Текст:Л.П. Фоминский:Чудо падения

"Чудо падения" - Глава из книги Л.П.Фоминского

Глава вторая. ВЗЛЁТ И ПАДЕНИЕ ЭЙНШТЕЙНА

2.1. Срочно требуется гений

В 1897 г в швейцарском городе Берне состоялся Сионистский Конгресс, организованный тогдашним лидером западноевропейских евреев Герцлем. На Конгресс, поначалу планировавшийся в г Мюнхене, где гнездилось ядро сионистского движения, прибыли 197 делегатов, большинство из которых, к удивлению Герцля, приехали из России и Польши. Так выяснилось, что восточных евреев – “ашкенази”, ведущих своё происхождение от хазар – кочевников, населявших в Х веке северный Кавказ и обращённых тогда в иудаизм, много больше (~85%), чем западных евреев – “сефардов”. Последние пришли в Европу из Испании, откуда евреи в средние века были изгнаны и рассеялись по Западной Европе после того, как в 1 веке по Р. Х. пришли в Испанию вместе с маврами из Палестины и Иудеи [ 19 ].

Хазары были обращены в иудаизм миссионерами-“чефутами”, называемыми ещё караимами (в переводе с турецкого – чернокнижники), пришедшими из Иудеи. Если выходцы из Иудеи в большинстве своём русо- и даже рыжеволосы, как И.Христос, то бывшие хазары исключительно черноволосы [ 20 ].

Конгрессом была поставлена задача добиться возвращения евреев в Палестину и заложения там основы “Мировой еврейской империи”. А для начала Конгресс объявил всех евреев самостоятельной нацией с требованием собственной государственности.

Тем самым Конгресс отменил принятый под давлением Наполеона в начале Х1Х века Европейским Еврейским Синедрионом курс на ассимиляцию евреев с теми народами, среди которых они живут, и отказ их от признания евреев отдельной нацией [ 19 ].

В политике после революционных перетрубаций романтических первопроходцев обычно вскоре сменяют молодые, но хорошо знающие, чего они хотят, прагматики. Герцля вскоре сменил на его посту главы пока что не существовавшего еврейского государства Хаим Вайцман (1874 -1952), который через полвека станет первым президентом Израиля.

Автор книги [ 19 ] утверждает, что сионизм всегда стремился к мировому господству. Это, мол, заложено в самые основы иудаизма, который, объявляя евреев “народом, избранным Богом” якобы призывал их постепенно вытеснить, поработить и уничтожить все другие народы, чтобы единолично господствовать на Земле. Это якобы предписано Богом. Вся секретная часть “Ветхого Завета” – “Торы”, а затем и созданного на их основе многотомного “Талмуда” учили этому, говорится в [ 19 ]. Если основными заветами христианства, ислама и буддизма являются “не укради” и “не убий”, то в иудаизме Вы такого не найдёте, утверждает автор книги [ 19 ].

Не знаю, не проверял. Но еврейский Бог в “Ветхом Завете” показался и мне более жестоким и кровожадным, чем Гитлер. А о завоевании всего Мира до недавнего времени мечтали почти все народы! Не одни евреи.

Но завоевание Мира, говорится в [ 19 ], талмудисты планировали осуществить не своими руками, а с помощью денег и революций, к которым они подстрекали те народы, среди которых жили. Автор этой книги утверждает, что все “великие революции”, начиная от кромвелевской в Британии, были спровоцированы евреями. И Великая Французская Революция, и революция в России 1917 г тоже.

Ну, в отношении последней мы спорить не станем: всем известно, в какой стране отсиживались в эмиграции вожди российской революции, откуда они в апреле 1917 г прибыли в Петроград в опломбированном вагоне с немецким и еврейским золотом, чтобы посеять смуту в России и привести её к сепаратному миру с Германией, уставшей воевать на два фронта.

У них почти всё получилось, как и было спланировано в германском генштабе совместно с центром мирового сионизма, и закончилось позорным и унизительным для России Брестским миром, заключенным всего за полгода до победы союзников России над Германией.

Но вернёмся в мирную Швейцарию начала ХХ века. Конечно же, почти все евреи, жившие в Швейцарии, были вовлечены в сионистскую организацию. И конечно же большинству из них, особенно молодым, нравились поставленные ею “великие” задачи. Евреи, дотоле считавшиеся изгоями, хотели чувствовать себя полноправными людьми.

А.Эйнштейн ещё на школьной скамье, когда его родители жили в г Мюнхене, попал под тёплую опёку сионистов. Об этом писали и его биографы, и он сам. Потом, во время учёбы в политехникуме, эта связь некоторое время была не очень плотной, в результате чего “отбившийся от рук” юноша умудрился жениться на не еврейке, а (подумать только!) на славянке - сокурснице, не имевшей швейцарского паспорта. Из-за этого ей по окончании политехникума вместо диплома выдали только справку о том, что она прослушала полный курс политехникума. Справка без диплома не давала права преподавания физики в школе, для чего готовились выпускники политехникума.

Когда к руководству мировой сионистской организацией пришёл молодой и энергичный Вайцман, организация поняла, что для того, чтобы малочисленный еврейский народ смог завладеть всем Миром, необходимо проникнуть в важнейшие институты государственных структур и постепенно, ненавязчиво захватить в свои руки руководство ими. Таковыми, помимо банковских структур, которые евреи ещё в середине Х1Х веке почти полностью захватили в свои руки, были промышленность, медицина и наука.

Медицину евреи к тому времени уже частично тоже захватили в свои руки. А вот в отношении науки они только в начале ХХ-го века поняли, что важнейшей из наук, всё больше и больше влияющих на промышленность, а значит и на экономику, является физика, которая ещё сто лет до того считалась всего лишь разделом философии – натуральной философией.

Но успехи электротехники, достигнутые в конце Х1Х века благодаря трудам многих учёных и изобретателей, самыми известными из которых на Западе были Т.Эдиссон и Н.Тесла, заставили сионистов по-новому отнестись к физике. Им, конечно же, захотелось прибрать к своим рукам эту ветвь науки. Главное ведь во всякой революции – захватить ключевые посты, узловые точки влияния на общество и давления на него.

Уж не знаю кто кого тогда в 1903 – 4 гг нашёл друг друга, когда трое молодых людей, среди них – А.Эйнштейн, организовали в г Берне кружок по изучению новейших достижений физики с высокопарным названием “Академия Олимпия”, - то ли они сионистских руководителей, то ли те их, но похоже, что все остались довольны друг другом. Ибо финансовые дела Эйнштейна с тех пор неизменно оставались сравнительно благополучными, несмотря на то, что его жена так и не смогла найти работу.

Чтобы наибыстрейшим образом захватить ключевые позиции в физике, сионистам нужен был гений, свой гений в физике, обладающий в ней непререкаемым авторитетом. Но гениями не рождаются, ими становятся. Это сионисты хорошо знали. Ещё они знали, что гением можно стать, а можно гения и создать. Стать не каждый сможет, а вот создать имидж гения можно почти каждому, обладающему маломальскими способностями. Нужно лишь умело поддерживать и проталкивать его.

Такой наёмный гений должен быть энергичным и, конечно же, молодым. Ведь программа его использования рассчитана на десятилетия. Не взращивать же второго, если, не дай Бог, первый раньше времени окочурится!

Молодой А.Эйнштейн по всему устраивал “ мудрецов Сиона ”.

Но талант, как известно, надо поддерживать и опекать. Гения – тем более. Сионисты расчищали путь Эйнштейну на Олимп науки весьма энергично и решительно. Даже, наверно, в большей мере, чем он сам того хотел. Орудовали, как Вы увидите далее, в основном с помощью медицины – ведь к тому времени еврейство уже уверенно верховодило в этой деликатной области человеческой деятельности, способной оказывать очень сильное влияние на людей. В наши дни они в этой области, как, впрочем, теперь, благодаря Эйнштейну, уже и в физике, хозяйничают безраздельно.

2.2. Альберт Эйнштейн (1879-1955)

Удивительно, что ни Лоренц, ни Пуанкаре не оставили после себя учеников – школы. А ведь у них были для этого все возможности. В результате их место заменил “человек со стороны” – А.Эйнштейн, который хоть и не любил преподавательскую работу, но школу, какую-никакую, всё-таки создал. Только “школа” эта имела одну странную особенность – почти все её представители являлись лицами еврейской национальности… Может этим аукнулось в ХХ веке то ограничение на путь в науку евреям, которое почти повсеместно существовало в ХIХ веке.

В 1889 г А.Эйнштейн, будучи школьником, познакомился в Мюнхене, где жил с родителями, с М.Талмудом – тогда студентом-медиком, который позже был, видимо, не последней фигурой в сионистском движении. Он регулярно бывал в доме Эйнштейнов до переезда их из Мюнхена в 1894 г, и это он знакомит мальчика с популярными книгами по физике и обсуждает с ним научные и философские проблемы [ 21 ].

Международный сионизм в начале ХХ века уверенно поднимал голову и поднимал на щит своего представителя в науке – А.Эйнштейна с “его” теорией относительности. В ответ тот верно служил ему и всю жизнь поддерживал тесные связи с руководством сионистского движения. (За заслуги перед ним правительство Израиля в 1952 г предложило Эйнштейну стать президентом Израиля, но он отказался по состоянию здоровья.) Выше мы взяли слово “его” в кавычки потому, что, как отмечено в [ 15 ], “любую концепцию теории относительности, приписываемую Эйнштейну, обязательно впервые ввёл в науку кто-то другой до него”.

Биографы Эйнштейна безуспешно пытались выяснить, как это молодой провинциальный патентовед, за плечами которого после средней школы было лишь 4 года учёбы в политехникуме и 3 года работы в патентном бюро в г Берне (Швейцария), в 1905 г “дозрел“ до специальной теории относительности (СТО). Так, признанный лучшим из его биографов А.Пайс пишет в [22], что этому должны были предшествовать годы мучительных раздумий. Но когда он распрашивал А.Эйнштейна об этом периоде, тот “отвечал странными безличными фразами“, а создание СТО называл “шагом”.

А ведь кроме мучительных раздумий должны бы остаться горы черновиков, набросков и, наконец, промежуточные публикации. Где они, кто их видел? Трудно представить, что можно было выдать СТО сразу в том окончательном виде, в каком мы её видим в первой статье Эйнштейна 1905 г. Тем более выдать человеком, который, по уверениям самого Эйнштейна, до того не был знаком ни с опытами Майкельсона-Морли, ни с преобразованиями Лоренца, ни с последними публикациями А.Пуанкаре. А ведь в статье А.Эйнштейна преобразования Лоренца имеют тот же вид, что и в публикациях Лоренца и Пуанкаре, хотя могли бы иметь вовсе другой вид, как, например, у Фогта. Случайно ли?

Тот же Пайс, имевший счастье много общаться с А.Эйнштейном в конце его жизни, узнал от него, что в юности они с друзьями по “Академии Олимпия” в г Берне регулярно устраивали вечера, где читали и обсуждали произведения Юма, Пуанкаре и Маха. В [ 22 ] А.Пайс указывает, что именно сборник ”Наука и гипотеза” выпуска 1902 г, в котором было опубликовано парижское выступление А.Пуанкаре в 1900 г, читал А.Эйнштейн с друзьями. Друг Эйнштейна М.Соловин позже писал: "Эта книга произвела на нас столь сильное впечатление, что в течение нескольких недель мы не могли прийти в себя". Понятно, что так заинтересовавшего его автора Эйнштейн потом уже не мог упускать из вида, а должен был буквально “охотиться” за его новыми публикациями.

Сам же Пуанкаре буквально на каждом шагу с восхищением ссылался на работы Х.Лоренца и его преобразования координат. Да и сам он много работал над преобразованиями Лоренца, превращая их в “группу Лоренца“. Тем не менее Эйнштейн до конца своих дней уверял, что до публикации своей статьи 1905 года он не был знаком с преобразованиями Лоренца и вывел их самостоятельно и независимо. Верится с трудом.

Ещё он утверждал, что не слышал об эксперименте Майкельсона-Морли, и что этот эксперимент, в отличие от опыта Физо, не сыграл никакой роли в создании им СТО. Ох, не верится! Ведь именно эксперимент Майкельсона-Морли в конце Х1Х века наделал столько шума и привёл к инициации работ и Лоренца, и Пуанкаре, и других!

Тем более, что в предисловии к той статье Эйнштейна 1905 г сказано: “…неудавшиеся попытки обнаружить движение Земли относительно “светоносной среды” ведут к предположению, что не только в механике, но и в электродинамике…" Понятно, что автор этих строк имел в виду конечно же опыты Майкельсона-Морли. Значит он знал о них! Почему же не знал А.Эйнштейн? Или он не был автором этих строк?

Эйнштейну несказанно повезло, что ни рецензент, ни редактор лейпцигского журнала “Annalen der Physik” не противопоставили его рукописи публикаций Лоренца, Пуанкаре, Лармора и др., о которых редакция физического журнала обязана была слышать и обязана была потребовать от начинающего автора сделать ссылки на предшествующие работы “маститых”. Это очень странно и в наше время представляется невозможным. В наши дни Эйнштейна сразу бы обвинили в плагиате. Неужели редакция была подкуплена? Кем? Несомненно одно – старик Эйнштейн лукавил, когда позже утверждал, что не был знаком с работами предшественников, а потому не сделал необходимых ссылок на них.

А они шли к своим результатам долгим и трудным путём. Лоренц 10 лет переделывал и переделывал свои преобразования, пока они не приняли окончательный вид. Пуанкаре через каждые 2-3 года публично ставил новую программную задачу в деле создания новой механики и тяжело “выгребал” к ней. Лишь один молодой Эйнштейн решил все эти задачи одним махом в один месяц при кратком перерыве между написанием диссертации на совсем другую тему и написанием серьёзной научной статьи на третью тему. (В 1905 г он без отрыва от работы в патентном бюро написал 5 основополагающих научных статей на разные темы и диссертацию. Да ещё успевал 2 – 3 раза в неделю играть по вечерам на скрипке в городском квартете. )

Можно предположить, что тут работал не один А.Эйнштейн, а целая группа, публиковавшая свои труды от имени одного лица с тем, чтобы создать ему имидж гения. В те годы была мода на такое. Так, например, в России группа писателей публиковала свои опусы под псевдонимом Козьмы Пруткова. Надо сказать, что если это так, то группа молодых физиков, объединившихся в 1903 г в г Берне в "Академию Олимпия", довольно удачно избрала из своего круга лицо, от имени которого они решили печатать эти публикации. Эйнштейн их не подвёл и вполне оправдал возложенные на него надежды, когда после распада группы самостоятельно продолжил работу.

Но группа конечно же переборщила, решившись опубликовать только в одном 1905 г от имени Эйнштейна, заканчивавшего в это время работу над диссертацией и работавшего над двумя статьями о броуновском движении, направленными в печать в том же 1905 г, ещё и серьёзнейшую статью о квантах света, а затем весьма рискованную, полную плагиата и математических подтасовок статью [ 7 ] по теории относительности.

Тем самым группа дала возможность будущим историкам науки понять, что всё это было не по силам одному молодому человеку, не умудрённому багажом глубоких и всесторонних знаний, человеку, не заканчивавшему университетов и вынужденному 8 часов в день посвящать служебным обязанностям в патентном бюро, где он работал. Тот же Пайс по простоте душевной отмечает в [22], что если в первых публикациях Эйнштейна "нет и следа мучительных размышлений, скорее кажется, что автор наслаждается процессом творчества”, то “с 1907 по 1916 г эта лёгкость и законченность пропадают. Меняется и стиль – статьи, написанные с характерной для него категоричностью, сменяются отчётами о работе"

А Эйнштейн, свершив всё это за один 1905 год, отнюдь не подорвал здоровье непосильной для одного человека работой, а розовощёкий и энергичный, продолжал в следующем 1906 г выдавать одну за другой всё новые статьи на все эти темы. Со стороны группы “Академия Олимпия” это был, конечно, подвиг – отдать свои труды одному, а самим остаться в тени его славы. Но он не подвёл, до конца своих дней оказывал поддержку собратьям по перу и нации.

Согласитесь, что в этом есть своя прелесть! Это у нас потом поняли многие администраторы от науки, которые, едва выдвинувшись либо по комсомольской и партийной линии, либо по родственной на руководящие посты в НИИ, сразу же, благоухая и лоснясь, начинали публиковать десятки “своих” научных публикаций, подготовленных их подчинёнными – чёрнорабочими от науки. Помнится, директор Института ядерной физики СО АН СССР академик Г.И.Будкер в 60-е годы, посмеиваясь, называл такое явление "принципом общественного производства и частного присвоения в науке".

В [15] рассказывается, что буквально на следующий день после выхода в 1905 г номера лейпцигского журнала “Annalen der Physik” с первой статьёй А.Эйнштейна по теории относительности её полный текст был передан телеграфом по трансатлантическому кабелю в газету “Нью-Йорк Таймс”, немедленно известившую мир о рождении “новой непостижимо гениальной теории”. Ещё читатели не успели получить журнал, ещё ни один учёный не успел прочесть и оценить эту статью, а уже весь Мир был поставлен перед фактом появления нового гения.

Спрашивается, кто мог оплатить ту огромную межконтинентальную телеграмму, и кто оплатил ту публикацию в самой крупной американской газете? У членов группы “Академия” таких денег не могло быть. Понятно, что нить ведёт к международному сионизму, руководству которого понравилась идея создания бедному еврею имиджа гения, чуть ли не второго Христа, несущего человечеству новое непогрешимое знание.

Интересно, кто же из членов “Академии Олимпия” на самом деле писал ту первую статью 1905 г по теории относительности? Или работал весь коллектив? Тут следует вспомнить, что в этой знаменитой статье, не имеющей ссылок на предшественников, А.Эйнштейн выносит единственную благодарность своему другу по “Академии” М.Бессо. По рассказам Эйнштейна, тот в самый последний момент в 1905 г помог "родить последнюю решающую мысль, увязавшую весь набор разрозненных до того и противоречивых мыслей в один узел". Мысль эта заключалась в пересмотре понятия времени и осознании неразрывной связи между временем и скоростью движения. Можно предположить, что эту свежую мысль в последний момент М.Бессо привёз из Парижа вместе с последними публикациями А.Пуанкаре, за работой которого группа особенно внимательно следила.

После выхода в свет этой первой публикации Эйнштейна Пуанкаре сразу заподозрил, что тут что-то не так, и до конца своих дней очень холодно относился к Эйнштейну. Тот отвечал тем же и даже уклонился от написания статьи, посвящённой памяти Пуанкаре, когда он умер в 1912 г, и редакция одного из научных журналов обратилась к Эйнштейну с просьбой написать такую статью о “коллеге по цеху”.

Сопоставление публикаций А.Пуанкаре и А.Эйнштейна показывает, что если лаконичные статьи Пуанкаре не содержат разъяснений многих выкладок, то работа Эйнштейна 1905 г, полная длиннот, отличается чисто немецкой скрупулёзностью, от которой читателя порой чуть не тошнит. Но именно этого, как оказалось, не хватало работам Лоренца и Пуанкаре для доведения их до понимания широкого круга читателей-физиков. Именно в этом сила работы Эйнштейна. Даже если эта его работа компиляция, то очень талантливая компиляция. Тем не менее и в работе А.Эйнштейна имеются недоработки и ошибки, о которых его последователи предпочитают умалчивать. О них мы поговорим в следующей главе.

