КОНСТАНТИН КРЫЛОВ

КАК
Я
УЖЕ
СКАЗАЛ

О
СВОБОДЕ,
ОРУЖИИ,
ВЛАСТИ

JUS GLADII

Москва, 20 Сентября 1999 г.

Как я уже сказал, обращение к теме оружия, точнее – права на обладание им, вызывает прежде всего практический интерес, на предмет того, а что же в самом деле случится с Родиной и с нами, если завтра у каждого из нас окажется револьвер под подушкой, вместе со справкой из участка на предмет разрешения обладания, хранения, и открытого ношения оного. Разумеется, первый интерес в таких ситуациях обращается к тому, как с этим обстоит дело у других. Поминали Британию, где этого строго нельзя, Швейцарию, где это обязательно нужно, Австралию, где просто можно, ну и, конечно, Штаты, где это и можно, и принято.

http://polit.ru/board/board_ru.epl?date=&topic=3318&count=131

...из примерно 600 жертв (за 10 лет) огнестрельного оружия в одном из регионов Австралии 76% - суицид, 18% - преднамеренные убийства (не профессиональными уголовниками), почти все оставшиеся - жертвы неосторожного обращения с оружием. В большинстве преднамеренных убийств убийцы - родственники жертвы.

Другая цифра: сравнивая GB (60 млн) с ее строгим запретом на владение оружием, и AU(18 млн) имеем 60 убийств с применением огнестрельного оружия в год против 520. Обратимся к Америке. Статистика говорит, что среди осужденных только 27% приобретают оружие незаконно, остальное оружие, использованное в преступлениях, принадлежало легальным владельцам. При этом с 85 по 94 гг было похищено у законных владельцев 274000 стволов. Так что легальное оружие – хороший резерв для убийц. Само по себе хранение оружия опасно для самих владельцев. Согласно исследованиям, вероятность успешного суицида в доме, где имеется оружие, в 5 раз выше чем в доме без такового. Убийства в домах, где есть оружие, в три раза чаще. Попытка применения оружия увеличивает риск при самообороне для обороняющегося. Там имеется ссылка на исследование, проведенное в New England: из 743 жертв убийств 398 приходится на дома, где имелось оружие. 84% из этих убийств - это когда один член семьи убивал другого…

А вот и выводы:

В США через пару лет гибель от огнестрельного оружия должна обогнать ДТП и выйти на первое место среди причин смертности. Американские подростки в 10 раз чаще погибают от огнестрельного оружия, чем их сверстники в других развитых странах. Наличие огнестрельного оружия дома вдвое повышает риск гибели от него же.

Сейчас за ужесточение контроля в США (по опросам) выступает свыше 70% населения, а могущественное оружейное лобби не позволяет провести законодательство через Конгресс. Deadlock…

Сказать, что всё это фигня, было бы нечестно. Что на это можно возразить? Ничего. В самом деле, орудие убийства есть орудие убийства, и всегда есть люди, которые по глупости, неосторожности, или злому умыслу используют его для убийства других людей. Его эффективность для защиты своего дома или кошелька точно неизвестна, но уж, во всяком случае, не так велика, чтобы уповать на неё как на панацею. Преступники знают, что у человека может быть пушка, и действуют осторожнее, чаще всего – пуская в ход пушку первыми, а самые наглые просто отбирают её у вооруженных граждан. И так далее, и так далее, и всё это будет правда.

Вообще говоря, известное выражение “права и свободы”, вполне себе тавтологично. Самое слово “свобода” в исходном его понимании означает отнюдь не популярное нынешнее “не сметь мешать”, не отсутствие рамок и пределов, но нечто совсем иное. “Свободый”, “франк” – так называли тех, кто считался полноценным, и через это полноправным, членом общины. Свобода – это полнота прав, признаваемых за полноценным человеком.

Существуют, опять же, традиционные критерии полноценности. Их, в общем, три. Во-первых, это обладание знанием, почитаемым в данном обществе священным. Во-вторых, способность выступать в собрании, поднять голос, давать и держать слово. И, наконец, третье – держать в руках боевое оружие, оружие, из которого можно убить другого человека. Оружие, которым можно сразиться один на один.

Тем не менее, без разговора о назначении оружия обойтись нельзя. Дело в том, что этот вопрос очень часто мистифицируется. А именно: оружие приравнивают к любому орудию, нужному только в момент непосредственного применения. Молоток нужен для того, чтобы забить гвоздь, а клещи – для того, чтобы его выдернуть, не менее и не более того. В то же время оружие используется далеко не только затем, чтобы ранить или убить. Сияние бронзы или холодный блеск воронёной стали – это знамения силы и смерти, и торжества над силой и смертью.

