Пётр Васильевич Победоносцев

Пётр Васильевич Победоно́сцев (22 сентября (3 октября) 1771, Москва — 30 сентября (12 октября) 1843, там же) — русский словесник, писатель, переводчик. Профессор Московского университета, статский советник, кавалер многих орденов. Автор труда «Заслуги Хераскова в отечественной словесности». Отец консервативного государственного деятеля К. П. Победоносцева.

Биография

Сын священника, служившего сначала в Звенигородском уезде, затем бывшего настоятелем церкви св. Георгия на Варварке в Москве. Закончил Духовную академию.

В 1806 году опубликовал в журнале «Минерва» свой перевод отрывка из сочинения Вольтера под названием «Пётр Великий» (М., 1806, Ч. 1, № 1).

В 64 года продолжал оставаться экстраординарным профессором, так и не получив звания ординарного.

Семья

До сих пор практически отсутствуют сведения даже о его супругах, и наиболее изученной остаётся биография его 11-го ребёнка, Константина.

Отзывы и воспоминания современников

И. А. Гончаров писал А. Н. Пыпину от 10 мая 1874 года:

…на первом курсе, у Победоносцева, всех классиков ставили в одну шеренгу — с Гомера до Хераскова — и читали им нечто вроде литературного надгробного похвального слова.

<…>

На странице 607 Биографии Белинского говорится, что студенты встречали Победоносцева вечером с пением: се жених грядет в полунощи. Это было, но отнюдь не с Победоносцевым, а с Гавриловым, профессором славянского языка. Победоносцев по вечерам никогда не читал лекций. Я не застал его: кафедру эту закрыли, но студенты, по свежему преданию, рассказывали мне, что они неоднократно встречали его таким образом, то есть славянскою песнию. Он был тоже чудак: не любил, например, чтоб на его лекции приходили студенты других факультетов, и когда это случалось — студенты ему скажут: «Чужак есть!» — «Где, где?» — он вскакивал с кафедры и выгонял вон.

Потом на той же 607 стр. приводится, что будто едва ли не на каждой лекции Победоносцева раздавался свист.

Это положительно неправда. Это случилось всего один раз: я был тут и помню, как будто вчера случилось. Было тихо — вдруг за дверями аудитории раздается тихий свист на голос: Милый друг, сердечный друг. Профессор остановился в изумлении, и мы все были озадачены (из этого видно, что это было в первый раз). «Господа, это недостойно, — сказал Победоносцев, — я на вашем месте сам выгнал бы такого товарища из аудитории!» Мы все закричали, что это не в аудитории, а за дверями, в коридоре. Профессор зазвонил в колокольчик и закричал: «Сто́рожа!» Бросились за сторожем, но его не было. Наконец минут через пять прибегает маленький старенький сторож (как теперь его помню) в поношенном до белых ниток синем форменном сюртуке. «Кто свистал в коридоре?» — спрашивает Победоносцев. «Не могу знать, Ваше высокородие». — «Как не можешь знать — ты тут был!» — «Никак нет, Ваше высокородие — я отлучился помочиться!..»

Взрыв хохота, рукоплесканий — словом, невообразимое ликованье охватило всю аудиторию при этих последних словах. «Господа! Господа!» — пытался умилостивить профессор слушателей, но не мог, и лекция кончилась под этим впечатлением. <…>

Петр Васильевич Победоносцев не был ни грубоват, ни злопамятен, как у Вас выходит в биографии. Это был кроткий, благодушный человек, но старого века. Сам он страх как боялся начальства, чтил его беспрекословно, и когда, бывало, входил в аудиторию ректор Двигубский, такой же профессор, как и он, Победоносцев стоял перед ним, как солдат перед генералом, руки по швам, с робостью в голосе. И сам требовал себе почтения от студентов, как должного. Студенты отвечали профессорам сидя (тогда это стало уже входить), но он этого не терпел. И только тогда (помню даже имя студента Цвецинского) скажет: «Встань, братец, встань!» А обыкновенно он из Вы не выходил в обращениях к студентам.

Поэтому я никак не могу допустить, чтобы он способствовал удалению Белинского из университета за слова: «Сидишь точно на шиле». Не в характере это было такого человека: помню, что при начале второго курса, когда нас собрали всех в ту же аудиторию, Победоносцев пришел объявить нам, кого перевели на второй курс, кого нет. Между прочим, не перевели одного студента Иванова. Вдруг этот Иванов при всех нас залился слезами. Победоносцев был и озадачен и тронут. У него упал голос, и он с добротой стал утешать Иванова.

Нет, — я поручусь, что он не повинен в удалении Белинского.

По воспоминаниям П. Ф. Вистенгофа, М. Ю. Лермонтов однажды вступил в полемику с П. В. Победоносцевым:

Профессор Победоносцев, читавший изящную словесность, задал Лермонтову какой-то вопрос. Лермонтов начал бойко и с уверенностью отвечать. Профессор сначала слушал его, а потом остановил и сказал:

— Я вам этого не читал; я желал бы, чтобы вы мне отвечали именно то, что я проходил. Откуда могли вы почерпнуть эти знания?

См. также

• Коль славен наш Господь в Сионе