Текст:Александр Тюрин:Миф о "четвертом разделе Польши и роли пакта Молотова-Риббентропа"

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску

Миф о «четвёртом разделе Польши и роли пакта Молотова-Риббентропа»



Автор:
Александр Тюрин



Polcomp.jpg
Дата публикации:
4 сентября  2007









К 17 сентября 1939 г. немецкие войска заняли Брестскую крепость и вышли на линию Осовец — Белосток — Бельск — Каменец-Литовск — Влодава — Владимир-Волынский — Замосць — Львов — Самбор, оказавшись на расстояние 150—200 км от советской границы.

Если мы взглянем на карту, то увидим, что к 17 сентября немцы захватили практически всю территории этнической Польши до линии Керзона, а кое где и пересекли ее — на Волынском и Львовском направлениях. У польских властей, если и осталась территория, то эта была оккупированная в 1919—1920 так называемая «восточная Польша», а если точнее Западная Украина и Западная Белоруссия. Территория очень слабая в экономическом отношении, с преобладающим иноэтническим населением, враждебным по отношению к польским властям.

Карта немецкого наступления дает возможность убедиться и в том, что раздел Чехословакии, совершенный с одобрения Западных держав и при участии Польши, сильно аукнулся польской армии. Уже в первую неделю войны польская территория была пропорота немецкими бронетанковыми силами с двух сторон, со стороны самой Германии и со стороны Чехии (а со стороны Словакии еще напали братья-славяне словаки).

Польское сопротивление продолжалось только в районе Модлин-Варшава — на многие десятки километров вокруг него не было никаких войск, кроме немецких. Второй очаг польского сопротивления в Лодзинском районе уже капитулировал. Польское правительство и ставка верховного главнокомандующего находились на польско-румынской границе. (Румыния, кстати, была союзным Германии государством). Польские ВВС не существовали уже с 3 сентября, несколько уцелевших польских кораблей ушли в Англию, от слабых польских бронетанковых сил почти ничего не осталось. Кроме окруженной Варшавы, в руках поляков не было ни одного промышленного региона. Потери поляков в 6 раз превышали немецкие — видно и они, как у нас любят выражаться, «трупами закидывали».

И тем не менее польские мифоисторики (и их западные партнеры) утверждают, что если бы СССР не вошел в «восточную Польшу» 17 сентября, то Польша еще бы долго и победоносно сражалась и конечно дождалась бы масштабного сокрушительного наступления англо-французов на Германию.

Ну да непременно, именно так и побеждают! Со столицей, окруженной врагами, со сбежавшим правительством, с разгромленной армией; когда враги захватили наиболее развитую часть страны, населенную титульным населением; в условиях, когда у остатков армии нет тыла, который мог бы снабжать ее техникой и боеприпасами. Именно так и надо побеждать по мнению польских мифотворцев. И именно этому безумному мнению активно поддакивают вполне солидные западные историки.

Отомотаем timeline от 1939 на 20 лет назад .

Освободившись от «российского гнета», Польша продолжила давнюю традицию притеснения национальных большинств в «восточной Польше» (З. Украине и З.Белоруссии). Для особо недовольных в 1934 был построен концлагерь в Березе Картузской, ставший прототипом для немецких концлагерей.

Более интересны результаты освобождения в экономической сфере — бурный экономический рост времен царизма сменился депрессией. Это СССР индустриализировался ценой огромных усилий и создавал мощную оборонную промышленность. А польская армия полагалась на поставки военной техники от западных друзей и имела к сентябрю 1939—220 легких танков, 650 танкеток и 407 самолетов. (И это страна почти с такой же численностью населения, как Франция).

При такой хилой амуниции Польша принципиально поддерживала плохие отношения с СССР и все сделала, чтобы провалить переговоры по коллективным мерам безопасности в Европе, которые велись в Москве между СССР, Англией и Францией весной и летом 1939.

