Текст:Юрий Кондратьев:Письмо друга
Письмо друга
Предисловие:
Предлагаю вашему вниманию письмо от бывшего грозненца, присланное мне.
Я уже писал, что бывшие жители Грозного, проживающие сейчас в России, опасаясь за жизнь своих близких, боятся рассказать то, что они видели и пережили. Поэтому выражаю огромную благодарность за смелость тем своим землякам, кто все же преодолел свой страх и поделился своим пережитым.
Если кто-то еще из вас захочет рассказать свою историю, всегда рад предоставить Вам свой сайт. Обещаю, что никогда не раскрою подлиных имен, места проживания без специального разрешения.
Публикую с разрешения приславшего это письмо, но все имена, фамилии и адреса изменены.
Здравствуй Юра!
Большое спасибо за письмо. На душе теплее стало. Давно ничему так не радовался, как тому,что нашел вас. Ты остался таким, каким я тебя помню - честный, откровенный, неподкупный, трезво и ясно мысляший. Это очень хорошо. Ты знаешь, многие знакомые сильно переменились и перестали быть моими знакомыми. Ну, да Бог им судья. Я тоже изменился. Жизнь заставила. Стал жестче и бескомпромисней, наверное. Грозный сделал меня стальным. Убить можно -согнуть нет. Упрямый я стал.
Ты, Юра, спрашиваешь, что было в Грозном? Там было многое. Сейчас вот соберусь с духом и напишу все. Так что запасайся терпением. Обстановку тогдашнюю ты и сам знаешь хорошо. Для меня все началось тогда, когда мой дом приглянулся трем разным чеченским тейпам. Вот тут-то и начались угрозы и всякие пакости. Представители каждого из тейпов приходили и угрожали расправами всей семье, если я не отдам дом именно им. У них возникла сильная конкуренция за мой дом. Поэтому каждый угрожал в отдельности, если я отдам дом не именно ему. При этом покупать дом никто и не собирался. А мне уезжать было некуда и совершенно не было денег. Нам не платали зарплату 8 месяцев. Директором института тогда сделали Ибрагима. Помнишь его? Тихий он такой всегда был, скромный. Наши все институтские переехали тогда уже в Т. Виктор К. и меня с собой звал. Но там нужно было строиться. Они все хотели строиться вместе, помогать друг-другу, но сначала нужно было жить на квартире и иметь деньги на строительство, а у меня их не было, потому, что дом мой никто не покупал. У меня был сосед, чечен молодой. Мы в одном дворе жили. Он обещал купить дом, но у него тоже не было денег. Он продавал свою машину и т.д. и обещал собрать нужную сумму. Приходилось ждать. Человек он был неплохой и мне ничего не оставалось как верить ему. Сразу скажу, что он нас не обманул и во всем помог. Благодаря ему мы остались живы.
Ну так вот, когда институт переехал, сделали мы Ибрагима директором в надежде на то, что он чечен и ему легче будет защищать наши интересы. Сначала ему это удалось. Он ходил к Дудаеву и тот выделил нам немного денег на зарплату. Я по-прежнему продолжаю выпускать приборы. Выполняю план. Ибрагим просит не срывать план выпуска. Говорит, что Дудаев проявил заинтересованность к институту и обещает помочь. К этому времени Москва уже арестовала счета института, деньги в Москве. Заказчики исправно платят за приборы, но деньги все оседают там. Вот тогда нам стало нечего есть. Люди стали падать от голода в обморок прямо за станками. Я ходил к Ибрагиму, требовал достать денег для людей. Он ходил к Дудаеву, но тот уже поссорился с Москвой и собирал свою армию, все деньги забрал туда. Ибрагим пришел очень расстроенный и сказал мне, чтобы я брал со склада любой металл, радиодетали, все, что мне нужно и делал бы шабашки на заказ за наличные, чтобы кормить бригаду и продолжать выпуск приборов. Сказал,что подпишет любое мое требование для склада и пропуск на вынос из института. Свое слово он сдержал, но заказов было очень мало, т.к. русские уже уезжали, денег ни у кого не было, а чечены хотели все задаром. Я чинил радиоаппаратуру бытовую и автомобильную, точили водопроводные сгоны, в общем старались заработать как могли. Это был конец 91-го начало 92-го года.