Но Эйнштейн, даже если в начале пути и пошёл на плагиат и компиляцию, вскоре ушёл дальше его предшественников. Ну а последующее развитие теории относительности, осуществлявшееся уже в основном по его инициативе, позволило ему оставить их далеко позади. Как свежий бегун в эстафете принимает палочку от вымотанного товарища по команде, так молодой энергичный Эйнштейн принял (или вырвал?) факел новой механики из слабеющих рук его маститых предшественников.

Сам он поначалу не любил выражение “теория относительности” и долго называл её "теорией инвариантов". Не любил, думается, потому, что выражение "теория относительности" придумал не он, а Пуанкаре, применив его в той самой своей публикации [ 17 ] от 1906 г.

Историки науки ставят в заслугу Эйнштейну то, что он первым с одних и тех же позиций объяснил и опыт Физо, и опыт Майкельсона, результаты которых противоречили друг другу. А именно, объяснил релятивистской формулой сложения скоростей. Действительно, А.Пуанкаре, который эту формулу наверняка знал ещё до того, как написал её в статье [17], опубликованной только в 1906 г, сделал ошибку, не опубликовав её раньше. Ведь он думал о науке, о строгости доказательств, а не о приоритетах!

Ну а в чём Эйнштейн (или те, кто написал за него ту статью 1905 г) действительно смело опередил всех – это в отрицании существования эфира. Если Пуанкаре в своём выступлении 1900 г только ставил вопрос "Суще-ствует ли эфир?", то Эйнштейн в предисловии к статье 1905 г твёрдо заявил, что введение “светоносного эфира” оказывается излишним. Это действительно было ново. Но правильно ли?

Эйнштейн двояко оценивал свою роль в создании СТО. С одной стороны, упорно утверждал, что до 1905 г не знал о работах предшественников, из чего следовало сделать вывод, что СТО он разработал независимо от них (но в удивительном совпадении как с их выводами, так и с формой полученных ими выражений). С другой стороны, он выражал удивление тому, что его последователи и поклонники приписывают создание СТО исключительно ему одному, и справедливо указывал, что были работы Максвелла, Герца, Лоренца, Пуанкаре, Минковского и др. его предшественников и современников, внёсших свою лепту в построение теории относительности.

Но, как это всегда бывает, всё новое и прогрессивное, состарившись, становится косным и регрессивным. Не исключение тому и теория относительности. Сегодня она в том виде, в каком существует, застыв в своём развитии ещё в 20-е годы, не помогает, а мешает развитию науки.

2.3. Поддержка М.Планком и cтановление гения

Вопреки ожиданиям Эйнштейна, его бернских друзей и, видимо, тех, кто вложил деньги в рекламу его публикации 1905 г, статья была встречена ледяным молчанием читателей журнала. Но спустя пару месяцев, показавшихся Эйнштейну вечностью, приходит письмо из Берлина от Макса Планка (1857-1947), просившего разъяснить кое-что в статье. Радость Эйнштейна была безмерна – ведь откликнулся один из известнейших физиков!

Сам М.Планк позже объяснил интерес к работе Эйнштейна тем, что поиск абсолюта всегда был его целью в науке, а "подобно кванту действия в квантовой теории, скорость света является абсолютом, центральным моментом теории относительности". В начале 1906 г Планк доложил о работе Эйнштейна на коллоквиуме в Берлине. Его ассиситент М.Лауэ в 1906 г приехал к Эйнштейну в Берн. За ним зачастили и другие молодые физики.

М.Планк был первым физиком, который написал научную работу [23] по СТО, ссылаясь только на Эйнштейна, словно его предшественников и не было. Планк и Лауэ занялись, в частности, пересмотром термодинамических процессов с позиций СТО. Исходили из того, что два основных закона термодинамики справедливы в системе покоя термодинамической системы, а затем искали такие выражения для преобразований величин тепла, температуры и энтропии, при которых основные законы термодинамики оставались бы справедливыми и в произвольной инерциальной системе отсчёта, движущейся относительно первой.

Для этого Планк сначала показал, что энтропия тела, находящегося в тепловом равновесии, является инвариантом при преобразованиях Лоренца. А затем они с Лауэ пришли к релятивистским формулам для преобзразований температуры и теплоты [ 24 ]:

T = T0 ?1- b2 , Q = Q0 ?1- b2. (2.1) (Тут b = V/C.)

И хотя эти формулы, особенно формула для преобразования теплоты Q, буквально обратны формулам СТО для преобразований массы и энергии тела, Эйнштейн не возражал, а в статье [ 25 ] присоединился к мнению Планка, включив в эту обзорную статью формулы (2.1), утверждающие, что “температура и теплосодержание термодинамической системы в движущейся системе отсчёта всегда меньше, чем в покоящейся”.

В публикациях Планка и Эйнштейна не дано глубокого анализа этого удивительного результата. Тем не менее эти формулы, к которым мы ещё вернёмся, в течение 50-ти лет не вызывали сомнений у эйнштейнианцев, для которых важнее было кто сказал, а не что сказал.

В июне 1907 г Эйнштейн, продолжая работать в патентном бюро, подал прошение в Бернский университет о присвоении ему звания приват-доцента, чтобы иметь право преподавания в вузах. Но только в феврале 1908 г прошение было удовлетворено. В 1909 г он становится экстраординарным профессором теоретической физики Цюрихского университета Но в начале 1911 г у него случился какой-то инцидент с кем-то в университете. Все ждали, что Эйнштейн извинится , а он предпочёл уволиться и переехать в Прагу, куда его пригласили на должность профессора в Пражский университет. Проработав там всего год и не прижившись, в 1912 г по приглашению своего друга юности М.Гроссмана, ставшего деканом физико-математического факультета Цюрихского политехникума, возвращается в этот политехникум на должность профессора факультета Гроссмана.

Здесь в сотрудничестве с Гроссманом создаёт основы ОТО. Они впервые описывают тяготение метрическим тензором.

Весной 1913 г в Цюрих приезжают М.Планк и Г.Нернст с предложением Эйнштейну о переезде в Берлин. Ему предлагается членство в Прусской академии наук, звание профессора Берлинского университета без обязательной учебной нагрузки и должность директора учреждаемого Кайзеровского института физики. В декабре, после того как Прусская академия наук избрала А.Эйнштейна своим действительным членом, он даёт согласие, и 6 апреля 1914 г вместе с семьёй переезжает в Берлин. До первой мировой войны оставалось меньше, чем полгода.

2.4. Герман Минковский (1864-1909)

Он был выходцем из Литвы и преподавателем математики в цюрихском политехникуме, где учился Эйнштейн. Считался большим специалистом по квадратичным функциям. А в выкладках СТО мы сплошь и рядом видим квадраты величин. Поэтому после того как Минковский в 1902 г переехал работать в Геттингенский университет, а Эйнштейн прогремел по всему миру с теорией относительности, он тоже заинтересовался этой теорией.

В 1907 г Минковский провёл в университете коллоквиум, в ходе которого отождествил преобразования Лоренца с псевдовращениями, при которых

x12 +x22 + x32 +x42 - инвариант,

где x1, x2, x3 - пространственные координаты материальной точки, x4 = iCt – временная координата.

То есть он вслед за Пуанкаре назвал временную координату мнимой в “пространстве четырёх измерений”, как выразился Пуанкаре в своей работе [17], опубликованной в 1906 г. Надо сказать, что Пуанкаре в той работе тоже указывал, что "преобразования Лоренца представляют не что иное, как поворот в этом пространстве вокруг начала координат". Так что напрасно эйнштейнианцы приписывают Минковскому первенство в этом и в изобретении четырёхмерного пространства-времени. Нет, впервые понятия четырёхмерной кинематики ввёл ещё в самом начале Х1Х века французский физик Жозеф Лагранж (1736-1813) в своей “Теоретической механике”. Только зачем эйнштейнианцам помнить каких-то французов, если вместо них можно подставить в историю имя своего соплеменника!

Но Минковский рассматривал мнимость временной координаты всего лишь как математический приём, не придавая ей физического значения.

В работе [26] он приводит уравнения Максвелла-Лоренца в современный тензорный вид. В этой статье впервые появляются термины “пространственно- и времениподобные векторы”, “световой конус” и “мировая линия”. Так началась формализация СТО.

Наконец осенью 1908 г Минковский выступил в Кёльне со своей знаменитой лекцией “Пространство и время”, в которой , в частности, сказал: "Отныне пространство само по себе и время само по себе уходят в мир теней, и сохраняет реальность лишь их своеобразный союз" [27]. Увы, Минковский не дожил до публикации своей лекции. Уже в январе 1909 г он безвременно умер в больнице от аппендицита…

Вначале Эйнштейн счёл запись уравнений теории относительности в тензорной форме "излишней учёностью" и шутил, что "с тех пор как теорией относительности занялись математики, он и сам перестал её понимать", но уже к 1914 г он освоил тензорный анализ, а в 1916 г признал, что Минковский этим облегчил ему переход от СТО к ОТО. Но ещё в 1911 г он разглядел в 4-мерном мире Минковского самое главное для себя – то, что в этом мире "пространственно-временные соотношения между физическими событиями изображаются геометрическими теоремами"[28]. Так началась эйнштейновская геометризация физики.

2.5. Как завуалировать трудности?

