Разгадка Азефа

Мы разбили престиж царствующих гоев частыми покушениями на их жизнь через своих агентов.

Протокол № 18 Сионских мудрецов

Современный инородческий агитпроп активно конструирует для России храброе Новое Прошлое. Сталинский «Краткий курс…» используется как базис, на котором с фанатичностью строителей египетских пирамид ныне громоздят совершенно фантастические конструкции. В этом храбром новом прошлом в ЧК служили сплошь русские, зато на передовой в 41 воевали исключительно инородцы, революции и теракты устраивали сплошь русаки, а страдали от советского террора исключительно несчастные евреи. Особое внимание уделяют видным фигурам из числа собственных дедушек, пытаясь сконструировать им новую биографию.

Правда, за девяносто лет российского каганата у коренного населения выработалась невиданная способность читать между строк, так что усилия инородческого агитпропа зачастую приводят к результатам прямо противоположным.

Особенно активны попытки найти новые исторические корни современного террора, восходящего к еврейским боевым (революционным) организациям в России прошлого века и к персоналиям, с ним связанным, таким, например, как Евно Азеф. Храброе Новое Прошлое этой фигуры описывается в книге Анны Гейфман «В сетях террора», АИРО-ХХ, Москва, 2002, Итак, познакомимся с дедушкой современного терроризма. Евно Фишелевич Азеф родился в бедном еврейском местечке, в черте оседлости. Гейфман переживает за обездоленных евреев: «Из семи миллионов евреев, населявших Империю, лишь немногим удалось пересечь эту черту» (стр. 23). Ужас-ужас. Но вот в 1874 году, когда Евно исполнилось пять лет, его отец « решил поискать лучшей доли вдали от родных мест. Наряду с тысячами других переселенцев он остановил свой выбор на Ростове-на-Дону. Ростов в ту пору был быстро растущим промышленным центром…» (стр.24). Впрочем, в быстро растущую промышленность папанька Евно решил почему-то не идти, а «открыл лавку». Зарабатывал он, разумеется, мало, Евно с трудом закончил реальное училище. А чтобы хорошо жить, надо было учиться дальше.

Испытывая острую нужду в деньгах, Евно применяет простой ход, столь часто использованный впоследствии его соплеменниками (смотри также «Крах финансовой пирамиды»: «как коммивояжер получил от одного торговца на реализацию партию масла, которую продал за 800 рублей. На вырученные деньги весной 1892 года он и скрылся за границу» (стр.43). По-видимому, именно это эпизод деятельности Боевой организации социалистов-революционеров отражен в известной песне «не было бы маслица — подыхай, еврей». В европах Евно Фишелевич сразу находит нужные контакты.

Недавно один из авторов онлайнового издания «Israel life» в связи с моей работой об «Урфине Джюсе» решил внести свой вклад с строительство нашего храброго нового прошлого: «но меня умилила фраза про „инородческий террор“. Это Каракозов был инородцем? Или Кибальчич? Или Желябов? Да среди народовольцев и десятка евреев не нашлось бы! Так что давайте говорить откровенно: „несмотря на русский террор против властей своей страны“…» Что ж, посмотрим, что это за русские устраивали «террор против властей своей страны». Вот Евно Азеф попадает в высший круг террористов, как его описывает Анна Гейфман. Кто же создает террористическую организацию? «В 1894 г. Азеф становится членом Союза русских социалистов-революционеров за границей, незадолго до этого основанного революционным гуру Хаимом Житловским» (стр. 54). Кто входит в высший круг террористов? Во-первых, «начальник террора», сам Евно Азеф, затем «молодой и талантливый» Виктор Чернов; «организатор и практик» Михаил Гоц; «бабушка русской революции» Екатерина Брешко-Брешковская; и, наконец, — «художник террора», знаменитый Григорий Гершуни. Это «головка» организации, как её изображает Гейфман. Как видим, поголовно русаки, можно сказать, русопяты, по-видимому, пскобских кровей.

