На самом деле сейчас, конечно, раннее утро нового дня. Пол-седьмого; кое-кто уже "протирает глазки". Мне бы поспать. Надо спать больше и чаще. Раньше, кстати, я мог валяться в постели до - - - , а сейчас я, наверное, встану в полдень. Позор, да и только.

Впрочем, всё равно не засну.

Рикёр (как и я, впрочем) различает этику как "учение о благе" (читай - как "наставление к блаженной жизни", как учебник по уходу за собственной душой), и мораль как "учение о предотвращении зла". Однако, "моральное зло" не обязательно противоречит этому самому "этическому благу". Вообще говоря, оно с ним никак не связано. То, что является несомненным моральным злом, может быть "безразличным" к "истинному этическому благу". Стоики, например, признали бы причинение страданий (ну там, глазик выковырять) морально предосудительным, но этически - безразличным (ибо "боль не зло"). А вот совращение мальчика на поход в баню - морально безразличным ("дело житейское"), но этически - нехорошим (ибо "софросина" и т.п.).

Любопытно, однако, другое. Если существует "моральное зло", то существует ли "моральное добро"? Это ни из чего не следует. Может, и нет его вовсе.

Зло, таким образом, может оказаться "объективным", при том, что "благо" - целиком относится к субъекту. (Так, злом могут считаться объективные обстоятельства, препятствующие субъективному благу: как сон является иллюзией, зато пробуждение вполне реально.)

Впрочем, мы вообще как-то склонны понимать "объективное" как зло (наверное, потому, что не видим в мире сём ничего хорошего).

В этом смысле категория "материи" у платоников может и должна пониматься прежде всего этически: материя - это, собственно, и есть зло, как его понимают платоники (то есть как нечто "дурное" и "дурацкое" одновременно). В этом смысле трактат Плотина о материи как причине зла просто доводит исходную интуицию до логического конца.

Благо же мы обычно усматриваем либо в чисто-субъективном, либо уж в "суперобъективном". Где "эйдосы".

Ссылка дня: