Протогорода Великой Скифии

Протогорода Великой Скифии – относительно крупные неолитические поселения с многофункциональным хозяйством на землях будущей России и ее соседей. Поселения типа Костенок (берег Дона недалеко от Воронежа) достигали площади 90 га еще в палеолите, 20 – 30 тысяч лет назад, но на этой площади расположены разновременные жилища (есть и барачного типа). Более поздние протогорода уровня Аркаима известны в округе Урала. Подобные есть и в других местах на территории России, но данные о них упорно не суммируются и не пропагандируются.

Более известны протогорода трипольской культуры от Дуная до Левобережного Приднепровья. Под давлением официоза реальные протогорода получают названия типа «громадные поселения» и т.п., но этим не скрыть реальный многофункциональный и протогородской характер многих неолитических селений на землях будущей Руси и России. Например, Вожмарихи в округе будущих Кижей, у знаменитого Оленеостровского могильника.

Волны великих переселений

Археолог В.А. Дергачев (Интернет, Sтратум, 2000 г.) в работе «ДВА ЭТЮДА В ЗАЩИТУ МИГРАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ. К проблеме взаимодействия раннескотоводческих и древнеземледельческих обществ энеолита – ранней бронзы Восточной и Юго-Восточной Европы» отметил явный пересмотр традиционных точек зрения на неолит-энеолит Восточной Европы времен достижения Великой Скифией господства в Европе и Азии около 3 – 4 тыс. до н.э.

Вопрос о неоднократном последовательном проникновении восточноевропейских скотоводов примерно из округи Волги и Урала в среду древнеземледельческих цивилизаций «Старой Европы» впервые наиболее полно был сформулирован еще М.Гимбутас (1956; 1961). В последующих десятилетиях первоначальная концепция М.Гимбутас неоднократно модифицировалась, но на протяжении 70-х годов (1973a,b; 1977; 1979) и вплоть до последних работ (1994) ученая настойчиво отстаивала идею о трехкратности отмеченного процесса — концепция трех волн.

Согласно М.Гимбутас, волны миграций выступают как составляющие элементы единого, последовательно разворачивающегося во времени и пространстве процесса. Исходное звено в носителях курганного обряда — памятниках типа Бережневки (Волжской Аратты по Ю.Шилову) , которые генетически связывались с Хвалынской и предшествующей последней Самарской культурами Лесостепного Поволжья. Украинские националистические школы этого сопоставления Россия-Украина ныне не терпят.

На протяжении 4400-4300 гг. до н.э. носители Бережневских памятников из волжско-прикаспийских степей распространяются на юг — в Предкавказье и на запад — в Нижнее Поднепровье, предопределяя формирование ряда промежуточных культурных образований (Средний Стог II), которые, или вместе с которыми, затем глубоко вклиниваются в ареал древнеземледельческих цивилизаций. Согласно М.Гимбутас, первая миграционная волна уже более 6 тысяч лет назад имела характер массового военного вторжения с катастрофическими последствиями для раннеземледельческих цивилизаций, сопровождаясь, с одной стороны, полным разрушением культуры Гумельница-Караново VI-Варна, а с другой — существенными преобразованиями культуры Кукутень-Триполье, продолжившей, однако, свое дальнейшее развитие (Gimbutas 1994: 21 и след.). То есть трипольцы признали себя частью Великой Скифии. Эта волна выступает реальной основой версии позднеантичных историков Рима (Помпей Трог, Юстин и др.) о начале 1500-летнего господства скифов в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима (т.е. около 3553 г. до н.э.).

Вторая волна, по М.Гимбутас (1973а; 1994, 49 и след.), приходится на период 3500-3300 гг. до н.э. Носителями процесса вновь выступают пастушеские племена с курганным обрядом погребения, но акцент здесь определенно делается на активность кавказского импульса: Куро-Аракскую культуру Закавказья и культуру Майкоп Северного Кавказа. Следствием разворачивания этой волны, по М.Гимбутас, было распространение в южной и западной Европе технологии мышьяковистых бронз (Gimbutas 1973b); формирование культуры типа Нижней Михайловки, а в ареале древнеземледельческих культур — полным переоформлением остаточных культурных явлений с традициями раннего земледелия и образованием комплексов типа Усатово, и далее — культуры Езеро и Баден-Вучедольского блока, когда Восток Европы явно диктовал волю Западу. Кура-аракская культура активна и в Азии, что подтверждает тезис о 1500-летнем господстве.

