КОНСТАНТИН КРЫЛОВ

КАК
Я
УЖЕ
СКАЗАЛ

О
ДОВЕРИИ

МЫ ДОЛГОЕ ЭХО ДРУГ ДРУГА

Москва, 28 Ноября 1999 г.

О русских людях вообще принято рассказывать всякие небылицы, иногда безобидные, но чаще всё-таки нет. Не будем оглашать весь список, потому что тема у нас сегодня довольно скромная. Среди обязательного супового набора всяких историй "про сложний дюша рюсский мужичок" часто встречается майса о некоем присущем русским людям "коллективизьме" (также известным как "соборный дух"). Сейчас, правда, об этом стали говорить поменьше, потому как действительность даёт очень уж мало оснований для рассуждений о "традициях русской общины", где, дескать, один был за всех и все за одного. Больше стало разговоров об обнаружившимся у "рюсский мужичок" в последние годы пещерном индивидуализме и полнейшем равнодушии к судьбе ближнего. На самом деле, конечно, дело не в очерствлении сердец: увы, русские сердца скорее уж чересчур мякотные и тестяные, нежели чёрствые и каменные (о чём в нынешней ситуации можно только пожалеть). Однако, надо признать: что-то в этих разговорах по поводу "индивидуализма" таки есть. В общем, речь-то о действительно "имеющем место быть" явлении: у русских людей с их пресловутым "коллективизмом" бывают сложности с "совместными мероприятиями", особенно долговременными и требующими личной ответственности каждого за конкретный результат.

При этом дело отнюдь не в "неумении работать как одна команда". Достаточно сложные коллективные действия, особенно "скорые" и не связанные с личной ответственностью, русские умеют делать хорошо и довольно споро. Адаптивность же русских людей вообще очень высока, а процесс "вхождения в коллектив" у нас проходит куда проще, чем это принято среди иных народов. Русский человек, оказавшись на новом месте, довольно быстро принюхивается и притирается.

Проблема в другом: русские люди не доверяют друг другу.

Интересна природа этого недоверия. Не то чтобы мы все считали друг друга "плохими" – чего нет, того нет. Дело совсем в другом. Доверие отнюдь не является синонимом так называемого "хорошего отношения к человеку". Вообще говоря, когда мы используем слово "доверие", нужно все время помнить, что доверяют не "человеку как таковому", а его возможностям, умениям, навыкам, способностям (сюда же, кстати, относятся и так называемые "моральные качества"). Оказываемое "доверие" совершенно не зависит от того, как мы относимся к данному человеку. Отец может обожать свою маленькую дочурку, но ни за что не даст ей сесть за руль или даже погладить ему брюки - просто потому, что она не способна водить машину или удержать в руке тяжелый горячий утюг. С другой стороны, тот же человек вверяет свою жизнь и здоровье врачу, к которому он не испытывает никаких чувств - просто потому, что доверяет его образованию, способностям и навыкам специалиста.

При этом нужно иметь в виду, что такие способности, как пунктуальность (ну, хотя бы прийти на запланированную встречу вовремя) - это тоже способности, а не только "моральные качества". Человек может быть удивительно симпатичным, очень хорошим, просто золотым и брулиантовым - но при этом хронически опаздывать, терять деньги, и срывать все и всяческие планы. Такие качества, как честность, умение "держать слово" и т.п. являются чем-то средним между "талантами" и "моральными нормами" [1]. Во всяком случае, это что-то такое, что зависит не только от наших добрых намерений, но что еще и "уметь надо".

Так вот. Люди не доверяют друг другу, потому что считают друг друга ни к чему не способными. Многие современные русские люди (особенно подвизающиеся в области бизнеса) думают о своих согражданах крайне скверно, полагая, что все они или пройдохи, или растяпы, но в любом случае мало на что годятся. Прежде всего это касается так называемых "деловых качеств", отчасти также и моральных. При этом недоверие друг к другу нисколько не мешает "хорошим отношениям": можно ведь считать окружающих, как бы это сказать... добрыми, симпатичными, безобидными неумёхами. В некоторых кругах такое отношение друг к другу довольно-таки распространено. "С хорошими людьми хорошо водочки выкушать, пивком отполировать". Но "дела делать" предпочитают (при возможности) с "западниками", или на худой конец с какими-нибудь "евреЯми", потому как "хоть и обманут, сволочи, зато не подведут".

Оправдано ли такое отношение друг к другу? Да сколько угодно. Но тут есть одна тонкость: мы ведь не только нарываемся на это, но и сами способствуем. Люди (иногда бессознательно) ощущают, чего от них ждут (не "хотят", а именно ждут - это разные вещи) и так же бессознательно подстраиваются под "ожидания". Если с тоскливой обреченностью ждать, что "опять обломят", то всенепременно так оно и будет. Недоверие (даже бессознательное) плодит поступки, оправдывающие это недоверие, - что, разумеется, воспринимается как подтверждение того, что оно было оправдано, et cetera. Это классический порочный круг.

Не будем сейчас рассматривать природу этого внушения, тем более источники его различны (начиная от "газет и телевизора" и кончая довольно субтильными "влияниями" сил, само существование которых не всеми признаётся и совсем уж мало кем берётся в расчёт). Просто спросим себя: ощущаем ли мы нечто подобное? Думаю, большинство со мной согласится.

Здесь возникает один интересный эффект. Человек, не доверяющий другим, но остро ощущающий свою к ним принадлежность, в конце концов начнет и к себе относиться с известным недоверием. Сознательно на эти темы он, конечно, не размышляет, но где-то в подсознании начинает шевелиться такая мысля: "Они не заслуживают доверия, они ничего не могут и не умеют. Я принадлежу к ним, я такой же как они. Значит, и со мной что-то не в порядке." Все свои ошибки и неудачи он начинает понимать (опять-таки вне ума, где-то там на дне сознания) как проявления "изначальной порчи" (например, принадлежности к "нашему бедному-несчастному-больному народу").

Последствия не заставляют себя ждать. Dixi.

[1] К таким свойствам, наверное, было бы применимо итальянское, времен Ренессанса, слово virtu: добродетель-способность-мощь.