На следующей ступени террора тоже поголовно русаки: фабрикой по изготовлению бомб руководит Дора Бриллиант, «чудесной красоты еврейка». И только среди бомбометателей, foot soldiers террора, попадаются собственно русские. Например, министра Плеве убил Сазонов. При этом сами эсеры замечают, что «Азеф буквально вложил бомбу в руку Сазонова» (стр.91, цит. по Зензинов «Разоблачение провокации Азефа»). Вот и Гершуни «никогда не принимал участия в боевых операциях. Он искал людей, пригодных на роль боевиков…когда цель была выбрана, Гершуни лично сопровождал террористов на место предполагаемого покушения, с тем чтобы подбодрить их или отвести последние сомнения… Новоиспеченные террористы перед самым покушением испытывали страх, угрызения совести и подтолкнуть их к действию мог только Гершуни, гипнотически влиявший на людей, которые полностью покорялись его железной воле» (стр.75). Таким образом, один инородец изготавливал и хранил бомбы, другой планировал и передавал, третий сопровождал до места преступления. Впрочем, и сами «боевики» зачастую были инородцами — вспомним Багрова, убившего Столыпина, или убийцу Гапона Рутенберга.

Интересно, что многие приемы, разработанные Боевой организацией, применяются ныне при подготовке палестинских боевиков. Там тоже до места сопровождает человек с «гипнотической волей», тот самый, который готовит боевика. Повторяются принципы отбора и подготовки боевиков, с Боевой организации скопировано и устройство ячеек террористов (однако такое использование уроков собственных дедушек почему-то не вызывает в Израиле поголовного ликования).

Попробуем разобрать возможные мотивы, которые двигали главнейшим «русским» террористом 20 века. Азеф занимал высокое положение в иерархии революционеров — глава боевой организации социалистов-революционеров, член ЦК. Однако современники с удивлением отмечали, что при всём при том он был совершенно чужд собственно революционной идеологии. Брешко-Брешковская замечает «Азефу нет дела до крестьян и социализма. Ему не нужен социализм» (стр.110). Другой известный эсэр Илья Рубанович отмечал, что «Азеф считал социализм лишь украшением, что позволительно для „несоциалиста“, но никак не для члена ЦК социалистической партии» (стр.111). После раскрытия связей Азефа с охранкой соратники с некоторым удивлением констатировали, что он никогда не выступал ни по какому теоретическому вопросу и не оставил никаких письменных или устных свидетельств своих взглядов (что, конечно, было крайне необычно для члена ЦК левой партии, известных своей говорливостью).

Его жена вспоминает: «…хотя он и был революционером, в нём было много такого, что не вязалось с образом мысли революционера. Так, в редкие моменты откровенности, он мог, например, заявить, что крестьяне — ни на что не способные идиоты, рабочие ничем не лучше. Русский человек вообще, говорил он, лишен индивидуализма, ни к чему не годен и пр. В ответ на вопрос: зачем же ты работаешь на революцию он только привычно отмахивался -»А, ты ничего не понимаешь"(стр.60). Конечно, ей, Любови Менкиной, «заурядной провинциальной еврейской девушке», которая была, наоборот, всей душой (да, собственно, и телом) предана Революции, понять это было трудно.

Впрочем, о преданности Азефа идеям революции судить можно по делам. Он реально помогал охранке — «сорванная попытка покушения на Дурново, министра иностранных дел… власти сумели отвести удар благодаря вовремя предоставленной Азефом информации. Кроме того, была предотвращена попытка покушения на московского градоначальника Медема, министра юстиции Акимова, генерала Мина и полковника Римана… установленное по наводке Азефа полицейское наблюдение за террористами вынудило их отложить приготовление к покушению на петербургского градоначальника фон Лаунимца и… Столыпина» (стр.111) Филеры открыто следовали за боевиками по пятам, создавая у последних впечатление присутствия полиции всегда и повсюду…террористы оказались измотаны постоянными, и, на первый взгляд, необъяснимыми провалами, которые большинство из них склонно было считать не результатом предательства, а просто цепью трагических совпадений" стр.123 «Некоторые из этих сведений — например, о готовящемся взрыве ряда мостов в Петербурге, главного здания Охранного отделения, разрушении электрических и телефонных линий или попытке похищения премьер министра Витте имели колоссальное значение. Ни один из этих планов боевиков не был осуществлён, как считал Савинков, потому что „намеченые места охранялись так строго, как будто полиция была заранее предупреждена“. Полиция действительно была предупреждена… Охранному отделению удалось захватить две динамитные фабрики и арестовать террористов, в том числе Дору Бриллиант» (стр.113-114). Таким образом, предположение о том, что Азеф руководствовался исключительно идеями Революции (на чём он сам настаивал до конца жизни) не выдерживает никакой критики. Реально он не интересовался никакими «идеями»и эффективно действовал во вред возглавляемой им же организации.