Наконец, третья волна — 3100-2900 гг. до н.э. связывается с носителями позднеямной культуры, массовая миграция которых сопровождается окончательным переоформлением Карпато-Подунавья и Балкан, содействует формированию культур воронковидных сосудов и культуры шаровидных амфор и тем самым завершается многовековой процесс индоевропеизации обществ Европейского континента (Gimbutas 1994: 89 и след.), отчасти представленный и на нынешнем Северо-Западе России (эпический след – Повесть о Словене и Русе).

Отношение разнопрофильных специалистов к концепциям М.Гимбутас было различным — от крайне положительного до крайне отрицательного. И все же бесспорным остается одно: благодаря оригинальности, многолетнему и плодотворному творчеству и, что показательно, последовательности в убеждениях, взгляды этого автора на протяжении почти полувека буквально довлели над каждым из специалистов-преисториков, обратившихся к рассматриваемой тематике, вынуждая их гласно или негласно определить собственную научную позицию по каждому из обозначенных, а точнее говоря, по заданным М.Гимбутас параметрам исследования; соотнести, сопоставить, соизмерить собственные оценки и интерпретации с мнением М.Гимбутас. По оценке В.А. Дергачева, полномасштабный анализ научного творчества М.Гимбутас, — дело будущего.

Протогорода в числе всех поселений

Как следует из подсчетов, на период Прекукутень-Триполье А приходится 176 памятников или 8,72% от всей выборки; на период Кукутень А-Триполье В1 — 679 или 33,66%; на период Кукутень АВ-Триполье В 2 — 375 или 17,69%; на период Кукутень В-Триполье С1 — 547 или 27,11% и на период Хородиштя-Фолтешть-Триполье С2 — 258 или 12,769%. Если следовать хронологической последовательности эволюции рассматриваемой культуры на основании численности ее памятников, совершенно очевидно обнаруживается, что ее максимальный пик развития падает на период Кукутень А-Триполье В1 — 33,66% памятников, вслед за которым она определенно испытывает какие-то кризисные явления, обнаруживающиеся в резком, фактически двойном, уменьшении численности ее памятников в период Кукутень АВ-Триполье В2 — 17,69%. Затем, на этапе Кукутень В2-Триполье С1 эта культура демонстрирует прогрессирующее развитие, проявившееся в росте численности поселений — 27,11% с последующим постепенным угасанием на финальном периоде — 12,79%. Две свежие работы: специальная статья киевских коллег Н.Б.Бурдо и М.Ю.Видейко (1998) и раздел монографии К.-М.Манту (Мantu 1998, 93 и след.). К сожалению, хотя радиокарбонный метод — детище точного естествознания, конечные результаты абсолютного датирования и у упомянутых, и у иных авторов весьма различны. Важные для дальнейших сопоставлений данные суммированы (таблица 1)

Таблица 1 Число городов-укреплений в регионе Дунай – Днепр 5 – 3 тыс. до н.э. Археологический период у Днепра Время существования; усредненный вариант Число памятников в регионе Дунай - Днепр Число укрепленных из них («труднодоступных») Число имеющих «защитные» топонимы Прекукутень-Триполье А 4,5 – 4 тыс. до н.э. 176 (8,72% от всей выборки) (4) 5 Кукутень А-Триполье В1 4 – 3,5 тыс. до н.э. 679 40 (47) 90 Кукутень АВ-Триполье В2 3,5 – 3,2 тыс. до н.э. 375 8 (9) 27 Кукутень В-Триполье С1 3,2 – 3,0 тыс. до н.э. 547 12 (27) 56 Триполья С2 3,0 – 2,6 тыс. до н.э. 258 28 (42) 66