События стали заворачиваться все круче. Я хотел перевезти семью в К. к брату жены и оставить там машину. Это было ранней весной. К несчастью сдох аккумулятор и не было денег на новый. У меня в гараже валялся еще один старый аккумулятор. Я сделал кое-как из двух один и поставил его на зарядку на ночь. Утром завожусь и уезжаю. Но не судьба. Ночью пришли чечены с автоматами и забрали мою машину. Отбить ее я не мог, хоть и было охотничье ружье. Знал,что если начну стрелять убьют всю семью. Утром заявил в милицию. Милиция пришла, составила протокол, забрала документы от машины и с концами. Мой брат работал тогда в ГАИ, майор милиции. Я к нему. Он только сказал, что ничего сделать не может, что в угоне более 10000 машин и что если я хочу вернуть свою машину, то мне следует найти знакомых чеченов и с ними ехать по селам и попытаться ее отбить, если найду. Следователь, который вел мое дело, уехал в Мекку, а начальник уголовного розыска просто меня послал и не отдал мне документы на машину. Вот с этого момента все и началось. На работу теперь пришлось ходить пешком, а чем это пахло в Грозном ты знаешь. Жену с детьми я отправил к брату в К, потому, что находиться дома им уже было слишком опасно. Мои родители и ее родители отказались ехать. Мои наотрез не хотели оставлять меня одного, а ее родители думали сначала, что все обойдется и Россия нас не бросит. Да у них и денег тоже не было на переезд. Но все же мне стало спокойнее, что она с детьми уехала. Но уезжая она мне сказала, что если Махмуд (сосед наш о котором я выше писал) что-либо с нами сделает, то она вернется и убьет его, а ее брат в случае чего вырастит наших детей. Я ее просил этого не делать, но она поклялась, что поступит именно так, как сказала. Я уверен, что она сдержала бы свою клятву. Слава Богу, что этого не произошло.
Чечены тем временем все больше наглеют, нас запугивают. Старики мои, милые мои старики, спят с топором и думают, что я об этом не знаю. Я тоже сплю в пол-глаза с заряженным ружьем и охотничьим ножом. Стараемся друг друга не пугать. Днем я хожу на работу, а старики таскают вещи домашние на базар и продают за что дадут. Потом моя мама едет в К, везет деньги жене. Мы рассудили, что пожилой бедно одетой женщине легче будет провозить деньги. Т.к. на дорогах уже вовсю грабили. Ограбили и убили многих наших знакомых и наших соседей. Убили зверски. На работу хожу с двумя ножами, ружье на день оставляю старикам. Оружие продается открыто везде, но денег нет купить. Пришел опять к Ибрагиму. Говорю ты мне не платишь 8 месяцев. Он говорит я и сам не получаю денег, ты же это знаешь. Чего ты хочешь? Я говорю ему отдай мне в счет зарплаты те приборы, которые стоят у меня на столе. Он говорит, ты знаешь, что это лучшие приборы института? Я говорю знаю. Хорошо, забирай, только не бросай меня, делай приборы, все остальные меня уже предали. Ты один остался. Ну что тут скажешь ему. Он оказался очень порядочным человеком. Сделал для меня все, что мог. Приборы удалось переправить в К. Это потом очень выручило нас. После этого я проработал в институте еще месяц.
