Текст:А. Морозов:Что стоит за канонизацией Николая II?
Завтра в храме Христа Спасителя открывается Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, то есть собрание всех епископов, числящихся в Московской патриархии. Ожидается, что этот общецерковный форум примет несколько основополагающих документов — о взаимоотношении Церкви и современного мира, о перспективах украинской автокефалии, об отношениях с христианами иных Церквей и о канонизации Николая II.
ВОПРОС о канонизации императора выносится на Архиерейский Собор. Судя по тому настроению, которое в последние месяцы наблюдалось в Синодальной комиссии по канонизации, это вопрос решенный.
Напомню, что глава Синодальной комиссии митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий в октябре 1996 года, перед прошлым Собором, заявлял, что комиссия не видит достаточных оснований для канонизации Николая II. И уже перед прошлым Собором этот вопрос стоял очень остро — канонизации последнего императора требовала, может быть, и не многочисленная, но очень громкая часть церковного народа.
Эта часть церковной общественности начала свой путь ещё в советское время, ориентируясь на литературу и идеологию Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). А РПЦЗ канонизировала Николая II ещё в 1981 году и вообще, как известно, остается верной идеалам монархии. Конечно, сегодня к этим ветеранам присоединилось много церковной молодежи.
В первой половине 1990 гг. лидирующая в сегодняшней Церкви группа епископата была единодушна в том, что сугубо церковные, канонические основания для канонизации Николая II очень уязвимы. Наиболее остро эту аргументацию озвучивал профессор Московской духовной академии и семинарии Алексей Осипов. Вопрос вообще был включен в синодальную повестку только потому, что в начале 90-х годов Московская Патриархия хотела показать, что некоторые нестыковки, которые мешают РПЦЗ воссоединиться с Московским Патриархатом, могут быть устранены. К середине 90-х стало ясно, что, даже если МП и пройдет свою часть пути до конца, РПЦЗ во главе с митрополитом Виталием все равно не пойдет под омофор Московского Патриарха. Поэтому Синодальная комиссия и оставила этот вопрос на рассмотрение Поместного Собора, который предположительно планировался на 2000 год.
Но случилось так, что те священники и приходы Московского Патриархата, которые по своему духу, собственно говоря, являются «зарубежниками», развернули массированную кампанию. Началось буквально «продавливание» церковного прославления последнего русского императора. Ведь, когда Собор 1997 года отказался канонизировать Николая II, митрополит Ювеналий, чтобы избежать вязкой дискуссии, указал на абсолютно церковную причину — нет чудотворений. А почитание святых на Руси непременно связано с фактами чудотворений.
Было понятно, что остальные обстоятельства жизни и судьбы Николая II могут агрессивно оспариваться сторонниками канонизации.
Я имею в виду отречение от престола, поддержание при дворе сомнительной в религиозном смысле атмосферы (Распутин, удаление от двора активных иерархов, отказ в проведении Поместного Собора и восстановлении патриаршества).
И вот после Архиерейского Собора 1997 года возникла прямо целая «индустрия» чудотворения вокруг Николая II. Иконы начали плакать, больные исцеляться. Конечно, это давало основание говорить, что перед нами редкий, если не единственный случай в истории Церкви, когда часть паствы не просто поклоняется известному подвижнику или мученику как святому — что может продолжаться сотни лет без всяких соборных решений, — а именно в очень резкой форме требует от епископата канонизации.
Дело в том, что девять из десяти ярых сторонников канонизации — это люди, которые убеждены, что Николая II «ритуально убили жиды в рамках мирового заговора».
Поскольку в Откровении св. Иоанна Богослова сказано, что Антихриста увидят все одновременно, они считают, что развитие средств связи в рамках глобализации происходит, а точнее говоря, задумано, именно для этой цели.
Они твердо убеждены, что в своем историческом бытии задача у Церкви одна — находиться в глухой круговой обороне по отношению ко всем явлениям современности, ибо они суть явные признаки последних времен.
Это, так сказать, носители «катакомбного» сознания.
Понятно, что существует масса крещеных и глубоко воцерковленных мирян, которые думают иначе. Не берусь судить обо всей церковной полноте, но в любом случае ясно, что в эсхатологическом отчаянии, похожем на маразм, пребывают не все и даже далеко не большинство архиереев, священников и мирян.
Суть в том, что за вопросом о канонизации скрыто намерение одной части верующих навязать определенный образ Церкви всей полноте, всему православию. В общем, можно закрыть на все это глаза и сказать себе, что святых — много. Каждый православный волен выбирать, на кого молиться.