В период Кукутень А-Триполье В1 наивысшая плотность поселений (пусть даже как бы спрессованных во времени) определенно приходится на Прикарпатскую зону — верховья Олта, бассейн Сирета, Правобережье Прута и, в меньшей степени, среднее течение Днестра. И эти зоны, «как бы сейчас выразился любой националист» (слова археолога), являются исконной территорией формирования и разворачивания трипольской (более земледельческой) культуры в предшествующем раннем периоде. Но для периода Кукутень АВ-Триполье В2 наивысшая плотность поселений явно смещается к северу и приходится, главным образом, на междуречье среднего и верхнего течения Прута и Днестра и, отчасти, Побужья. В то время как верховья Олта, Посеретье и правобережье среднего Прута, т.е. исконные земли, фактически остаются полупустыми.

По мнению специалистов, периоды демонстрируют процесс расселения носителей этой культуры на север и северо-восток, что соответствует памяти о направлениях миграции словено-русов в Повести о Словене и Русе. Из наблюдаемых резких смещений общего массива и плотности населения из Прикарпатской зоны в междуречье верховьев Прута и среднее Поднестровье делается вывод, что это было не столько эволюционное расселение, а скорее массовое переселение.

В последующий период ситуация как бы реанимируется. Несмотря на продолжающееся расселение носителей культуры в Среднее Поднепровье, заметно возрастает плотность поселений в Южном Побужье и, что показательно, в бассейне Сирета и на Правобережье Прута. То есть в той самой зоне, которая в предшествующем периоде выглядит полупустой. Но хотя эта культура продолжает распространяться в новые районы (Северо-Западное Причерноморье, Волынь, Киевское Заднепровье), общая численность памятников-селений явно падает, рассредоточившись отдельными, относительно изолированными компактными группами.

Качественные сдвиги определенно носят кризисный характер. Они выражаются в заметном уменьшении численности поселений (при равных условиях сопоставления), а во втором — в очевидном массовом смещении эпицентра плотности памятников из исходной для культуры зоны к северу. Хотя уже в последующем периоде (Кукутень В-Триполье С1) эта культура вновь демонстрирует прогрессирующее развитие — рост численности поселений; возрастание их численности и плотности во временно опустевшей зоне Прикарпатья.

Согласно М.Гимбутас, главная причина гибели культуры Гумельница-Караново VI-Варна и временного кризиса культуры Кукутень-Триполье была степная инвазия (проникновение), носящая характер военного вторжения. Поэтому археологи обращаются к поискам средств войны, а для начала — средствам защиты поселений. И ныне хорошо известно почти каждому студенту-будущему археологу - древнейшие фортификационные сооружения Восточной Европы связаны именно с культурой Кукутень-Триполье, хотя вероятны и новые открытия.

Первые Кукутень-Трипольские поселения с искусственными фортификациями были зафиксированы Ф.Ласло (Сф.Георге, Ариушд) еще в начале ХХ века, но эти открытия остались незамеченными (László 1993: 33 и след.). В настоящее время поселения с фортификационными сооружениями зарегистрированы для всех периодов этой культуры и во всех основных регионах ее распространения, что и отмечено таблицей (в публикациях специалистов подробностей много больше). Данные о фортифицированных поселениях первоначально складывались из результатов археологических раскопок. Однако на протяжении 60-80-х гг. выяснилось, что многие из фортификаций (рвы, валы) вполне отчетливо прослеживаются на современном рельефе. Из личной полевой практики и В.А. Дергачев, и многие другие специалисты знают, что в отдельных случаях перепады высот рвов и валов, даже поселений периода Триполье В1 иногда достигают двух-четырех метров. Проблеме искусственно и/или естественно укрепленных поселений этой культуры посвящена достаточно обширная литература. Вот лишь некоторые из работ: (Шмаглий 1960; Збенович 1975; Florescu 1966; Мarinescu-Bîlcu 1976; Маркевич 1981; László 1993 и др.).

Искусственные защитные сооружения

Дергачев зарегистрировал 90 относительно достоверных случаев искусственно защищенных трипольских поселений. На ранний период культуры приходится два случая (2,2%); на период Кукутень А-Триполье В1 — 40 случаев (44,9%); на период Кукутень АВ-Триполье В2 — 8 случаев (8,9%); на период Кукутень В-Триполье С1 — 12 случаев (13,3%) и на финальный период 28 случаев (31%). Зарегистрировано и 105 предположительных случаев. Сравнивая эти данные, можно заметить, что, при некоторых различиях в количественном отношении, их значения почти совпадают как по горизонтали, так и по вертикали (при составлении многих таблиц и графиков

В случае многослойности памятника каждый из его слоев принят за отдельный памятник. И каждый из таких памятников вбирает в себя качество (фортифицированность или предположительная укрепленность), которое в реальности относится к предшествующему или последующему во времени культурному слою.

Фортификационные сооружения застраиваются, и поселение развивается и за пределами этих сооружений (Monah, Cucoş 1985: 82-84). С учетом этих оговорок, надо сохранить качество (фортифицированность) для поселения периода Кукутень А, но изъять его у поселения периода Кукутень АВ, а тем более у поселения периода Кукутень В. И хотя таких случаев, со сходными оговорками, немного, но они есть (Тырпешть, Траян — Дялул Фынтынилор, Подурь, Бодешть-Фрумушика и др.).

Эти корректировки, правда, не влияют на общую тенденцию. Специалистам известно, что повсеместное распространение искусственно защищенных поселений в финальных периодах культуры вызвано, с одной стороны, угрозой степной инвазии со стороны носителей ямной культуры, а с другой, со стороны носителей культуры шаровидных амфор, которые, в конечном счете, преодолев носителей трипольской культуры, разделили ее ареал почти поровну.

Известно, что трипольская культура в северных районах (лесная зона от Карпат до Киевского Поднепровья) непосредственно сменяется около 2800 г. до н.э. культурой шаровидных амфор (ее связывают с индоевропейцами Прибалтики), а в степной и лесостепной зоне (опять таки от Карпат до Днепра) — позднеямной культурой степных скотоводов (Дергачев 1999: 205, 206. Рис.25, 26). В последнем случае речь идет о третьей волне степной инвазии (по М.Гимбутас), которая, как ранее отмечалось, никем не оспаривается. Но это и время (по данным позднесредневековых списков Повести о Словенске Великом) исхода скифских князей Словена и Руса на север из региона трипольской культуры. За исключением финального периода, фортифицированные поселения с незначительными различиями приходятся, главным образом, на западную часть ареала культурных периодов — на Прикарпатскую зону и Правобережье Прута, включая на севере его верховья с выходом на Поднестровье. За редкими единичными случаями, фортифицированные или предположительно укрепленные поселения отсутствуют в Среднем Поднестровье, и тем более, для периода Кукутень В-Триполье С1, в Поднепровье, хотя число памятников в этих регионах значительно.

Учитывая пространственное распределение укрепленных или предположительно укрепленных поселений, назревает один принципиальный вывод. Многочисленность искусственно фортифицированных поселений не может быть объяснена за счет внутренних социальных противоречий. Ибо, если бы таковые и были присущи трипольскому обществу, то в большей или меньшей степени они должны были проявиться на всем протяжении его ареала. Следовательно, широкое распространение фортификационных сооружений могло возникнуть из потребности защиты от какого-то внешнего фактора, чьей-то угрозы. Причем, эта угроза, если учитывать локализацию фортифицированных памятников, определенно сильно выражена именно в юго-западной, Прикарпатской, части ареала — на границе со степью, и практически не просматривается в северной — лесостепной части ареала — в Днестровско-Бугском и Днепровском междуречьях. Там, где были «Русь, чюдь и вси языци».

Период Кукутень А-Триполье В1 около 3,5 тыс. до н.э. являет резкое повсеместное распространение в Прикарпатской зоне, характеризующейся наивысшей плотностью памятников , многочисленных фортифицированных поселений. Учитывая соотношение укрепленных и неукрепленных поселений , создается впечатление , что в этой зоне общество буквально находилось на осадном положении. По данным римских историков, период связан в достижением скифами господства в Европе и Азии за 2800 лет до основания Рима.

