К СОВЕТСКОМУ
ЧИТАТЕЛЮ
То, что эта
объемистая книга - «Материальная цивилизация, экономика и
капитализм»-переводится на русский язык, для меня и честь и радость. Я ожидаю
множества критических замечаний по ее поводу, но и немалой доли согласия с нею.
Единственное, о чем я сожалею, и глубоко сожалею, так это о том, что, увы, нет
больше среди нас моих друзей, советских историков - A. А. Губера, Б. Ф. Поршнева, Э. А. Желубовской, M. M. Штранге, А. 3. Манфреда, -
которые бы поделились со мною своими мыслями и замечаниями. Им я и посвящаю
ныне перевод этой книги на русский язык.
Что же касается
читателя, не специалиста-историка, то ему, я полагаю, потребуется определенное
усилие, чтобы увидеть, из каких предварительных посылок исходят мои наблюдения
и мои умозаключения, и в особенности что означает для меня, так сказать,
глобальная история, подкрепляемая всеми науками о человеке, которые все более
ниспровергают старинные правила нашей профессии. То есть история, обретающая
весь свой смысл только тогда, когда она рассматривается на вертикальном срезе:
от повседневной жизни на уровне земли и до успехов, до достижений (и
несправедливостей) общественной надстройки.
Я советую
читателю поначалу довериться мне, дабы проследить мою мысль в ее развитии. Это
позволит ему по завершении долгого чтения успешнее оспаривать мое видение
фактов и мои выводы. Ведь коль скоро история-дочь своего времени, а значит,
общества, в котором она создается, то вполне очевидно, что, когда изменяется
первоначальная, исходная точка зрения, возникают и контрастные, противостоящие
друг другу взгляды. Советское общество, советская историческая наука не
совпадают с обществом, в котором я прожил жизнь, с той историей, основы которой
были заложены с 1929 г. в журнале «Анналы» Марком Блоком и Люсьеном Февром, на
мой взгляд, величайшими французскими историками этого столетия. А я хотел быть
их наследником.
Мне бы хотелось
также (хоть это и значит требовать слишком многого), чтобы читатель отдавал
себе отчет в том, что для меня не только различные
науки о человеке «расшатывают» историю, но и она в свою очередь в силу
достаточно логичной ответной реакции «расшатывает» их. В самом деле, лишь
история способна объединить все науки о человеке, помочь им связать воедино их
объяснения, наметить некую междисциплинарную общественную науку. Я много
потрудился ради такой науки, разумеется не добившись полного успеха и чаще
всего не сумев убедить своих современников. Но я хочу сказать, что общественные
науки, по моему мнению, не могут дать плодотворных результатов, если исходят
только из настоящего, которого недостаточно для их построения. Они должны вновь
обрести и использовать историческое измерение. Вне его не может быть успеха!
Во всяком
случае, я надеюсь, что читатель, согласится он с ходом моих мыслей или нет,
будет по крайней мере увлечен теми примерами и картинами, какие я ему
предлагаю. Наблюдение в «чистом виде» - это зрелище, доставляющее радость
просто тем, что видишь, воображаешь, понимаешь прошлое. Сам я получил большое
удовольствие, открывая его в архивах по всей Европе, в частности в Москве,
когда читал великолепные отчеты русских консулов первой половины XVIII в.
Желаю тем, кому предназначается данный перевод, - огромной аудитории советской
интеллигенции - хотя бы отчасти
разделить это удовольствие.
26 марта 1985 г.
|
<<< |
Фернан Бродель. Материальная цивилизация, экономика и
капитализм XV-XVIII вв. Т.1 "Структуры повседневности"