Текст:Claire de Lune:Екатеринбургская Голгофа

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску
Claire de Lune:Чёрная месса революции

Данная статья является продолжением темы: Чёрная месса революции.

Начало: Комиссар Яковлев - "белый" герой.

Екатеринбургская Голгофа[править | править код]

30 апреля 1918 года, в самом начале Страстной Недели и одновременно в канун вальпургиевой ночи, Император Николая II, Императрица Александра Федоровна, Великая Княжна Мария Николаевна и сопровождавшие их лица, кроме князя В.А. Долгорукова, немедленно отправленного большевиками в тюрьму, переступили порог дома инженера Н.Н. Ипатьева в Екатеринбурге.

Войдя в дом, Государыня поставила на одном из оконных косяков свой любимый знак гамматического креста, более известный под названием "просолони" или "свастики", и сделала надпись: "17/30 апреля 1918 года".

Начались серые екатеринбургские будни - Екатеринбургская Голгофа Царской Семьи.

Император Николая II, Императрица Александра Федоровна, Великая Княжна Мария Николаевна расположились на втором этаже в спальне, Демидова - в столовой, Чемодуров, Боткин, Седнев - в зале.

Николай II записал в своем дневнике в день приезда:

«Дом хороший, чистый. ...Долго не могли раскладывать своих вещей, так как комиссар, комендант и караульный офицер все не успевали приступить к осмотру сундуков. А осмотр потом был подобный таможенному, такой строгий, вплоть до последнего пузырька походной аптечки Аликс. Это меня взорвало, и я резко высказал свое мнение комиссару».

Т.И. Чемодуров вспоминал об этом эпизоде:

«Как только Государь, Государыня и Мария Николаевна прибыли в дом, их тотчас же подвергли тщательному и грубому обыску; обыск производили некий Б. В. Дидковский и Авдеев — комендант дома, послужившего местом заключения. Один из производивших обыск выхватил ридикюль из рук Государыни и вызвал зтим замечание Государя: "До сих пор я имел дело с честными и порядочными людьми". На это замечание Дидковский резко ответил: "Прошу не забывать, что вы находитесь под следствием и арестом"»

С первого же дня жизнь в Ипатьевском доме с первых же дней приняла совершенно иной, чем в Царском Селе и Тобольске, характер. Несмотря на то, что «дом хороший, чистый», он был плохо подготовлен к приезду жильцов. В доме не работали канализация и водопровод. Об этом имеются записи в дневниках как Императора Николая II, так и Императрицы Александры Федоровны. В дневнике Царя отмечается:

«Хотелось вымыться в отличной ванне, но водопровод не действовал, а воду в бочке не могли привезти.»

Дневник Царицы:

«Канализация не работает».

Если учесть, что у екатеринбургского совдепа было достаточно времени, чтобы устранить неисправности, и если вспомнить, что въезд в губернаторский дом в Тобольске сопровождался такими же бытовыми проблемами, то можно сделать вывод, что характер этих «неисправностей» был искусственным, то есть они специально были созданы властями перед въездом в дом Царской Семьи.

Смысл этих действий может быть объяснен лишь одним: продолжением издевательств над Царской Семьей. Эти издевательства выражались также и в том, что для того, чтобы посетить ванную комнату и уборную, члены Царской Семьи должны были проходить мимо часового караульного помещения. Особенно это было тяжело для Великих Княжон, в отношении которых охранники иногда отпускали скабрезные шутки.

Тут надо сказать несколько слов о самом городе.

К 1918 году Екатеринбург становится столицей «Красного Урала». Это объясняется в первую очередь тем, что в городе были очень сильны позиции Свердлова. Фактически все первые люди большевистского уральского руководства были свердловскими ставленниками. Наводнившая город революционная чернь, руководимая присланными из Москвы большевистскими вожаками, сеяла в городе смерть и разбой. Постоянные экспроприации, всяческие насилия и расстрелы, чинимые над мирными жителями, сделались обычным явлением в жизни города 1918 года. Кроме того Екатеринбург был охвачен уголовным террором.

Царская Чета была доставлена в Екатеринбург в разгар нового праздника «Первомая», официально - праздника «Освобожденного Труда», который по времени совпадал с вальпургиевой ночью. Улицы и площади города оглашались революционными песнями и ночью светились от многочисленных иллюминаций, кинематографы были переполнены, в них шли митинги-концерты. Разнузданные толпы откровенного хулиганья, осененные дьявольскими пентаграммами, преследовали людей «паразитических классов», в пьяном угаре глумились над верой и священнослужителями. Невольно на ум приходят слова одного поэта той эпохи, хорошо подметившего суть происходившего:

Я увидел: на ветках расселися бесы

И, кривляясь, галдели про черные мессы: На ветвях ликовало вселенское зло: — Наше царство пришло!

Наше царство пришло!

Конечно, звуки Первомая долетали и до окон Ипатьевского дома. Словно отвечая на эти звериные рыки вырвавшегося на свободу «труда», Царская Чета ежедневно читала Евангелия, ведь шла Страстная Неделя. Императрица Александра Федоровна отмечала в своем дневнике:

«Н. читал нам в течение дня Евангелие. (...) С Н. и Е.С. обменялись мнениями о прочитанной 12-й главе Евангелия».

Сам Государь так же писал о своем чтении Евангелия:

«По утрам и вечерам Св. Евангелие вслух в спальне».

Наконец, наступил праздник Светлого Воскресения Господня — последняя Пасха в жизни Царской Семьи. В Великую Субботу в Ипатьевский дом в первый раз был допущен священник и дьякон. В 20 часов началась заутреня. Николай II писал в своём дневнике:

«Большое было утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать "Христос Воскресе". Утром похристосовались между собой и за чаем ели кулич и красные яйца, пасхи не могли достать».

Еду готовили в одной из гостиничных кухмистерских Екатеринбурга, которой ведал некий Виленский, друг Голощекина.3 Пища доставлялась в Ипатьевский дом в холодном виде, после чего она разогревалась на кухне и подавалась к столу. Позднее, когда в Ипатьевский дом был доставлен повар И.М. Харитонов, еду стали готовить непосредственно в самом доме. Очень часто привоз еды задерживался, отчею обедали с опозданием. В дневнике Царицы несколько раз упоминается об этом.

Однако на качество еды ни Государь, ни Государыня никогда не жаловались. Конечно, здесь надо учитывать, что Государь с Государыней были люди крайне выдержанные и непритязательные.

В целом режим был откровенно тюремный.

Четыре раза в неделю Дидковский лично обходил Царские комнаты. Двери ни в одну из них не запирались, поэтому для Дидковского не составляло никакого труда входить в них. Чемодуров свидетельствовал, что Дидковский как был "в шапке и калошах, входил в комнаты, не спрашивая разрешения. При этих посещениях Государь , Государыня и Великая Княжна Мария занимались своими делами, не отрывая головы от книги или работы, как бы не замечая появления посторонних лиц".

27 апреля/10 мая 1918 года большевики производят у Царской Четы и всех находившихся в Ипатьевском доме лиц опись и изъятие имеющихся у них денежных средств. Делалось это с одной лишь целью: подчеркнуть в очередной раз, что Царь и Царица находятся в заключении. Государь переживал за бывших с ним людей, так как ни у него, ни у Государыни денег с собой не было. Об этом прямо писала в Тобольск Великая Княжна Мария Николаевна:

«Только что были члены областного комитета и спросили каждого из нас, сколько кто имеет с собой денег. Мы должны были расписаться. Т.к. ...у Папа и Мама с собой нет ни копейки, то они подписали ничего, а я 16 р. 17 к., которые Анастасия дала мне на дорогу. У остальных все деньги взяли в комитет на хранение, оставив каждому понемногу, - выдали расписки. Предупреждают, что мы не гарантированы от обысков... »

Примечательно, что накануне в Москве Свердлов на заседании ВЦИК лгал, что у Царя «изъято 80 тыс. рублей».

2/15 мая в комнатах Царской Семьи и ее окружения были закрашены все окна. Император Николай II отметил в дневнике:

«Применение "тюремного режима " продолжалось и выразилось тем, что утром старый маляр закрасил все наши окна во всех комнатах известью. Стало похоже на туман, кот. смотрится в окна».