Польский и западный рассказ о второй мировой войне (с которым можно ознакомиться в англо- и польскоязычной Википедии) обычно начинается с провозглашения пакта Молотова-Риббентропа основной причиной войны. Но этот исторический миф можно отнести лишь к проявлениям болезни Альцгеймера в государственных масштабах.

На самом деле, от первой ко второй мировой войне вел настоящий конвейер событий, и на протяжении многих лет советская Россия играла там почти никакую роль.

Еще история первой мировой войны наполнена секретными соглашениями о дележке чужой территории. И эти соглашения стали известными только благодарю тому, что некоторые страны сменили политические режимы. Например англо-французское соглашение от 1916 о разделе азиатских владений Турции. Да и вступление почти каждой страны в войну (например, Италии, Румынии, Греции) сопровождалось секретными соглашениями с ее союзниками о дележке завоеванной территории врага. (Шацилло В. К. Первая мировая война. Факты. Документы.)

Версальская система началась в 1919-20 гг. с передела мира и передачи территорий от плохих государств хорошим государствам(версальский, сен-жерменский, трианонский, севрский договоры). Страна, теряющая территории, еще и выплачивала разорительные репарации. А вот Польша была той страной, которая капитально выиграла от версальской дележки денег и территорий.

И вот Западные державы — определив версальским «миром» огромное количество территориальных претензий и обид, особенно в континентальной Европе — внезапно отстранились от роли гарантов версальской системы. И произошло именно в то время, когда в Германии к власти пришло правительство наци, открыто заявившее о непризнании версальской системы, о скором реванше.

Германия последовательно прекращает соблюдение всех военных статей Версальского договора (например, вводит воинскую повинности в марте 1935, нагло нарушая ст.173 Версальского договора) .

Однако западные гаранты Версальского мира последовательно глотают немецкие плевки.

Эти гордые победители, ценой неимоверных жертв сломавшие хребет могучей кайзеровской Германии, неужели уже в 1934—1935 они так панически испугались Гитлера?

А в это же время пошло активное накачивание германской тяжелой промышленности англо-американскими инвестициями (Wall Street & the Rise of Hitler by Antony C. Sutton, Arlington House 1975).

Вскоре началось скармливание державам Антикоминтерновского пакта (Германии и ее союзникам) одной независимой страны за другой — Испании, Австрии, Чехословакии, Албании, Эфиопии, северо-восточного Китая и клайпедского края Литвы. Западные гаранты Версальского мира радуют нацистскую Германию своим непротивлением. (СССР оказывает противодействие державам Антикоминтерна в Испании и на Дальнем Востоке).

Для западных и польские историков этих событий как будто не существует. И они просыпаются только к моменту обсуждения пакта Молотова-Риббентропа.

Меж тем, истинные причины столь мягкого и поощрительного отношения Западных Держав к нацистской Германии вполне постижимы.

В 1930-х годах Запад, страдающий от экономической депрессии, испугался бурного экономического роста СССР, испугался развала западной экономической системы и колониальной системы. И если читатель обратится к газетам того времени, то увидит резкий поворот влево интеллектуальной элиты (и так уже развернувшейся налево в ходе первой мировой войны), и испуг при разговоре о трудовых подвигах советских фанатичных рабочих.

Конечно, цена, которую платил советский народ за индустриализацию, скрывалась именно тогдашней левой интеллигенцией, но эффект был таков, что Запад сделал ставку на новое антикоммунистическое руководство Германии. Ведь именно в это время стало ясно, что «санитарный кордон», построенный после Версаля вокруг СССР, состоит из слабых государств (Румыния, Польша, Балтийские страны и т.д). То же поощрительное отношение было проявлено Западом и по отношению к Японии — Нанкинская резня могла не нравиться, но никакого реального содействия Китаю оказано не было.

