Текст:Павел Святенков:Колониализм после колониализма

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску

История текста[править | править код]

Опубликовано в Агентстве политических новостей 30 июля 2004 года.


КОЛОНИАЛИЗМ ПОСЛЕ КОЛОНИАЛИЗМА[править | править код]

Сегодня Россия сталкивается с новым феноменом. На пространстве СНГ ей противостоят государства, полностью контролируемые извне, для который собственные национальные интересы вторичны, зато первичны интересы иностранных спонсоров. Грузия Саакашвили и Украина Ющенко (если таковая возникнет) являются такими государствами. И очень важно понять, как технологически возможно существование подобных государственных образований. Ведь российская внешняя политика, исходя из предпосылки, что имеет дело с независимыми государствами, постоянно промахивается и делает ошибку за ошибкой. Ибо хотя по форме данные образования и являются еще «национальными государствами», по сути они имеют принципиально иную структуру и являются неоколониями внешних сил, зачастую даже не государств, а крупных финансово-политических корпораций.

Почему страны Запада решили отказаться от колониализма в классическом смысле этого слова? Великие державы захватывали колонии не для того, чтобы тотально их контролировать. Они стремились не дать закрепится в колониях своим конкурентам. Однако уже в ХХ веке стало ясно, что существуют способы защитить зависимую территорию, не беря ответственность за ее внутреннюю и внешнюю политику. Не обязательно лезть в туземные дела, чтобы выкачивать нефть или добывать алмазы. Местный князек управится с подданными лучше, чем экспедиционный корпус. Когда в колониях развернулась битва за независимость, колонизаторы отступили. В обмен на сохранение своих интересов они передали власть местным вождям.

Одновременно произошла легализация и «нормализация» борьбы колонизаторов за власть в неоколониях. Более сильная неоколониальная держава может отнять колонию у более слабой, не прибегая к прямому военному столкновению. Это очень и очень выгодно. CCCР и США во второй половине 20-го века сражались друг с другом на периферии мира — в каком-нибудь Вьетнаме, — причем о непосредственном военном столкновении неоколониальных держав речь не шла. Если бы противоборство двух сверхдержав происходило в начале 20-го века, война была бы неминуема. Переход к неоколониализму позволил избежать прямых столкновений между колониальными державами и снял угрозу мировых войн. Заодно сами колонии получили право выбора.

Современный неоколониализм — это рынок, на котором колония и ее возможный хозяин заключают рыночную сделку. Сильная держава может «докупить» колонию, а недовольная хозяином колония — попытаться сменить владельца, что отлично видно на примере стран СНГ.

Для возникновения неоколонии необходимо два фактора — движение навстречу друг другу колониальной элиты и страны-хозяина. Как правило, превращение в неоколонию соответствует воле местной элиты. Если мы вспомним пример Ирака, то после примерно месяца сопротивления режим пал, преданный собственным аппаратом. Но пример Ирака — крайний. Ведь американцы колонизовали это ближневосточное государство в стиле 19-го века и быстро поплатились за отступление от канона.

Чем же был неугоден Саддам Хусейн? Своей независимостью и самостоятельностью. В западной политологии есть понятие «непредсказуемости». Когда о политике (например, Борисе Ельцине) говорят «непредсказуемый», это означает, что он не подконтролен. «Сегодня он с нами дружит, но неизвестно, что будет завтра». Запад (как и любой другой колонизатор) не хочет зависеть от милости туземных владык. Он хочет напрямую контролировать важные для него страны и ресурсы. А для этого не нужен тотальный контроль над территорией. Нужна лишь инфраструктура контроля, механизм, с помощью которого осуществляется внешнее управление.

Итак, для того, чтобы существовала неоколония, необходима инфраструктура контроля. Вопрос, как и что контролировать? Для того, чтобы владеть страной, не обязательно захватывать ее целиком. Достаточно «держать»: а) систему кадров, б) систему коммуникаций, в) систему стандартов, г) систему внутреннего контроля. В обычной ситуации это означает контроль над спецслужбами, армией и экономикой.

Приведем пример. Советский Союз контролировал Польшу в конце 40-х — начале 50-х. Как это делалось?

а) Система кадров: многие члены правительства прошли советскую школу или длительный период времени прожили в Советском Союзе. Обычным правилом является «десантирование» в правительство неоколонии большого числа граждан метрополии. Либо уроженцев неоколонии, которые длительное время провели в метрополии. Например, учась в вузах. Или просто на службе в армии.

б) Система стандартов: навязывание советской системы хозяйствования («колхозы»). Она привела к разорению польского крестьянства, а впоследствии — к крупным социальным неурядицам. Через систему навязанных экономических стандартов осуществляется неэквивалентный обмен между неоколонией и метрополией. Плюс, конечно, навязывание советской системы образования и т. п.

в) Система контроля: спецслужбы целиком контролировались советскими агентами и часто действовали без согласования с местным руководством, во всяком случае, обладали высокой степенью автономии, выходя непосредственно на «советских товарищей»,

г) Система коммуникаций: армию возглавлял маршал Рокоссовский. Одновременно в стране располагались советские военные базы.

Все четыре вышеперечисленные системы характеризуются одним свойством — способностью при определенных обстоятельствах действовать самостоятельно, напрямую взаимодействуя с метрополией вне контроля со стороны формального руководства неоколонии.

Когда президентом Литвы становится американский гражданин, для внимательного наблюдателя все становится понятным. В ту же Польшу и вообще Восточную Европу новые правители были завезены из Советского Союза. Димитровы и Ракоши — не более чем советские агенты, которые к тому же послушно умирали согласно воле Москвы (вспомним судьбы Димитрова, Готвальда, Чойбалсана и несть им числа).