Попутно остановимся на черносотенной версии о том, что де Азеф, как еврей, боролся по преимуществу за идеалы и выгоды еврейского народа. Эту идею, кстати, разделяли сами эсэры, для подавляющего большинства которых она и была движущей силой собственной «революционной деятельности». Людям свойственно приписывать другим свои личные мотивы. Свидетельства попадаются анекдотические: «Как-то раз Азеф гостил на даче у одного эсера, и ночью хозяева услышали, как он стонет и рыдает во сне. Проникшись мгновенно жалостью к нему, эти люди решили, что Азефа терзают мысли не только о погибших товарищах и убитых во время погромов евреях, но и о жертвах собственной террористической деятельности». (стр.200). В этом отрывке можно увидеть, чем мотивировалась революционная деятельность собственно «хозяев». Однако вернемся к Азефу. "Азеф не слишком дорожил своим еврейским происхождением. Один из революционеров, близко знавший Азефа, с удивлением отмечал, что в Азефе не было заметно еврейского национализма (отметим искреннее удивление революционера этому необычному в революционной среде факту — rms1). Московский раввин Я.Мозе вспоминал, что Азеф зло издевался над обычаями, традициями, религией своего народа. К примеру, когда тесть Азефа обратился с просьбой сделать его (Азефа) сыну обрезание, Азеф высмеял ритуальную глупость и невежество… Азеф был готов в любой момент отказаться от еврейства в пользу личного удобства… Менкина заявялет, что однажды он объявил ей, что крестился, она отрицательно отнеслась к обращению, и была поражена объяснением Азефа «Конечно, это глупость, так, на всякий случай, я собираюсь в Москву, а, как еврей, не имею права на проживание там» (стр. 95-96).

Для полноты картины обратимся к делам : печальную судьбу Доры Бриллиант мы уже видели, а вот Азеф «сообщил полиции о местонахождении боевого отряда Льва Зильберберга — небольшой, но опасной террористической группы… Зильберберг и ещё несколько членов отряда были вскоре арестованы и приговорены к смертной казни» (стр.234). Таким образом, версия «еврейской» мотивации самого Азефа отпадает — перед нами типичный «Урфин Джюс», еврей, оторванный от кагальных корней и готовый во имя личной выгоды или личных целей безжалостно пожертвовать другими евреями.

