ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ - ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ АВТОР: rms1 Open up your mind, Let you fantasies unwind In this darkness which You know you cannot fight. Charles Hart & Andrew Lloyd Webber “The Phantom Of The Opera” Ретроспективно оценивая проявления антисемитизма в СССР, где он, в зависимости от политической ситуации, находился под запретами различной степени - от расстрелов до коллективной травли уличенных носителей - нельзя не удивиться изобретательности и смелости людей, которые, пережив революцию и последующие события, смогли, хоть и в иносказательной форме, передать потомкам своё видение произошедшей в России катастрофы и роли в ней евреев. Приведем один интересный пример - всем известную, адресованную детям книжку А.Волкова "Урфин Джюс и его деревянные солдаты" (http:/www.izum-gorod.narod.ru/books.htm). Её, вероятно, прочитали все дети нашего поколения. Александр Мелентьевич Волков писать начал ещё до революции (то есть в "Урфине Джюсе" мы имеем дело с показаниями очевидца), однако опубликована она была лишь в 50-е гг. (хотя первая книга, "Волшебник Изумрудного города", вышла ещё в 30-е гг.). Можно предположить, что автор, по известной в те годы практике, "писал в стол", а потом, во время хрущёвской оттепели, ловко обманул ослабшую цензуру (состоявшую тогда, в значительной степени, известно из кого). Предположение о том, что книги "доставались из стола" основывается на быстром появлении в печати нескольких книг серии, причём каждая последующая была на порядок хуже предыдущей. Столь быстрая деградация Волкова как писателя вряд ли возможна. Поэтому мы можем предположить, что появляющиеся одна за другой книги были результатом многих лет "работы в стол". Итак, "Урфин Джюс", судя по всему, был начат ещё в 30-е гг., когда за любое мало-мальски антисемитское высказывание можно было легко получить срок, а то и без права переписки, и представляет собой, по-видимому, зашифрованное послание очевидца революции последующим поколениям. И очевидец этот, надо сказать, настроен достаточно антисемитски. Главный герой книги, Урфин Джюс (от английского Orphan Jews, "безродные евреи"; здесь, как и во всех книжках серии, слышится отзвук современных моменту опубликования - начало 50-х гг. - политических реалий. Вспомним "безродных космополитов", этот специфический советский эвфемизм) изображается так: чернявый, носатый, угрюмый малый с карикатурной еврейской внешностью.
Волков старательно наделяет его чертами, представлявшимися типично еврейскими черносотенной прессе начала прошлого века. Джюса ненавидит вся деревня, и он отвечает ей тем же. Волков постоянно подчёркивает, что Джюс стремится всё делать не как коренное население. К примеру, местные жители носят широкополые шляпы, а Урфин Джюс носит шляпу без полей (намёк на кипу). Местные жители постоянно что-то жуют, а Урфин Джюс усилием воли избавился от этой привычки. Правда, всё, что он делает руками, получается плохо. В местечке он мастерит кукол ("держит шинок", торгует грёзами) - но куклы те страшны и безобразны (между прочим, подобная метафора присутствует в антиалкогольных статьях Л.Толстого, поэтому рассуждения автора представляются нам убедительными. - Прим. ред.). Он беден, как церковная крыса, и презирает соседей. Однако уродливого и неудачливого Урфина Джюса грызёт неимоверное честолюбие (сам-то он уверен в своей богоизбранности, просто окружающие "гои" не способны понять этого). И вот однажды ветер заносит к нему семена иноземного растения (вероятно, намёк на марксизм и "научный социализм"). Под действием сока этого растения оживают созданные им злые деревянные солдаты. Особенно характерен медведь ("русский"), который, будучи опьянён действием ядовитых иноземных соков, везёт Урфина Джюса к его конечной цели - мировому господству (расхожая карикатура из эмигрантских журналов 20-30-х гг.).
