Геополитические регионы планеты можно различать по степени их «освоенности». Бывает так, что ничтожный клочок суши или затерянный в море островок приобретает роль чуть ли не ключа ко всей мировой политике — на нем непрерывно толкутся дипломаты, спецагенты, журналисты, каждый чих в этом пространстве транслируется на весь мир сотнями телестанций. Достаточно вспомнить, какое количество сил и энергии концентрирует на себе уникальный по геополитический освоенности регион арабо-израильского конфликта, чтобы понять о чем речь. Бывает и наоборот, огромные страны, миллионы жителей, большие армии, огромного размаха события… и практически полное невнимание со стороны «цивилизованного человечества». Никаких рациональных объяснений такому невниманию нет, просто не принято считать, что тут происходит что-то важное.
Так
случилось и сейчас с очередным обострением индо-пакистанского конфликта вокруг
Кашмира, конфликта которому уже более полувека от роду. Текущий сюжет начал
развиваться после того, как поощряемые кашмирские сепаратисты организовали
оказавшееся неудачным нападение на индийский парламент, предполагая уничтожить
премьер-министра Индии Ваджпаи и ведущих
членов правительства. На сегодняшний момент огромная, без пяти минут
ядерная сверхдержава «второго плана» — Индия и единственная официально
обладающая ядерным оружием мусульманская страна — Пакистан находятся на грани
войны, в которой отнюдь не исключено применение ядерных сил. Человечество настроено
к этой перспективе со снисходительным благодушием: «Ну-ну, посмотрим, что у вас
получится». Между тем, в сегодняшнем
конфликте есть много необъяснимых странностей, такое ощущение, что кто-то
наконец занялся «геополитическим освоением» Южной Азии и Среднего Востока и
вслед за Афганистаном настало время «термической обработки» Индийского
субконтинента.
Индо-Пакистанский конфликт и, в частности, проблема Кашмира, остались региону в наследие от имперской политики англичан, подобно тому, как именно англичане «осчастливили» Ближний Восток конфликтом арабов и Израиля. В XIX первой половине ХХ веках на Индийском океане существовала огромная Англо-индийская Империя — «жемчужина британской короны», находившаяся под сюзернитетом британской короны, но имевшая самостоятельную экономику, армию, проводившая самостоятельную внешнюю политику, управлявшуюся особой пред-этнической общностью – «сахибами», белыми, английского происхождения. Были все основания полагать, что со временем на свет появится новая великая держава и цивилизация, аналогичная Америке, в которой ведущую роль будет играть сплав английского и индийского элементов.
Геополитические соперники Англии сделали все для того, чтобы этого не произошло, во многом инициировав и поощрив возникновение индийского национализма и движения за независимость, возглавленного знаменитым Махатмой Ганди. Потерпевшие фактическое поражение и вынужденные уйти из региона, англичане, однако, действовали по принципу «так не доставайся же ты никому» и сыграв на противоречиях между светского толка индуистами из «Индийского национального конгресса» и индийскими мусульманами. Обе группы индийцев готовы были идти вместе против англичан, но дальше их дороги расходились — ИНК во главе с Джавахарлалом Неру хотел единой светской Идии, играющей все ту же роль Южноазиатской Империи, но только без англичан. Мусульманские лидеры утверждали, что в Индии существуют две нации — индуистская и мусульманская, каждая из которых имеет право на самоопределение. Англичане, фактически, приняли версию мусульман и предоставляя стране независимость решили разделить ее на два государства — исламское и индуистское, Пакистан и Индию.
Вопрос о принадлежности тех или иных территорий решался по «большинству» и во всех районах совместного проживания началась чудовищная резня, унесшая десятки тысяч жизней. Пакистан, в итоге, оказался маложизнеспособным образованием, составленным из двух частей, не имевших общей границы и разделенных огромной индийской территорией, —Восточной Бенгалии в низовьях реки Ганг, представлявшей большинство населения, и Северо-Западных районов Индии, откуда происходило большинство пакистанской элиты. В 1971 году, не без помощи Индии, богатая Бенгалия отделилась от Пакистана, превратившись в нищую Бангладеш, но к тому моменту конфликт был уже запутан беспредельно.