Период Кукутень АВ-Триполье В2 — резкое сокращение численности памятников, смещение наибольшей их плотности к северу и опустошение южных районов Прикарпатской зоны при одновременном резком сокращении численности укрепленных поселений. Так после каких-то катаклизмов, приведших к смещению эпецентра плотности памятников к северу, одновременно снимается и осадное положение или военная угроза.

Период Кукутень В-Триполье С1 — повсеместное возрастание плотности памятников и в восточной, и в западной, включительно ранее отчасти опустевших, зонах, и все это при относительно низкой численности укрепленных поселений .Такое соотношение может быть объяснено лишь общей стабилизацией ситуации, приведшей к очередному пику развития этой культуры в данном периоде. Обращает на себя внимание расположение фортификационных памятников как бы дугой — с севера, с верховьев Прута, на юг, вдоль предгорий Восточных Карпат до верховьев Олта.

Если напомнить, что именно в точках концентрации этих укрепленных поселений проходят основные межгорные дороги, соединяющие Прикарпатскую зону с Центральной Трансильванией. Там же, в верховьях Олта, Бистрицы и р.Молдова находятся крупнейшие залежи меди (Дергачев 1999: 170-171). Там же, в верховьях Сирета находятся крупнейшие залежи поваренной соли (Monah 1991). Так что такая линия укреплений кажется вполне логичной.

Наконец, финальный период культуры, когда одновременно наблюдается общее сокращение численности поселений, концентрирующихся в междуречье верховьев Прута и Днестра и на Волыни, и одновременно резкое возрастание в этих зонах численности фортифицированных поселений . И никто не оспаривает, что в первом случае (Карпато-Поднестровье) это период угрозы и проникновения ямной скотоводческой культуры. А на севере — Волынь — это период угрозы и проникновения носителей центрально-европейской культуры шаровидных амфор. Полное спокойствие наблюдается только в Киевском Поднепровье, где, несмотря на значительное число памятников, известно лишь одно искусственно укрепленное поселение (Казаровичи).

Многотысячелетние глубины топонимов

Дергачев при оценке пространственно-временного анализа фортифицированных поселений рекомендует обратиться еще к качественно совершенно независимому источнику – топонимам, что суммируют память народов.

В процессе отбора фортифицированных или предположительно укрепленных поселений еще в 80-х гг ХХ века — на стадии разработки темы контактности Карпато-Поднестровья — археологом было замечено, что эти памятники зачастую сопровождаются топонимами, также означающими укрепленные местности. Учитывая полную автономность топонимии по отношению к археологическим источникам, было решено полностью и самостоятельно проанализировать и этот параметр.

Для этой цели из общей выборки памятников культуры Прекукутень-Кукутень-Триполье (2017) были отобраны все памятники, сопровождающиеся значимыми, с точки зрения исследователя, топонимами. И все выбранные топонимы подразделяются на две большие группы.

Первая группа — топонимы, обозначающие естественно отгороженные, трудно-доступные места. В частности, румынские обозначения: Chisc/Pisc; Corhan/Gorgan/Movila; Cap de Deal/Coada Dealului; Măgura; Dоmb; Stînca; Culme; Pod, Ruptura и др. или древнеславянские, включая украинские обозначения: Остров, Замка (запруда), Скала, Гора, Холм, Риф, Щовб, Горб, Гряда, Товдры, Клин и др.

Вторая группа — топонимы, обозначающие искусственно укрепленные места. К примеру, венгерское — Vбra; румынское — Cetate/Cetăţuie, La Şanţuri и, главным образом, топонимы древнеславянского происхождения: Horodişte/Городище, Замок/Замчище, Мисто/Мистичко и пр.

