Текст:Константин Крылов:Сизифов труд
В Греции всё есть — или, по крайней мере, было. Например, там когда-то была развитая мифология, изучение которой полезно и посейчас. Потому что подавляющее большинство ситуаций, в которые может попасть человек (а также семья, сообщество, народ и государство), в этих самых мифах описаны. Иногда — исчерпывающим образом.
В частности, очень поучителен миф о наказании Сизифа. За кое-какие проступки боги его наказали, причём с выдумкой. Сизиф пытается закатить в гору огромный камень — если он сумеет взгромоздить его на вершину, боги его освободят, «точно ведь обещали». Проблема в том, что за шаг до вершины камень обязательно падает — под хохот зловредных богов, которым никогда не надоедает эта незатейливая шутка. А Сизиф, вздыхая, плетётся вниз, снова катить камень на вершину. И так будет вечно — камень, с потом и кровью поднимаемый наверх, срывается в последний момент. И опять, и опять, и опять, и снова.
Бесконечные попытки сделать Россию «европейской страной» до ужаса напоминают именно этот — не самый весёлый — миф. Несколько раз, ценой невероятных усилий, в России удавалось создать какое-то подобие «европы», со всеми полагающимися «европейскими институтами». Каждый раз это делается под честное-пречестное обещание европейцев принять нас к себе, в «европейский дом». Каждый раз это кончается плохо. Последний раз попытка втиснуться в «европию» обошлась нам в такую цену: распад страны, чудовищные материальные и людские потери (итоги «перестройки» специалисты сравнивают, без всяких шуток, с последствиями локального ядерного конфликта на нашей территории), беспредельное национальное унижение русских людей, и так далее. А сыто хохочущий Запад съел, облизываясь, наши деньги, наш металл, нашу нефть, наш газ, наших учёных, нашу молодёжь, наше будущее. И не прочь доесть оставшиеся крохи — раз лохи так щедро платят за свои дурацкие надежды «стать настоящими западными людьми».
Увы, новая Россия ничему не научилась. Например, внешняя политика последних лет оказалась полностью провальной. Соблазнившись призраком «антитеррористической коалиции» (то есть возможностью постоять рядом с «сильненькими»), мы бездарно, почти по-горбачёвски, отдали американцам последние кусочки территорий, на которые ещё могли как-то влиять. Теперь Россия заперта в геополитическом капкане — в Средней Азии с нашего же дурацкого согласия вовсю хозяйничают янкесы, а после захвата Ирака (и грядущего захвата всего Ближнего Востока) они оказываются полными хозяевами континента. Что с этим делать? — кажется, уже ничего, разве что надеяться на чудо… Впрочем, в дельце с Ираком мы запоздало попытались проявить хоть немножко самостоятельности — но тут предали новообретённые западные союзнички, всякие там Франции и Германии. А неповадно чтоб было верить кому попало, неповадно чтоб было.
Обратимся поэтому к делам внутренним — хотя бы для того, чтобы не смотреть на неприглядную действительность снаружи.
Увы, и в этой области — всё те же сизифовы усилия.
Например, в последнем президентском послании были обозначены некие цели, к которым надо стремиться ради всеобщего счастья. Среди них самой первой названо достижение полной (то есть, читай, внешней) конвертируемости рубля. Типа, пора нашему деревянному становиться «мировой валютой». А то как-то стыдно: большая вроде страна, а деньги нашенские никто не уважает. Все берут долларами, еврами, на худой конец иенами, а мы как с немытой шеей.
Между тем, самой идее этой немало лет. О «конвертируемости рубля» говорили ещё в раннюю перестройку. Более того, это была первая сугубо экономическая тема, которую вообще было разрешено поднимать в советской печати. Это потом пошёл беспредел и оплёвывание достижений социализма, а начинали-то именно с этого. Всё у нас, типа, хорошо, только вот хочется рубль конвертируемый. Чтобы в Париже на него колбасу покупать свободно и невозбранно.
