ВАКЦИНА ОТ ТЕРРОРИЗМА
О крысах, спецслужбах и "антитеррористической конвенции"

Можете ли вы представить себе крыс, которые подписывают конвенцию о неразнесении возбудителей чумы? Вопрос далеко не праздный. Если с чем и сравнивать современный терроризм, так со средневековыми массовыми эпидемиями, с «черной смертью» — чумой, холерой, оспой… Проникновение терроризма во все поры общества, его смертоносность, задаваемый им социальный порядок, полный страха и ограничений, делают такую аналогию вполне оправданной. У этой болезни есть свой возбудитель — террористы, свои эпидемиологически неблагоприятные условия — национальные и религиозные конфликты, создаваемый теми или иными силами «спрос» на терроризм. Но есть у этой болезни и переносчики, те живые существа, вроде крыс, на теле которых возбудители болезни преодолевали огромные расстояния… Как ни печально это сознавать, в малоприятной роли крыс оказываемся мы, журналисты.

Современный терроризм, терроризм, символом которого являются такие события, как 11 сентября или «Норд-Ост», является порождением современных медиа и без них был бы невозможен.

Конкретное деяние, в том числе самое ужасное, будь то массовое убийство или захват заложников, не имеет самостоятельного значения. Теракт является спусковым крючком, который должен запустить на полные обороты гигантскую машину масс-медиа. Это информационный повод и ничего больше.

Терроризм использует в своих интересах специфические особенности современных медиа. Во первых, погоню за яркими событиями, за катастрофами и сопровождающими эти катастрофы шокирующими кадрами. Ничего удивительного в этом нет — еще в древних летописях всевозможные стихийные бедствия отмечаются с такой педантичностью, которой заслуживали бы более важные, но менее громкие события. СМИ ищут яркой картинки — террористы ее предоставляют. Далее, начинают действовать законы информационной воронки, когда требуется все больше информации и журналисты начинают гнаться за "эксклюзивом», превращаясь вольно или нет в идеального транслятора слухов и паники. Наконец, свою роль играет нужда медиа в "комментировании" событий, в том, что те или иные лидеры общественного мнения дали бы свою оценку происходящего. У всех политических движений, которые используют террористические методы, существует наряду с нелегальными, террористическими подразделениями, легальные фракции, группа поддержки и сочувствующие. Именно из их среды выходят те, кто в ситуации терактов фактически излагают требования террористов, в то время как сами террористы выступать перед прессой чаще всего не допускаются да и не могут ничего предъявить в своих выступлениях, кроме угрожающей брутальности.

Терроризм использует не слабости, а сильные стороны современных медиа — способность предоставить зрителю и читателю структурированную информационную картину, массу подробностей, палитру мнений. Представляй наши телеканалы набор плохо смонтированных записей с места событий, теракты не производили бы такого впечатления и не вызывали бы такого общественного резонанса. Увы, журналист является пособником террориста не потому, что он плохой журналист и не соблюдает этических норм, а потому, что он журналист хороший и прекрасно обрабатывает своими орудиями предоставленный ему материал.

Поэтому не дело крыс договариваться о том, чтобы не быть разносчиками чумы, не садиться на корабли из Азии в Европу, не лезть в подвалы с зерном… Животное живет в соответствии со своими инстинктами, по своему закону. Это дело врачей — приготовить вакцину и сделать всем прививки. Это дело санэпеднадзора — сделать так, чтобы крысы не оказались там, где им быть не должно... Речь не о том, что журналисты должны ограничить себя в освещении терактов. Речь о том, чтобы занимающиеся вопросами антитеррора государственные структуры не допускали террористов до совершения терактов и использовали те же средства медиа для «глушения» террористического сигнала, могли превратить террористическое медиа-шоу в медиа-шоу антитеррористическое. Пресса ищет своих героев, ищет объект, на котором сфокусировано будет его внимание, — и это не вина прессы, что героями современных трагедий в прямом эфире являются террористы или их жертвы, а не те, кто террористам противостоит.

В чем должна состоять подлинная журналистская профессиональная этика в случае освещения терактов, так это не в педантичном следовании инструкции — что показывать, а что нет, а в банальной компетентности, в знании — что и как устроено, с каким терроризмом мы имеем дело, как работают спецслужбы, что угрожает заложникам, а что нет, что возможно, а чего в принципе не бывает. Когда будет проявлена эта компетентность, которая вытеснит современное вопиющее невежество, тогда резко снизится количество того, что сегодня именуется «журналистским враньем». Журналист, в особенности — информационщик, но и аналитик тоже, предлагает своей аудитории в качестве товара свою осведомленность. И он должен быть честен в заключаемом соглашении, он не должен предлагать того, чего нет. Его осведомленность не может сводиться к знанию ходов-выходов и источников «сливов». Он должен действительно знать предмет, о котором он говорит, либо предъявлять предмет в степени своего подлинного знания. Нет большего преступления для журналиста, нежели симуляция осведомленности. Хотя, увы, именно этим грехом журналисты заражены в наибольшей степени.

Когда я слышу слово "журналистская" этика — я мысленно хватаюсь за пистолет. Там, где мы говорим об этике, речь, чаще всего, идет о политике. Достаточно ознакомиться с текстом антитеррористической конвенции, чтобы убедиться, речь идет не об этических, а о политических ограничениях. Это правила работы журналиста, который не хочет быть пешкой в руках террористов, который хочет ограничить вызываемую терактом панику, хочет ограничить возможности для террористов прямо манипулировать освещением теракта в медиа и общественным мнением. Принятие подобной профессиональной этики — это акт политики.

Та или иная позиция конкретного журналиста или средства массовой информации в случае кризиса, связанного с террором, определяется не формальными этическими ограничениями, а политическими установками по отношению к тем или иным силам, использующим террор. Да, в ситуации теракта журналист, вольно или невольно, оказывается крысой, в тело которой внедрилась чумная бацилла. Однако журналист, в отличие от крысы, существо мыслящее и действующее не по слепому инстинкту. Поэтому ситуация теракта для любого журналиста — ситуация политического решения. И в зависимости от того, каким будет это решение, будет меняться та картина, которую получит аудитория журналиста. И за конвенциональными формулами здесь не укрыться.