Сама А.Гейфман настаивает на той версии, что он был просто агентом охранки и действовал строго в интересах этого ведомства. Однако факты говорят о другом. Наряду с множеством сорванных терактов на счету Азефа большое количество удачных операций. Об удачном покушении на министра внутренних дел, когда Азеф буквально вложил бомбу в руку террориста, мы уже писали. Признает это и Гейфман: «Большинство историков в последствие, вслед за эсерами, считали, что Азеф просто не захотел предотвратить убийство Плеве» (стр.94). Азеф непосредственно организовывает убийство московского генерал-губернатора Дубасова, что признают все работавшие с ним революционеры (стр.121). Ещё более странным выглядит летопись попыток, которые были организованы Азефом, но сорвались по независящим от него причинам. В 1908 г. Азеф готовит покушения на царя. «Эта акция — единственная в 1907—1908 гг. возглавляемая лично Азефом (о которой он ничего не сообщил полиции) — не состоялась, по мнению эсеров, по независящим от шпиона причинам: исполнитель, матрос Герасимов, который должен был выстрелить в царя во время церемонии осмотра крейсера Рюрик на верфи в Глазго в последний момент дрогнул и не нашёл в себе силы нажать курок. Герасимов также признавался, что полиция ничего не знала о подготовке покушения» (стр.128). Этого и сама Гейфман отрицать не в состоянии. Таким образом вырисовывается интересная картина — Азеф блокировал теракты относительно мелкие, но лично проводил в жизнь теракты против крупных персон — царя, министров, генерал-губернаторов и т. д. И в этом он был очень успешен. Недаром эсеры говорили: «Когда за дело берется Азеф — нет ничего невозможного» (стр.100). Такая логика никак не соответствует мысли Гейфман о том, что он позволял отдельные теракты, чтобы спасти свою шкуру шпиона. В этом случае ему бы следовало как раз наоборот, разрешать теракты мелкие и блокировать крупные. Да и вообще, как пояснил позицию руководства эсеров Аргунов, «Азефу мы поручили всё, как умирающий на смертном одре… Мы рассказали ему все наши пароли, все без исключения связи,…все фамилии и адреса». (стр.98) Таким образом, если бы Азеф действительно был честным агентом охранки, ему бы ничего не стоило одним махом прихлопнуть всю эсеровскую организацию да и спокойно уйти со смертельно опасной работы, которую он вёл 17 лет. Нет, однозначно честным агентом охранки он не был.

Действовал ли он по личным мотивам? Непонятно. Его «сверхчеловеческие» способности по собственному разумению казнить и миловать вызывают сомнения. По всеобщему мнению он был ничтожество, очень практичное и хитрое, но ничтожество. Троцкий говорил: «он был тупоумцем, который ведёт свою игру грубо, прямолинейно, не растрачиваясь на детали». Ещё один штрих к характеристике «Азефа-сверхчеловека»: оказавшись во время войны в Берлине и потеряв всё своё огромное состояние, Азеф открыл "маленькую корсетную мастерскую. «Азеф понимал, что война продлится долго и принесёт тяготы мирному населению. Следовательно, рассчитал он, „дамы, сидя на тощей диете будут продолжать худеть“ и потому нужно делать корсеты меньших размеров» (стр.210). Не было бы маслица, подыхай еврей. И такой человек судит каким царям и министрам жить, а каким умереть?

Конечно, не боги горшки обжигают, но опять же уж больно самоубийственный выбор делал Азеф. А если бы покушение на царя удалось? Азеф «сделал всё, что было в его силах для проведения этого предприятия до успешного конца» Nikolajewsky Aseff the Spy, (p.266). Cам Азеф проник на корабль («Рюрик», где должно было состоятся покушения на Царя — rms1) под предлогом инженерной инспекции (cтр.129). Трудно предположить что человек с мышлением мелкого лавочника и исключительной любовью к деньгам, кафешантанным певичкам и игре в рулетку так стремился бы к самоубийству по личному выбору. Нет, вряд ли Азеф действовал сам по себе.

Наиболее достоверным кажется предположение, что он действовал по указке некоей «третьей силы» — не эсеров и не охранки. Пожалуй, только оно могло бы объяснить логику действий Азефа. Точный адрес этой Третьей силы мне, конечно, указать не по силам, — однако кое-какие её характеристики можно вывести из анализа действий Азефа.

1. Третья сила давала Азефу деньги. Несомненно, что для Азефа деньги являлись важнейшим стимулятором активности. И в этом он преуспел — перед первой мировой войной его состояние оценивалось минимум в миллион франков, скорее всего больше (стр.209). На обстановку своей квартиры Берлине он потратил 100 000 марок. Впрочем, деньги были вложены в российские государственные ценные бумаги (! — это просто какой-то анекдот — rms1), и с началом войны Азеф всё потерял (что ещё раз говорит о его уме и предусмотрительности). Откуда, однако, дровишки?

