КАК
Я
УЖЕ
СКАЗАЛ

О
КОНСПИРОЛОГИИ

5
ДОГОВОР И ЗАГОВОР

Москва, 18 Декабря 1999 г.

Происхождение всяких мелочей обычно хорошо известно: вот это взялось из того-то, это – оттуда-то. Более или менее значительные вещи и явления обычно не имеют видимых причин, а самые значительные – берутся буквально из ничего.

Так, объяснить, почему данная конкретная паутинка зацепилась за обивку козетки, а не за шифоньер, можно очень легко, если учесть, что форточка была приоткрыта и потянуло ветерком. Объяснить, почему Маняша не любит Дуняшу, тоже можно, если учесть, что Маняша по уши втрескалась в Петюню, а тот заглядывается на Дуняшу, а Маняшу не замечает. Объяснить, почему Наполеон проиграл битву при Ватерлоо, уже сложнее: тут надобно хорошо знать военную историю, и не только военную. Объяснить, почему и как Наполеон вообще стал императором и завоевал пол-Европы – о, это надо быть философом… Объяснить, как возникла Вселенная, жизнь на Земле, наконец, как и откуда взялся разум, не может никто.

К числу таких непонятно откуда взявшихся явлений относится и власть. Не конкретные “власти” (всякие там Гитлеры и Наполеоны), а власть как таковая. Почему, собственно, люди имеют странную привычку возносить над собой других людей, слушаться их приказов и повелений, терпя при этом всевозможные связанные с этим неудобства (мягко говоря, неудобства)?

Понятное дело, можно сослаться на опыт наших животных предков, благо нечто вроде “властных отношений” можно наблюдать даже в стаде баранов. Однако, власть в человеческой среде отличается от “власти” вожака стада или стаи не меньше (а то и больше), нежели человеческий язык – от мычания и блеяния. В общем, функции у блеяния и у членораздельной речи схожие: передача информации от одного живого существа к другому. Но дальше начинается разница, не столько количественная, сколько качественная: блеяние можно назвать “языком” только метафорически.

Прежде всего, стоит заметить, что “человеческое” в человеческом уме, как правило, сводится к тому, что Ницше называл “слишком человеческим”. Разум не был создан так, чтобы познавать мир, и, тем более, выживать в природе. Для этого человеку, как и прочим живым тварям, вполне хватает инстинктов и интуиции. Человеческий ум предназначен для выживания в обществе, а не в диком поле.

Сила, позволяющая находить новое, изобретать, принимать неожиданные верные решения – это нечто другое, довольно-таки странное, близкое скорее к чему-то инстинктивному. Не будем, вслед за Бергсоном, спекулировать на этом факте, называя соответствующие способности “интуицией”, с последующим размазыванием манной кашей по чистому столу. Факт, однако, налицо: ум социальный сосуществует в нас с какой-то иной способностью. Назовём это природным умом. Человеческий ум воспринимает эту силу как “дар”, “талант”, то есть как нечто “иррациональное”. Однако, и “социальный ум” тоже не так чтобы уж очень рационален. Способность хорошо лгать и притворяться столь же иррациональна, как и способность открывать и изобретать.

Взаимодействие человеческого ума с природным умом – это сложная проблема, не имеющая однозначного решения. Более того, не решаемая вовсе, пока мы остаёмся в пределах этих двух свойств.

Есть, однако, и третье: способность разоблачать чужой обман. Оно же является основой власти, потому что именно оно позволяет властвовать, приказывать. Всякая власть основана на разоблачении. Способность властвовать не является чисто социального умом, но и не составляет часть природного ума. Это – реакция природного ума на социальный ум, результат познания социального ума природным.

Тут мы подошли к тому самому пункту, где тонко (и где, соответственно, рвётся). Заговор – слово нынче неприличное, в обществе хорошем не принятое. Однако же, мы вовсе не собираемся говорит о заговоре всемирном и еврейском. Нас интересует однако же, заговор как таковой. Если коротко, то заговор – это высшее проявление социального разума, точнее – та точка, где этот разум перепрыгивает выше себя и становится “антисоциальным”. Несколько человек, способных сговориться между собой за спиной всех остальных (то есть общества как такового) по поводу того, что они будут с обществом делать, имеют все шансы добиться своего – этот кошмар терзал общество с момента его появления.

Договор противоположен Заговору, как публичное – тайному, как явное – скрытому, как совершаемое при свете дня – таящемуся в ночи. Договор – это действие, совершаемое между несколькими людьми, но на глазах общества, при поддержке общества, и с обязательным учётом его интересов. Здесь, собственно, и начинается проблематика “реальной власти”. Власть и Договор возникли как антитеза заговору, в ответ на – действительные, или только возможные – действия заговорщиков. Именно в этом состоит “тайна власти”. Она появилась второй.

Трудно даже сказать, в чём могло бы заключаться такое отличие. Dixi.