В этот же день охранник Ипатьевского дома записал в журнал дежурств:

«После перемены караула были найдены во дворе ножи 12 шт.»

Запомним этот эпизод.

6/19 мая Императору Николаю II исполнилось 50 лет. «Дожил до 50 лет, далее самому странно!» — записал Царь в свой дневник. Был отслужен благодарственный молебен, ставший самым лучшим подарком Государю. В конце молебна, как обычно, пропелись «Многая Лета!» Императору Николаю II оставалось жить 58 дней.

Все первые дни пребывания Царской Четы в Екатеринбурге были ознаменованы ее беспокойством за оставшихся в Тобольске Детей, в особенности за здоровье Наследника Цесаревича, и ожиданием их приезда. Также оставшиеся в Тобольске Дети тяжело переживали отъезд Родителей. Остановка Царской Четы в Екатеринбурге вызвала у всех большое недоумение и чувство глубокого беспокойства за судьбу Царя и Царицы.

Незадолго до вывоза Царских Детей из Тобольска, 17 мая, охрана "Дома Свободы" полностью сменилась.

Новое руководство охраны представляли два человека: П. Д. Хохряков и Я. М. Родионов (настоящее имя - Ян Мартынович Свикке, латышский националист и - по совместительству - социал-демократ, личность тёмная и отталкивающая).

Они привели с собой новую охрану, которую называли "латышами".

Вот фамилии этих "латышей": Зен, Неброчник, Прус, Эгель, Фруль, Рольман, Пурин, Альшкин, Блуме, Гаусман, Табак, Цалит и тому подобные.

Родионов не только запретил Княжнам запирать двери спален, но и заставлял держать их открытыми настежь даже ночью. Также он запретил девушкаи спускаться без его разрешения на первый этаж. Свита и прислуга полностью разделяла положение арестантов.

Отъезд был назначен на 7/20 мая. Его с одинаковым нетерпением, хотя и по разным причинам, ожидали как тюремщики, так и Узники. Царских Детей в Екатеринбург сопровождали следующие лица:
1) генерал-адъютант граф И.Л. Татищев
2) доктор В.Н. Деревенко
3) наставник Цесаревича П. Жильяр
4) преподаватель английского зыка С. Гиббс
5) фрейлина графиня А.В. Тендрякова
6) фрейлина баронесса С.К. Буксгевден
7) гоф-лектриса Е.А. Шнейдер
8) няня А.А. Теглева
9) ее помощница Е.Н. Эрсберг
10) камер-юнгфсра М.К. Тутельберг
11) камердинер Государя А.А. Волков
12) лакей Наследника Цесаревича С.А. Иванов
13) дядька Наследника Цесаревича К.Г. Нагорный
14) лакей А.Е. Трупп, 15) лакей Тютин
16) официант Ф. Журавский
17) старший повар И.М. Харитонов
18) повар Кокичев
19) поварской ученик Л. Седнев
20) кухонный служитель Ф. Пюрковский
21) кухонный служитель Терехов
22) служитель Смирнов
23) писец А. Кирпичников
24) парикмахер А.Н. Дмитриев
25) прислуга графини Гендриковой П. Межанц
26) прислуга Шнейдер Е. Живая и Мария (фамилия неизвестна).

Многим из этих людей не суждено будет вернуться живыми из этой поездки. Некоторые догадывались об этом и в тоже время сохраняли высшее чувство духа и высшее самопожертвование. Так, князь Татищев сказал незадолго до отъезда в Екатеринбург:

«Я прибыл сюда, отлично зная, что я не вернусь живым. Все, что я прошу, это возможность умереть с моим Императором».

Родионов и Хохряков приказали собрать и приготовить к вывозу всю обстановку губернаторского дома. Во время выноса мебели Наследник Цесаревич спросил Свикке:
— Зачем вы берете эти вещи? Они не наши, а чужие.
— Раз нет хозяина, все будет наше, — ответил Родионов.