Уже было лето 92 года. Свою машину я несколько раз видел в городе. На ней ездили чечены. Сказал об этом своему соседу. Он организовал своих родственников и мы поехали по селам искать мою машину. Правда мне он категорически запрещал выходить из его машины и своим родственникам тоже. Мы сидели в машинах, у его родственников автоматы в руках наготове. Как то раз в Урусмартане ему местные чечены показали на меня и по чеченски сказали, что мол ты носишься с этой русской свиньей и все в таком духе. Сейчас мол мы эту свинью достанем из машины и научим тебя как надо поступать. Братья Махмуда уже передернули затворы автоматов, понимая, что этот разговор добром не кончится. Махмуд крикнул, что бы мы не встревали и отлупил чуть не половину Урусмартана в одиночку. В детстве он много лет жил у одного старика и тот обучил его каратэ. Я честно говоря не ожидал от него, что он действительно будет меня защищать. Потому, что он все тянул с деньгами за дом и я уже не верил ему. Короче говоря видел я по селам стада краденых машин, но своей не нашел. На улице все больше стали ко мне привязываться чечены. В меня стреляли, пытались избить, бросали гранату, пытались задавить машиной, но к этому времени я уже научился очень многому. Я умел не поворачивая головы видеть на 360 градусов, с одного взгляда определять какие намерения у идущих или едущих мне навстречу и совершенно точно знал как следует поступить. Как прыгнуть в канаву от гранаты, как уклониться от выстрела из пистолета. Бить меня просто не посмели. Подошли трое чеченов. Я их мысли за версту понял. Убегать не стал, зло взяло. Подпустил их до расстояния в несколько шагов и достал два своих ножа, пообещал запороть как свиней. Не знаю что уж на них подействовало, но они ушли, пообещав меня достать. Оружия у них не было, а в рукопашную они не посмели.
Короче лопнуло мое терпение. Не мог я больше бояться, хотя собственно боялся больше не за себя, а за мать с отцом. Я не мог и не хотел больше быть благоразумным. Пошел я к своему брату менту в гости. У него дома меня встретила его жена. Открыла дверь. Смотрю что-то прячет за спиной. Оказалось это автомат АКСУ ментовский. Говорит, муж домой принес с работы, научил обращаться. Ему, оказывается, предложили работать в чеченской милиции и он согласился. Дудаев разрешил ментам выкупать свое оружие и они уже выкупили его пистолет, а когда получат зарплату выкупят и автомат, сейчас немного денег не хватает. У меня челюсть отпала. Дождался брата, пока его с работы на машине привезли. Описал ему свою ситуацию. Сказал, что чечены вяжутся все больше и больше, а стариков моих практически нечем защитить. Попросил достать ствол. Он мне в ответ запел да что ты, откуда, у меня нет такой возможности, сходи к госбанку и купи. Я его вежливо поблагодарил, как старшего брата (он мой двоюродный брат по отцу) за поддержку и ушел домой. Другие мои родственники по линии отца оказались не лучше. Родственники по линии мамы - тетка с дядькой в это время жили уже в ставропольском крае и звали к себе. Короче, иду я домой вечером, обида жжет душу. Сказал тогда себе: все нет у меня больше родственников, я - сирота и надеется мне не на кого. Никто мне не поможет. Я им совершенно не нужен. Они умерли для меня, а я для них. И на том стою по сей день. Хотя отцова сестра писала нам в К. и младший двоюродный брат приезжал в 93 году. Они все живы. Живут на Ставрополье. Я спросил адрес, а он сказал, что адреса не знает своего и, уезжая, в гости не пригласил. Так для меня умер и второй брат. Я сирота. У меня нет родственников кроме тетки - маминой сестры. Она нас не предала в самое тяжелое время.
