Текст:Nick chan:Восставший из ада

Восставший из ада

  Уже несколько десятилетий лежал в смятении предводитель мирового пролетариата  и воплотитель идей сионского благополучия, великий вождь всех народов Владимир Ильич Ленин.  Разные думки навешали его  заформалиненные мозги, которые хранились в музее революции. В негодовании были они от того, что его лодку, в седьмом часу ночи в Дат тормознул бог Хека, и без церемонно так говорит, - эй ты лысая хрень, вылезай из пироги, не туда направился ублюдок, иди служи дальше своему Апопису,- и пустил пирогу со всеми революционерами ко дну. Мозги в медицинской банке частенько вспоминали как не однажды ему говорили родители: и в кого ты только уродился, папа калмык, мама еврей, а ты ушлёпок какой-то. Да и у души Ильича на распутье выбор был небольшой, на небеса его пирогу не пустили, остаётся только в ад или на Земле диктатуру пролетариата продолжать. Но покоя не давала другая уж больно настойчивая мысль. Встать и посмотреть на своё детище, требовала она особенно рьяно на 1 мая и 7 ноября. Тут ещё долбанные экскурсанты своим перешёптыванием о том, что его собираются вынести куда-то, вывили Ильича из равновесия. «Может, за столько лет построили настоящую пирамиду, и перенесут его из этой пепельницы? или возродилось великое царство иудейское и он станет новым Иродом или Соломоном. В любом случае надо выбраться из этого футляра и осмотреться». И повторяя свою любимую поговорку, - не откладывай в долгий ящик все свои желания, - вождь решил сделать вылазку в божий свет. Ещё раз, пошевелив заформалиненными мозгами в музее революции, Ильич принялся просачиваться на белый свет. Всё оказалось намного проще, чем он ожидал. Часовые приняли его за туриста и даже не моргнули, пропуская мимо себя. Ильич в обворожительной манере ехидно хихикнул и полькой - бабочкой двинулся по красной площади, направляя свои колоши к ресторану «Националь». Уже было темно, и площадь отдыхала от дневных масс туристов. Только двое шли в развалистом темпе ему на встречу. Один был маленький и толстый, другой волосатый, толстый и большой. «Шалом иудеи»,- почему-то с калмыцким акцентом вырвалось у Ильича. Наверное, дежурные по стране, мелькнуло в музее революции. «Шалом, недоносок»-  послышался ответ собратьев. «Но и по пули вам в сраку от белогвардейцев» - пожелал Ильич и заковылял дальше. Ильич, поискал глазами бревно, которое они с Троцким-Бронштейном таскали перед фотографом, но видать нужда революции превратила его в угли. «И где сейчас брат мой Лейба, наверное, в Египетских пирамидах весь замотанный лежит?»- и не в домёк было Ильичу, что фонтом Лейбы с воткнутым ледорубом в голове бегает по Америки и вдохновляет братьев масонов на очередные подвиги.
Проходя мимо не Скучного Сада вождь краснозадых вспомнил первое свидание  с Надеждой Константиновной, он тогда ей подарил свежий номер «Правды», а она ему новые типографские шрифты, ещё в масле. Как они мечтали тогда сделать из России новый Иерусалим! И ведь получилось. Вот и на Красной площади первый встречный говорит – Шалом великому вождю! Только звёзды кто-то потускнели, да и ладно – шестиконечные поставим.

Пройдя мимо гостиницы «Москва» Ильич подумал, что за артель излепила это сооружение. Но голод не давал отвлекаться на архитектурные маразмы. Почти столетний пост давал о себе знать. В пустой голове крутилась варёная курочка, выдавливая последние слюни на рыжею бородёнку. Мозги в музее вспомнили, почему именно курица любима его племенем, когда-то прадед Мойша Срулевич поглаживая по кучерявой голове Вовочку, делился опытом – «попробуй-ка стащить барана или корову из деревенского подворья, а не тут то было. Крестьянин сразу заприметит, а вот куриц, кто их считает. Да и потом, поди разберись, чья варёная курица в кастрюле. Так что курочек по зёрнышкам считают. Бери всегда помалу, но всё». Вовочка навсегда поселил эту мысль в своей беспросветной голове. Ильич нащупал в кармане два золотых царских червонца. «Как вовремя! Наверное, Константиновна положила или Свердлов, хотя это точно не Свердлов - он и в лучшие времена копейки не одолжит», - соображали мозги в музее. «А червонцы как раз к стати, коммунизм видать почил, зато капитализм цветёт и пахнет».

Швейцар в «Национале» его сразу узнал. 