Археологу удалось выбрать 244 памятника с подобными топонимами, которые представляют все периоды рассматриваемой культуры на всем протяжении их ареала. Они распределяются от периода к периоду приблизительно в тех же пропорциях, что и ранее рассмотренные фортифицированные и/или предположительно фортифицированные поселения. Обращает на себя внимание частая взаимовстречаемость этих качеств, т.е. выделенных топонимов с фортифицированностью или предположительно фортифицированными поселениями. Так, для периода Прекукутень-Триполье А из 5 поселений с выделенными топонимами 4 — укреплены или предположительно укреплены; для периода Кукутень А-Триполье В1 — из 90 поселений со значимыми топонимами 47 — укреплены или предположительно укреплены; для периода Кукутень АВ-Триполье В2 — соответственно из 27 поселений с топонимами 9 — укреплены; для пе- риода Кукутень В-Триполье С1 на 56 топонимов приходится 26 укрепленных поселений и для финального периода на 66 топонимов приходится 42 действительно укрепленных или предположительно укрепленных поселения.

Отмеченное совпадение этих абсолютно автономных по своей природе источников и их взаимное относительно пропорциональное распределение во времени от периода к периоду культуры позволило сформулировать два принципиально важных вывода. Во-первых, топонимия совершенно самостоятельно и независимо от археологических источников отражает те же реальные исторические процессы, что и ранее рассматриваемые качества — укрепленность или предположительную укрепленность поселений. Во-вторых, все ранее сказанное о проявлении или тенденциях, обнаруживающихся в хронологическом анализе фортифицированных или предположительно фортифицированных поселений, в равной степени относится и к топонимам, ибо отражает один и тот же историко-культурный процесс. То есть хотя бы несколько тысячелетий топонимы в данном регионе хранят помять об исторических реалиях.

Основные, базовые элементы фортифицированных поселений как средства защиты носят общеисторический характер. Единожды возникнув в эпоху энеолита, они без существенных изменений практиковались почти до наших дней. Конечно, различной была толщина или высота стен, разнообразными - техника и технология их сооружения, различным оказывалось внутреннее обустройство, но на протяжении всей истории они неминуемо включали в себя такие базовые элементы, как естественно укрепленное место (высотное или окруженное петляющей рекой и пр.); глубокий ров или вал, отделяющие естественно укрепленное место от открытой, доступной местности; стены из частокола или камня, защищающие отгороженное место с отдельных опасных сторон или по всему периметру. Это бы и помнить апологетам средневековых «древнерусских городов».

Иное дело средства ведения войны, которые постоянно совершенствовались по мере совершенствования самого комплекса орудийного производства. Применительно к началу «господства скифов в Европе и Азии», можно сослаться на целый набор новых видов оружия, в массе появившегося в позднем периоде Триполья. Имеются в виду боевые, вне сомнения, топоры из рогов оленя с тщательно отделанной поверхностью, с имитацией литейного шва, костяные кинжалы, десятками (многими десятками) встречающиеся на каждом из укрепленных поселений (при единичности кремневых наконечников стрел) позднего Триполья (Маркевич 1981: 90 и след.). Подтверждением тому является и относительно широкое внедрение в этот период металлических (медные или из мышьяковистой бронзы) кинжалов, сполна представленных на памятниках Софиевского или Усатовского типов. Для периода Прекукутенть-Триполье А характерны редкие находки наконечников, разбросанные по всему ареалу , — орудия охоты мирного периода.

Период Кукутень А-Триполье В1 — местонахождения с многочисленными экземплярами, концентрирующимися по всей восточной периферии ареала (обращенной к степному пространству) и, в особенности, в Карпато-Прутской зоне, т.е. в зоне наибольшей концентрации естественно и искусственно укрепленных поселений . Каков вывод? Состояние войны, угроза со стороны степей, наконечники стрел — уже одно из главных средств войны.

Период Кукутень АВ,В-Триполье В2,С1 — относительно редкие местонахождения с малым числом наконечников, относительно равномерно разбросанных по всему ареалу — мирная ситуация, наконечники — орудия охоты.

Финальный период культуры — редкие местонахождения с малым числом экземпляров, но в зонах сосредоточения естественно и искусственно укрепленных поселений. И вновь военная ситуация, наконечники стрел — одно из орудий войны.