Так вот. Иду я домой тем же вечером от бывшего брата. Не дошел метров 70. Выходит навстречу мне пацан чечен, лет 16-ти сосед мой. Я его с рождения знаю и всех его родственников тоже. Протягивает мне руку со сжатым кулаком и говорит: "Дернешь?" Я был в таком состоянии, что сразу не понял о чем речь. Спрашиваю, что там у тебя? Он руку разжал, а там граната и говорит :"дерни, вместе уйдем". Тут меня такое зло взяло, что эта мразь меня ниже себя считает. Подошел я к нему и выдернул чеку. Смотрю на него. Луна светит, видно хорошо. Держал он гранату чуть больше секунды, потом побелел и бросил ее подальше через дорогу, за забор к соседям. На взрыв выскочил его отец, стал его лупить, мне говорит, прости его дурака. А у меня все горит. Говорю ах ты сволочь, неси, мать твою, еще гранату теперь я буду держать ее и вас, падаль, в придачу. Выбежали еще чечены из их двора. Начали меня успокаивать и в вечной дружбе клясться. Отвели меня домой. Своим старикам я конечно ничего не рассказал об этом. Но с этого дня я стал другим человеком. Теперь я твердо знал, что убью любого, кто посмеет меня оскорбить. Я больше не хотел думать о последствиях. И как только я принял это решение, тут же успокоился и на душе стало легко и хорошо. Теперь я был уверен в себе и был готов умереть, но не просто так. Потом ночью пришел Махмуд узнать, что произошло. Я ему рассказал и попросил дать мне ствол, обосновывая это тем, что трое разных тейпов чеченов хотят захватить мой дом, угрожают, устраивают нападения на меня и мне нужно защищаться. Он попробовал меня отговорить от этой затеи, говорил, что сам будет меня защищать. Я ему ответил, что вчера я вышел в свой собственный двор и в меня стреляли. Спасло только мое шестое чувство. Это была правда и он это знал. Тогда он сказал, что считает меня своим братом и что он утром поедет в село и привезет мне автомат, что он отдал свой автомат родственнику, чтобы тот охранял их отару, а то стали нещадно красть скот. На том мы и расстались.
Я не верил уже ни кому и ни на что не надеялся. Тем не менее в 10 утра он действительно принес мне автомат АКСУ, так чтобы не видели мои старики. Сказал, что не хочет их волновать, что они ему как мать с отцом, а я его брат. Только попросил меня дать ему слово, что в случае чего я буду срелять в воздух, что бы я никого не убил. Иначе он не сможет меня спасти, хоть и все равно будет меня защищать и мы погибнем вместе, и наши семьи убьют. Я ему дал слово, что без крайних на то причин стрелять не буду, но живым не сдамся и что бы он лучше берег свою семью. Он был моложе меня и недавно у него родилась дочь. Мне не хотелось, чтобы он пострадал из-за меня. Он взял с меня слово, что я без него никуда один ходить не буду. Он будет возить меня на машине везде, куда мне нужно. Вышли мои старики. Он и их просил о том же. Потом он уехал и где-то через час привез мне еще четыре магазина к автомату и сказал чтобы я в случае чего стрелял в воздух и не жалел патроны. Главное чтобы он услышал и успел прибежать на помощь. Он сделал для меня то, чего не сделал мой бывший брат. Мы с ним несколько раз ездили ко мне на работу. Я доделал партию приборов, как и обещал Ибрагиму и пришел к нему за документами о расчете. Работать не было больше никакого смысла. Ибрагим сильно обиделся, сказал что я его предал, мы все его предали и бросили. Я ответил, что я лично его не предавал и делал приборы, когда это было уже невозможно. Не моя вина, что так все получилось. На том мы расстались и не виделись больше никогда. Я потом встретил одну женщину с работы и она мне рассказала, что после моего ухода Ибрагим стал другим. Съездил в Мекку и стал таким же чеченом как все. Да, забыл сказать, что когда я сдавал продукцию на склад и потом шел по административному этажу к себе, то встретил молодого чечена в чеченской рубахе на выпуск, каких-то штанах похожих на кальсоны и заправленных в шерстяные носки, в чеченских остроносых галошах, в руках деревянная палка. Он выходил из кабинета зам. директора и посмотрел на меня с таким презрением и превосходством, что я с трудом сдержался, чтобы не перерезать ему глотку. Вот тогда я и зашел к Ибрагиму и спросил его, что это за свинопас ходит у нас по коридору. Буквально этими словами. Он строго посмотрел на меня и сказал, что это наш новый главный инженер. Это было последней каплей. Я ушел из института. Вот тогда и состоялся наш с ним последний разговор. Больше я не был на работе.
