КОНСТАНТИН КРЫЛОВ

ФИЛОСОФИЯ И ДУХ КАПИТАЛИЗМА

II. ДЕКАРТ

Картезианство обычно рассматривают в контексте "становления новоевропейского сознания", с его субъективизмом, культом "свободной воли", и прочими "общечеловеческими ценностями". В общем, это правильно: действительно, все это имеет место быть. Мы, однако, сосредоточим свое внимание на определенной стороне дела: а именно, на особом характере декартовского понимания отношения души и тела, переосмысленного как отношения собственности.

Как известно, проблема соединения души и тела является "критическим пунктом" картезианства. Протяженная и мыслящая субстанция сопрягаются в мозгу ("Первоначала философии", 196), точнее говоря – в мозжечке (Декарт подчеркивал, что это не философская истина, а результат клинических наблюдений). Интерес, однако, представляет не только сама возможность соединения, но и его характер: в каких отношениях находятся тело и душа человека?

Надо сказать, что традиционный (платонизирующе-христианский) взгляд на этот вопрос довольно адекватно выражен в известной максиме soma sema. Душа захвачена телом, пленена им. Тот факт, что душа может (в известных пределах, впрочем) распоряжаться телом, ничего в этом не меняет. Тело – это куколь или мешок, надетый на душу. Начало движения заключено в душе, она – самодвижущийся эйдос жизни.

Интересен, однако, вывод, который отсюда следует. Ведь тело не является "автономным образованием". Оно – часть Космоса; через принадлежность телу душа принадлежит (как рабыня) космическому порядку. Именно это примиряет с неприятным фактом телесной жизни. Тело не является злом; в худшем случае оно может быть дурным наместником настоящего хозяина – Космоса, хотя, конечно, лучше призвать его к повиновению "природе" (в чем, помимо всего прочего, состоял пафос и стоицизма, и эпикуреизма), или мечтать о легальном от него избавлении (что более характерно для платонизирующих теорий).

Естественным ответом на это является христианская трактовка отношений души и тела. Душа – хозяйка тела, тело – "непокорный раб", норовящий сбежать к иным хозяевам (подстрекающим его инфернальным силам). Приведение его к покорности при этом гораздо важнее, нежели даже его сохранность.

Новоевропейская мысль идет по другим путям. У Декарта проблема соотношения двух субстанций – мыслящей вещи (самого субъекта) и протяженной субстанции (телесной природы) – решается иначе.

Нельзя сказать, что "ум" для Декарта является "хозяином" тела, или наоборот. Декарт одновременно постулирует и различие тела и ума, и их единство [1]. При этом и тело, и душа оказываются лишь подчиненными моментами "соединения". В этом смысле можно сказать, что не душа обладает телом, а соединение тела и души (то есть человек) обладает своим телом и своей душой как собственностью. Собственником оказывается при этом таинственное "соединение".

Интересно, что "соединение" является по своей природе единственным легитимным собственником, ибо оно же является гарантом вменяемости [2].

Итак, декартовское положение гласит: всякий (право- и дееспособный) человек принадлежит (как частная собственность) сам себе. Под "человеком" здесь понимается не только и не столько "реальный человек", сколько нечто отличное от тела и от души, непротяженное и немыслящее соединение мыслящей и протяженной субстанции [3].

Заметим, что применимость к человеку институтов частной собственности здесь признается. Человек вовсе не считается "ничьим", "никому не принадлежащим". Напротив, он принадлежит себе, является своим собственным имуществом, которое (уже после этого признания) могут защищать институты, гарантирующие собственность.

В этом смысле такие традиционные требования, как право на жизнь и т.п. переосмысливаются в категориях собственности. Так, лишить кого-либо жизни значит лишить его некоего (очень ценного) имущества.

Принято говорить, что частная собственность существовала "всегда", - или, по крайней мере, в "историческое время". Неизвестно, на чем основана подобная уверенность; но даже если это так, то система частной собственности (как совокупность логически и юридически непротиворечивых гарантий, обеспечивающих их выполнение институтов, механизмы разрешения конфликтов и т.д. и т.п.) была создана лишь в новоевропейскую эпоху.

При этом обращает на себя внимание то, что оформление системы частной собственности совпало по времени с окончательным отказом от одной из форм собственности на средства производства, причем до известного времени самой важной. Мы имеем в виду собственность на людей, то есть институт рабства.

Под словом "отказ" понимается не столько фактическое прекращение использования всех форм рабского труда (это не произошло и сейчас), а прежде всего окончательное признание "мыслящей прослойкой" общества некоторой определенной точки зрения на сей предмет. Эта точка зрения в дальнейшем сыграла исключительно важную роль в становлении системы частной собственности, ибо она оказалась точкой опоры, вынесенной вне системы и одновременно являющейся ее мерилом, некоей "точкой отсчета".

Итак, речь идет о точке зрения на отношения института собственности и человека - а именно, об ответе на вопрос: может ли человек быть собственностью, и если да, то чьей и при каких обстоятельствах?

Именно декартовский ответ поставил здесь точку. Здоровый, вменяемый человек не может быть ничьей собственностью, поскольку он является собственником по природе. Сам источник обладания – невидимое, немыслимое, трансцендентное начало "соединения", таинственная капля клея, соединяющая в определенной точке две ни в чем не сродные друг с другом субстанции, таким образом, является чистым субъектом обладания. Именно он, хозяин души и тела, может рассматриваться как прообраз идеального собственника, для которого и тела, и души являются средствами производства.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] "Я описываю признаки, по которым они [ум и тело] различаются, доказываю реальное отличие ума от тела, но при этом утверждаю: первый столь тесно сопряжен со вторым, что составляет с ним некое единое целое." ("Размышления о первой философии", Краткий обзор шести предлагаемых Размышлений).

[2] Любая телесная или душевная ущербность есть ущерб соединения: сама по себе материя тела столь же вечно, как и субстанция ума, поврежденным может быть телесный состав, структура, но не всякое ее повреждение опасно, а лишь то, что нарушает соединение.

[3] Есть некоторые основания предполагать, что именно соединение души и тела является субъектом воли, - по Декарту, способности, отличной от мышления и превосходящей его.

< гестбук < traditio.ru >