» Другое: "В «Бедном Авросимове» язык повествования, так называемая художественная ткань, был богато изукрашен на такой вот смелый новаторский манер: «Она плачет за любимого брата», «он с большими подробностями оглядел гостиную», «сердце свело от страха», «камень не до конца свалился с души», «душа моя тотчас очерствела на сей подвиг», «пистолет распластался на ковре», «они забавлялись то беседой, то сном» и т. д. "
- ↑ а б Оставляя последнее свидетельство, бредовое до абсурдности, на совести биографа, отметим, что после «Путешествия дилетантов» Окуджава написал только одно произведение на историческом материале — «Свидание с Бонапартом». То есть путь псевдоисторических сочинений быстро исчерпал себя. Может, автор романа под «правильным путём» подразумевал путь на Запад?