СТАВКА БОЛЬШЕ ЧЕМ ЖИЗНЬ

 

Сегодня уже наверное каждому стало ясно, что все происходящее в мире после 11 сентября 2001 года происходит не просто так. Оно происходит вокруг России и для нее. Для ее унижения или для ее славы — предугадать трудно, хотя и хотелось бы. Сегодня отсчитывается не просто время мира, сегодня начат отсчет времени нашей истории и нашей судьбы.

Интуитивно это чувствовалось с самого начала —  когда шоферы-бомбилы на московских и питерских улицах (вполне годящиеся на роль «гласа народного») говорили: «Без наших тут точно не обошлось». Вряд ли они всерьез думали, что это наши спецслужбы направили самолеты на Всемирный Торговый Центр, скорее хотели на своем языке выразить ощущение, что произошло что-то очень важное, в чем Россия куда более тесно заинтересована, чем может быть обычно заинтересована страна в событиях, пусть и катастрофических, в другой стране. Русский человек — прирожденный государственник, потому он часто точнее схватывает логику и смысл происходящих в России и мире событий, чем отягощенные ворохом предрассудков «политические аналитики».

То, что смутно почувствовалось сразу, стало окончательно ясно после происшествия с нашим самолетом и украинской ракетой и, тем более, с началом в Закавказье новой грузино-абхазской войны. События концентрируются не в Афганистане или Америке, а в России и вокруг нее и обретают смысл только в связи с Россией. Более того — они происходят только потому, что имеют к нам самое непосредственное отношение.

В веке XIX жизнь человека начало определять машинное производство. Все вертелось вокруг него — войны, захваты колоний, политические перевороты, социальная борьба. Машина, производящая стандартные детальки и впрямь определяла жизнь человечества, а потому все важнейшие события прямо или косвенно имели «экономические» причины. Для того, чтобы осмыслить такую историю, производимую на заводе, Карл Маркс и писал свой «Капитал». Наша эпоха пока не обрела своего Маркса, но, с какого-то момента всем стало ясно, что ход истории начинают определять «колебания информационного поля», пучки информации о тех или иных вещах и событиях, появляющиеся в тот или иной момент.

Событие сегодня это, прежде всего, — информационный повод. И если раньше многое происходило только потому, что где-то на заводах Манчестера случилось перепроизводство круглых деталек, то сегодня  многое происходит… — нет, не потому, что «так хотят журналисты». Журналисты — только пешки. Многое происходит просто «для законченности сюжета», потому что логика повествования требует в одном моменте взрыва, в другом — катастрофы, в третьем — войны. Страшнее всего то, что сегодня что-то «случается» не потому, что это кто-то подстроил, а само по себе, потому, что оно «требуется законами жанра» и люди послушно будут приносить себя в жертву «сюжету». Можно вполне представить себе такую картинку — Бен Ладен, не имевший никакого отношения к терактам в США, вдруг с ужасом обнаруживает, что все нити и впрямь ведкт к нему и ничего с этим не поделаешь.

В калейдоскопе сегодняшних событий еще не вполне ясно — какой сюжет уготован миру на ближайшие годы, угадываются только отдельные элементы, но что для России этим сюжетом предусмотрена огромная роль. Остается только понять какая и в каких она соотношениях находится с другими ролями.

Основу действия составляет Война. Война не просто как частное явление, частная операция, а как постоянно действующий фактор в каждой человеческой судьбе, как образ жизни, как среда в которой живут десятилетиями, воспитывают детей, обретают любовь, смысл жизни, смерть. Весь поток нашей завтрашней жизни предполагает хаотичное, неупорядоченное военное существование. Война может вспыхнуть то тут, то там — то в Абхазии, то в Карабахе, то в давно утихшем Приднестровье, то где-нибудь в северной Африке, Латинской Америке или в Поволжье и поводом для нее может стать все что угодно. А даже если войны нет — то надо готовится к тому, что летающие мимо ракеты вполне могу ни с того ни с сего впиться в твой самолет. Желание и умение воевать — фактор силы, становятся абсолютной доминантой для мира на ближайшие неизвестно сколько лет.

