Карательная психиатрия
Термин «карательная психиатрия» и его определение принадлежат А. Подрабинеку, известному советскому диссиденту и правозащитнику, автору книги «Карательная медицина». Цитата из книги: «Карательная медицина — орудие борьбы с инакомыслящими, которых невозможно репрессировать на основании закона за то, что они мыслят иначе, чем это предписано».[1]
Общие черты[править | править код]
Находится на стыке проблем:
- статуса психиатрии как раздела медицины,
- диагностирования психических заболеваний,
- медицинского статуса психотропных препаратов,
- статуса юридического положения психически больного;
- юридического статуса психически больного преступника;
и пр.;
При её применении возникают соблазны:
- политического использования психиатрии:
- репрессии;
- ликвидации;
- лишение гражданских прав населения (контроль разума);
- геноцида населения медицинскими средствами (см. конспирология, глобализация);
- экономической коррупции медицины;
- фармакологическая коррупция, использование психотропных препаратов в качестве:
- наркотиков;
- пытки;
- плацебо;
- контроля разума (mind control);
- электромагнитного воздействия;
- непропорциональная затратам стоимость препаратов;
- и пр.
- нравственной коррупции (вампиризма) врачей и медперсонала.
В США существует мощные группы как злоупотребления медициной/психиатрией, так противодействия злоупотреблениям. В США психиатрии способствует сервисный характер экономики — придающий ей, как и например юриспруденции, большую распространенность.
Особую остроту К. П. придает фактор захвата медицины расовой или этнической группировкой, тогда уже совсем мало остается медицины, если она вовсе не исчезает.
В СССР карательная психиатрия была тесно связана с тюремной системой. Группы протеста слабы и разрозненны, пострадавшие маргинализированы.
Карательная психиатрия в СССР[править | править код]
Методы карательной психиатрии включали в себя следующие приёмы:[править | править код]
1. Установление ложного диагноза;
2. Принудительная госпитализация в психиатрическую лечебницу людей, не нуждающихся в подобном лечении;
3. Изоляция: фактическое использование клиники в качестве тюрьмы;
4. Принуждение к приему сильнодействующих психотропных препаратов с тяжёлым побочным эффектом;
5. Применение мучительных медицинских процедур, физически повреждающих мозг.
«Лечение» часто приводило к преждевременной смерти, в таком случае причины ее фальсифицировались.
В СССР так «лечили» видных политических оппонентов, которым ставили психиатрический диагноз. Способ был технически несложным и действенным, поскольку препараты обладали достаточно неприятным набором побочных эффектов. Именно этот метод подавления получил название «карательная психиатрия». Человек если не ломался как личность, то получал достаточное количество проблем со здоровьем, и в дальнейшем ему было не до политики.[1]
Психиатрический Гулаг[править | править код]
Первым особо секретным стационаром советской карательной психиатрии стала Казанская тюремная психиатрическая больница НКВД СССР (в дальнейшем КТПБ). Еще в 1869 г. в Казани была открыта окружная психиатрическая лечебница. Со временем один из ее корпусов был выделен под «судебное отделение». Сюда со всей России свозились заключенные, заболевшие психическими расстройствами.
После революции это отделение было закрыто и присоединено к зданиям общей психбольницы. Однако в 1935 году она снова была возрождена.
В КТПБ содержались две категории заключенных: «душевнобольные, совершившие государственные преступления, содержавшиеся под стражей и направленные на принудительное лечение в соединении с изоляцией по определению суда или по постановлению Особого совещания при НКВД СССР» и «душевнобольные заключенные, осужденные за совершение государственных преступлений, душевное заболевание которых началось в тюрьме в период отбывания срока наказания по приговору суда или постановлению Особого совещания при НКВД СССР».
В 40-е годы лимит больных для ТПБ составлял 500 человек. В 1948 году была издана инструкция «О порядке применения принудительного лечения…». После чего контингент Казанки стал резко увеличиваться. Ее расширили до 600 мест. В 1951 г. были открыты еще две ТПБ. Ленинградская (на 1000 мест) и Чистопольская (в Татарии, как филиал Казанки, на 250 мест).
К середине 50-х была сформирована и юридическая база для репрессивной психиатрии.
В июле 1954 года была принята И нструкция о порядке применения принудительного лечения и других мер медицинского характера в отношении психически больных, совершивших преступление. «Прогрессивная» новизна инструкции образца 1954 года заключалась в том, что принудительное лечение отныне не сопровождалось мерами по изоляции душевнобольных и что определение о назначении принудительного лечения выносилось в судебное заседание с участием прокурора и адвоката (на самом же деле ничего этого не было). Во всем остальном инструкция повторила свою предшественницу от 1948 года, а некоторые ее позиции были даже ужесточены.
Так, впервые дается расшифровка понятия «особо опасные преступления». К ним были отнесены контрреволюционные преступления, бандитизм, разбойное нападение: убийство, нанесение тяжких телесных повреждений и изнасилование. Таким образом, власти совершенно преднамеренно отнесли политические выступления против существующего государственного строя к ряду тяжких уголовных деяний.