После публикации в 1905-7 гг первых блестящих статей по теории относительности Эйнштейн, поставив в [25] вопрос о том, как должны идти часы и двигаться луч света в гравитационном поле, на 3 года задумался, не публикуя новых мыслей на эту тему. К мыслям о гравитационном поле его обратила, видимо, та самая статья Пуанкаре 1906 г, с которой всё и началось. Но задуматься действительно было над чем. И посоветоваться было не с кем, ибо члены “Академии Олимпия” к тому времени уже разъехались по разным городам и странам.

В этот период над СТО больше работал Минковский, чем Эйнштейн. Но после смерти Минковского в 1909 г работа над совершенствованием СТО совсем увяла.

Своё молчание Эйнштейн прервал лишь в 1911 г, работая в Праге. Но публикации пражского периода на эту тему принесли тогда Эйнштейну не удовлетворение, а одни насмешки. Ибо гравитационное поле и поведение в нём света никак не хотели укладываться в “прокрустово ложе” СТО. Эйнштейн даже был вынужден признать, что в гравитационном поле скорость света в вакууме не постоянна, а зависит от гравитационного потенциала [29]. Ну а когда он обнаружил, что при переходе от точки с одним потенциалом к точке с другим не сохраняется и столь любимое им соотношение E= mC2 между массой и энергией и нарушается ньютоновский закон равенства сил действия и противодействия, то и сам схватился за голову.

Недоброжелатели, конечно, веселились от души. Так, например, один из его оппонентов М.Абрагам, разрабатывавший в это время свою теорию гравитации, которая существенно отличалась от эйнштейновской, едко написал тогда в любимом Эйнштейном журнале “Аnn. Phys.”, что "Эйнштейн собственными руками нанёс завершающий удар по теории относительности, отказавшись от постулата постоянства скорости света"[30].

Увы, период этих насмешек совпал с тем временем, когда Эйнштейн, разругавшись с кем-то в Цюрихском университете, только-только переехал в Прагу и был в новом коллективе ещё инородным телом. Может поэтому он и не прижился в Пражском университете.

Но друзья и покровители не дали пропасть. Марсель Гроссман (1878-1936) – мастер в области тензорного исчисления и энтузиаст неевклидовой геометрии, бывший сокурсник по политехникуму, у которого Эйнштейн ещё студентом списывал конспекты, и который помог тогда безработному после окончания политехникума Эйнштейну устроиться в патентное бюро, теперь не только пригласил его обратно в Цюрих на профессорскую должность в политехникуме, но и предложил свою помощь как математик.

В такой помощи Эйнштейн, который всегда был не очень силён в математике, теперь очень нуждался. Ибо его расчёты становились всё более сложными и громоздкими, и для их компактирования волей-неволей пришлось прибегнуть к тензорному исчислению, в котором за одним символом скрывается целая группа операций чуть ли не со страницей обычных алгебраических выкладок. Тензоры – это как команды в компьютере. Виртуозно владеть этим языком может лишь тот, кто ежедневно работает с ним. Гроссман владел. И Эйнштейна обучил. В соавторстве с ним Эйнштейн написал основополагающие работы по ОТО [31,32] уже целиком на языке тензоров.

Чем сложнее в физике математика, тем труднее за математикой увидеть физику. Современные физики-теоретики могут часами увлечённо спорить друг с другом на языке тензоров, но мало кто из них способен на обычном языке пояснить, о чём они спорят и какие физические явления обсуждают. А в ОТО с самого начала пошла речь об искривлениях квазиевклидова пространства, которое и без искривления представить невозможно. Оторванность от физики стала окончательной.

Но это только радовало Эйнштейна. И не только потому, что переход на язык тензоров, недоступный большинству смертных, позволил отгородиться от большинства критиков, но и потому, что геометризация позволила замаскировать ряд возникших ляпсусов и парадоксов, таких, например, как проблема неравенства действующих и противодействующих сил. Геометризация позволила отказаться от языка сил и заменить их искривлением пространства и инерционным движением тел по геодезическим линиям.

Исключение из рассмотрения сил взаимодействия формально позволило отказаться и от поиска материальных переносчиков этих сил, то есть фактически отказаться от концепции силовых полей и свести всё к геометрии. Позже известный “релятивист” академик РАН Я.Б.Зельдович писал по этому поводу: "Пафос Максвелла – поля, пафос Эйнштейна – отказ от какого-либо поля!” [33].

Не кажется ли Вам, что тут Эйнштейн начал противоречить самому себе? Пытаясь разработать единую теорию поля, которой грезил почти всю свою жизнь и которой безрезультатно посвятил последние 30 лет этой жизни, он становится на путь геометризации физики, ведущий к отказу от понятия поля! А ведь элементарные частицы, например фотоны, являются квантами поля. Поэтому отказ от концепции силовых полей означает одновременный отказ от концепции элементарных частиц! Не слишком ли от многого требует отказаться Эйнштейн и ради чего?

Во второй половине ХХ века люди начали удивляться, почему ОТО, названная эйнштейнианцами ”красивейшей теорией всех времён”, смогла решить так мало практических задач. Все думают, что из-за большой сложности этих задач. Но нет. В следующей главе мы покажем, что в основу ОТО было положено ложное представление об интервале как расстоянии между точками квазиевклидова пространства. А ведь ОТО – это теория, попытавшаяся свести всю физику к геометрии. Но если в основу этой геометрии положено ошибочное представление о расстоянии, то можно представить, какие результаты получатся у занимающегося такой теорией! Это потом обернулось ещё и полным фиаско Эйнштейна в его попытках построить единую теорию поля.

2.6. Канонизация при жизни

Ещё в Праге в 1911 г Эйнштейн рассчитал, что в гравитационном поле Солнца луч света от далёкой звезды, пролетая мимо Солнца, должен отклониться гравитационным полем в сторону Солнца на 0,87 угловой секунды [29]. С тех пор он начал осаждать астрономов с просьбами произвести такие измерения при затмениях Солнца, хотя существовавшие тогда приборы ещё не позволяли обеспечить необходимую точность измерений.

В 1915 г при завершении работы над ОТО Эйнштейн с её помощью уточнил, что луч должен отклоняться в 2 раза сильнее, то есть на 1,74¢¢. Это повысило шансы астрономов на успех. Но наблюдать ближайшие затмения им помешала разразившаяся мировая война.

Только в мае 1919 г, когда война окончилась, двум британским экспедициям, организованным Артуром Эддингтоном (1882-1944), удалось получить первые фотографии затмения, по которым можно было попытаться кое-что определить. Осенью была завершена обработка материалов, и 6 ноября 1919 г результаты были оглашены на совместном заседании Королевского общества (Академия наук) и Королевского астрономического общества.

Было объявлено, что результаты расчётов Эйнштейна полностью подтвердились – угол отклонения луча составил (1,6 – 1,98)¢¢. И хотя все понимали, что точность измерений оставляла желать лучшего и достоверность этих результатов невысока (это особенно стало понятно спустя десятилетия, когда существенно была повышена точность таких измерений [34]), председательствующий – Дж.Томсон объявил, что "этот результат - одно из высочайших достижений человеческого разума" [35].

То заседание биографы Эйнштейна называют актом его канонизации. Канонизацию, то есть признание человека святым, церковь обычно осуществляет спустя годы после смерти человека. Эйнштейна канонизировали при жизни. И многие в один день забыли о недавних насмешках над ним. Теория относительности утвердилась окончательно. Это был триумф Эйнштейна.

7 ноября 1919 г газеты всего мира извещали о "великой победе человеческого разума, сумевшего измерить искривление пространства". А последующие несколько лет Эйнштейн, как много лет спустя Ю.Гагарин после своего исторического полёта, объезжал столицы мира, где его принимали императоры и президенты.

А.Пайс отмечает, что с ноября 1919 газета “New York Times” стала регулярно печатать об Эйнштейне и "всё более подчёркивать ту дистанцию, которая отделяет героя от простого человека" и признаётся: “Это необходимо для создания и поддержания мифа”. А далее продолжает: "Он – новый Моисей, сошедший с горы, чтобы установить свой закон. Он – новый Иисус, которому подвластно движение небесных тел. Он говорит на непонятном языке, но звёзды подтверждают его правоту…"[ 22].

Международный сионизм достиг своей цели – кампания по созданию образа гения, второго Моисея закончилась полным успехом. Отныне физика во всём мире была под их контролем.

2.7. Первые жертвы эйнштейнианства

Первой женой А.Эйнштейна была Милева Марич (1875-1948) – сербка из г. Новы-Сад (тогда Австровенгрия), эмигрировавшая в Швейцарию. С ней он познакомился в политехникуме, где она училась на том же курсе, и женился на ней, не еврейке, вопреки воле родителей. Когда Эйнштейн в 1914 г переехал с семьёй в Берлин, то буквально через неделю почему-то отправляет Милеву с детьми обратно в Цюрих[22]. Думается, что кому-то не понравилось её сербское происхождение. Кто-то, повидимому, уже знал, что через 4 месяца в Сербии начнётся мировая война между немецким и славянским народами. Потому, сочло сионистское руководство, германскому академику, претенденту в гении, лучше не иметь близких родственников-сербов.

Оставшись без верной помощницы и единомышленницы один на один с теорией относительности и её многочисленными противниками, Эйнштейн вскоре переутомился и в 1917 г тяжело заболел. Тогда его перевезли на квартиру к его двоюродной сестре Эльзе, которая уже давно жила в Берлине и которая стала присматривать за больным. Вскоре он стал жить с ней, как с женой. А в 1919 г официально женился на ней, развёвшись с Милевой, которой взамен пообещал отдать деньги Нобелевской премии, если получит таковую. Отдал [22]. У цивилизованных народов жениться на своих сёстрах, даже двоюродных, давно считается предосудительным. Но у евреев браки между родственниками не запрещаются Талмудом.