Деревянные солдаты во главе с медведем выигрывают гражданскую войну и добывают Урфину Джюсу господство над Зелёной страной. Далее Волков в прекрасном, ныне утерянном стиле советского двоесловия, описывает жизнь в Зелёной стране под властью Джюса. Заметим, что до революции Россию изображали на географических картах зелёной. Для современников это было очень важно. Эмигранты постоянно обращались к образу зелёной России: смотря на географическую карту - я вижу тебя зелёной, какой тебя рисовали тогда, пронзительно написал один из поэтов первой волны. Сам Урфин Джюс стал богат и всевластен, но по-прежнему несчастлив, боится всего, не доверяет своим солдатам, чувствует ненависть коренного населения. Тогда он создаёт и своих "деревянных чекистов": «Для того чтобы следить за людьми и вылавливать недовольных, Урфин Джюс решил создать полицию. Солдаты были для этого слишком неповоротливыми. Полицейские были тоньше и слабее солдат, но длинные ноги делали их необычайно прыткими, а огромные уши позволяли подслушивать любые разговоры. (“Чтоб спокойно наши дети спали эти люди никогда не спят” - rms1) Для скорости подмастерья приделывали полицейским разветвленные древесные корневища вместо рук, обрубая отростки, служившие пальцами, если они оказывались чрезмерно длинными. У иного полицейского насчитывалось по семь и по десять пальцев на каждой руке ("ежовые рукавицы" - rms1), но Урфин полагал что от этого руки будут только цепче. У начальника полиции были самые длинные ноги, самые большие уши, больше пальцев на руках, чем у любого из его подчиненных и наравне с главным государственным распорядителем он имел право в любое время входить к Урфину Джюсу для доклада». Без доклада, ага. Книга полна иносказательно изложенными реалиями правления Джюса в России. После прославления Урфина Джюса «в награду за свой труд летописец получил серебряный подстаканник, отобранный у одного купца и еще не попавший в дворцовые кладовые». Довольно прозрачный намек на Торгсин, где за бесценок скупали у русских драгметаллы, впоследствии попавшие Известно Куда. Или: «Овладев Изумрудным городом, Урфин Джюс долго думал над тем как ему именоваться и, в конце концов, остановился на титуле, который выглядел так: Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и сопредельных стран, владыка, сапоги которого попирают Вселенную... Филин загадочно прищурил желтые глаза и коротко сказал: - Сначала пусть этот титул научатся произносить все ваши придворные. ...Он приказал Билану: - Повторите, господин главный государственный распорядитель! Руф Билан побагровел от страха и забормотал: - Урфин Первый, могучий король Изумрудного города и самодельных стран, владетель, сапоги которого упираются во Вселенную... ...Теперь вы, смотритель лавок городских купцов и лотков уличных торговок! Тот, заикаясь, заговорил: - Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный король Изумрудного города и бездельных стран, которого сапогами попирают из Вселенной... ... Проведя в раздумье еще несколько часов, он сократил титул, который отныне должен был звучать так: "Урфин первый, могучий король Изумрудного города и всей Волшебной страны!" Придворные снова были собраны в тронном зале, и в этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу, и искажение его стало приравниваться к государственной измене». Здесь несомненно имеет место издевательское копирование советского труднопроизносимого новояза - «Советов рачьих и собачьих депутатов», «Моссельпромов», «Старгико» - названий, которыми не отличавшиеся изысканным литературным вкусом сыны местечек называли вновь создаваемые ими учреждения. Последняя фраза является, вероятно, прямой аллюзией на Достоевского с его «у вас за ошибку в одном слове вешать будут». По содержанию же здесь вероятно пародируются советские передовицы времён культа личности. В духе эмигрантских черносотенных изданий осмысляет Волков свои впечатления очевидца коллективной вины русского народа в установлении власти Джюса над Зелёной Страной: «Дин Гиор бросился на защиту ворот. Он закинул за плечи свою длинную бороду и понесся по улице большими шагами. - На помощь! На помощь! - кричал он. - На город наступают враги!!! Но жители Изумрудного города предпочли спрятаться в своих домах». Это все про нас. Заметим, что «Урфин Джюс» во многом отражает видение Советской России человеком, выросшим в России царской. Некоторые вещи, которые нам кажутся обыденными и понятными, представляются новыми и отвратительными человеку из «прежних времён» и фиксируются как ужасы правления Джюса. Так, в царской России, несмотря на разгул инородческого террора, и царь, и высшие сановники, разгуливали по улицам городов без всякой охраны. Комиссары же первым делом озаботились личной безопасностью. Вот как это отражает Волков: «Остальные, переметнувшиеся на сторону Урфина Джюса, тоже получили должности распорядителей и смотрителей…. Новых придворных все презирали. Но особенное презрение и даже ненависть заслужил Руф Билан, потому что стало известно