В сердцевине конфликта оказалась «жемчужина Индии» — полунезависимое княжество Кашмир, управлявшееся махараджей-индуистом, при большинстве мусульманского населения. Кашмир является в некотором роде геополитическим ключом всего региона, гранича с Афганистаном, Китаем и даже краешком Узбекистана. И Индия и Пакистан заинтересованы были в том, чтобы овладеть жемчужиной, причем Пакистан опирался на «исламский фактор», а Индия, на «государственнический» решение махараджи о присоединении к Индии. Пакистан попытался занять Кашмир силой, при помощи «добровольцев» из пуштунских племен, однако они были остановлены индийской армией, так что территория оказалась в итоге разделена. Северо-запад Кашмира, в котором находятся истоки реки Инд и который граничил с Афганистаном, СССР и Китаем остался в руках пакистанцев, остальное – у индийцев, считающих «Свободный Кашмир» (как называют пакистанцы доставшиеся им земли) оккупированной территорией. Пакистан же настаивает на том, чтобы всему Кашмиру было предоставлено «право на самоопределение», по результатам которого Кашмир скорее всего присоединится к «братьям по вере». Покуда же никаких референдумов не проводится, Пакистан активно поддерживает исламские террористические группировки, борющиеся за «свободу Кашмира» — террористов готовят в лагерях, созданных во многом на американские деньги (выделенные на подготовку афганских моджахедов), политически их прикрывают, дают им «подзаработать» на процветающей в Пакистане наркоторговле. А на линии прекращения огня в Кашмире постоянно вспыхивают перестрелки
Геополитический расклад в регионе не изменили ни победоносные для Индии войны 1965 и 1971 годов, ни массовый подъем сепаратизма в индийском Кашмире в 1980-е годы, приведший к настоящей «чеченизации» региона и введению военного положения. Пакистану, однако, удалось мастерским жестом вовлечь в конфликт Китай, передав ему несколько тысяч квадратных километров территории, которые жизненно важны для китайцев, обеспечивая связь между Тибетом и Синцзян-Уйгурской автономией. Разумеется, Китай теперь не заинтересован в том, чтобы кашмирская проблема решилась в сторону Индии, и активно поддерживает Пакистан оружием и дипломатическими нотами. Сверхдержавы в эпоху «Холодной Войны» так и не решились активно проникнуть в регион, тем более, что Индия всеми силами стремилась этого не допускать. СССР дружил с Индией, в общем и целом поддерживая ее позицию. США, хоть и союзничали с Пакистаном, но не до ссоры с Индией, а кашмирскую проблему приберегая как «английское наследство» на будущее, «когда понадобится».
«Понадобилось» видимо сейчас. Вряд ли кого обманет случайность «совпадения» атаки на индийский парламент, приведшей к небывалой эскалации конфликта, со временем активного военного проникновения США в Афганистан и Пакистан, как никого не удивит, что теракты 11 сентября, приведшие к новой афганской войне, произошли через несколько дней после убийства Ахмад-Шах Масуда. В 1990-е годы Пакистан стал терять для американцев интерес как союзник — угроза установления советского контроля над Средней Азией исчезла, отношения США и Китая, в которых Пакистан выступал посредником, стали значительно менее важной темой, поскольку дружить против СССР стало не надо. А с другой стороны амбиции Пакистана росли — он создал в 1998 «исламскую ядерную бомбу» (подготовка которой началась еще в конце 1960-х), в Афганистане именно с поддержки Пакистана установлен был режим талибов, который обернулся для США некоторыми… неудобствами. Дальнейшая исламизация Пакистана, поощряемая и военными режимами, и местными «демократами» грозила созданием еще одного мощного исламского фундаменталистского государства.
Поэтому не случайно, что в 1990-х годах США резко улучшили свои отношения с Индией, чуть ли не начав вытеснять Россию с традиционной позиции самого близкого друга, отношения же с Пакистаном становились все более холодными и привели к тому, что после 11 сентября с нынешним военным диктатором Пакистана генералом Мушараффом говорили скорее языком приказов и ультиматумов, сведя роль Пакистана как союзника к положению вассала, что только провоцировало раздражение мусульман Пакистана, увидевших быструю и жестокую расправу над единоверцами и еще недавно – союзниками — афганскими талибами. В ходе инцидента с Индией Пакистан явно продолжают «опускать». Его виновность признана сразу же и единодушно, все члены мировой «антитеррористической коалиции» решительно встали на сторону Индии — госсекретарь США Пауэлл требует и настаивает на «борьбе с экстремистами», британский министр обороны лоббирует размещение в Англии крупных военных заказов Индии на поставку истребителей «Хоук». А российский спецпредставитель, заместитель секретаря Совета Безопасности Олег Чернов сделал заявление, которое, пожалуй, можно трактовать как вмешательство во внутренние дела самого Пакистана: «Не может быть ни кашмирских, ни чеченских "борцов за идею", если они используют террористические методы для достижения своих целей. Двуличие и потворство им, как это практикуется военной хунтой в Исламабаде, наносит вред всем, и больше всего - престижу самого Пакистана». Оценивать правительство другой страны как «хунту» — это что-то из лексикона пропаганды, а не дипломатии, и если о Пакистане стало можно официально высказываться так, значит дела его совсем плохи.