Ходят слухи, что сын Эйнштейна Эдуард, когда достиг совершеннолетия (на Западе это в 20 лет), начал утверждать, что это не отец, а мать Милева, тоже заканчивавшая цюрихский политехникум и тоже посещавшая “Академию”, написала ту первую статью 1905 г по теории относительности. Действительно, другой биограф Эйнштейна – уже советский, в [36] пишет, что летом 1930 г сын Эйнштейна – способный юноша, отличный пианист, собиравшийся стать врачом-психиатром, написал отцу письмо с такими "бредовыми обвинениями". Эйнштейн немедленно помчался в Цюрих. С того дня и до конца своих дней Эдуард – пациент психиатрической больницы в Цюрихе, где и умер в 1965 г [22]. А.Пайс упоминает, что А.Эйнштейн, ещё живя в Цюрихе, дружил с главным цюрихским психиатром, тоже евреем…

Родился Эдуард 28 июля 1910 г. Поэтому можно предположить, что после достижения им совершеннолетия мать поведала ему страшную семейную тайну. Молодой человек, любивший отца, был, по-видимому, настолько шокирован, что написал то письмо, не подумав о собственной безопасности. А ведь действительно, когда Эйнштейну в 1905 г было работать над той статьёй? Думается, что над ней, как над обзорной статьёй, действительно могла работать его вдумчивая жена, сидевшая дома с ребёнком, пока муж бегал то на работу, то на концерт, то к друзьям .

Журнал “Молодая гвардия” в [15] рассказал, что в 1917 г Фридрих Адлер (1879-1960), работавший до того с Эйнштейном в Цюрихском политехникуме, тоже был подвергнут принудительной психиатрической экспертизе на основании того, что он опубликовал работу, в которой опровергал теорию относительности.

Тот же Пайс в [22] пишет, что Марсель Гроссман (1878-1936), оказавший столько помощи Эйнштейну, во время первой мировой войны всего себя посвятил пацифистской деятельности – организовывал санитарные поезда, обмен пленными и пр. После войны, пишет далее этот автор, сильно изменившийся Гроссман охладел к теории относительности и в 1931 г опубликовал статью [37] с критикой понятий параллельного переноса, абсолютного параллелизма и далёкого параллелизма, использовавшихся им и Эйнштейном при построении ОТО. Больше ему не позволят публиковаться и через 5 лет он умрёт в той же цюрихской психиатрической больнице…

Так что когда современные эйнштейнианцы объявляют параноиками критиков теории относительности, то это уже не ново. Тот же журнал “Молодая гвардия” далее рассказал, что А.Бронштейн в книге “Беседы о космосе и гипотезах” сообщал, что "только в 1966 г отделение общей и прикладной физики АН СССР помогло медикам выявить 24 параноика"…

“Карательная медицина”, достигшая у нас своего эпогея в 70-е годы, начала действовать, как видим, ещё в 17-м году, а может и раньше. И не у нас, а на Западе! Недаром у известного швейцарского драматурга А.Дюренматта, писавшего в основном в 50-е годы, имеется пьеса об учёном-физике, упрятанном в сумасшедший дом. Как видите, писателю не надо было далеко ездить, чтобы найти прототип для своего героя.

Самым большим насмешником над Эйнштейном был Макс Абрагам (1875-1922). Он был очень одарённым физиком-теоретиком. Одно время Эйнштейн даже предлагал его кандидатуру в качестве своего преемника в Цюрихе при намечавшемся переезде в Берлин. Абрагам в это время работал в Геттингенском университете, где прославился построением классической модели электрона и объяснением результатов опытов Кауфмана. Но ему суждено было стать не преемником, а научным противником Эйнштейна. Увы, он потерпел поражение в сражении с ним.

Когда Эйнштейн в 1911 г остановился в растерянности перед фактом непостоянства скорости света в гравитационном поле, Абрагам не только посмеялся над Эйнштейном, о чём мы уже писали, но и предпринял попытку распространить этот вывод и на СТО. А.Пайс пишет, что "он пытался добиться невозможного – включить представление о непостоянстве скорости света в СТО". Но Абрагам сделал из этого правильный вывод:"Лоренцева группа сохраняется лишь в бесконечно малом".

Против этого утверждения тогда тут же выступил Эйнштейн. Пайс пишет, что "по этому поводу в журнале “Ann. Phys.”развернулась дискуссия, в ходе которой Абрагам продемонстрировал недостаток такта и плохое понимание сути вопроса. Сначала Абрагам утверждал, что СТО угрожает здоровому развитию физики, поскольку “трезвому наблюдателю ясно, что эта теория никогда не приведёт к полному описанию картины мира, если в неё не удастся…включить тяготение"[22].

Затем Абрагам предложил альтернативную теорию: "Я предпочёл бы разработать новую теорию тяготения, не занимаясь проблемой пространства-времени.” И полностью отказывается от лоренц-инвариантности, возвращаясь к абсолютной системе отсчёта [38,39].

В результате полемика между Эйнштейном и Абрагамом на страницах научных журналов разгорелась ещё с большей силой. Но Эйнштейн спешил в Берлин, ему некогда было спорить с оппонентом. Все поняли, что когда он предложил кандидатуру Абрагама на своё профессорское место в политехникуме, то просто пошутил. А каковы на самом деле были намерения относительно Абрагама, можно судить из следующего абзаца книги Пайса:

"У Абрагама был незавидный талант усложнять себе жизнь, в особенности своим убийственным сарказмом. Между реальностью и его представлениями постоянно вставал его «злой дух»—Эйнштейн. Абрагам понимал теорию относительно­сти, но не мог с ней примириться. Его нельзя назвать великим ученым, но он заслуживает, чтобы о нём помнили как о челове­ке, олицетворявшем драматизм резких перемен в науке. Умер Абрагам в 1922 г. от опухоли мозга. Борн и Лауэ вместе напи­сали некролог: «Он был уважаемым оппонентом, сражался чест­но и признавал поражения без лишних споров и сетований. Абстрактные рассуждения Эйнштейна были ему глубоко чужды: он любил свой абсолютный эфир, свои уравнения поля, свой твёрдый электрон, они были дороги ему как первая любовь....Но он всегда сохранял ясность мышления…его возражения основывались на глубокой убеждённости…а не на недостатке понимания" [22,40].

Всё ясно? Не только избавились от противника Эйнштейна, уложив его в больницу, где “лечили” от опухоли мозга (а была ли такова?), но и показали, что спорить с гением мог только больной на голову…

В этой связи возникает вопрос: а может и Г.Минковский, умерший в 1909 г в том же Геттингене от аппендицита, не случайно умер? Ведь он не очень советовался с Эйнштейном, занимаясь математизацией и формализацией СТО, а Эйнштейн относился к этому с непониманием.

Да и сам великий А.Пункаре скоропостижно скончался вскоре после того, как в апреле 1912 г прочёл публичную лекцию [41] о теории относительности, не сославшись в ней на Эйнштейна [22]. Друзья Пуанкаре сочли эту смерть неожиданной, отмечает в [42] один из его учеников – французский академик Л.Бриллюэн. Он, кстати, тоже неожиданно умирает в 1960 г сразу же после написания им книги [42], в которой вскрывает ряд недоработок и противоречий эйнштейновской теории относительности.

А эту книгу он начал писать под впечатлением от небольшой книжки П.Бриджмена [43], в которой автор сделал попытку критического анализа теории относительности "с точки зрения, азбучной для искушённого человека". Из [42] мы узнаём, что книжка Бриджмена была опубликована после безвременной смерти её автора…

Узнав всё это, мы уже не удивляемся и смерти украинского академика А.З.Петрова (1910-1972), последовавшей cразу же после того, как он в предисловии к русскому изданию книги Бриллюэна [42] написал в 1972 г: “ОТО до сих пор щеголяет в коротких штанишках “вундеркинда”, которому всё позволено и даже – освобождение от экспериментальной проверки”.

Уже 9 мая того же года – в День Победы академик скоропостижно скончался “от язвы желудка”…

Но вернёмся к началу ХХ века. Следующими жертвами после Пуанкаре были, думается, немецкий исследователь Ф.Гаррес [44], работавший в знаменитой фирме «К.Цейс-Йена», и французский учёный М.Г.Саньяк [45]. Они в 1912-14 гг осуществили эксперименты с лучом света на вращающемся диске. Результаты (эффект Саньяка) не укладывались в “прокрустово ложе” СТО, противореча ей [46]. В 1928 г академик С.И.Вавилов напишет: "Если бы явление Саньяка было открыто раньше,…то рассматривалось бы как блестящее доказательство эфира"[47]. Конечно же, оба исследователя погибают во время первой мировой войны [46], а их результаты полвека замалчивались. Например, нет ни слова в выдержавшем много переизданий советском учебнике Г.С.Ландсберга по оптике [48] для университетов.

Академик Прусской академии наук Карл Шварцшильд (1873-1916) - директор знаменитого тогда Потсдамского астрофизического института никогда не был противником Эйнштейна и с интересом относился к его работам. Круг его научных интересов был очень широк, и при нём Потсдамская астрономическая обсерватория превратилась в целый институт.

С началом Мировой войны он находился на русском фронте [22]. С фронта прислал в Академию две теоретические работы, в которых нашёл точные решения уравнений Эйнштейна для гравитационного поля массивного тела. В них впервые было введено понятие гравитационного радиуса, называемого ещё радиусом “сферы Шварцшильда”.

Первый из присланных докладов Шварцшильда Эйнштейн зачитал от его имени на заседании Прусской академии наук 16 января 1916 г, второй – 24 февраля. А уже 29 июня он выступил перед той же Академией с речью, посвящённой памяти К.Шварцшильда. Нет, тот не погиб на фронте от вражеского наряда. Он скоропостижно скончался 11 мая от болезни, которой заразился на фронте, пишет автор книги [22].

