N <на сервер Традиция
<К ОГЛАВЛЕНИЮ
56 2
КОНСТАНТИН КРЫЛОВ

КАК
Я
УЖЕ
СКАЗАЛ

 

 

 

ОБ
ИМПЕРАТИВАХ

 

 

 

 

 

БОРОДАВКА

 

Москва, 20 Марта 2000 г.

 

Нет ситуации более обыденной и более отвратительной, нежели свобода слова, монополизированная болтунами, лгунами, демагогами и мерзавцами. Почему это отвратительно, объяснять, я думаю, не надо. Почему это обыденно, в общем, тоже. Во-первых, мерзавцы всегда готовы говорить то, за что могут наградить и всё такое. А, во-вторых, они всегда имеют что сказать. Последнее обстоятельство менее очевидно, чем первое, но не менее существенно. Пока приличный человек сидит и сомневается в своей правоте или своей компетентности в том или ином вопросе, мерзавец встаёт и громко говорит всё, что хочет, и столько, сколько хочет.

Это “сколько” не менее важно, чем “что”. Конечно, всегда можно сказать, что слова можно и не слушать, брань на вороту не виснет, и всё такое. Те самые, которые говоря что хотят и сколько хотят, когда их, наконец, прижимают к стенке, и, тряся за грудки, шипят им в лицо – “ты зачем, сука, это сказал? ща за базар ответишь” – обычно бормочут, что, дескать, это всё только слова, только слова, и не надо стулья ломать.

Но это не более чем очередное враньё. Слова невозможно “просто не слушать”. Потому что всякое слово является ни чем иным, как приказом, исполнение которого для человека естественно, а неисполнение требует пусть маленького, но всё-таки ненулевого дополнительного усилия.

Вообще говоря, представление о речи как о чём-то “несущем информацию” является своего рода идеализацией, связанной с тем значением, которое мы придаём индикативам. То есть утверждениям, не являющимся вопросами или приказами, а всего лишь констатирующими некоторое положение дел. Это совершенно нейтральные предложения, которые могут быть истинными или ложными, но которые ничего нам не навязывают и ничего от нас не требуют. “Волга впадает в Каспийское море”. Впадает себе и впадает.

Однако, это не более чем иллюзия. На самом деле всякое предложение естественного языка является приказом. О прямых императивах (типа “иди сюда и сделай то-то”) мы говорить не будем – это очевидно. Об императивах косвенных (“если ты сейчас же не пойдёшь сюда, я тебе шею сверну”) – тоже. Сомнения начинаются, когда мы начинаем рассматривать вопросительное предложение. Однако, задающий вопрос хочет получить на него ответ. То есть вопрос – это тоже приказ, обращённый к другому: требование ответить. Смысл предложений “который час?” и “скажите, который час”, очевидно, один и тот же.

Но точно то же самое можно сказать и о невинной с виду фразе, заканчивающейся не восклицательным или вопросительным знаком, а точкой. Опять же: говоря нечто (хотя бы даже про Волгу), мы рассчитываем на то, что это будет выслушано и принято во внимание (или хотя бы зафиксировано в памяти). То есть, говоря, мы требуем – по меньшей мере – чужого внимания, а это ценный ресурс. “Отвлекись от того, о чём ты сейчас думаешь, и выслушай меня” – вот каков императив, подразумевающийся в любой, самой что ни на есть нейтральной фразе. А это подразумевает, что сказанное – важно.

Наконец, последнее. Индикатив претендует не только на внимание, но и на доверие. “По умолчанию” мы верим всему, что нам говорят; недоверие – это неестественная реакция, которая включается только в определённых ситуациях. Развитие способности к недоверию, неисполнению, невниманию – это уже работа инкорпорированных сознанием культурных механизмов, ответственных за критическое мышление. Но даже если они есть, их использование – это опять же дополнительное усилие. Которое делать постоянно надоедает.

Именно это обстоятельство является причиной того, что самые что ни на есть критические и иронические умы иногда не выдерживают примитивнейшей долбёжки, постоянного повторения одного и того же, и начинают нет, не верить в сказанное, верить во что-либо западло и дурной тон, это не можно но допускать вдалбливаемое в ум как нечто “возможное”. Это просто усталость. Ты читаешь какую-нибудь глупость раз, другой… сотый. Ты её, разумеется, считаешь глупостью. Но ты её помнишь, знаешь наизусть, во всех вариациях, она приклеивается к тому, что находится вокруг неё, она занимает в голове всё больше места, всё больше и больше. В конце концов… ладно, хрен с ней, очень уж не хочется раздражаться. Мы прекращаем делать усилие по отбрасыванию назойливой пакости просто затем, чтобы не тратить на неё внимания и времени. Надоело. И таки да, помогает пакость из раздражающего фактора становится просто фоном, который не замечаешь. А, соответственно, и не споришь. Тем самым эта пакость приобретает статус бесспорного суждения. То есть истинного. Круг замкнулся.

При этом следует иметь в виду, что из утверждения “вот это – важно”, прямо следует, что всё остальное менее важно, или вовсе не важно. Торговка на базаре кричит: “Яблочки, яблочки… посмотрите, женщина, какие красные яблочки, прям как щёчки, красные какие, спеленькие!” На самом деле она отвлекает внимание от того, что яблоки у неё мелкие и червивые. Назойливое привлечение внимания к цвету необходимо для того, чтобы отвлечь его от размеров и прочих характеристик предмета.

Всё это кажется малосущественным. Однако, значительная часть пресловутого “зомбирования” и “промывания мозгов” основано на вот таких простейших приёмах, а не на каком-нибудь там проникновении в подсознание. Если достаточно часто повторять, что у политика Х на щеке бородавка, бородавка, бородавка, эта самая бородавка вырастет в слона, и как бы потом ни распинался бы Х, ничего, кроме бородавки, на его общественно-политическом и личном облике, уже не будет заметно. “Этот, бородавчатый”. Баста, карапузики.

К тому же, надо учесть, что силы сознания не бесконечны. Невозможно постоянно обороняться от разнообразнейшей пакости, лезущей со всех сторон и во все щели. Приходится концентрировать внимание на чём-то одном, на сей момент кажущимся самым опасным и неприятным а в это время в голову прекрасно может заползти что-нибудь другое. Пока человек сопротивляется навязываемой ему ложной политической идее, тем временем в его сознании оседает, скажем, ложный исторический факт

Мораль сей басни такова. Некоторых людей лучше не слушать, некоторые газеты и журналы лучше не читать, некоторые телепрограммы не смотреть. Просто не слушать, не читать, не смотреть, - даже если ты уверен в своём стопроцентном иммунитете на проповедуемые ими идеи; и даже особенно, если уверен (если его нет, имеет смысл его приобрести, в противном же случае поглощение подобной информации не оправдано ничем, кроме пустого любопытства). “Блажен муж, иже не иде во собрание нечестивых”. Dixi.

 

57 Следующий выпуск -
в четверг, 23.03
наиболее вероятная тема следующего DIXI:
ПОКА НЕ ЗНАЮ
<на сервер Традиция
<К ОГЛАВЛЕНИЮ
Форум
Россия
org
TopList