Дергачев проанализировал четыре относительно автономных вида источников — общий фонд памятников, фортифицированные поселения, топонимику и наконечники стрел. Следуя пространственно-временному анализу каждой из этих категорий и всех вместе взятых, выявляется, что, действительно, в период Кукутень А — Триполье В эта культура и ее носители, во первых, испытали на себе какое-то сотрясение, приведшее к временному кризису культуры на последующем этапе (период Кукутень АВ-Триполье В2) ее развития, и во-вторых, это сотрясение сопряжено с каким-то нашествием со стороны, и, в-третьих, последствия этого разрушительного нашествия более всего прослеживаются на южной (низовья Сирета и Прута ) или юго-восточной периферии культуры , т.е. в зоне, обращенной к степям Восточной Европы. И главное, по отдельности или в сумме, все эти данные подтверждают идею М.Гимбутас об испытаниях, выпавших на долю носителей культуры в рассматриваемый период.

Предложенный анализ можно продолжить и применительно ко многим из категорий орудийного комплекса и комплекса оружия (включительно металлических); и применительно к символике боевого оружия (глиняные модели боевых топоров); и применительно к керамике, в частности, керамике с примесью ракушки; и применительно к погребальному обряду — так называемые культовые захоронения; и применительно к культовой антропоморфной пластике, в частности мужских статуэток и символике мужского начала — фаллосы; и применительно к украшениям (подвески из раковин Unio, роговые подвески с ушком — так называемые псалии, и многие другие). Иначе говоря, речь идет обо всех основных категориях археологических источников, отражающих материальную, духовную и социальную жизнь носителей культуры Прекукутень-Кукутень-Триполье как комплексного индикатора исторических процессов в энеолите Восточной Европы времен «начала господства скифов».

Если продолжить углубленный анализ всех этих категорий, то обнаруживаются те же тенденции, те же закономерности, что и проанализированные выше категории. Ибо потрясения и последствия этого военного нашествия были столь значительными, что они, действительно, отразились на всем облике этой культуры, материализовавшись во всех и каждой из присущих ей категорий археологических источников.

Очевидно, что культура периода Кукутень А-Триполье В1, действительно, испытала на себе какое-то потрясение (анализ общей динамики развития культуры) и что это потрясение определенно вызвано каким-то внешним нашествием (анализ фортификационных поселений, топонимики и наконечников стрел) и что как будто бы эта угроза исходит со стороны степной зоны (все категории). Следуя логике, можно определиться с вопросом, кто же были носители этой внешней угрозы, носители войны.

Кто покорял земледельцев

В качестве «визитной карточки» непрошеных гостей Дергачев назвал следующие основные категории или разновидности материалов.

1. Оружие в целом как самостоятельная категория со всеми ее составляющими, которое изготовлялось в степных и лесостепных зонах Восточной Европы еще на раннем этапе энеолита (Мариупольская культурно-историческая общность с ее Каменной Могилой-архивом энеолита Северного Причерноморья), и большинство конкретных типов которого распространяются в ареале культуры Кукутень А-Триполье В1 вместе с инвазией степных племен или же воспринимаются раннеземледельческой культурой в целях самозащиты. Вот лишь некоторые из них - достаточно стандартные наконечники стрел или дротиков удлиненно-треугольной формы с прямым основанием; длинные кремневые ножи-пластины; топоры подтреугольной формы с закругленным обушком; каменные булавы — крестовидные — мариупольского типа — , но возможны и иные формы; дротики с прорезными костяными наконечниками с кремневыми вставками типа Дереевки или Джурджулешть и иные.

2. Идущие со времен Сунгири скипетры (схематические и реалистические), которые, несмотря на их количественное преобладание в раннеземледельческом ареале, включительно Кукутень А-Триполье В1, вне сомнения, происхождением связаны со степной зоной, ибо они символизируют лошадь, причем взнузданную верховую лошадь.

3. Визитной карточкой степных или лесостепных восточноевропейских племен сама по себе является керамика с примесью ракушки, которая впервые появляется в период Кукутень А-Триполье В1, а затем внедряется в керамический комплекс последующих этапов развития этой культуры. Можно оспаривать конкретные истоки этой керамики — среднестоговские или скелянские (по Ю.Я.Рассамакину), но они оттуда — восточноевропейские, степные или лесостепные.