Жалование Азефа в полиции составляло в лучшие годы 500 рублей в месяц. В тоже время Азеф жил очень широко, проигрывал в рулетку сумасшедшие суммы, содержал певичек, карманы у него были набиты 500-рублевыми «билетами». То есть через его руки прошли миллионы (если миллион даже остался). Откуда бабки? Сама Гейфман наивно считает, что Азеф брал деньги из кассы эсеров. Гейфман уехала из России в 1976 году в возрасте 14 лет, и ей, наверное, извинительно не представлять себе, что такое общак, как за ним следят и что последует, если обнаружится растрата не по понятиям. Можно быть уверенным, что кто-кто, а Гершуни с Гоцем и иже с ими не позволили бы не то что миллионы франков золотом, а и рублю исчезнуть из эсеровского общака без соответствующих объяснений. А ведь Боевую организацию — сотни человек, теракты и т. д. — действительно нужно было содержать и обильно финансировать. Имелись ли вообще соответствующие бабки в эсеровском общаке (не говоря уже о возможности что-либо украсть)? Уже и это сомнительно. По эсдекам известно, что те, кто по понятиям грелся с партийного общака (например, Ленин в Швейцарии), не то что 500-рублевые купюры и певичек, а и хавки достаточной не имели.

Вряд ли у эсеров ситуация была лучше. Скорее можно предположить, что Азеф использовал «свои», получаемые от Третьей Силы, бабки на нужды Боевой организации (не забывая, конечно, и себя). Не в этом ли причина его авторитета среди хозяйственных Гоца, Аграновича и Гершуни?

Обратимся к ещё одной эпизодическую фигуре инородческого террора. "Свою яркую революционную карьеру Соломон Рысс начал с подделки гимназических аттестатов, прибыль от которых он якобы собирался использовать для организации восстания в Ростове. Разыскиваемый полицией, он вынужден был скрываться в Германии, где примкнул к максималистам …в Германии, чтобы раздобыть денег для поездки в Россию, он украл и перепродал редкие библиотечные книги. По возвращении домой, в июне 1906 г., он был арестован во время попытки ограбления рабочей артели в Киеве (каковой оборонительный акт, несомненно, являлся закономерным ответом на беспросветные погромы со стороны упомянутых артельщиков — rms1). Тогда же Рысс предложил свои услуги полиции и в течении нескольких месяцев снабжал власти мешаниной из фактов и выдумок о деятельности максималистов. Одновременно он заверял революционеров, что дает полиции ложные сведения. В апреле 1907 последовал новый арест, во время которого Рысс попытался дать полицейским взятку в размере пятидесяти тысяч рублей за своё освобождение (а книжки-то он зачем библиотечные воровал? Корова пять золотых рублей стоила… — rms1). Полицейские отказались (a деньги, надо так понимать, у него остались со времён прибыльной торговлишки аттестатами. — rms1) и Рысс закончил свою жизнь на виселице (эк какие строгости были, антисемиты проклятые. А мог бы в ЧК служить через десяток лет холодной головой и чистыми руками, не повезло парню! — rms1) (стр.37). Итак, некто Соломон Рысс предлагал полиции взятку в 50 000 рублей. Вы когда-нибудь видели царскую золотую десятку? Откуда такие деньги у бедного еврейского террориста? Итак — Третья Сила являлась источником бабок, имела их не меряно и тратила легко.

2. Третья Сила имела конечной целью уничтожение исторической России. По- видимому, главные её усилия лежали не в области террора — «мы пойдём другим путём», но и террор до времени не сбрасывали со счётов. Видно, что стремились получить «громкие дела», создать видимость анархии. В конечном итоге, по-видимому, решили что террор вовсе контрпродуктивен и прикрыли лавочку, при чём очень показательно, опорочив саму идею на годы вперёд. Азефа выдал эсеру Бурцеву ни кто иной, как Лопухин, бывший директор департамента полиции, — за что был судим и приговорен к каторге. Зачем?