Англо-французы пальцем не шевельнули для спасения Польши в сентябре 1939, хотя перед ними была оголенная западная германская граница, хотя Польша была любимая союзница — потому что они думали не о спасении Польши, а о том, как бы приблизить столкновение Германии и СССР. (Самая забавное, что весь сентябрь 1939 во французских и английских СМИ описывались масштабные военные действия англо-французов против Германии, но это было чистым виртуалом).

Не вспоминают польские и западные историки московские переговоры весны-лета 1939, когда СССР пытался договориться с англо-французами о мерах коллективной безопасности, фактически об антигерманской Антанте по образцу первой мировой. Новая Антанта разбилась об нежелание польского правительства пропускать советские войска через вильнюсский и галицийский коридоры, то есть территорию «восточной Польши», в случае немецкой агрессии. Оно и понятно, версальский и постверсальский дележ территорий, в котором так активно участвовала Польша, образовал у нее стойкий комплекс кота, съевшего чужое мясо… А англо-германские переговоры (о сферах влияния), которые прошли параллельно в Лондоне, добили последние надежды на англо-франко-советский военный союз…

Вопрос о подлинности секретных протоколов к пакту Молотова-Риббентропа считаю вторичным. Кстати, и те микрофильмы со снимками протоколов, которые якобы выкопали американцы в неких немецких архивах, и та бумажка, которую открыли Яковлев и Волкогонов в некоем «президентском архиве Горбачева», не подвергались независимой экспертизе (графологической и т. д.). Полопатив, я так и нашел нигде существенных сведений о «секретных протоколах», таких, как названия архивов, архивные шифры этих документов, сведения о проведенных экспертизах…

Заключая в августе 1939 пакт с Германией и налаживая с ней экономическое сотрудничество, СССР лишь продемонстировал типичную для Западных стран эгоистическую политику. Не побежал, как в августе 1914, спасать столицу иностранного государства, губя собственную армию, а подумал о собственных интересах. Очень вероятно, что избежал войны на два фронта — на Дальнем Востоке как раз шли бои на Халхин-Гол. Выиграл два года, в течении которых все еще полукрестьянская страна продолжала форсированную индустриализацию; не доставшиеся немцам территории работали теперь на советское народное хозяство, а не на Третий рейх; не доставшиеся немцам территории давали рекрутов в советскую армию, а не в прогерманские вооруженные формирования. Самое главное, СССР отодвинул границу на двести километров на запад.

В 1941 немцы пробивали эти километры с боями, теряя бронетехнику и живую силу (сражения у Лиепаи, в районе Луцка, Брод, Ровно, Дубно). Примерно через месяц шок от немецкого нападения стал проходить и советская армия в Смоленском оборонительном сражении смогла серьезно застопорить немцев. (При наступлении со старой границы немцы проскочили бы Смоленск через неделю после начала военных действий.) В это время советская промышленность переезжала на восток, из тех регионов, которые позднее будут заняты немцами. Благодаря переносу границы успели эвакуироваться на восток миллионы людей, в том числе те, которым угрожало автоматическое уничтожение. Из сов.граждан, оставшихся в немецкой зоне оккупации, погибнет 13 миллионов, но это число могло быть больше). И времени, которого потратили немцы на овладение З.Белоруссией, З.Украиной и Прибалтикой, как раз им не хватило, чтобы войти в Москву до зимы (наступившей 15 ноября). В аккурат с приходом серьезных холодов немецкая техника стала испытывать большие проблемы (смазочные материалы и т. д.) и замерла. Блицкриг 1941 года был сорван 17 сентября 1939.

Польский миф о «четвертом разделе Польши» был затребован Западом для прикрытия собственно провальной политики в 30-e годы, поэтому и получил масштабную информационную поддержку. Сегодня средний западный житель знает только ту версию событий, которая создана польскими мифотворцами.

Ну, а нам предлагают покаяться (а затем непременно заплатить материальную компенсацию) за то, что в 1939 мы не купились на миф о «восточной Польше», не дали фашистам прикарманить огромный кусок территории и подготовить позиции для начала блицкрига.