В этом коротком монологе наиболее наглядно столкнулись две морали: христианская и революционная, безбожная. То, что был безусловно для 13-летнего подростка, воспитанного на евангельски заповедях, абсолютно противоречило воровской антиморали Свикке.

В 12 часов дня 7/20 мая к «Дому Свободы» был подан один только экипаж. В него был помещен Наследник. Все остальные, включая Великих Княжон, шли до пристани пешком. Семьи отъезжающих членов свиты и прислуги провожали своих близких до самой пристани. Там отъезжающие сели на пароход «Русь» - тот самый, что год назад привёз в Тобольск Царскую Семью.

Конвоиры вели себя на пароходе разнуздано. А.А. Теглева показывала:

«Родионов запретил Княжнам запирать на ночь Их каюты, а Алексея Николаевича с Нагорным он запер с наружи замком. Нагорный устроил ему скандал и ругался: "Какое нахальство! Больной ребенок! Нельзя в уборную выйти!" Он вообще держал себя смело с Родионовым, и свою будущую судьбу Нагорный предсказал сам себе. Потом, когда мы приехали в Екатеринбург, он мне говорил: "Меня они, наверное, убьют. Вы посмотрите, рожи-то, рожи-то у них какие! У одного Родионова чего стоит! Ну, пусть убивают, а все-таки я им хоть одному-двоим, а наколочу морды сам!"»

Нагорный был особо ненавистен Хохрякову, который, также будучи матросом, видел в нем образ воина, сохранившего верность долгу и присяге, а потому бывшего для Хохрякова как бы молчаливым обвинением.

8/21 мая пароход прибыл в Тюмень, где Царские Дети и их сопровождающие пересели в поезд. Рано утром 10/23 мая ночью поезд прибыл в Екатеринбург.

Камердинер А.А. Волков вспоминал, что с вокзала его, Татищева, Гендрикову, Шнейдер, Харитонова, Нагорного, Труппа и маленького Седнева на разных экипажах повезли в неизвестном ему направлении и возле какого-то дома экипажи остановились.

«Дом этот, — пишет Волков, — был обнесен высоким забором. Это обстоятельство навело меня на мысль о том, что здесь заключена Царская Семья. Я ехал на переднем экипаже, один. Подъехали к дому, чего-то ожидаем. Никто из него не выходит и не приглашает сходить. Высадили только Харитонова и Седнева. Всех остальных повезли куда-то дальше».

Волков вскоре выяснил, куда его привезли: это была екатеринбургская тюрьма. Здесь он провел два с лишним месяца, пока не был отправлен в Пермь, где чудом избежал расстрела. Вместе с Волковым в тюрьме оказались граф Татищев, графиня Гендрикова, Шнейдер. На следующий день туда же был доставлен из Ипатьевского дома и Чемодуров.

Вся остальная свита и прислуга, прибывшая из Тобольска в Екатеринбург, к Царской Семье допущена не была: оставшимся было заявлено, что они не имеют права оставаться в Екатеринбурге и должны покинуть город.

Таким образом, 24 мая 1918 года в доме Ипатьева первоначально находилось 14 человек:
1. Император Николай II
2. Императрица Александра Федоровна
3. Цесаревич Алексей Николаевич
4. Великая Княжна Ольга Николаевна
5. Великая Княжна Татьяна Николаевна
6. Великая Княжна Мария Николаевна
7. Великая Княжна Анастасия Николаевна
8. Доктор Боткин
9. Лакей Трупп
10. Матрос Нагорный
11. Повар Харитонов
12. Лакей Седнев
13. Мальчик Л. Седнев
14. Комнатная девушка Демидова.

Но это продолжалось недолго.

14/27 мая Император Николай II в своих дневниках запишет следующее:

«14 мая. Понедельник. После чаю Седнева и Нагорного вызвали для допроса в обл. совет...»

Однако на самом деле Нагорный и Седнев были помещены в тюрьму и вскоре расстреляны.

Таким образом, к 28 мая в Ипатьевском доме осталось 12 заключённых.

Запомним это число.

Продолжение темы: Организаторы злодеяния: Ленин.

Источник — https://traditio.wiki/w/index.php?title=Текст:Claire_de_Lune:Екатеринбургская_Голгофа&oldid=698706