На этот вопрос Гейфман лепечет что-то невнятное про «взятую в заложники дочь» (такого рода объяснения не фигурировали на суде над Лопухиным, а ведь присяжные бы «поняли»). Как он сам заявляет, он это сделал «руководствуясь моральными мотивами». Особенно подчеркивают роль жены в моральном созревании Лопухина к разоблачению предательства. Эта сценка достойна кисти Галковского — «Движимый моральными чувствами Начальник Департамента Полиции выступает с разоблачениями на эсеровском Суде Чести». Через несколько лет Лопухин благополучно помилован и возвращается в Петербург. Во всем этом чувствуется твердая рука режиссёра.

В общем, Третья Сила решила по каким-то причинам покончить с организованным террором. По-видимому, своё дело он сделал. И покончено было максимально эффективным способом. Дело революции «пошло другим путём». Азеф остался не у дел, спокойно доживая свои дни в Германии.

Третья Сила действовала через агентов-клонов. Азеф имеет поразительно схожего двойника, практически клона, внедренного в среду эсдеков. Это Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд. Даже чисто внешне в воспоминаниях современников они были схожи — крупные, донельзя уродливые евреи, которых называли банально — «бегемотами». По-видимому, для отбора агентов на такую роль во многом руководствовались популярными в то время фрейдистскими мотивами, используя их неудовлетворенное либидо путем сублимации его в жажду денег и общественного положения. С важной для тогдашних революционеров моральной стороны они были весьма схожи: «Парвус растратил деньги, которые он присвоил от постановки пьесы „На дне“ в Германии. Растратил около 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу. Парвуса отстранили от редактирования с.-д. газеты, а растрату денег он не покрыл». (Горький М. Полн. собр. соч. Художств. произв. В 25 т. М., 1974. Т.20. С. 539.). Маслице, азохэнвэй. Оба были помешаны на доступных женщинах (что так не вязалось с тогдашним образом революционера) Один из лидеров «Бунда» А. Литвак со ссылкой на К. Радека говорил о Парвусе как о человеке очень способном, «но распущенном, нечистым на руку и нечестным с женщинами». (Цит. по: Шуб Л. Ленин и Вильгельм II… С. 259.) Как тот так и другой были лишены какого-либо чувства Родины или национальности. «Парвус начисто был лишен чувства Родины. „Я ищу государство, где человек может дешево получить отечество“, — писал он как-то В. Либкнехту.» (Шуб Л. «Купец революции»//Новый журнал. Кн.87. Нью-Йорк, 1967. С. 296.) здесь и далее цит. по И. Я. Фроянов «Октябрь семнадцатого». С-Пб, 1997. Оба работали одновременно на революционеров и Правительство (в случае Парвуса — Германское). В обеих случаях связи с Правительством были со скандалом вскрыты. Через того и другого проходили огромные деньги, источник которых был не ясен. В случае Парвуса Фроянов высказывает следующее мнение: «За Парвусом стояли мощные и в высшей степени могущественные надмировые силы, замысел и план которых он, похоже, осуществлял… У нас есть данные, позволяющие говорить, что Парвус разыгрывал собственную партитуру, отличную от немецкой. К ним привлек внимание Г. М. Катков. „Важно отметить, — писал он, — что документы германского министерства иностранных дел за период с февраля 1916 по февраль 1917 года не содержат указаний на какие бы то ни было действия, предпринятые Гельфандом, или на какие-либо суммы, переданные ему на нужды революции.“ „Несмотря на отсутствие каких бы то ни было доказательств в архивах германского министерства иностранных дел, упорный характер забастовочного движения в России в 1916 и в начале 1917 года наводит на мысль, что оно руководилось и поддерживалось Гельфандом и его агентами“. (Катков Г. М. Февральская революция. С. 106.) Несомненно только то, что „немецкие деньги“ не исчерпывали всех финансов, которыми распоряжался Парвус. Наряду с „немецкими деньгами“ шел параллельный поток других денег и так называемые немецкие деньги служили им прикрытием, так сказать, дымовой завесой.» (там же). При анализе источников финансирования и личного состояния Азефа приходишь к тем же выводам. Оба агента работали в одном и том же направлении: "Парвус явился к германскому послу в Константинополе фон Вагенхейму со следующим заявлением: «Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. С другой стороны, Германия не будет иметь полного успеха, если ей не удастся вызвать в России большую революцию. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров таким образом идентичны». (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II… С. 237.) При анализе личности Парвуса Фроянов независимо приходит к весьма сходным с моими выводам: «Нельзя простодушно воспринимать Парвуса как платного германского агента. Он был куда более самостоятельным и значительным, чем простой агент. Нельзя также рассматривать его как авантюрную сверхличность, действующую в одиночку, на свой страх и риск, по сугубо собственной инициативе. Подобный взгляд по меньшей мере наивен» (там же).