В Грозном убили многих моих друзей и знакомых. Уже в К. узнал, что чечены убили Лену П. Помнишь ее? У нее осталась маленькая дочь. Какова ее судьба я не знаю. Ты ведь работал в п-ке? Возможно ты знал Женю П. Он работал на опытном заводе, регулировщиком. В 92 году, кажется осенью, он ехал на своей машине с женой по центру города по главной дороге. Чечен выскочил со второстепенной дороги на машине и ударил машину Жени. Вина полностью чечена. Обвинили Женю. Женя был человеком очень честным и принципиальным. Начал доказывать свою правду. Тот чечен, который совершил аварию, достал нож и на глазах у всех при жене Жени зарезал его. У меня есть товарищ здесь, у которого чечены живьем сожгли родную сестру. Мою троюродную сестру убили чечены в ее собственном доме. Одного моего соседа убили за то, что он попытался защищать свою машину, когда за ней пришли чечены. Его фамилию я к сожалению забыл. Другие мои соседи, Б., пытались перегнать машину и вывезти свои ценности и деньги. В машине были родители старики беременная 8 мес. сноха и вел машину молодой парень, их родственник. Чечены их поймали на трассе, орабили, раздели до нижнего белья и гоняли по пахоте на поле. Стреляли им под ноги из автоматов, чтобы люди быстрее бежали. Когда сноха больше бежать не смогла, они все обнялись и сказали чеченам, что больше не побегут, пусть убивают сразу их всех. Была весна 92 года. Чечены их избили и бросили в поле. Кое-как они вышли голые на трассу и их подобрал чечен, который довез их до дома в Грозном. Их мать сама мне об этом рассказывала. Тетя К. Она умерла потом под Пятигорском через месяц-два. Не смогла оправиться от шока.
Вообще, многие люди в возрасте умерли потом на чужбине после всего пережитого. Не стал исключением и мой отец. Он умер в июне 93г. У Вити К. тоже умер отец. Убили моего одноклассника Сергея В. Расстреляли. Убили двух братьев Игоря и Славу. Моих соседей. Волнуюсь, фамилия вылетела из головы. На похоронах старшего брата, его убили первым, младший Игорь пообещал отомстить за брата. Его убили при жене и детях в собственной квартире и объяснили перед убийством, что это за то, что он хочет мстить. В двух кварталах от меня жила семья русская. Их дочь закончила университет и за большие взятки они устроили ее работать в СШ №…, мою бывшую школу. Это в трех кварталах от их дома и в пяти от моего. Весной 92г. она днем возвращалась с работы. Мимо проезжали на машине молодые чечены и для собственного развлечения выстрелили ей под ноги из автомата и скрылись. Ее смертельно ранила рикошетная пуля. Следом ехал какой-то пожилой чечен. Он все это видел. Положил ее в свою машину и повез в больницу. По дороге она скончалась. Чечен приехал к ним домой и все им рассказал и пошел в свидетели. Заявили в милицию. Тех быстро нашли т.к. чечен запомнил номер их машины. Потом явились к ним домой родственники этих шакалов. Сказали, что это просто был несчастный случай, глупая шутка. Потребовали забрать заявление в милицию, дескать мы все равно откупимся, но вас тогда всех порешим, а так поможем с похоронами и денег немного дадим. Родителям девочки ничего не оставалось как согласиться. Все. Больше писать не могу.
Положение с каждым днем ухудшалось. Как-то я ходил по делам без Махмуда и на меня снова напали. На открытом пространстве поймали и пытались задавить машиной. Они были на Жигулях. Два чечена. Молодой пацан за рулем и мужик лет сорока. Пришлось мне уворачиваться и убегать, но очень быстро выяснилось, что бегаю я значительно хуже машины, а до спасительного забора еще далеко. Пришлось нарушить слово, данное Махмуду. Благо была уже осень 92 года и я уже ходил в плаще. Так было легче прятать автомат и он всегда был под рукой, а за поясом вокруг талии магазины, в карманах спрятаны два боевых ножа. У Махмуда был видеомагнитофон и куча записей. Он меня никуда не выпускал со двора. Сам приносил нам еду или его жена приносила и обижались если мы отказывались брать. Поскольку делать было совершенно нечего, я смотрел боевики. Он увлекался восточными единоборствами и было много фильмов на эту тему. Я же на этих фильмах учился у самураев владению ножами. Мне показалось их умение достойным внимания и я стал тренироваться глядя на них. Сейчас могу сказать, что я тогда стал зверем. Я был готов и хотел убивать. Я натренировался быстро доставать автомат из-под плаща. Тут все было продумано. Автомат всегда на боевом взводе. Снять с предохранителя доля секунды. Когда я понял, что добром мне не уйти, я открыл огонь по мотору и лобовому стеклу. Машина остановилась, я же, не теряя время на осмотр, скрылся. Не знаю, видел ли кто меня и убил ли я тех двоих. Стекло растрескалось в машине. Да и неинтересна мне их судьба. Я свое дело сделал. После этого я сказал Махмуду, что пришлось стрелять по машине и не стал уточнять подробности. Он все понял. Вечером того дня он привел двенадцать своих родственников с автоматами и пулеметом. В дом заходить они отказались, а расположились во дворе и на улице. Охраняли нас.