При этом сама обиженная Индия не просто гневается и протестует, а довольно хладнокровно и деятельно ведет дело к войне, причем психологически готовит мировое сообщество к тому, что война эта может стать первым в истории ядерным конфликтом. При этом индийцы подчеркивают, что первыми они ядерное оружие не применят, но это не более чем обычный жест индийской дипломатии, для которой вообще характерно сочетание предельно миролюбивой риторики и исключительно гуманного международного имиджа с предельной жесткостью практических военных и полицейских шагов и склонностью применять вооруженную силу чаще, чем большинство других стран мира. В индийской прессе уже появились сообщения о монтаже Пакистаном пусковых установок для ракет вдоль индийской границы, что вполне может оправдать нанесение «превентивного удара», тем более оправданного, что Индии и Пакистану, в свое время, так и не удалось договориться даже о том, что бы не применять ядерное оружие против мирных городов и гражданского населения.
При этом создается впечатление, что Индию в ее воинственных намерениях не то чтобы поддерживают, но не слишком останавливают. По крайней мере уровень обеспокоенности международного сообщества ситуацией явно ниже, чем уровень серьезности возможного конфликта. При этом нет никаких оснований считать, что война и ядерная война невозможна, потому что немыслима. С прошлого года в мировой политике происходят почти исключительно «немыслимые» вещи. Скорее следует предположить, что «мировое сообщество» не слишком огорчится, если Индия нанесет удар по Пакистану, который в условиях явного превосходства индийцев может стать смертельным. Похоже на то, что развертывание масштабной индо-пакистанской войны вполне вписывается в планы «реструктуризации» Среднего Востока, производимые в рамках «антитеррористической операции» США и присоединившихся стран. Вполне возможно, что настала пора для «реструктуризации» и Пакистана. Нетрудно представить себе сценарий, в рамках которого дезорганизованный ядерными ударами Пакистан будет просто поставлен под контроль «международных миротворческих сил» и американских войск, которые уже размещаются в соседнем Афганистане.
Такое развитие событий вполне может быть в интересах американцев, которые тем самым получат возможность легально оккупировать Пакистан, получив прочную операционную базу на Среднем Востоке вместо ненадежного союзника. Индия же вполне может удовлетвориться полным контролем над Кашмиром, что неизбежно вовлечет ее в конфликт с Китаем по поводу «переданных» тому территорий, что займет две потенциальные сверхдержавы на много лет, к полному удовольствию «третьего радующегося».
Непонятно, впрочем, какая радость с подобного возможного развития событий может для России, которая пока вполне последовательно участвует в реализации американского проекта переустройства Востока и активно участвует в «подталкивании» Индии. Конечно, Индия наш традиционный союзник, но удовлетворенная Кашмиром и обязанная им прежде всего США, она станет нуждаться в нас значительно меньше, а ее конфликт с Китаем окончательно похоронит надежды наших геополитиков на создание оси «Москва-Пекин-Дели». При этом размещение американцев в Пакистане в качестве хозяев значительно осложняет наше положение в Средней Азии. Если до сих пор, территории контролируемые Северным Альянсом надежно прикрывали ее от американцев, то с получением полноценной базы в Пакистане США с легкостью могут интенсивно влиять на этот регион. Остается предположить, что здесь мы имеем дело с многоходовкой российской дипломатии, в которой на Среднем Востоке фактически осуществляется совместный российско-американский геополитический проект, контуры которого нам не сейчас вполне ясны.
Надо отдать должное генерал-президенту Мушараффу. Он делает все для выживания своего государства, идя на прежде беспрецедентные для Пакистана уступки — запрет семи радикальных исламистских организаций, арест тысяч их членов, решительное сокращение влияние исламистов на пакистанскую политику, в частности через постановку под жесткий государственный контроль медресе… Однако хватит ли этих уступок для того, чтобы предотвратить конфликт? Уступок Сербии после «сараевского убийства» в 1914 для предотвращения мировой войны не хватило. К тому же неясно — сможет ли Мушарафф справиться с исламистами внутри страны и удержать власть, или же Пакистан в итоге сам пойдет на обострение. Весьма вероятно, что Пакистан, существование которого с самого начала многим казалось «геополитической ошибкой», падет очередной жертвой начавшейся в 2001 году «войны XXI века», обманчивой и парадоксальной войны всех против всех. Если же чаша сия Пакистан минует, то мы всего лишь свидетели очередного «индо-пакистанского инцидента», о котором насмешливо пел Высоцкий, инцидента который еще на долгие годы останется миной замедленного действия в геополитических раскладах Южной Азии.