Но в глубине тут явно скрыт экклезиологический смысл, поскольку канонизация Николая II под давлением «катакомбников» — это выбор определенной перспективы понимания бытия Церкви в мире.
И дело вовсе не в каком-то политическом аспекте. Не в том, что, канонизируя Николая II, Церковь подчеркивает свой политический идеал монархии. Церковь — всегда консервативна. Но это не значит, что она — архаична!
Канонизация Николая II — это гигантский жест в сторону «архаики», то есть глухого, мифологизированного, алармистского отношения к миру. Этот жест работает только на тех, кто видит церковную ограду как высокий железобетонный забор, за которым должны укрыться осажденные, постоянно повторяющие только одно: «Не мир принес Я, но меч».
Такое мировоззрение, разумеется, всегда будет существовать в какой-то части крещеного мира. Другое дело, что теперь на улице этого малого стада наступает большой праздник, лидирующая группа русского епископата решила пойти на компромисс и канонизировать Николая II. Напомню, что в православии исторически сложились разные «статусы» святости. Николая решено канонизировать не как праведника — для этого нет и не будет оснований, но как мученика за веру или, выражаясь более осторожно, страстотерпца, то есть христианина, со смирением принявшего смерть и отказавшегося вследствие религиозных убеждений сопротивляться убийцам.
Этот компромисс очень худой. Советская власть расстреляла немало священников и епископов только за то, что они принадлежали к духовному званию. Таким образом, они буквально приняли мученическую смерть за веру, за нежелание отказываться от исполнения своего пастырского долга, даже уже находясь в лагерях.
Для большинства современных русских, в том числе и православных, несомненно, что Николай II был расстрелян по чисто политическим соображениям и пострадал как политический деятель или, например, как военный вождь. Сам Николай II, несомненно, рассматривал свою возможную казнь или, напротив, спасение, которые он целиком отдал в руки Господни, как событие в сакральной драме русской истории. Но те, кто его расстреливал, вовсе не считали «гражданина Романова» Помазанником Божиим и в его смерти не видели никакого мистического события.
Надо с прискорбием признать, что мученичество Николая II приобретает абсолютный смысл, если он убит, так сказать, «конфессионально», то есть евреями, которые ведут мистериальную схватку против Христа как лжемессии и православного императора как вождя всего подлинного христианского мира.
Конечно, митрополиты Кирилл и Ювеналий будут указывать на то, что императора убили атеисты-богоборцы, носители «ассимилированного» сознания, то есть в терминологии митрополита Кирилла — безнационального, секулярного сознания, утратившего всякие корни и положение в мире священного. Но в таком случае можно и следует канонизировать и Колчака, и Краснова, и ещё тысячи и тысячи тех православных генералов, рядовых, крестьян, фабричных рабочих, казненных атеистами, которых действительно можно трактовать как «богоборцев».
Нет сомнения, что в признанном Церковным Собором мученичестве Николая II наши «истинно-православные» вычитают именно то, что им нужно.
И вот главный вопрос: почему наши просвещенные иерархи, прекрасно понимающие, что православное мировоззрение гораздо глубже, сложнее архаического «оборончества», платят такую огромную дань конкретной идеологической группе, давая ей шанс почувствовать себя подлинным духовным ядром современного православия?
Мне видится только один вариант ответа.
Канонизация Николая II будет неоспоримым свидетельством того, что та группа иерархов, на плечи которых выпала задача вывести Церковь из советской эпохи, утратила ясное видение будущего. В первой половине 90-х те, кто сегодня составляет Священный Синод и возглавляет синодальные структуры, действовали с более или менее ясным представлением о своих целях. Впрочем, в то время и светской власти было проще в смысле стратегии, поскольку все, как тогда казалось, приобретало разумный смысл под лозунгом «Вперед, от коммунизма!».
Теперь, к несчастью, энергия этой группы епископата утрачена, сказывается усталость от напряженного десятилетия. Следующее за ней поколение епископата дезинтегрировано. Деятельные, одаренные иерархи следующего поколения не составляют никакой группы с общим видением будущего Церкви.
Вот ввиду усталости, утраты стратегии, только ради того, чтобы сохранить и сдать на руки следующему поколению епископата пусть и крайне архаичное, но все же глубоко воцерковленное ядро РПЦ, Патриархия идет на канонизацию императора, не имея никаких новых серьезных канонических аргументов, если сравнивать с октябрем 1996 года, когда их не было вовсе.
Источник[править | править код]
- Газета «НГ-Религии»