Текст:Егор Холмогоров:Ненавидит ли бог англичан?

НЕНАВИДИТ ЛИ БОГ АНГЛИЧАН?
или, о несомненной пользе национализма

Наталия Басовская. Столетняя война: леопард против лилии. М., 2003

Книжный бум последних семи лет привел к тому, что каждый уважающий себя автор, имеющий хотя бы какие-то выходы на издательства и пригодный к публикации текст (даже если он написан много лет назад), имеет реальный шанс подержать в руках красиво изданную книжку со своим именем на обложке. Выходившие скучной малотиражкой тысяч в пять книжечки с названиями типа "К вопросу о политической специфике программ аграрной реформы прогрессивных партий Гондураса", выходят теперь "солидными тиражами" в те же пять тысяч, с приятной на ощупь и заковыристой на взгляд обложкой под зазывными названиями "Тащить и пущать. Три века борьбы за землю в Латинской Америке".

Книга проректора РГГУ (а в прошлом историко-архивного института) Наталии Басовской, являющейся едва ли не единственным признанным российским специалистом по "столетней войне" — это как раз такой случай. Историк-архивовед может даже порешать на досуге забавную задачку — выписать из библиографии в конце книги названия книг и статей по той же теме, принадлежащих тому же автору, и попытаться определить — какой абзац в книге из какой статьи взят. Мало-мальский опытный источниковед не ошибется. А рядовой читатель, которому попадется аппетитно изданная книга — заскучает. Никаких вкусностей, никакой "морисдрюоновщины" нету и в помине — вместо рассказов о сексуальной ориентации английских королей, "повседневной жизни" или хотя бы подробностей сражений — голый, занудноватый перессказ запутанной внешнеполитической истории англо-французского противостояния XII-XV веков. Альянсы, династические браки, договоры, конфликты, войны, перемирия — порой напоминает перессказ ходов в хорошей компьютерной стратегии типа "Европы-2". Однако эта сухость для внимательного читателя скорее подарок. За вкусностями оказался бы не замечен важный, и весьма серьезный политический урок, который из давних событий чужой истории следовало бы вынести.

"Сюжет" книги, предельно прост и известен каждому из школьного учебника истори за 6-й класс или из "мукулатурных" ужастиков вышеупомянутого Дрюона: английский и французский короли дерутся сперва из-за спорных земель во Франции, а затем за французскую корону. Интересно не столько то, что делают стороны конфликта, а то, как они это делают.

Главным и наиболее эффективным ходом ведения длительного и сложного конфликта, оказывается поиск союзников в стане врага, то есть тех, кто готов раде тех или иных выгод поменять фронт, примкнуть к тому, кто посулит больше денег, или кто пригрозит более тяжелой дубинкой. Среди "предателей" оказываются даже родственники, матери, сыновья королей. Скажем французский король Филипп II Август последовательно натравливал на своего противника Генриха II его сыновей — одного за одним, и те охотно участвовали в этом, отнюдь не поплатившись судьбой царевича Алексея Петровича.

То, что мы называем "национальной изменой" отнюдь не казалось таковой людям "высокого средневековья", не считавшим себя связанными ничем, кроме договорных отношений "вассал-сеньор" (которые можно и разорвать) и Закона Божьего (преступление которого Церковь может и отпустить). Результаты и для Англии и для Франции были чудовищны — страны не раз и не два оказывались на грани катастрофы. И эти катастрофы выковывали то, что мы сегодня привыкли называть национализмом. Во-первых вражду к чужим как к "чужим", взгляд на них почти как на инфернальные существа, договор с которыми против своей страны является "святотатством", страшнейшим преступлением и предательством. Во-вторых, любовь и преклонение перед своей страной, а не только перед монархом как верховным феодалом. Слова "Франция" или "Англия" начинают значить намного больше, чем просто "владение такого-то короля". На изменников Родине начинают смотреть с омерзением, а их дела наказывать с величайшей жестокостью… Аж до Второй мировой войны, когда Европу неожиданно захватила волна коллаборационизма, правило "своей стране не изменять" имело величайшую силу и нарушалось либо чрезмерно честолюбивыми "пассионариями", либо полнейшими выродками.

Жанна д Арк, с её благородным патриотическим национализмом — одновременно и пророчица и мученица этого социального поворота, который создал современную Европу, Европу, в которой национальное предательство и сегодня еще считается страшнейшим грехом и величайшей подлостью, и Европу в которой слова "суверенитет" и "границы", "родина" и "нация", несмотря ни на какие Шенгены, не потеряли своего смысла. В этом её национализме, кстати, не было ксенофобии дурного свойства — только открытая патриотическая уверенность в победе своей страны. Не случайно на каверзный вопрос: "Ненавидит ли Бог англичан?" она ответила знаменитым:

 — Любит ли он их или ненавидит, об этом мне ничего неизвестно, но я уверена, что англичане будут изгнаны из Франции, кроме тех, которые найдут здесь смерть.