Лишить людей права на обладание оружием – значит, заранее отказать им в доверии. Интересно, однако, кто вправе это делать – отказывать в доверии. Когда одна часть общества отказывает другой в каком-то праве, а та платит ей тем же – как это было в строго сословных обществах, где, скажем, читающий священные гимны не брал в руки оружия, а носящий меч не касался свитков, – это понятно. Можно отказаться от владения оружием, от ношения оружия. Но этот отказ должен быть свободным, добровольным и осмысленным. Понятно и достойно похвалы чувство уверенности в своих согражданах, спокойное отсутствия интереса к военным занятиям, наконец, просто нежелание брать в руки орудия убийства. Это благородно и смело – ходить безоружным. Но тот, кому запрещено носить оружие, всего лишь слаб и бесправен. Слабый и бесправный не может быть благородным. Он не может быть даже законопослушным в полном смысле этого слова. Ему просто не доверяют опасную игрушку.

Вот знакомый нам всем пример из смежной сферы. Не так давно в России существовала цензура. Вопреки сегодняшним умонастроениям, надо признать, что это было не самое худшее и не самое вредное из советских учреждений. По большому счёту, девяносто девять процентов того, чего она не допускала до печати, её и не стоило. Тем не менее это учреждение вызывало лютую ненависть, и поделом. Ибо, во-первых, вместе с мусором и грязью иногда выбрасывалась и та щепоть настоящей соли, ради которой вообще пишутся и читаются книги. Однако, у цензуры был и другой, не менее (а то и более) существенный грех: само её существование оправдывало все претензии и клеветы злонамеренных людей, позволяло им лгать о себе, перелагая вину за своё ничтожество на угнетающую их несвободу; и, главное, это невозможно было опровергнуть. Вину за свою бездарность, как мы помним, эти люди перелагали на государство. И, что самое интересное, оно действительно было в этом виновато, поскольку оно само взяло эту вину на себя.

Начальствующий – это вот именно что “архонт”, “старшой”, “первый”. Но первый-то в ряду, а не вне ряда. И, соответственно, он владеет именно тем, что есть у рядовых, хотя и в большей степени. В первую очередь, разумеется, это касается “силы”. Власть должна обладать силовым превосходством над подвластными. Но это должно быть именно превосходство в силе над сильными, а не над слабыми, не ослабление их [**]. Последнее может применяться только ради наказания. Человека можно лишить многого: прав, свободы, имущества, жизни – но только не в превентивном порядке.

В этом смысле весьма интересен тот факт, что либерализм – безудержный и бескрайний – на деле всё время приводит к одному и тому же результату, не очень-то и либеральному. Человек наделяется множеством всяких экзотических прав… как правило, искусственных, намертво связанных с искусственной же системой, внутри которой он находится (типа права использовать пластиковые карточки Visa вместо наличных денег). Причём все эти новые права мягко и ненавязчиво превращаются сначала в обычаи, а потом в обязанности. Но естественные его права во всей этой системе как-то вязнут, как мухи в паутине [***].

В принципе, это определённая стратегия, заключающаяся в том, чтобы сделать людей как можно более безопасными друг для друга, но прежде всего для начальства. “Послушание в обмен на безопасность”. Однако, как только какие-то специалисты начинают решать, что для тебя опасно, а что нет, и отбирать у тебя колюще-режущие предметы, то есть обращаться как с безумным, можно ожидать, что в дальнейшем кто-нибудь отберет у тебя то, что покажется ему опасным для твоего душевного здоровья – ну, например, сочинения, способствующие развитию фанатизма и мракобесия… Нет, не из антирелигиозных побуждений. Просто так спокойнее.

[*] Разумеется, существуют куда более мощные орудия уничтожения. Но это уже не оружие в классическом смысле этого слова. Атомная бомба – это орудие, не имеющее никакого отношения к гражданским делам, это что-то большее, или меньшее, или, точнее говоря, совсем иное. Это не то, что может использовать один человек против другого.

[***] В этом смысле Америка – далеко не самая “либеральная” страна. И это – как раз та сторона американской действительности, которая, надо это признать заслуживает уважения.

Я сердечно благодарю всех принявших участие в обсуждении темы оружия на дискуссионной ленте сервера Полит.ру и на Форуме Россия.org