Но эпидемий на русском фронте весной 1916 г, когда ещё не наступила жара, необходимая для размножения болезнетворных бактерий, вроде бы не было. А заразиться можно было и от письма из Берлина, пропитанного болезнетворными бактериями. Да мало ли ещё как! Ведь возможности медицины, находящейся под контролем сионистов, уже тогда были весьма велики.

Точно так же от заразной болезни в отсутствии эпидемии в 1925 г скоропостижно погибнет А.Фридман – русский претендент в гении, доказавший способность превзойти Эйнштейна. О нём мы расскажем чуть ниже.

Но до него безвременно умрёт ещё один гений – претендент на Нобелевскую премию Гуннар Нордстрём (1883-1923). Этот финский физик, узнав о трудностях, с которыми столкнулся Эйнштейн в 1911 г из-за появившейся в его выкладках зависимости скорости света С от гравитационного потенциала j, предложил в 1912 г остроумную идею [49] для выхода из этого щекотливого положения. Он начал разрабатывать теорию тяготения, в которой от j зависит не С, а масса тела m. И, в отличие от Эйнштейна, сразу же достигает лоренц-инвариантности и удовлетворения законам сохранения.

Норгстрём не смог приехать из Хельсинки на конференцию по гравитации, состоявшуюся в сентябре 1913 г в Вене. Поэтому о его теории рассказал Эйнштейн, который делал на конференции обзорный доклад. Эйнштейну в теории Норгстрёма многое понравилось, кроме одного – того, что она вырастала из работ Абрагама – злейшего противника Эйнштейна.

В своём докладе Эйнштейн ни слова не сказал ещё об одной теории гравитации, разработанной Густавом Ми, который не только присутствовал на конференции, но и выступил на ней основным оппонентом Эйнштейна. На вопрос Ми, почему не упомянута его теория, Эйнштейн без смущения ответил, что он обсуждает лишь те теории, которые удовлетворяют его принципу эквивалентности [22]. Как видим, уже тогда началось замалчивание всего, что не опирается на теорию относительности!

На конференции теория Норгстрёма была признана единственной последовательной теорией тяготения из десятка предложенных, среди которых была и эйнштейновская.

Этого эйнштейнианцы, конечно же, не могли простить Норгстрёму. В 1923 г он умирает (обстоятельства автору не известны) сорока лет от роду. Не стало ещё одного конкурента сионистскому гению.

Какая же потаённая сила стояла за спиной Эйнштейна в те годы, разделываясь с его научными противниками и конкурентами? Ответ станет понятен, если напомнить, что в период работы в Берлине Эйнштейн был тесно связан с К.Блюменфельдом, который с 1910 по 1914 г являлся генеральным секретарём Исполкома сионистских организаций мира, размещавшегося тогда в Берлине, а с 1924 г был президентом Союза немецких сионистов [22]. Ему Эйнштейн, будучи членом иудейской общины в Берлине, не раз доверял подготовку своих политических заявлений. А в 1921 г Блюменфельд уговорил Эйнштейна съездить в США для сбора средств на основание “Еврейского университета”, говорится в [22].

Когда в России в 1917 г к власти пришло правительство Ленина, на 2/3 состоявшее из евреев*), сионисты в Берлине праздновали это как ещё одну победу международного сионизма – ведь деньги на подготовку октябрьского переворота Ленин привёз из Берлина. А когда ленинское правительство попыталось экспортировать революцию и в Германию, Эйнштейн в 1919 г вступил в Компартию Германии [22]. В 1923 г Эйнштейн участвовал в организации общества “Друзей новой России”. Но немцы скоро поняли, что к чему. В Германии коммунизм не прошёл. Может потому и прошёл фашизм, что слишком сильна была угроза коммунизма и сионизма.

Понятно, что в Германии тех лет отношение к Эйнштейну было враждебным не только со стороны многих учёных, но и со стороны большинства общественности. Так, во время публичной лекции, которую Эйнштейн читал в Берлинском университете 12 февраля 1920 г, произошли беспорядки. В августе того же года “Рабочее объединение немецких естествоиспытателей”, позднее опубликовавшее книгу “100 авторов против Эйнштейна” [50], устроило в берлинском концертном зале обсуждение теории относительности и той "бестактной пропаганды её, которую ведёт автор".

• ) Дуглас Рид в [19] пишет: ЦК ВКП(б) в 1919 г состоял из 9 евреев и 3 русских (включая полуеврея Ленина и грузина Сталина); ЦИК – из 42 евреев и 19 русских, латышей, грузин и пр.; Совнарком насчитывал 17 евреев и 5 лиц других национальностей; Московская ЧК руководилась 23 евреями и 13 прочими. Среди 556 большевистских руководителей, имена которых были опубликованы в 1919 г, было 448 евреев.

Присутствовавший там Эйнштейн чувствовал себя оскорблённым и вскоре резко обрушился в прессе на немецкого физика Филиппа Ленарда (1862-1947), который участвовал в организации этого обсуждения. Ленард ещё в 1902 г сделал открытие в области фотоэффекта [51], за что в 1905 г получил Нобелевскую премию. Это открытие легло в основу работ Эйнштейна по фотоэффекту. Но Ленард ещё в 1918 г указал, что эквивалентность массы и энергии впервые установил не Эйнштейн, а Ф.Газенорль [52].

(Ю.Бровко в [15] отмечает, что впервые на эквивалентность массы и энергии указал в 1873 г русский физик Н.Умов, работавший тогда в Одессе, и он же получил аналитическое выражение для этой связи, а английский физик О.Хевисайд ещё в 1890 г ввёл “эйнштейновскую” формулу Е = mC2.) Биограф Эйнштейна А.Пайс в [22] пишет, что соотношение между массой и энергией, выражаемое формулой Е = mC2, действительно было известно для частных случаев ещё за 25 лет до Эйнштейна. Но утверждает, что тот впервые обобщил его на все явления природы.

В 1918 г Ф.Ленард опубликовал книгу “О теории относительности, эфире и тяготении” с критикой теории относительности. (См. примечание в [53].) После этого Эйнштейн и его приверженцы везде, где только могли, развернули кампанию нападок на Ленарда, будто бы преследующего бедного еврея Эйнштейна за его передовые социально-политические взгляды.

В сентябре 1920 г в Бад-Наугейме заседало “Общество немецких естествоиспытателей и любителей искусств”. Присутствовали и Эйнштейн, и Ленард, которые участвовали в дискуссии. После этого Эйнштейн был вынужден пообещать в письме М.Борну "больше так никогда не горячиться" [22].

В 1921 г, после того как на Эйнштейна обрушилась оглушительная слава в результате подтверждения его расчётов по искривлению лучей света возле Солнца, Ленард опубликовал в столь любимом Эйнштейном журнале “Ann. Phys” [54] отрывок из статьи Й.Зольднера [55], опубликованной ещё в 1801г, в которой фон Зольднер с помощью классической механики рассчитал угол отклонения луча света звёзд у диска Солнца и получил такой же результат, как и Эйнштейн в 1911 г. Этого эйнштейнианцы никак не могли простить.

К счастью, лауреата Нобелевской премии никто не позволил бы отправить в психушку. Так они придумали другое - позже прилепили Ф.Ленарду, много сделавшему в науке, ярлык физика-нациста, хотя в 1919 г, когда началась эта “размолвка”, о нацизме в Германии и не слыхивали. И ведь добились-таки своего: после второй мировой войны имя Ленарда было вычеркнуто из всех учебников, хотя, например, его теорией электризации капель воды до сих пор с успехом пользуются физики, в том числе и мы в [56].

Что говорить, если даже жизнь А.Эддингтона (1882-1944) – выдающегося английского астронома и физика, благодаря экспедициям которого, отправленным ещё до окончания первой мировой войны для наблюдений за солнечным затмением 1919 г, свершилась “канонизация” Эйнштейна, оборвалась под колёсами автомобиля после того, как он написал шуточные стихи, вынесенные эпиграфом данной главы.

Конечно, сейчас, за прошествием стольких лет, никто, наверно, не сможет юридически строго доказать причастность сионизма ко всем этим трагедиям и смертям. Эйнштейнианцы и сионисты будут, конечно же, кричать, что всё это – случайное совпадение, что они тут не при чём. Но не слишком ли много “случайных” совпадений? Попробуйте подсчитать с помощью теории вероятности вероятность такого большого числа “случайных” совпадений – Вы поймёте, что так оно, наверно, и было.

Да, личность А.Эйнштейна противоречива, как, впрочем, и личность почти любого человека. С одной стороны, это действительно гений и трудяга, делавший огромную работу и большие открытия. С другой – жестокий, коварный и лживый человек, не стеснявшийся присваивать результаты своих предшественников лишь только потому, что он о них якобы не слышал!

Таким образом, взлёт и падение Эйнштейна происходили одновременно – тоже своего рода чудо.

2.8. Советские жертвы эйнштейнианства

Перечисление их имён заняло бы целый том. У нас на это не хватит ни времени, ни бумаги. Да и задача у нас другая. Поэтому назовём лишь несколько известнейших. И первым в этом списке хочется назвать, как ни странно, имя Александра Александровича Фридмана (1888-1925). Это был молодой талантливый учёный, после первой мировой войны, в которой участвовал в качестве лётчика-наблюдателя, возглавивший Петроградскую обсерваторию и поставивший метеорологическую науку на математическую основу. Потом организовывал Пермский университет. А на досуге занимался теорией относительности и в 1922 г опубликовал в немецком журнале статью [57], в которой вопреки мнению Эйнштейна, разрабатывавшего модель стационарной Вселенной, показал, что Вселенная должна расширяться.