Фроянов в случае Парвуса довольно определённо говорит о природе этой Третьей Силы: "Наше предположение состоит в том, что приехавший Константинополь Парвус стал политическим и финансовым советником правительства младотурок, а также человеком несметного богатства с помощью еврейской общины. Какими бы способностями и талантами он не обладал, ему было бы не под силу добиться этого самому, без посторонней поддержки. И такую поддержку могли оказать Гельфанду только его единоплеменники и никто другой.

Принимая помощь и поддержку, Парвус, по-видимому, брал на себя и какие-то обязательства, о характере которых следует судить по деятельности Гельфанда. Она, как мы знаем, всецело была направлена на разрушение исторической России: ликвидацию самодержавия и расчленение российской империи. В принципе мы тут не видим ничего необычного или нового. Вспомним угрозы Шиффа и Лёба, вспомним февральское 1916 года тайное собрание в Нью-Йорке, где было принято решение приступить к активным действиям, чтобы «поднять в России большую революцию» (там же).

В случае Азефа природа Третьей силы менее ясна (да и Фрояновская версия не кажется мне твёрдо обоснованной — одно из предложений, не более). Однако тщательный анализ биографии Азефа, как её описывает Гейфман, выявляет только два случая контакта с посторонними силами, которые направляли бы деятельность Азефа. В обеих случаях это одно и тоже лицо «В 1894 г. Азеф стал членом Союза русских социалистов-революционеров за границей, незадолго до этого созданным революционным гуру Хаимом Житловским и его женой». С этого начинается деятельность Азефа. Далее мы видим всю ту же направляющую руку «Ещё в 1899 г., используя чрезвычайно лестное для себя письмо-рекомендацию от четы Житловских, он свёл знакомство с Андреем Аргуновым, одним из организаторов Северного союза социалистов-революционеров… Одновременно он начал усилия по обьединению всех революционно-социалистических сил Российской империи в единую организацию». Та же рука чувствуется и при организации удачных терактов. «…пытаясь объяснить видимую нелогичность… они предполагают, Азеф пожелал свести личные счёты с Плеве, которого он, как и все передовые люди России, считал главным виновником чудовищного еврейского погрома в Кишинёве в апреле 1903» стр.95. Как мы уже видели, самому Азефу (и с этим согласна Гейфман) было на евреев плевать, но те, кто стоял за ним, по-видимому, относились к проблеме иначе.

Кто именно стоял за Азефом — мы пока не знаем. Того же Житловского могли финансировать и германская, и английская, и любая другая разведка. Однако приведённый анализ заставляет предположить, что двойные агенты в русской революции были на самом деле агентами тройными и выполняли волю некоей таинственной Третьей силы, имевшей значительные финансовые возможности, настроенной на уничтожение исторической России и широко использовавшей в своих целях еврейский элемент. Следует отметить, что это выходит за рамки узкоисторического интереса: деятельность многих современных террористических организаций строится по принципам Боевой организации эсеров, имеет сходные задачи, и, возможно, источники финансирования. Поэтому вскрытие природы Третьей силы, руководившей террором в России в начале века важно и для современной нам борьбы с «чумой 21 века» — терроризмом.

Источник

• Разгадка Азефа. rms1. Сайт РНЕ. 2005 год.