Текст:Дмитрий Ульянов:Последнее искушение Герхарда Шрёдера

История текста

Опубликовано в "Русском журнале" 9 сентября 2007 года.

ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ ГЕРХАРДА ШРЁДЕРА

Не верьте сказкам о немецкой пунктуальности и организованности. По меньшей мере когда дело касается приключений немцев в России. Назначенная то ли на 9:30, то ли на 10:00 (потрясающая точность, не находите) презентация мемуаров экс-канцлера ФРГ Герхарда Шредера "Решения. Моя жизнь в политике" в одном из крупнейших столичных магазинов "Москва" началась ближе к 9:45 и состояла из десятка малоосмысленных вопросов и получасового оставления памятных автографов. Как-то слабовато для "бесценной книги". Впрочем, это ведь мнение премьер-министра Люксембурга, а не наше - оставим его за скобками.

В "Президент-отеле", где должно было происходить обсуждение политической автобиографии бывшего главного социал-демократа Германии, "пунктуальность и организованность" снова расцвели во всей красе. По причине нахождения на территории гостиницы второго из первых вице-премьеров прессе многозначительно сказали "ждать". Дмитрий Медведев, видимо, стал настолько непрезентабельным, что на него уже прессе и глядеть лучше не стоит. Возможно, впрочем, что его по примеру Ющенко решили чем-нибудь "заболеть". Или просто испугались, что какой-нибудь ушлый журналист успеет поинтересоваться у куратора нацпроектов, откуда он почерпнул сведения о том, что нынешняя правящая коалиция ХДС/ХСС и СДПГ в Германии является беспрецедентной, когда в 1966-1969 Grosse Koalition уже была во главе ФРГ. Впрочем, про "христиан-социалистов", как любят называть Христианский социальный союз некоторые аналитики, в предисловии к экс-канцлеровским мемуарам не написал - и то хорошо.

Последующий круглый стол прошел в манере диалектики тотального взаимопонимания и непонимания одновременно. Не ясно, кто кому и чего говорил, и одновременно все ясно. Шредер проявил свои таланты профессионального политика, умеющего разводить высококачественную демагогию на любую заданную тему. Естественное свойство подобной речи - активное употребление неких ключевых и "больных" схем, которые легко "забивают эфир", так что никто не чувствует дискомфорта. Впрочем, бывший канцлер немножко ошибся с аудиторией. Если для немцев до сих пор вполне актуален "комплекс вины за развязывание Второй мировой", то для российских политиков и политологов, которые практически не увязывают нынешнюю Германию с ее фашистским прошлым, эта часть речи выглядела, скорее, как "извинения за то, на что никто и не обижался".

Дальнейшее выступление Шредера было выполнено в ключе еще одного "комплекса вины", но уже перед Россией. В процессе речи было не ясно, говорит ли бывший германский канцлер или пропутинский агитатор. Шредер упоминал "особые отношения с Россией" и "восточную политику Вилли Брандта"; короче, вешал лапшу на уши со скоростью заправского работника общепита. Но на фоне старательной поддержки курса нынешнего президента, его реформ и вопроса по ПРО хоть какие-то реплики с позиции "немца" уже внушали позитивное настроение. Впрочем, чуть-чуть Шредер все же проговорился, указав на то, что в России только еще создается правовое государство и "страна находится в начале своего развития".

Последующие вопросы и дискуссия напоминали феерию в духе психоаналитического сеанса. После такой изобилующей "комплексами" речи новоиспеченного "политического мыслителя" было, конечно, не особенно удивительно ожидать чего-то подобного, но уж не в такой гротескной форме.

"Дискурс" был сразу удержан на нужной волне Валерием Фадеевым, который представил Виталия Третьякова, главного редактора "Московских новостей", как редактора "Московского комсомольца". Назвать такое "оговоркой по Фрейду" было бы, пожалуй, даже слишком мягким.

Впрочем, последующие выступления были не лучше. Кто-то начал рассуждать, что-де Путин у нас, согласно Конституции, в 2012 году может снова избираться, и не собирается ли герр экс-канцлер подобным же образом вернуться в большую политику, кому-то не терпелось поделиться итогами проведенного совещания "по итогам изданных мемуаров", третьему хотелось рассказать свои последние экономические измышления по поводу народного хозяйства Германии и экономики России. Сергей Чернышев вообще начал зачитывать разные цитаты из шредеровских мемуаров, возможно бессознательно руководствуясь дадаистским методом Тристана Тцары, предлагавшего писать стихотворения, вырезая отдельные слова или мысли из какого-нибудь текста, а потом случайно их составляя. Метод Тцары, кстати, высоко ценил Жак Лакан.

Складывалось впечатление, что всевозможные эксперты и политики вдруг почувствовали себя не сидящими в зале "Президент-отеля", а удобно расположившимися в кушетке психоаналитика, готового выслушать все их нынешние терзания и дать возможность хотя бы вербально освободиться от нависших проблем. Начиная от порожденных ночным чтением политических мемуаров, заканчивая возникшими в процессе недавно начавшейся предвыборной гонки. Тем более аналитик попался добрый, не терзающий, произносящий волшебное "Говори!".

Единственным, кто сделал попытку вырваться из этого мистико-терапевтического процесса, был главный редактор журнала "Смысл" Максим Шевченко, который поинтересовался, почему Герхард Шредер в своем выступлении столь много внимания посвятил отношениям между ФРГ и Россией, но не сказал ничего о Хельсинкских соглашениях? Впрочем, экс-канцлер решил не нарушать идиллию, ограничившись замечательно вписавшимся в контекст рассуждением в духе "ну да, в целом, пожалуй, можно сказать, что у этих соглашений имелось множество в достаточной степени положительных черт".

Классический психоаналитический сеанс длится час. Не сильно выходя за рамки отведенного на то времени, Герхард Шредер, сославшись на пробки по дороге в аэропорт, завершил мероприятие выступлением о необходимости построения в России "социальной демократии". У нас вроде собрались строить "суверенную", но кто знает, как фишка ляжет в казино современной российской политики.

Наше же повествование хотелось бы подытожить немного видоизмененным прославленным булгаковским афоризмом:

- И - Боже Вас сохрани - не пишите после вашей политической карьеры мемуаров и автобиографий.

- Гм... Да ведь больше писать нечего.

- Вот ничего и не пишите.