Эта мысль была настолько революционна, что Эйнштейн не стал даже вникать и отреагировал коротенькой заметкой [58] в том же журнале, в которой назвал выкладки Фридмана подозрительными и не доказывающими нестационарность Вселенной.

Тогда Фридман послал Эйнштейну письмо с разъяснениями, которое отвёз адресату человек, ехавший в Берлин. И Эйнштейн в 1923 г вынужден был направить в редакцию журнала ещё одну коротенькую заметку [59], в которой писал: "Моя критика…основывалась на ошибке в вычислениях. Я считаю результаты Фридмана правильными и проливающими новый свет…" Редкий, а в наше подлое время вообще невозможный случай благородства учёного.

В 1929 г американец Э.Хаббл интерпретировал красное смещение спектральных линий далёких галактик как доплеровское, доказывающее движение источников излучения от наблюдателя. Тогда-то гипотеза Фридмана о расширении Вселенной и была признана почти всеми.

Но А.Фридман не дожил до торжества своей теории: поехав в 1925 г отдыхать на курорт в Крыму, умер там от тифа в 37 лет.

Все мы до сих пор думали, что он случайно там заболел и умер. Но посмотрев наш список ранних жертв эйнштейнианства, невольно начинаешь сопоставлять. Если уничтожали как научных противников Эйнштейна, так и его конкурентов, способных, не дай Бог, превзойти мэтра, то к таковым вполне могли отнести и Фридмана. И хочется спросить: а была ли в том году эпидемия тифа в Крыму? Ведь послевоенная разруха уже кончилась, и НЭП уже поднимал хозяйство страны. А если и была, то как от неё мог пострадать человек, отдыхавший в медицинском учреждении – курорте? И почему его не вылечили? Ведь он был не каким-то бомжем, а известным профессором!

Всё становится понятным, если вспомнить, что после безвременной и загадочной смерти А.Фридмана его имя у нас долго замалчивали, а когда в середине 60-х годов спохватились, то оказалось, что за рубежом его тоже не помнят. Расширение Вселенной называют хаббловским, а математическую модель расширяющейся Вселенной называют не фридмановской, а "стандартной", не упоминая откуда появился этот “стандарт”.

Но если бы Фридман и переборол тот тиф, то уж наверняка не пережил бы 30-е годы, как косой косившие прогрессивную часть нашей интеллигенции. Ведь его теория, вёвшая к мысли, что Вселенная родилась когда-то из точки, то-бишь “из ничего”, как бы возвращала нас к библейскому тезису о сотворении Вселенной Богом. А это уже идеализм. Как в СССР поступали в 30-е годы с "идеалистами“, всем известно. Для тех, кто не знает, мы расскажем чуть ниже. А сейчас напомним, что в известной книге советского астронома Б.Воронцова-Вельяминова “Очерки о Вселенной” даже в её пятом издании (1964 г, - М.: “Наука”), теория расширяющейся Вселенной называется “мракобесной”, а учёные, придерживающиеся этой теории – “идеалис-тами”. Так что судьба А.Фридмана во всех случаях была предрешена.

Но тогда, в 20-е годы, советская власть вряд ли имела отношение к его смерти. Ибо в первой половине 20-х годов в СССР ещё не было запретов на критику теории относительности, ещё не очень преследовали “идеалистов”от науки, а наоборот, ещё процветал футуризм и функционировали самые разные кружки по интересам, в том числе и кружки изучающих теорию относительности, в одном из которых и занимался А.Фридман. Даже в правящей ленинской партии было несколько фракций, споривших друг с другом и устраивавших партийные дискуссии.

Поэтому не удивительно, что в 1925 г в СССР началась научная дискуссия, посвящённая неспособности СТО объяснить явление звёздной аберрации. В конце 20-х годов профессор К.Шапочников опубликовал статью, в которой показал, что космологическое красное смещение может быть объяснено без теории относительности. В 1928 г академик С.И.Вавилов публикует работу [47], в которой подвергает осторожной критике некоторые экспериментальные основания теории относительности. В 1933 г известный астроном Г.Тихов публикует статью, в которой утверждает, что искривление луча света в поле тяготения Солнца пока ещё не доказано экспериментально…

На этом терпение эйнштейнианцев кончилось. Да и остатки сводобомыслия в СССР тоже. В 1934 г выходит специальное Постановление ЦК ВКП(б) по дискуссии о релятивизме, в котором противники теории относительности причисляются либо к “идеалистам”, либо к “уклонистам”.

Жертвами постановления стали, в частности, известный пулковский астроном Н.А.Козырев, который вопреки Эйнштейну утверждал, что время материально, имеет плотность и может превращаться в энергию, и его друг Матвей Петрович Бронштейн (1906-1938). Это был самородок из Винницы, экстерном закончивший Ленинградский университет, работавший в ФИЗТЕХе, друживший с Г.Гамовым, Л.Ландау и Д.Иваненко и женившийся на дочери К.Чуковского. За свою короткую жизнь он написал невиданное число научных и научно-популярных статей на самые разные темы. Он первым в начале тридцатых решился проквантовать гравитационное поле (задача математически чрезвычайно сложная) и назвал его квант гравитоном.[60]

Эйнштейн тогда уже терпеть не мог слово квант и воевал с разработчиками квантовой механики. Поэтому слышать не хотел о гравитонах и ни разу не употребил это слово в своих публикациях. Получалось, что Бронштейн, проквантовав гравитационное поле, выступил против самого Эйнштейна!

Их с Козыревым взяли в одну ночь 1937 г по одному обвинению. Козыреву – 10 лет лагерей, а Бронштейну (наверно в связи с однофамильством с Бронштейном-Троцким) – 10 лет без права переписки. Последнее на изуверском языке чекистов означало расстрел. Козырев каким-то чудом не погиб в лагерях и в 60-е годы прославился своими открытиями в астрономии. А от М.Бронштейна не осталось даже могилы. От него осталось только слово, одно слово, но какое! – Гравитон!

И Бог с ним, с Эйнштейном, который не признавал это слово. Весь мир признал, когда к 100-летнему юбилею Эйнштейна в мемориальном сборнике самых значительных работ по теории относительности рядом с известнейшими статьями А.Эйнштейна, Г.Минковского и др. международный комитет поместил статьи А.Фридмана и М.Бронштейна.

В 1937 г в Харькове арестовывают известных советских физиков Л.Д. Ландау и Ю.Б.Румера. Впрочем, в те годы следовало бы писать Румера и Ландау, ибо если Л.Д.Ландау (1908-1968) тогда ещё не был академиком , то Юрий Борисович Румер (1900-1975) в 30-е годы считался звездой второй величины на небосводе мировой науки. Он был родом из Молдавии, входившей тогда в состав Румынии, и в начале 20-х после окончания МГУ уехал для продолжения учёбы на Запад. Его прочили в аспиранты самого Эйнштейна, но Румер увлёкся квантовой механикой, которую Эйнштейн к тому времени уже терпеть не мог. Работая в Геттингенском университете, считавшемся в те годы Меккой физиков, Румер стал основателем квантовой химии, профессором. И в противовес Эйнштейну начал разрабатывать свой вариант единой теории поля, названный им “пятиоптикой”.

В 1929 г выпускник Ленинградского университета Л.Ландау был на 2 года командирован в Копенгаген в знаменитую школу физиков Н.Бора. Там и познакомился с Румером. Через 5 лет он сагитировал его вернуться в СССР.

Румера арестовали, конечно же, как румынского шпиона, хотя он всегда чурался политики. А Ландау обвинили в “идеализме”. Его взяли, конечно же, “по ошибке”, потому что он теорией относительности никогда серьёзно не занимался и, в полном соответствии с требованиями сионистов, не выражал сомнений в безупречности этой теории и святости Эйнштейна.

Но Ландау с перепугу признался следователю в том, что им в Харькове организована подрывная группа учёных исключительно еврейского происхождения (Ахиезер, Бриллиантов, Вайсбург, Корец, Лифшиц, Померанчук, Розенкевич и др.) [15]. В своих показаниях Ландау писал:

"Участники нашей группы душили инициативу тех сотрудников института, которые пытались ставить на практические рельсы технические и оборонные работы. Научные сотрудники, отстаивающие необходимость заниматься не только абстрактной теорией, но и практическими проблемами, всячески выживались нами из института.

В этих целях талантливых советских научных работников, разрабатывающих актуальные для хозяйства и обороны темы, мы травили как якобы бездарных, неработоспособных работников, создавая им таким образом невозможную обстановку для работы ”[61, 15].

Тем не менее после таких показаний Ландау через полгода освободили. Освободили, потому что об этом перед Сталиным ходатайствовали знаменитый академик П.Л.Капица и ещё более знаменитый Нильс Бор. За Румера они почему-то не ходатайствовали. И он “отишачил” в сибирских лагерях 25 лет “от звонка до звонка”. Сначала на лесоповале, потом, с началом войны, - расчётчиком аэродинамических процессов в той “шарашке” под Омском, в которой тогда работал заключённый авиаконструктор А.Н.Туполев.

А вот из вышеперечисленных членов подрывной группы никто, как не странно, не пострадал. Их не тронули. Получается, что “пятиоптика” для властей была страшнее сионистской подрывной группы! Зато в тюрьмах сидели авиаконструкторы А.Н.Туполев, В.М.Мясищев, В.М.Петляков, Бартини, учёные Н.И.Вавилов, А.Л.Чижевский, П.Ощепков, Опарин и многие-многие другие, которые не имели связей с международным сионизмом.