Однако для контроля над местностью необходимы условия. Метрополия никогда не в состоянии подготовить достаточное количество кадров, которые бы знали соответствующую страну. Возникает проблема: необходимы местные жители-помощники. Обычно на эту роль избирается какое-нибудь «угнетенное меньшинство». Таковое есть всегда и везде. Обычно именно из этого меньшинства и формируются местные спецслужбы и/или карательные войска. «Им все равно нечего терять».

Итак, формула неоколонии такова: экономика по образцу метрополии + правительство из «проверенных товарищей» (то есть людей, как минимум обучавшихся в метрополии и/или имеющих с ней прочные связи) + контролируемые извне спецслужбы + военные базы метрополии на территории колонии. При соединении этих четырех факторов страну можно посыпать перчиком, провести демократические реформы, жарить в духовке до полного подрумянивания. Прошу к столу!

Если посмотреть на Россию 1991 года, то мы увидим, что значительная часть вышеприведенных условий была выполнена. России навязали «рыночные реформы» (то есть экономическую систему метрополии (Америки), каковая автоматически привела к «разворовыванию страны» (то есть неэквивалентному обмену с страной-хозяином). Далее, во главе страны встало правительство Гайдара, возникшее неведомо откуда. Однако спецслужбы захватить не удалось и потому Россия сохранила частичную самостоятельность. Инфраструктуре контроля не удалось развернуться в полную мощь, поэтому на нашей земле нет пока иностранных баз.

Кстати, либералы четко осознают эту ситуацию. У либералов во всем виноваты «силовики». И правда, «силовики» — препятствие для полноценного развертывания инфраструктуры контроля.

Процесс, происходящий в странах СНГ, например, Грузии, связан с инсталляцией инфраструктуры контроля. Часто спрашивают, чем отличается Саакашвили от Шеварднадзе, если и тот и другой были настроены проамерикански? Ответ — проамериканская ориентация Шеварднадзе была связана с его «доброй волей». Проамериканская ориентация Саакашвили — политическая необходимость, поскольку его правительство полностью контролируется извне, на территории страны находятся иностранные военные советники, которые, можно не сомневаться, имеют власть над армией большую, чем сам грузинский президент. В правительстве сидят министры, всего несколько месяцев назад бывшие иностранными гражданами, да и сам президент обучался в США. При всем желании Саакашвили не может изменить проамериканский курс. Шеварднадзе же по силам было сделать это.

В России Путина происходит процесс медленного изживания осколков инфраструктуры контроля. Во многих странах СНГ идет обратный процесс. Они стремятся установить у себя эту инфраструктуру, ибо не видят иного выхода из политического и экономического тупика. Вопрос только в том, успеет ли Россия вовремя стряхнуть с себя чуждый контроль, или ее противники успеют раньше и достроят инфраструктуру контроля до описанного выше идеала. Тогда Россия действительно превратится в неоколонию.

Если же стране удается сбросить инфраструктуру контроля, то она из неоколонии часто превращается в союзника своей бывшей метрополии. Например, те же страны Восточной Европы в 1956 году сбросили советскую инфраструктуру контроля и в результате стали младшими союзниками CCCР, с мнением которых считались. До 1956 года это попросту было невозможным.

Малые государства заинтересованы в том, чтобы связать своих колонизаторов. Раз уж не избежать вхождения в крупные надгосудасртвенные коалиции, рассуждают они, пусть оно осуществится на базе хотя бы формального равноправия с колонизаторами. Участвуя в блоке, малые государства заставляют колонизаторов взять на себя ВСЮ ответственность за их экономику и безопасность. И одновременно получают часть «пакета акций» в блоке. Что дает возможность самим поиграть в колонизаторов и забросить сеть инфраструктуры контроля вовне.

Польша, войдя в ЕС, становится активным посредником и проводником неоколониальной политики на Украине. Своего рода оператором инфраструктуры контроля со стороны Запада. Это, конечно, смешной феномен. Как же можно быть «колонией неоколонии»? Но в истории и не такое бывало. Например, Папуа-Новая Гвинея была колонией Австралии, а та в свою очередь — британским доминионом. В этом раскладе поляки — уже не неоколония, но младший партнер Франции и Германии, соколониалист, доминион Единой Европы.

Таким образом, формирование стратегических блоков на геокультурной основе является естественной контрстратегией против распространения режима внешнего управления и обеспечивает относительную защиту как от превосходящих колонизаторов, так и от мобильных «новых кочевников». Напомним, что объединение Европы началось с атак Сороса на европейскую валютную систему (то есть с попыток поставить под контроль экономику Европы). Пришлось вводить евро, раз уж не хотелось выступать от раза к разу жертвами международных благотворителей и филантропов. Сегодня филантроп столуется в Грузии и даже платит зарплату местному правительству. Грузия слаба и не может дать отпора.

Вне последовательной блоковой политики малое государство почти наверняка станет неоколонией — слишком малы ресурсы для защиты, слишком сильны внешние противники. Но создавая межгосударственные союзы, страны мира ослабляют влияние чуждой инфраструктуры контроля, одновременно формируя свою собственную.

Страны СНГ либо создадут систему взаимного гарантирования суверенитета (как своего рода профилактику от внешнего управления через внедренную инфраструктуру контроля) либо будут поодиночке «съедены» новыми колонизаторами. Как говорили перестройщики, при всем богатстве выбора иной альтернативы нет.