Запад — главный герой предыдущей эпохи, уже возмечтавший о конце истории и упоенный торжеством либеральной идеи, собственным всемогуществом, всемогуществом человеческого происхождения. Для него эта драма — трагедия саморазрушения. Предел человеческого своеволия достигнут — человек с помощью чуда техники разрушает чудо архитектуры и бизнеса, для того, чтобы уничтожить тысячи счастливых людей, живущих в счастливейшей стране мира, и страна неспособна оказать сопротивление, хотя исключительно сильна. С этой точки для Запада может начаться откат только назад, ко все большему самоограничению человека. Когда американцев на улицах «шмонают», а 70% из них выражает категорическое согласие с таким образом действий, а целых 45% призывают обыскивать всех арабов и негров, то это — быстрое самоубийство той свободы, которой пытался достичь Запад последние столетия. Теперь свобода стала уделом избранных, совсем немногих, и, хотя их могущество огромно, они сами становятся заложниками, вынужденными действовать совсем в другой системе ценностей. Когда тысячи американских мужчин и женщин, если верить статистике сексопатологов и психиатров, начинают бросаться в постель к кому угодно, лишь бы не оставаться ночью одним — то это нагляднейшее свидетельство краха того психологического комфорта, той уверенности в себе, которые были краеугольным камнем для идеи «белого человека»... Запад умирает. Он может делать это еще очень долго, но, для того, чтобы выжить, он должен убить сам себя, свою суть, а значит ему нечего предложить и миру.

Мировая экономическая и финансовая система. Система — давно уже не имеющая ничего общего с тем, что обозначается словами «рыночная экономика». Сегодня мировая экономика — это бесконечно сложный механизм управления и принудительного распределения капиталов, в котором сделать богаче или беднее огромные страны и регионы под силу нескольким людям,  договорившимся за полчаса по телефону. Эта система защищена от самых неприятных «случайностей». С и без того перегретой и стоящей на грани кризиса американской экономикой ничего страшного не происходит даже  в условиях кризиса планетарного: доллар не рухнул, фирмы не лопаются, цены не растут вопреки всеобщим ожиданиям — это означает только одно, что мировая экономика сегодня абсолютно управляема, она подчиняется приказам. Но даже приказом невозможно остановить ход истории, в которой существуют и долгосрочные экономические циклы, и процесс смены мировых экономических центров и много чего еще не поддающегося «постановке под контроль». Гибель Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке слишком емкий символ, чтобы ничего не значить, чтобы не указывать на закат Нью-Йорка как доминирующего центра мировой финансовой системы. Огромные, колоссальные, ресурсы будут брошены сейчас на то, чтобы этот процесс остановить или хотя бы замедлить — слишком многое и многие к этому центру привязаны несмотря даже на пресловутую «глобализацию», стирающую все границы. Еще не понятно вполне — к кому отходит покидающая Америку финансовая благодать, не ясно — кто будет бороться за звание нового центра, а потому переход этот невыгоден почти всем, но попытки остановить его чреваты только еще большими разрушениями.

Америку сегодня, в каком-то смысле, жальче всего. Американцы как нация практически без остатка принесли себя в жертву глобальной финансовой системе и либеральному «открытому обществу», привязали себя к этим монстрам слишком тесно, оказались, фактически, обслугой — пусть и очень высокооплачиваемой. Чувствуя себя «мировым лидером» Америка не понимает, что она отнюдь не «завоеватель». Что ее лидерство не на том основано, что она действительно покорила мир, подмяла его под себя. Мир ей был выдан под охрану и полицейский надзор, а территория США стала огромной приграничной зоной того самого «Всемирного Торгового Центра» и подобных ему зданий. Интернационализация Америки, подавление ее мировыми финансовыми институтами оставили американцам не так уж много «своего» и американцы поняли это слишком поздно. Америке предстоит пережить чувство несамостоятельности и либо окончательно смириться и сломаться (а поскольку оставаться финансовым центром остается недолго, то это означает только одно — самоопустошение), либо рассыпаться в тщетной, запоздалой уже попытке взбунтоваться. На сегодняшний момент американский «Терминатор» успешно развинчивает себя при помощи гаечного ключа «исламского экстремизма» некогда им самим же и изготовленного.