Так продолжалось несколько дней. Потом он достал машину грузовую и деньги и в ночь мы уехали из Грозного. За рулем был его родственник. Они же помогли нам погрузить наши вещи. Осталась у Махмуда только моя мама. Она должна была забрать документы пенсионные в собесе. Иначе нам не на что было бы жить. Он поклялся мне дочерью, что ни один волос не упадет с головы моей мамы и слово свое сдержал. Он отправил ее в К. через несколько дней. Его родственники проводили нас до границы и я отдал им автомат. В Россию его везти было опасно. На чеченских постах шофер сам выходил и договаривался с чеченами. Откупались деньгами которые дал Махмуд. Ехали всю ночь. Был сильный буран, снегопад. Местами ползли 30 км.час. Доехали до П. - казачий пост. Остановили нас. Я забыл сказать, что мы с отцом прятались за сидением водителя. Там было спальное место закрытое ширмой. Водитель всем говорил, что едет один, везет свои вещи и откупался. Чечены к чечену особо не приставали и в машину не лезли, только смотрели кузов. Так мы и перебрались через осетинскую границу и поехали уже в П.
Приехали под утро. Еще было темно. И тут этот казачий пост. Подходит мужик в казачьей форме начинает кочевряжиться. А мы с отцом после напряженной поездки уснули позади водителя. Когда начался разговор с казаком я проснулся. Казак требовал 25 рублей с водителя. А мы все деньги отдали на границе последние. Больше не было ни копейки. Ты знаешь, Юра, такая злость меня взяла на этого мужика. Я столько натерпелся, а эта сытая, пьяная тварь еще изголяется надо мной! Нервы мои не выдержали выскочил я из кабины и монтировку прихватил. Отец с шофером на мне висят, за руки схватили, а я на этого казачка отрываюсь. Его счастье, да и мое наверное тоже, что я отдал автомат, а то положил бы его прямо из кабины. Казачок перепугался в усмерть, пытался было своих из будки позвать. Я с собой совладал уже более - менее. Монтировку у меня отец с шофером отняли, а про ножи они не знали. Отец и мама так и не узнали, что я не один месяц ходил и спал с автоматом и этими ножами. Автомат приходилось украдкой из дому выносить, а ножи всегда были при мне под одеждой. Я никогда с ними не расставался. Ну вот, как стал казачок верещать, что своих сейчас позовет, я нож вынул и сказал, что если он только пикнет, я ему глотку перережу без сожаления, что я из Чечни приехал, меня там убивали и унижали, но здесь на русской земле я этого не потерплю и перережу ему глотку, он и пикнуть не успеет. Мужик все сразу уразумел, извиняться начал. Меня затолкали в машину, и мы въехали в П. Это был конец ноября 92 года. Забыл сказать, что незадолго до этого Махмуду удалось добыть денег. Он отдал их нам. Сказал, что больше достать не может. Потом отправил мою маму с деньгами в К. покупать жилье. Сказал, что к пожилым женщинам не привязываются, а нам с отцом лучше быть пока дома, чтобы не привлекать внимания посторонних. Мы сочли его доводы разумными. Маме и жене удалось купить 2-х комнатную хрущевку, где мы и жили в шестером - родители и мы с детьми и еще теща приезжала и жила у нас, знакомые приезжали и тоже жили. В общем, мы им помогали чем могли.
Такая вот моя история. В урезанном варианте.
(Март 2004)