о его измене. С тех пор он осмеливался ходить по городу только в сопровождении двух дуболомов. Пришлось дать провожатых и другим советникам». Обилие личной охраны у Советских бонз было, вероятно, странно человеку из «прежних времен», когда царь запросто разъезжал по Петербургу в открытой в карете, служа мишенью для непрерывной цепи терактов. В некоторых местах слова просто со стоном вырываются из груди русского патриота, например, при описании архитектурного разорения инородческой властью исторических городов России: «На дворцовой стене, где когда-то красовался в блестящих латах Дин Гиор с роскошной бородой, теперь торчала нелепая фигура оранжевого деревянного солдата с облупившейся краской на груди и на спине». Так и видишь Волкова, идущего по разрушаемой Кагановичем Москве. Или вот ещё сдавленный вздох патриота, наблюдавшего беспардонное разворовывание инородцами накопленных поколениями богатств России: «- Что там такое делается? - спросил Страшила. - Простая вещь, - насмешливо ответила ворона. – По приказу нового правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестает быть изумрудным. Вот что там делается!» Да-да, это те самые изумруды, которые мы потом наблюдали на выставке Арманда Хаммера. Важное послание зашифровано в описании сподвижников Урфина Джюса. Это, к примеру, деревянный клоун Линг (видимо, от английского link «связь»). Он, несомненно, изображает либеральную журналистику. Клоун исторически является первым солдатом Джюса, именно на нем Джюс отрабатывает свои приемы управления людьми. Пусть у клоуна нет пальцев, и он не может держать саблю - зато он дал Джюсу необходимый опыт управления. Но главное же его назначение - налаживать связь между Урфином Джюсом и сочувствующими Джюсу элементами в осажденной Джюсом стране. Именно клоун посылается лазутчиком в Изумрудный Город, и там он находит изменника в виде интеллигентски всем недовольного Руфа Билана. Характерно, что клоун может при случае укусить и хозяина. В духе времени, полагавшегося в деле установления власти более на дуболомов, клоун в "Урфине Джюсе" фигура не основная. Тем не менее, характер, приемы, назначение (и даже внешний вид - вылитый Шендерович!) либеральной журналистики отражены в фигуре деревянного злого клоуна, у которого руки заканчиваются кулаками без пальцев, весьма точно. Другой важной фигурой является Руф Билан – вечно всем недовольный либеральный интеллигент, с готовностью идущий в услужение к Джюсу. Именно в нем находит деревянный клоун изменника, недовольного существующим государственным строем и готового открыть ворота Джюсу: «Много домов миновал клоун, и наконец, из дома, побольше и побогаче других, вышли два человека и остановились на крыльце. Первый сказал: - Так ты, почтенный Руф Билан, все еще злишься на Страшилу? Второй, низенький, толстый человек с красным лицом, сердито ответил: - Как я могу помириться с соломенным чучелом, которое без всяких прав завладело троном правителя нашего города? И добро бы этот самозваный правитель дал мне такой высокий пост, на который я имею полное право по уму и заслугам. Так и этого не случилось! Мне, Руфу Билану, оставаться в ничтожном звании смотрителя дворцовой умывальни? Позор!!! ... В это время снизу какой-то голос пропищал: - Погоди, почтенный Руф Билан! Мне надо с тобой серьезно поговорить об очень важном деле. Изумленный толстяк впустил клоуна в дом. Тот вскочил на стол и зашептал хозяину в ухо, озираясь по сторонам: - Я пришел от могучего волшебника Урфина Джюса». Впрочем, измена недорого оплачивается. И хотя испытывавший дефицит образованных кадров Урфин Джюс и назначил Билана на государственный пост, однако, «Руф Билан получил должность главного государственного распорядителя, но, когда он напомнил правителю обещание щедро наградить его золотом, Урфин Джюс очень удивился. Клоун, вероятно, что-то напутал, ничего такого ему не поручали говорить». Довольно меткое наблюдение над тем, как обходились комиссары со спецами и как были исполнены обещания либеральной/марксистской пропаганды (иного не дано!). И опять, даже внешнее сходство в иллюстрациях поразительно – вылитый Егор Гайдар. Важной, хотя и не совсем понятной фигурой в книге является Мудрый Филин. Он, Урфин Джюс и деревянный клоун изображены на спине русского медведя при походе Джюса к мировому господству. Как изображает дело Волков, сам-то Джюс не слишком умён, и во всех трудных случаях ему подсказывает Филин, воспитанник почивших мудрых