ВАКЦИНА
ОТ ТЕРРОРИЗМА
О крысах, спецслужбах и "антитеррористической конвенции"
Можете ли вы представить себе крыс, которые подписывают конвенцию о
неразнесении возбудителей чумы? Вопрос далеко не праздный. Если с чем и
сравнивать современный терроризм, так со средневековыми массовыми эпидемиями, с
«черной смертью» — чумой, холерой, оспой… Проникновение терроризма во все поры
общества, его смертоносность, задаваемый им социальный порядок, полный страха и
ограничений, делают такую аналогию вполне оправданной. У этой болезни есть свой
возбудитель — террористы, свои эпидемиологически неблагоприятные условия —
национальные и религиозные конфликты, создаваемый теми или иными силами «спрос»
на терроризм. Но есть у этой болезни и переносчики, те живые существа, вроде
крыс, на теле которых возбудители болезни преодолевали огромные расстояния… Как
ни печально это сознавать, в малоприятной роли крыс оказываемся мы, журналисты.
Современный терроризм, терроризм, символом которого являются такие события, как
11 сентября или «Норд-Ост», является порождением современных медиа и без них был
бы невозможен.
Конкретное деяние, в том числе самое ужасное, будь то массовое убийство или
захват заложников, не имеет самостоятельного значения. Теракт является спусковым
крючком, который должен запустить на полные обороты гигантскую машину масс-медиа.
Это информационный повод и ничего больше.
Терроризм использует в своих интересах специфические особенности современных
медиа. Во первых, погоню за яркими событиями, за катастрофами и сопровождающими
эти катастрофы шокирующими кадрами. Ничего удивительного в этом нет — еще в
древних летописях всевозможные стихийные бедствия отмечаются с такой
педантичностью, которой заслуживали бы более важные, но менее громкие события.
СМИ ищут яркой картинки — террористы ее предоставляют. Далее, начинают
действовать законы информационной воронки, когда требуется все больше информации
и журналисты начинают гнаться за "эксклюзивом», превращаясь вольно или нет в
идеального транслятора слухов и паники. Наконец, свою роль играет нужда медиа в
"комментировании" событий, в том, что те или иные лидеры общественного мнения
дали бы свою оценку происходящего. У всех политических движений, которые
используют террористические методы, существует наряду с нелегальными,
террористическими подразделениями, легальные фракции, группа поддержки и
сочувствующие. Именно из их среды выходят те, кто в ситуации терактов фактически
излагают требования террористов, в то время как сами террористы выступать перед
прессой чаще всего не допускаются да и не могут ничего предъявить в своих
выступлениях, кроме угрожающей брутальности.
Терроризм использует не слабости, а сильные стороны современных медиа —
способность предоставить зрителю и читателю структурированную информационную
картину, массу подробностей, палитру мнений. Представляй наши телеканалы набор
плохо смонтированных записей с места событий, теракты не производили бы такого
впечатления и не вызывали бы такого общественного резонанса. Увы, журналист
является пособником террориста не потому, что он плохой журналист и не соблюдает
этических норм, а потому, что он журналист хороший и прекрасно обрабатывает
своими орудиями предоставленный ему материал.
Поэтому не дело крыс договариваться о том, чтобы не быть разносчиками чумы, не
садиться на корабли из Азии в Европу, не лезть в подвалы с зерном… Животное
живет в соответствии со своими инстинктами, по своему закону. Это дело врачей —
приготовить вакцину и сделать всем прививки. Это дело санэпеднадзора — сделать
так, чтобы крысы не оказались там, где им быть не должно... Речь не о том, что
журналисты должны ограничить себя в освещении терактов. Речь о том, чтобы
занимающиеся вопросами антитеррора государственные структуры не допускали
террористов до совершения терактов и использовали те же средства медиа для
«глушения» террористического сигнала, могли превратить террористическое
медиа-шоу в медиа-шоу антитеррористическое. Пресса ищет своих героев, ищет
объект, на котором сфокусировано будет его внимание, — и это не вина прессы, что
героями современных трагедий в прямом эфире являются террористы или их жертвы, а
не те, кто террористам противостоит.
В чем должна состоять подлинная журналистская профессиональная этика в случае
освещения терактов, так это не в педантичном следовании инструкции — что
показывать, а что нет, а в банальной компетентности, в знании — что и как
устроено, с каким терроризмом мы имеем дело, как работают спецслужбы, что
угрожает заложникам, а что нет, что возможно, а чего в принципе не бывает. Когда
будет проявлена эта компетентность, которая вытеснит современное вопиющее
невежество, тогда резко снизится количество того, что сегодня именуется
«журналистским враньем». Журналист, в особенности — информационщик, но и
аналитик тоже, предлагает своей аудитории в качестве товара свою
осведомленность. И он должен быть честен в заключаемом соглашении, он не должен
предлагать того, чего нет. Его осведомленность не может сводиться к знанию
ходов-выходов и источников «сливов». Он должен действительно знать предмет, о
котором он говорит, либо предъявлять предмет в степени своего подлинного знания.
Нет большего преступления для журналиста, нежели симуляция осведомленности.
Хотя, увы, именно этим грехом журналисты заражены в наибольшей степени.
Когда я слышу слово "журналистская" этика — я мысленно хватаюсь за пистолет.
Там, где мы говорим об этике, речь, чаще всего, идет о политике. Достаточно
ознакомиться с текстом антитеррористической конвенции, чтобы убедиться, речь
идет не об этических, а о политических ограничениях. Это правила работы
журналиста, который не хочет быть пешкой в руках террористов, который хочет
ограничить вызываемую терактом панику, хочет ограничить возможности для
террористов прямо манипулировать освещением теракта в медиа и общественным
мнением. Принятие подобной профессиональной этики — это акт политики.
Та или иная позиция конкретного журналиста или средства массовой информации в
случае кризиса, связанного с террором, определяется не формальными этическими
ограничениями, а политическими установками по отношению к тем или иным силам,
использующим террор. Да, в ситуации теракта журналист, вольно или невольно,
оказывается крысой, в тело которой внедрилась чумная бацилла. Однако журналист,
в отличие от крысы, существо мыслящее и действующее не по слепому инстинкту.
Поэтому ситуация теракта для любого журналиста — ситуация политического решения.
И в зависимости от того, каким будет это решение, будет меняться та картина,
которую получит аудитория журналиста. И за конвенциональными формулами здесь не
укрыться.