Исламскому миру тоже не позавидуешь. Он назначен на роль «врага» в принудительном порядке, достаточно вспомнить фальшивые кадры с ликующими по поводу терактов палестинцами, появившиеся в мировом эфире сразу же после события.  Мир знал «кто» это сделал чуть ли не раньше, чем толком поняли что произошло. Не то чтобы у кого-то вызывало особый восторг существование в зоне великих древних цивилизаций серьезно тормозящего любое развитие ислама, но у больно паршивая роль  — оказаться игрушечным маньяком, гоняющимся за благородными героями весь фильм, убивающим направо и налево ни  чем не повинных — и все только для того, чтобы в последнем кадре тебя убили сверхжестоким способом. Впрочем игра еще только начинается и маньяк побегает еще не мало — как бы далеко не зашла очередная за историю «афганская война» удары в ней будут рассчитаны так, как удары тореадора, дразнящего быка в начале поединка. Бык еще побегает и покалечит немало людей, причем бросится скорее на окрестную публику, а не на самого тореро. Идея «перманентной войны», длящейся не одно десятилетие и распространяющейся на весь мир предполагает, что за врагом еще придется побегать. «Врага», стало быть, надо остеречься, но бояться – не надо, ему все равно суждено быть убитым, и пытаться «договориться» с ним тоже не надо — все равно он понимает только удар шпаги. Серьезен и опасен только тот, у кого хватает ума не плясать на арене, а стоять в сторонке, точить ножик и приторговывать прохладительными напитками.

К таким стоящим в стороне относится, прежде всего, Китай, сумевший с изумительным достоинством хранить молчание пока ситуация развивается и не сделать ни одного неверного и лишнего жеста (которых от него ждут и очень хотят). Положение Китая вообще поразительно — оно в наибольшей степени соответствует представлению о поведении империи. Куда больше чем, например, лихорадочная и противоречивая активность Штатов. Китай кажется замкнутым на себя и погружен в свои дела даже тогда, когда чуть ли ни весь мир чуть ли не рушится. Все наиболее интересные для него события происходят внутри самого Китая, являющегося для самого себя как бы маленькой «вселенной» — ведь при любом раскладе кроме, пожалуй, глобальной ядерной войны (а от такой-то перспективы мир отходит все дальше и дальше), Китаю гарантировано огромное, решающее значение в завтрашнем мире, с его ролью придется считаться по любом и его расположения будут искать.

Россия, увы, не может себе позволить такой самоуспокоенности. Наше положение в мире, хуже того — наше положение в нашей собственной стране напрямую зависит от того, что происходит за нашими границами и нами не контролируется. А то, что происходит сейчас — происходит именно вокруг нас, все события опасливо выстраиваются вокруг наших границ, точно не решаясь их перейти и совершенно не собираясь отступать далеко. Иногда начинает казаться, что мы — в осаде, если даже самолету из Израиля в Новосибирск нельзя пролететь спокойно, и что вся начинающаяся «перманентная война» имеет только один смысл — отрывать от нас подконтрольные территории, проектораты, сферы влияния, заставлять нас самих сражаться на десяти разных фронтах. Создается впечатление, что американцы, когда зачадило в их доме облили бензином дом соседаи бросили спичку, чтобы окружающим было не до поджогов. Другими словами, — Россия находится сегодня под как никогда жестким прессингом, в жестоком цейтноте и от нее требуются быстрые и продуманные внешнеполитические ходы. Не случайно, наверное, Президент Путин взял на себя за всю ситуацию личную ответственность, как никогда много говорит и делает «от себя»,  не перекладывая груза ни на кого другого, потому что абсолютно каждое наше движение сейчас рискованно, а бездействие просто смертельно.

Это не означает, что Россию «подставили», что она теперь «жертва». Отнюдь нет. Напротив — сегодня Россия окончательно и бесповоротно вернулась в число стран, которые принимают важнейшие для мира решения. То, что события развиваются в Средней Азии и на Кавказе, то есть в зоне наших традиционных интересов, конечно свидетельствует о том, что на нашу территорию было совершено «вторжение», но ,с другой стороны, все происходящее происходит там, где мы можем действовать, где у нас развязаны руки и где у нас есть шансы. Мы играем на собственном поле, в собственном доме. Это опасно, вредно для мебели, но развязывает руки и предоставляет дополнительные шансы. А ставка в этой игре — и в самом деле больше чем жизнь, больше чем выживание России. Кто бы и что не говорил, но сегодняшняя мировая борьба — это борьба за превосходство. То, что Америка вынуждена участвовать в этой борьбе, говорит о том, что ее превосходство не абсолютно. Более того — утрачивается. То, что события этой борьбы концентрируются вокруг России, говорит о том, что ее шансы куда выше, чем может показаться при первом взгляде на игрока едва начавшего восстанавливать силы после тяжелых травм. Не вовремя, исключительно не вовремя, слишком рано все это случилось. Но «вовремя» вообще редко что случается. И сегодня Россия волей-неволей обречена вступить в войну, которая ей была не нужна, но в которой сегодня остается только одно — победить.