волшебников. Например, когда выяснилось, что деревянные солдаты нуждаются в одежде, то именно Филин подсказал выход их затруднительного положения: «Гуамоко поводил по сторонам большими желтыми глазами и бросил одно лишь слово. - Краска!». Таким образом, Филин Гуамоколатонит олицетворяет собой мудрость мировой закулисы, ведущей Джюса к мировому господству. Филин хорошо осведомлен о движущих силах революции: «Правда. Об этом растении (марксизме - rms1) я слыхал от мудрейшего из филинов, моего прадеда Каритофилакси». Трудно с полной уверенностью сказать, что именно имел в виду Волков под филином, но некоторые черты очень характерны для масонства в том виде, в каком его изображала черносотенная пресса начала века. В частности, на это указывает то, что Филин постоянно настаивает на том, что бы Урфин Джюс соблюдал определенные таинственные ритуалы - называл Филина только полным именем Гуамоколатонит, ел за обедом лягушек и т.п. Филин оценивает градус «посвященности» волшебника по тому, насколько данный волшебник знает и следует этим установленным обрядам. Обряды эти, однако, кажутся Джюсу нелепыми и обременительными, и он соблюдает их только постольку, поскольку нуждается в помощи Филина. Заметим, что по мере развития сюжета Джюс начинает играть всё более самостоятельную роль: «За упорство, с каким Урфин создавал деревянную армию, хитрый филин Гуамоко начал уважать его. Филин понял, что его услуги не так уж нужны Джюсу, а житье у нового волшебника было сытое и беззаботное. Гуамоко прекратил свои насмешки над Урфином и стал чаще называть его повелителем». В целом, отношения между Урфином Джюсом и Филином скопированы с еврейско-масонских отношений, какими они рисуются в «Протоколах Сионских Мудрецов». Как же видит Волков будущее избавление Зеленой Страны от власти Джюса? Избавление видится ему в комбинировании усилий зарубежных черносотенных центров (Чарли Блэк) и восстания опомнившихся жителей внутри страны. Опять же, довольно расхожее представление правых идеологов русской идеи 30-х годов прошлого столетия. * * * «Урфин Джюс», несомненно, лучшая книга серии. В ней Волков с поразительной художественной силой отразил свое видение большевистского переворота как прихода к власти Безродного Еврея, а также того, что сделал это Безродный Еврей с любезной сердцу автора Зеленой Страной. В последующих книгах серии, значительно уступающих в художественном отношении, взаимоотношения между коренным населением и Урфином Джюсом меняются в зависимости от политической конъюнктуры на момент написания очередной книги. К примеру, в «Огненном боге марранов», книге, написанной, по-видимому, много позже «Деревянных солдат», автор описывает, как Джюс захватывает иное общество, уже не Россию (Зелёную Страну), но Страну Марранов. Исторически марранами назвали крещеных евреев в Испании. Вот как намекает на это обстоятельство Волков: «Сначала воспоминания о том, что их предки жили в каком-то странном, мрачном мире, передавались Марранами от отцов к детям, потом воспоминания превратились в легенды, а затем и легенды позабылись». Под марранами в книге понимается, по-видимому, западное общество вообще. Активно используя клоуна, Джюс при помощи ряда ловких трюков овладевает умами марранов. В отличие от Зелёной страны, у марранов Джюс строит типичное капиталистическое общество (как оно виделось советскому наблюдателю в средине 60-х, весьма сходно с «Незнайкой на Луне»): «С этого дня в уединенной долине Марранов началась большая стройка. Вся тяжесть работ пала на простолюдинов. Знатные сами ничего не делали. Они только подгоняли каменщиков и плотников, обученных Урфином, и те трудились с восхода до захода солнца с короткими перерывами на еду. Работники с грустью вспоминали веселые соревнования по боксу, бегу и прыжкам и начали подумывать, что не такая уж, пожалуй, великая радость - появление среди них огненного божества». Впрочем, не оставил он и типичного для Джюса шинкарства: «Народ, толпясь у окон, затянутых слюдой старался рассмотреть силуэты пирующих, расслышать хмельные голоса: Урфин научил Марранов готовить опьяняющий напиток из пшеничных зерен». Общество расслоилось - шабесгои поднялись: «Знатные Марраны были теперь за Урфина горой», а простые гои страдали под гнётом Джюса и местной знати. Далее события развиваются по сценариям современного тому времени советского агитпропа: Джюс направляет недовольство марранов своим тяжелым положением на соседние страны, захватывает их и устанавливает там капиталистические порядки. Кончается всё и вовсе на мощной советской агитационной ноте: когда марраны пошли в очередной поход на соседей, то они увидели, как те играют в волейбол, и тут же поняли, как обманул их Джюс. Соревнование систем переходит в плоскость спортивных соревнований: «- Правильно мой папа говорит: "Спорт - великое дело!" Через ров были переброшены мостки, и бывшие враги радостно бросились друг к другу. И в час, который определила судьба, удивительные мулы примчали и Энни и Тима домой. Ст. Отдых - Москва. 