Профессор Я.Пархомовский, которому во время войны довелось работать вместе с Румером в шарашке, пишет в своих воспоминаниях, что если уже в 1942 г Туполев и некоторые другие именитые заключённые этой шарашки были досрочно амнистированы и работали уже как вольнонаёмные, то "с Ю.Б.Румером этого почему-то не случилось. Он отбыл сполна всё ему назначенное, а потом был ещё сослан в некую сибирскую тьмутаракань"[62]. Не случилось, надо полагать, потому, что в отличие от них, Румер представлял потенциальную опасность для теории относительности Эйнштейна.

В воспоминаниях о Ландау пишут, что он никогда не забывал о Румере и все эти годы посылал ему в лагеря продуктовые посылки. Сам же Румер сказал автору этих сток, что если и посылал, то до него они не доходили.

В 1951 г хлопотами С.И.Вавилова, ставшего президентом АН СССР, у которого у самого брат – академик Н.И.Вавилов погиб в сталинских лагерях, Ю.Б.Румер перебрался из енисейской тайги в Новосибирск, где ему после года хождений по инстанциям наконец позволили преподавать в пединституте. Ландау, уже академику, и в голову не пришло съездить в Новосибирск, или позвонить туда, поддержать старого друга хотя бы словом.

А когда после смерти Сталина Румеру удалось однажды вырваться на пару дней в Москву с докладом в Академии Наук о своей пятиоптике [63], и он зашёл накануне к Ландау домой, чтобы пригласить на доклад, тот выглядел растерянным, долго ходил из угла в угол и…не пришёл. Всё понятно?

Автор данной книги слышал всё это из уст самого Юрия Борисовича, с которым не раз встречался в Новосибирске в начале 70-х годов.

Зато уже после реабилитации Румера, в конце 50-х годов Ландау уговорил его написать совместную с ним проэйнштейновскую научно-популярную книжку “Что такое теория относительности” [64]. В воспоминаниях о Ландау [65] Румер потом напишет, что когда он привёз рукопись этой книжки академику, тот, полистав, на вопрос "Ну как?” ответил: "Два жулика уговаривают покупателя, что за гривенник он сможет понять, что такое теория относительности". Думается, что под словом жулики он имел в виду не только авторов той книжки.

Упомянутое выше Постановление ЦК ВКП(б) от 1934 г, принёсшее столько несчастий тем советским физикам, которые не желали одевать шоры эйнштейнианства, было не единственным. Следующее вышло, как ни странно, в разгар войны, в самое тяжёлое её время – в ноябре 1942 г, когда все помыслы советского народа были устремлены к одному – выстоять на фронте,. А Президиум АН СССР на юбилейной сессии, посвящённой 25-летию Октябрьской революции, принимает Постановление по теории относительности! Делать им, что ли, в Академии наук было больше нечего?

Журнал “Молодая гвардия” в [15] раскрывает секрет. Оказывается, у Гитлера в 30-е годы была договорённость с руководством Мирового сионистского движения, по которой они предоставляли ему огромные кредиты для развития военной промышленности. За это гитлеровцы обязались отвоевать для Сиона Палестину с целью размещения там государства Израиль. Для того-то и был отправлен в аравийские пески танковый корпус Роммеля.

Когда в 1942 г гитлеровская армия “забуксовала” под Сталинградом, а Роммеля разбили англичане, говорится в [15], сионисты решили сменить “лошадку” и сделать ставку на противников Германии в обмен на те же права на Палестину. Наверно им удалось договориться даже с И.Сталиным – ведь блеск несметных сокровищ Сиона в подвалах швейцарских банков был для всех неотразимым аргументом. Тем более в такое тяжёлое время. Это, конечно же, приветствовалось всем еврейством, поскольку гитлеровцы, ведя закулисные торги с сионистским руководством, рядовых евреев в это время просто уничтожали.

Вот тем-то и объясняется в [15] “странный всплеск любви к эйнштейнианству “ Президиума АН СССР в столь трудный для страны час.

Подтверждением догадки о том, что тут не обошлось без еврейского золота, автор публикации [15] считает то, что после окончания войны СССР первым признал государство Израиль.

Последнее известное нам Постановление Президиума АН СССР, "запрещающее всем научным советам и журналам, научным кафедрам принимать, рассматривать, обсуждать и публиковать работы, критикующие теорию Эйнштейна", было принято в 1964 г [15]. Жертвами постановления как раз и стали те "параноики", которых, как уже говорилось выше, "только за 1966 г отделение общей и прикладной физики АН СССР помогло выявить медикам" аж в количестве 24 –х человек.

Типичным среди них был белорусский профессор А.И.Вейник, осмелившийся в своём учебнике “Термодинамика” ставить под сомнение теорию относительности. Приказом министра высшего образования СССР В.П.Елю-тина учебник в 1968 г изъяли из обращения и рекомендовали учёному совету БПИ "рассмотреть вопрос о целесообразности ведения Вейником научно-педагогической работы в ВУЗе"[66]. Жизнь А.И.Вейника оборвалась под колёсами автомобиля, правда, уже в 90-е годы.

Академика АН УССР А.З.Петрова, который в 1963 г написал книгу [67], содержащую критику некоторых положений ОТО, не решились отправить в психушку - всё-таки академик, лицо известное и за рубежом. Что стало с ним, когда он после этого осмелился вопреки Постановлению переиздать в СССР книгу Л.Бриллюэна [42] с критикой ОТО, Вы уже знаете.

В те же 60-е годы состоялась расправа над И.С.Филимоненко, а вместе с ним над целым направлением, зарождавшимся в советской науке благодаря ему. Ещё в начале 50-х он обнаружил, что при впрыскивании в реактивный двигатель добавок воды тяга возрастает на 15%. Он догадался, что это происходит за счёт сгорания водорода, выделяющегося при пиролизе воды. И начал исследования, результатом которых оказался …работающий реактор холодного ядерного синтеза, как в наши дни назвали бы такое устройство.

Он же назвал его "гидролизной установкой термоэмиссииСледующее слово" и в 1962 г подал на неё заявку №717239/38 на изобретение СССР.

Его работу ещё в 50-е годы поддержали академики И.В.Курчатов и С.П.Королёв, а также маршал Г.К.Жуков, рассказывается в [68]. Постановлением Совмина СССР №715/296 от 23.07.60 к работе подключалось много предприятий. На этом принципе были созданы установки «ТОПАЗ» для обеспечения электроэнергией космических кораблей. И вовсю шли работы над установкой для получения электроэнергии из тяжёлой воды, способной заменить ядерный реактор атомной электростанции. Достоинством установок было отсутствие потоков нейтронов, создающих радиационную опасность.

Но всё погубила именно та заявка на изобретение. Была назначена экспертная комиссия, в которой “запевалой” был некий Шпильраэн, рассказывается в [15]. Комиссия сделала заключение, что работа установки противоречит законам физики. К тому времени высоких покровителей уже не было в живых. Филимоненко отстранили от должности, а в 1968 г, когда выяснилось, что он поставил подпись под воззванием за запрещение испытаний ядерного оружия, его отправили в психушку [15]. Все работы были прекращены. Лишь в 1989 г после скандально нашумевших экпериментов М.Флейшмана и С.Понса [69] , якобы открывших в США холодный ядерный синтез, у нас спохватились и разрешили Предыдущее словоФилимоненко вернуться к работе. Но “поезд ушёл”- человек не машина и не вечно молод…

Не подумайте, что с развалом СССР подобное у нас прекратилось. Нет, при Президиуме РАН исправно функционирует “Комиссия по борьбе с лженаукой”, председатель которой – академик РАН Э.П.Кругляков (мы с ним в начале 70-х трудились в одной лаборатории в Новосибирске) направо и налево развешивает ярлыки “лженауки” всем, кто хоть в чём-то отклоняется от догм эйнштейнианства…

Комиссия уже давно публично объявила лженаукой холодный ядерный синтез, торсионные поля, теплогенератор Потапова …[70]. Всё это, мол, противоречит Эйнштейну, а потому является лженаукой, даже если исправно работает, как уже много лет на многих предприятиях работает теплогенератор Потапова…

В заслугу А.Эйнштейну ставят то, что подписанное им в августе 1939 г письмо президенту США стимулировало создание атомной бомбы [36]. Но союзники разгромили фашизм и без неё, а в основном ценой бесчисленных жертв советского народа. Американские же атомные бомбы в 1945 г обрушились на головы мирных жителей двух японских городов… Погибли сотни тысяч невинных людей. Атомные бомбы не принесли счастья человечеству.

Когда А.Эйнштейн умирал в 1955 г, он завещал сжечь его тело, а пепел развеять по ветру в тайном месте, чтобы никто не знал, где оно [22]. Когда я рассказал об этом одной пожилой еврейке, та воскликнула: "Не может быть! Наша религия запрещает такое! Ибо когда придёт Мессия, все евреи, как сказано в Талмуде, восстанут из могил. Кто хочет воскреснуть, должен быть похоронен в землю. Что, Эйнштейн этого не знал?!"

Знал, конечно. Ведь он был религиозным человеком, "настоящим евреем", как назвал его А.Пайс, и в детстве прилежно и даже фанатично изучал иудаизм. Может, он не хотел восстать из могилы, чтобы не встретиться с другими восставшими, теми, кто попал туда из-за него? Или опасался, что ещё до того люди поймут его роль в науке и придут плюнуть на его могилу?

Когда я в начале 2001 г рассказал академику РАЕН А.Н.Никитину – заместителю председателя нашей секции Ноосферных знаний и технологий в РАЕН о своём намерении написать книжку с критикой ошибок и подтасовок Эйнштейна, этот многоопытный человек воскликнул: "Ну и проживёшь после этого всего дня три, не больше!"

Но лучше умереть стоя, чем жить на коленях!

• infobank "Чудо падения"