- Здорово, Ильич, как отработал? Опять свою курицу пришёл жрать? – по-дружески осведомился он. «Феликс везде натыкал своих людей. Даже про семидесятилетнею работу мою знают» -промелькнуло в музее. - Свободу пролетариату! Долой гнилую интеллигенцию! – Ильич с поклоном пожал руку труженику общепита. И два раза ехидно хихикнул. Официант встретил его тоже как старого приятеля,- «Как обычно Ильич? Варёную курочку обмазать форшмаком? Тогда прошу за Ваш столик». Направляясь к указанному месту, вождь ощутил де жавю, вкушавших было не много, но все как будто знакомые. Присев за столик он более спокойно начал осматриваться. «Вон симпатичная женщина, вылитая Надежда Константиновна в старости, и глазёнки в такой же манере вывалились. А за ней кто? Неужели Ёся–Коба, до сих пор жив? Только ведёт себя странно, мне фиги показывает и рожи корчит - вот что значит, столько лет коммунизм строить!» Появился официант с обворожительной варёной курицей, тщательно обмазанною форшмаком. Не дожидаясь её приземления, пролетарский вождь впился зубами в беззащитное тело, надкусив немного руку официанту. За считаные минуты только жир на салфетке напоминал о птичке, да удивлённые глаза гарсона. - Послушай любезнейший, кто эти милые товарищи, не спеша наслаждающиеся ужином. Вот эта, милая барышня очень похожая толи на Надежду Константиновну, толи на Клару Цеткин, кто она? - потушенное чувство голода дало волю любопытству Ильича. - Это великая революционерка, благодаря которой мы все ещё живём – Валерия Ильинична Новозакаулкина. Издавала известнейшую газету «Утро России». Это они с Боровым и Генкой Баранулисом сделали, так что в России стало во сто крат интересней жить. Все свои силы они положили на то чтобы к власти пришли гандюки. Вождю почему-то сразу представилось, как над Россией всходит утро в лице Валерии Ильиничны, в огромных линзах, со слюнями на губах и глазами, ищущими кого бы ещё сожрать. Мурашки прокатились по мумифициронному телу. - Милейший, а гандюки, это кто? Прошу прощения за неосведомлённость, - Ильич продолжал расширять свой кругозор. - Ну Ильич ты даёшь! Это же правнуки твоих соратников, Кагановичей, Свердловых, Пиздирав и просто разного рода быдла и гопников. Они обучают людей, как можно выжить, не имея ничего. - Значит, интернационал не умер! Давай ещё курочку, да отломи по крылышку на каждый столик, и скажи Ёси, чтобы перестал в меня сахаром кидаться, я же не Цукербегр какой,- повеселел Ильич. - Но крылышек всего два!- подсчитал гарсон. - Тогда вон тому рыжему отломи гузку, к стати, кто таков? Кого-то он мне напоминает. - Ну как же, правнук вашего соратника, составителя плана ГОЭЛРО - Анатолий Чубхат. Должны помнить(мозги в музее напряглись). Это его задумка с ваучером дала возможность народу начать всё с нуля. Потом энергетику поднял на такой уровень, что приходиться не доваривать курочек, экономить электроэнергию. Так что не обессудь Ильич, если немного сыровата. А сейчас все технологии, по поручению президента, превращает в нано. Видишь, у него в правом кармане брюк, что то торчит? это лампочка, но не боись - не твоя. На китайском рынке купил и теперь каждый день показывает президенту как достижение нано технологий. - Вижу…, что мои революционные тезисы живы. А скажи, милейший, что точно меня собрались выносить из храма революции? – не давала покоя Ильичу мысль о переселении. – Или это всё происки белогвардейцев и другой не добитой контры. - Блуждает такая мысль в народе. Но каждую ночь у мавзолея дежурит старый коммунист Генка Зюганкин. Стережёт твоё тело как символ революции. Ведь ряды коммунистов покинули все евреи – задача максимум выполнена, и теперь партия без курса, без тезисов. Кулаков нет, казаков нет, добивать некого, правда интеллигенция как была гнилой так и осталась, да народец большей частью стал пиплом и голосует за всё что предложат твои соратники. - Видел я этого Генку, всё стекло мне слезами залил. Наверное русский, вот же народец, как упрётся рогом куда-нибудь так и не развернуть в другую сторону. Но ничего, немного осмотрюсь и мы создадим новую партию – либермано-демократическую. Надеюсь, последователи живы мои? – вставил Ильич ногу в стремя революционных баталий. - А как же! Вот в двенадцать ночи сам их всех и увидишь и поконфиренцитесь тогда. Они в этом часу всегда по пятницам собираются. Придёт Ваучберг, с царскими яйцами; один олигарх на ять мобиле подъедет и много разных других спасителей России. Они все о тебе помнят, только боятся к мавзолею подходить – уж больно ты для них авторитетный человек. В каждом из них частица твоих мозгов заложена. Мозги в музее революции провели срочную ревизию о целостности состояния - факт на лицо, мозгов немного убавилось. Что в принципе не расстроило Ильича, а подтвердило правильность выбранного курса. Отстрелять как можно больше аристократов и буржуа, вставить свои мозги быдло и гопникам, и сушите вёсла русофилы и патриоты. С каждым новым руководителем России им приходилось делиться своей целостностью прямоты извилин и новизной мышления. Вот и новое переизбрание руководителя и вновь потери. Как и обещал официант, к двенадцати спасители начали подтягиваться к месту сбора. Вождь успел уничтожить ещё пару курочек и умиротворённый поглаживал свою жилетку. Первый, как и положено зашёл Ваучберг с царскими яйцами. Яйца везли впереди него, на специальной тележки, два негритёнка (прошу прощения – африканца), подчёркивая толерантное мышление хозяина. - Скажи Ильич, пока у вас сейшен не начался, почему после вашей победы всегда к власти шакалы приходят? - оторвал официант того от созерцания яиц. - Ну, милейший, я вижу вы оппортунизмом заражены! Не с Каутским ли и Плехановым в переписке состоите? Но ничего, батенька, переписывайтесь, нам жертвы и сейчас нужны – Феликс вами чуть позже займётся. И вашу детскую болезнь левизны с удовольствием вылечит, - поставил диагноз Ильич, - отстаёте вы от исторических событий. Разве можно назвать вон того обладателя золотыми яйцами – шакалом? Или другого приличного человека, что подъехал на ять мобили, они же вам оборванцам работу дают, хоть по двенадцать или четырнадцать часов работай в своё удовольствие. Шакал бы дал вам столько работать? То-то батенька.