1967-1969 гг.». Если кто помнит, в то время набирала силу довольно убогая брежневская идея разрядки, мирного сосуществования и спортивных соревнований вместо военных столкновений, что и отражается в развязке Марранов. Смена политической ориентации Волкова, на этот раз описывавшего Западное общество как управляемое Джюсом, в противоположность управляемой коренным народом Зелёной страны, по-видимому, связана с событиями шестидневной войны, когда именно Запад (марраны) помогал Джюсу, а Зелёная страна, освободившись от власти Джюса, поддерживала противостоящие силы. Исход борьбы Зелёная страна/марраны теперь виделся Волкову вполне в духе агиток тех лет - в изгнании марранами Джюса (как до того его выгнали из Зелёной страны) и в вечном мире (и, видимо, жвачке). Интересно, что сами по себе марраны вызывают у Волкова скорее симпатию, как обманутые Джюсом, но хорошие люди. Путём агитации, общения, спортивных соревнований можно объяснить им всю ложь, которую несёт им Джюс и его клоун, и тогда они придут к правильному заключению: «А что же говорил Великий Урфин? Может, его обманул этот мерзкий деревянный человечишка? Может, он налгал и во всем другом?..» и Джюс побежит: «Урфин не выдержал. Он в ужасе закрыл лицо руками, а потом повернулся и побежал. Он бежал, и спотыкался, и падал, и вставал, и снова бежал...» Таким образом, Волков сначала (в «Деревянных Солдатах») описывает советскую систему, как контролируемую Джюсом, а впоследствии (в Марранах) как противостоящую ему. Что, конечно, отражает наблюдения Волкова на протяжении его жизни за эволюцией современной ему советской системы. В следующей книге, в «Жёлтом Тумане», Волков рассматривает новые опасности, нависшие над Зелёной Страной. В духе начала 70-х, когда писался роман, таковыми автору видятся прежде всего китайская угроза – маленькие трудолюбивые человечки, подчиненные 5 тысячелетий проспавшей великанше Арахне. Победа над ними видится Волкову прежде всего в технологическом превосходстве. В рамках рассматриваемой темы это, впрочем не так интересно, интереснее, что в этой книге Волков рассматривает Джюса (и, следовательно, вообще евреев), как союзников в противостоянии этой новой угрозе. Предварительно Джюс раздавлен и унижен, его карикатурная еврейская внешность стала ещё более отталкивающей: «Странник сильно отощал, его смуглые щеки ввалились, большой нос, казалось, сделался еще больше и торчал, как башня, над впалым ртом. Лицо Урфина обросло клочковатой щетинистой бородой, а побриться было нечем». Насладившись униженным видом врага, Волков, тем не менее, определяет, что после освобождения от его ига жители Зелёной страны должны при определенных условиях простить Джюса за два вторжения – во главе с дуболомами (в 1917 г.) и во главе с прыгунами впоследствии (западные либеральные ценности, продвигаемые Джюсом). Вот условия, после выполнения которых, такое примирение, с точки зрения Волкова, возможно. Во-первых, евреи должны покаяться во зле, причиненной Зеленой стране: «Невыносимый стыд жег душу Урфина. Он вспоминал прошлое.... Жевуны, Жевуны, -- прошептал он со вздохом. – Только теперь я начинаю понимать, какие вы хорошие люди... И как я перед вами виноват!» Во вторых, вернуться к производительному труду наравне с другими народами Волшебной страны. «Немного успокоившись, Урфин вспомнил, что в бывшей его усадьбе, в стране Жевунов, на дворе есть погреб, а в погребе хранится запасный набор столярных инструментов: топор, пилы, рубанки, долота и сверла. "Что ж, - с кривой усмешкой подумал Урфин, -- дважды в жизни я был столяром, дважды королем. Придется стать столяром в третий, теперь уж в последний раз..."». В третьих, и в главных, делом продемонстрировать отказ от участия в новых кровавых социальных экспериментах: «В дальнем углу поднималась поросль ярко-зеленых растений с продолговатыми мясистыми листьями, с колючими стеблями. - Они!! - глухо воскликнул Урфин. Да, это были они, те самые удивительные растения, из которых он много лет назад получил живительный порошок. Великое искушение охватило Урфина Джюса. Урфин протянул руку к одному из стеблей и отдернул, уколовшись об острый шип.