4. Погребения в вытянутом положении, появившиеся «неожиданно» в период Кукутень А-Триполье В1 (Скынтея) и встречающиеся впоследствии на более поздних этапах (Траян, Незвиско, могильник Чапаевка), и которые по антропологическим данным обнаруживают сходство с восточноевропейскими днепро-донецкими или мариупольскими материалами.

5. Антропоморфные мужские статуэтки и фаллосы, которые появляются в самом конце раннего периода культуры, в массе — в период Кукутень А-Триполье В, а затем встречаются и на последующих этапах и, которые определенно символизируют мужское начало или патриархальные отношения, изначально свойственные степным скотоводческим обществам (хотя подобное известно со времен позднего палеолита Русской равнины).

6. Специфичные украшения из раковин Unio — тип Мариуполь, Деча Мурешулуй, которые не следует путать со сходными подвесками, свойственными культурам энеолита или ранней бронзы Венгрии или Польши.

7. Возможно, со временем в этот список можно будет включить и ранние свидетельства колесного транспорта (Пурикань и др.), о которых в последней из посвященных этой теме статье почему-то ничего не сказано (Bakker и др. 1999). По Дергачеву, если отбросить последний пункт, данных для утверждения, что военная инвазия связана со степными скотоводами Восточной Европы остается предостаточно. Надо ученым всегда спросить только огромный археологический материал, и он главное им ответит. И, по сути, получится, что М.Гимбутас во многом была права. К тому же, протогорода на территории будущей средневековой Гардарики (Руси) явно были за несколько тысяч лет до существования самой Новгород-Киевской Руси. И в той или иной форме это отразили даже топонимы.

Статья отчасти основана на источнике Петр Золин Протогорода Великой Скифии

Литература

• Виноградова Н.М. 1983. Племена Днестровско-Прутского междуречья в период расцвета трипольской культуры. Кишинев.
• Гусев С.О. 1995. Трипiльська культура Среднього Побужжя рубежу IV-III тыс. до н.э. Вiнниця.
• Даниленко В.Н., 1974. Енеолит Украины. Киев.
• Дергачев В.А. 1980. Памятники позднего Триполья (Опыт систематизации). Кишинев.
• Дергачев В.А. 1986. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы. Кишинев.
• Дергачев В.А., 1989. Молдавия и соседние территории в эпоху энеолита-бронзы. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук (рукопись). Л.
• Дергачев В.А. 1999. Особенности культурно-исторического развития Карпато-Поднестровья. К проблеме взаимодействия древних обществ Средней, Юго-Восточной и Восточной Европы. // Stratum Plus. №2. Cанкт-Петербург-Кишинев-Одесса. С. 169-221.
• Дергачев В.А., Сорокин В.Я. 1986. О зооморфном скипетре из Молдавии и проникновении степных энеолитических племен в Карпато-Дунайские земли. // Известия Академии наук МССР. Серия Общественных наук. 1. Кишинев. С. 54-65.
• Заец И.И., Рыжов С.Н. 1992. Поселение трипольской культуры Клищев на Южном Буге. Киев.
• Збенович В.Г. 1974. Позднетрипольские племена Северного Причерноморья. Киев.
• Збенович В.Г. 1975. Обороннi спориди та зброя у племен трипiльськоi культури. Археологiя. 15. С. 32-40.
• Збенович В.Г. 1989. Ранний этап трипольской культуры на территории Украины. Киев.
• Збенович В.Г., Шумова В.А. 1989. Трипольская культура Среднего Поднестровья в свете новых исследований. // Первобытная археология. Киев. С. 97-106
• Клейн Л.С. 1978. Археологические источники. Л.
• Клейн Л.С. 1991. Археологическая типология. СПб.
• Клейн Л.С., 1995. Археологические источники. Издание 2-е. ФАРН. СПб.
• Колесников А.Г. 1993. Трипольское общество Среднего Поднепровья. Опыт социальных реконструкций в археологии. Киев.