Некоторые технические подробности. Сейчас российский рубль является частично конвертируемой валютой. В частности, нет пока конвертируемости на счетах капитальных операций — но это можно отменить (на сей счёт готовится закон — «О валютном регулировании и валютном контроле»). Рубли в большом количестве также нельзя вывозить за границу и ввозить оттуда — но, во-первых, и это можно отменить, а во-вторых, зачем их вывозить? За границей рублями не интересуются, и интересоваться не собираются. Даже если в России всё пойдёт нормально (чего та же самая заграница отнюдь не допустит).
Но предположим, что всё сложилось хорошо. Какая радость нас ждёт от этой самой конвертируемости? Рубль войдёт в семью второстепенных валют, никому не интересных и не нужных — где он прекраснейшим образом находится и сейчас. Польский злотый, скажем, уже конвертируемый, и что? То есть Польше сейчас и в самом деле хорошо — но не от конвертируемости злотого, а от американской любви к антироссийской стране. А так — зачем? Рублей у населения от этого больше не станет. Кроме того, специалисты предупреждают, что увеличатся колебания валютного курса — рубль будет лихорадить, так что вместо повышения доверия к нашей национальной денежке граждане опять будут стараться от неё всячески избавляться.
В общем, ничего хорошего. Хотя и ничего особенно плохого. Непонятен только смысл мероприятия.
Впрочем, психологически это как раз объяснимо. В советское время «конвертируемость валюты» была прежде всего вопросом престижа: негоже сверхдержаве иметь в качестве расчётного средства чёрт-те что. В ельцинское время, совершенно безумное, в этом тоже была бы своя система — тогда заради того, чтобы «сделать всё как в цивилизованном мире» (или не всё, а хоть что-то) готовы были заплатить «землёй, златом и кровью». Нынешняя «конвертируемость» — это, похоже, уже третий этап: цель, поставленная наобум, от отчаяния, от нехватки реальных целей. «Ничего не можем» — так давайте хоть рубль сделаем конвертируемым, благо это не так сложно… Сизифов камень смачно шлёпается к основанию горы: катили-катили, а пришли к тому, с чего начинали «ещё при совке». Шлёп-шлёп. И опять, опять тащиться в ту же самую гору. Только мы теперь слабые, хилые, и ободранные предыдущим подъёмом.
Между тем, проблема Сизифа имеет решение. Если так уж нужно взгромождать камень на вершину, надо поискать другую гору. Если мы уж так желаем иметь европейские институты, надо начинать не с тех, подтягивание которых до «европейского уровня» до сих пор приводило только к очередному циклу очередных реформ, а с каких-то других. С которыми успех куда как возможен.
Например. Абсолютно все европейские государства — что с конвертируемыми валютами, что без таковых — прошли стадию национального строительства. Все они пережили момент самоутверждения коренной нации, то есть открытого и яростного национализма. Сейчас ту же стадию проходят (и вполне успешно, между прочим) постсоветские республики. Причём есть жёсткая корелляция — чем больше национализма, тем лучше идут дела. Вон как поднялись те же прибалты, буквально помешанные на ненависти к русским и любви к себе! И даже какая-нибудь Украина, не имеющая за душой буквально ничего, как-то держится на плаву — благодаря подъёму национального самосознания… Только русским не дозволено (причём не дозволено «своими же властями») быть хозяевами в собственном доме. Российское начальство всех уровней всё боится собственного народа, преследует русских националистов — о том же, чтобы поделиться с ними властью, даже и речи не идёт. Напротив, делается всё, чтобы унизить, загнобить, подавить всё русское.
Между тем, национальное строительство — то есть строительство нации — задача куда более решаемая, и куда более полезная, чем унылые игры в «конвертируемость рубля» прочую «экономику». Россия всегда будет маленькой, грустной и жалкой страной, пока она не будет страной русских, страной для русских, страной, в которой русские люди чувствовали бы себя хозяевами. И пока этого не будет, все остальные занятия, даже «с виду разумные» — это глупость, ложь, самообман… короче, очередной сизифов труд.