Итак, у него появилась возможность начать все снова. Но долгие размышления во время пути на родину не прошли для Урфина даром. Что-то изменилось в его душе. И вновь открывшаяся перед ним блестящая перспектива его не увлекла. Он присел на пенек и долго думал, внимательно рассматривая каплю крови, расплывшуюся на пальце после укола шипом. - Кровь... - шептал он. - Опять кровь, людские слезы, страдания. Нет, надо покончить с этим раз и навсегда! Он принес из погреба лопату и выкопал все растения с корнем. - Знаю я вас, - бормотал он сердито. - Оставь вас тут, вы заполоните всю округу, а потом кто-нибудь догадается о вашей волшебной силе и наделает глупостей. Довольно и одного раза!» Таким образом, с точки зрения Волкова, для примирения с Большим Народом евреи должны искоренить в себе самую жажду к такого рода деятельности, сопряженной, как слишком хорошо знал Волков, с кровью, слезами и страданиями. После выполнения этих условий Урфин Джюс (Безродный Еврей) становится полноправным обитателем Зелёной страны, и его острый ум часто используют власти для борьбы с новыми нашествиями. Так, Страшила с помощью чего-то, напоминающего web-камеру (изобретение которой предвидел Волков) видит, как Джюс применяет придуманный им способ борьбы с жёлтым туманом. Русская власть (олицетворяемая Страшилой Мудрым) с большим успехом использует и другие технические новинки, создаваемые острым умом Джюса. При этом следует отметить, что если исправление Джюса и последующее примирение с ним видится Волкову возможным, то исправление и применение с либеральной интеллигенцией, олицетворяемой Руфом Биланом, Волкову представляется недостижимым. В отличие от Джюса, Руф Билан охотно идёт на сотрудничество с Арахной и, влекомый глупостью и тщеславием, совершает новое предательство своего народа. Оговорюсь, что в мою задачу не входит оценка реалистичности планов, советов и оценок Волкова. Тем не менее, зашифрованное послание очевидца воцарения Джюса в Зелёной стране, его позорного изгнания, и новых попыток повторного воцарения (которые, как мы слишком хорошо знаем, увенчались–таки успехом) представляет несомненный исторический интерес. В годы, когда за «антисемитизм» можно было поплатится жизнью и свободой, и уж во всяком случае, при полной невозможности сказать что-либо подобное открыто, Александр Волков сумел передать потомкам своё видение противоборства Зелёной Страны с Джюсом и, более того, сумел напрямую обратиться к молодёжи, наиболее восприимчивой к такого рода посланию. Что, несомненно, представляет собой уникальный случай советского подпольного антисемитизма. ------------- *Автор выражает благодарность пользователям Live Journal.com: Udod99 – за помощь в истолковании имени Урфин Джюс, http://www.livejournal.com/users/udod99/ Pavell – за помощь в разработке темы Руфа Билана, http://www.livejournal.com/users/pavell/ o.Aeronimus – за консультации по каббале, http://www.livejournal.com/users/o_aronius/ а также ряду анонимных авторов моего дневника за поддержку и прямой интеллектуальный вклад. |
| От редакции: текст, который мы предложили читателю, многие, конечно, могут счесть бредом. Однако, на наш взгляд, автор как раз весьма близок к истине. Практически все элементы истолкования сочинений Волкова, приведенные здесь, уже приходили кому-то в голову. Достаточно поискать в Интернете ссылки на словосочетание "Урфин Джюс". Вы, в частности, узнаете о печальной судьбе рок-группы с таким названием – ее обвиняли в симпатиях к сионизму еще в середине 80-х гг. прошлого века. Мы могли бы рассказать историю о всеевропейской кампании сбора средств для еврейских сирот, которая случилась после кишиневского погрома и об интересных дипломатических аспектах этой истории. В газетах конца 80-х вы сможете познакомиться с некоторыми весьма специфическими заметками о Волкове и его отношении к разным национальностям… Так или иначе, совпадений слишком много, чтобы считать их случайными. Следуя своему принципу – "все, что может быть сказано, должно быть сказано" – мы публикуем эту логически законченную попытку восстановить "внутренние основы" волковского языка. Нам кажется, что такой анализ полезен для понимания определенных аспектов русской психологии. |