В результате в 60-е годы были созданы новые тюремные психиатрические больницы: 1961 год — СЫЧЕВСКАЯ (Смоленская область); 1964 год — БЛАГОВЕЩЕНСКАЯ (Амурская область); 1965 год — ЧЕРНЯХОВСКАЯ (Калининградская область) и КОСТРОМСКАЯ.
Если в 1956 году отмечен самый низкий уровень заполнения Казанской и Ленинградской ТПБ (соответственно 324 и 384 узника), то в 1970 году в Казанской больнице находилось 752 человека, в Ленинградской — 853, а в целом в спецбольницах МВД СССР — 3350 заключенных.
Увеличился поток арестованных за антисоветскую деятельность на СПЭ в ЦНИИСП. Если во время первого пика поступления на экспертизу политических в 1961 году число вменяемых по обвинению по 70-й статье было незначительно, но все же превалировало над числом признанных невменяемыми (20 к 16), то к третьему пику, уже в 1972 году, из 24 человек вменяемыми были признаны только четверо.[1]
Жертвы[править | править код]
Примерами карательной психиатрии являются поэтесса Н. Горбаневская, в 1968 году протестовавшая против введения войск в Чехословакию, правозащитники Л. Плющ и С. Ковалёв, а также журналист и диссидент С. Буковский. Горбаневская впоследствии рассказывала в интервью: «И он (Александр Есенин-Вольпин) меня спросил: „Ты просидела два года с небольшим. Ты бы променяла это на три года лагеря?“ Я сказала: „Алик, даже на семь!“ Вот, тот год с небольшим, что меня кормили галоперидолом, я бы его поменяла на что угодно… знаете, как называли на тюремно-лагерном жаргоне психиатрическую тюрьму? „Вечная койка“… Именно побочки нейролептиков были причиной применения карательной психиатрии — некий узаконенный вариант пыток. Да, таких пыток, которым люди предпочли бы вечный лагерь».
Леонид Плющ — математик и биолог, работал в киевском Институте кибернетики имени В. М. Глушкова. Занимался вопросами правозащиты в Украине. Был уволен в связи с обвинением в антисоветской агитации и впоследствии помещён в психиатрический изолятор Днепропетровска. По свидетельству правозащитника Л. Терновского, Плющу назначали большие дозы галоперидола без необходимых корректоров: «Во время свидания с женой Плющ говорит с трудом, с остановками, в глазах у него тоска, он задыхается, корчится в судорогах. Предупреждает, что письма писать не в состоянии».
Карательной психиатрии подвергся даже музыкант Егор Летов. В 1985 году, после долгих политических гонений и травли со стороны КГБ, Летов был отправлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Позже он неоднократно вспоминал свое пребывание в аду карательной психиатрии:
«Если человек ломается, наступает шок; он превращается в животное, кричащееся, вопящее, кусающееся. Дальше следовала по правилам „привязка“. Такого человека привязывали к кровати, и продолжали колоть, пока у него не перегорало, „по полной“. Пока у него не возникало необратимого изменения психики. Это подавляющие препараты, которые делают из человека дебила. Эффект подобен лоботомии. Человек становится после этого „мягким“, „покладистым“ и сломанным на всю жизнь. Как в романе „Полёт над гнездом кукушки“. В какой-то момент я понял — чтобы не сойти с ума, я должен творить».
Подобным репрессиям подверглись и многие другие учёные, писатели, диссиденты, активисты-правозащитники, представители национальных движений, граждане, стремившиеся к эмиграции, религиозные инакомыслящие, участники неофициальных групп, пытавшихся отстаивать свои трудовые права. Нередко узники совести оказывались в психиатрических больницах по таким причинам, как отказ верующих от службы в армии, незаконный переход границы, фальсифицированные уголовные обвинения и др. Насильственно помещали в психиатрические больницы также «подписантов» — лиц, которые подписывались под теми или иными значимыми письмами, являвшимися откликом на судебные процессы и другие формы преследований.[1]
Ликвидация[править | править код]
Система карательной психиатрии была уничтожена в СССР только в 1988 году, когда в ведение Минздрава СССР были переданы 16 психиатрических больниц специального типа МВД СССР, а пять из них были и вовсе ликвидированы. С психиатрического учета были сняты 776 тысяч пациентов. Из Уголовного кодекса РСФСР изъяли статьи 70 и 190, по которым антисоветская пропаганда и клевета на советский строй рассматривались как социально опасная деятельность. Кроме того, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 января 1988 года было принято имевшее силу закона «Положение об условиях и порядке оказания психиатрической помощи».[1]
Литература[править | править код]
- Публикации Гражданской комиссии по правам человека (CCHR)
- Смертоносные меры стеснения. «Терапевтическое» насилие в психиатрии
- Дьявольское наступление психиатрия против религии. Доклад о разрушительных нападках психиатрии на религиозные верования.
- Психиатрия. Мир, подсаженный на наркотики. Доклад о наркотическом кризисе, созданном психиатрией. Рекомендации.
- Уничтожение талантов. Психиатрия разрушает творческое начало. Доклад о разрушительном влиянии психиатрии на искусство. Рекомендации.
- Безнравственная индустрия психиатрии. Доклад о преступной монополии психиатрии. Рекомендации.