Альмохады
Альмохады (арабск. الموحدون - al-Muwahhidūn) — династия и государство в Северной Африке (1146—1269). Государство Альмохады образовано в результате борьбы с Альморавидами. Наибольшее расширение территории государства при Абд аль-Мумине (1161). Распад начался в период Реконкисты.
|
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно общим правилам и указаниям. |
Образование государства[править | править код]
Со смертью Али ибн Юсуфа (1144) вокруг альморавидского наследства разгорелась обычная междоусобная борьба, и почти в это же время их христианский наемник генерал «Отступник» пал в сражении. Заната начали восставать, новый альморавидский правитель Ташфин ибн Али погиб в результате несчастного случая. После длительной осады был взят Фес, и с завоеванием в апреле 1147 г. Марракеша альморавидскому правлению пришел конец. К 1151 г. Абд аль-Мумин разгромил мелких князей, которые обосновались в Восточном Алжире на развалинах альморавидского государства, и взял к себе на службу арабов-кочевников, которых разбил у Сетифа. Через девять лет он овладел всем Тунисом и Триполитанией. Незадолго до этого он уничтожил тех членов бергваты, кто пережил истребительную войну, которую столетием раньше вели против них Альморавиды. Вероятно, после его вступления в Марракеш, который обязан ему поистине королевской мечетью Кутубийа, его убедили принять титул амир ал-муминин, что официально поставило его вровень с аббасидским халифом и освободило от духовного сюзеренитета последнего. Чтобы осуществлять контроль над администрацией и особенно над налогообложением на огромной территории альмохадского государства, самой большой территорией, когда-либо управлявшейся из Марокко, он создал кадастр (таксир), содержавший опись земель от Суса до Барки (Киренаика), как сообщает нам, слегка преувеличивая, хронист. Мягко выражаясь, трудно представить себе этот земельный кадастр и ведущийся на его основе сбор налогов. Достаточно взглянуть на всемирный атлас, составленный его современником, великим арабским географом Идриси, уроженцем Сицилии, и мы поймем, как смутны и путаны были представления людей той эпохи относительно географии земель, принадлежавших Альмохадам.
С падением могущества Альморавидов мусульманская Испания, не проявлявшая симпатии к ламтуне, вернулась к состоянию раздробленности. Кучка мелких князей, невежественных и неспособных к учению, таких, как правители Бадахоса и Малаги, Валенсии и Ронды, не говоря уже о правителях Руэды и Касереса, требовала независимости, удержать которую она была не в состоянии, ибо не имела для этого ни военных, ни финансовых возможностей. Между тем в 1147 г. Лиссабон навсегда перешел к христианам, войска кастильцев подступили к самой Кордове, графы Барселоны захватили Тортосу и Лериду. К 1145 г. Альмохады уже начали приобретать опору на Пиренейском полуострове. В следующем году им сдался Кадис, но прошло более десяти лет, прежде чем они получили контроль над Южной Испанией, включая Гранаду, и снова отняли у христиан Альмерию. Испанской столицей Альмохадов стала Севилья, и сегодня Хиральда является свидетельством их могущества и великолепной строгости их стиля. Пробыв пять лет в Испании, Абд аль-Мумин в 1162 г. въехал в только что выстроенную крепость Рибат ал-Фатх, «Крепость победы» (нынешний Рабат, столица Марокко), где в следующем году умер.
Расцвет[править | править код]
Абд аль-Мумин был достаточно мудр и, чтобы удовлетворить своих берберов, предоставил им достойное место в правительстве; однако для управления страной ему были нужны образованные андалусийцы. Двойственность альмохадской государственной структуры, требовавшей сохранения равновесия между исполнительной властью халифа и теократической традицией, представляемой «Десяткой», не помешала Абд аль-Мумину установить наследственную власть своей семьи; он сделал это еще в 1154 г. Вскоре после этого он назначил сыновей на самые важные правительственные посты, но характерно, что он приставил к ним советников из высших слоев альмохадской аристократии. Его сын Юсуф I (Абу Якуб Юсуф I) пришел к власти без всяких происшествий. В 1184 г., во время «священной войны», он пал у Сантарема. Следующие три правителя, из которых наиболее значительной фигурой был внук Абд аль-Мумина, Якуб аль-Мансур (Абу Юсуф Якуб аль-Мансур), «Победоносный» (1184—1199), также всходили на престол, не подавляя никаких мятежей; подобная династическая стабильность почти не имела параллелей в дар ал-исламе.
Эта стабильность позволила двум великим монархам, Юсуфу и Якубу, оказывать поддержку интеллектуальным устремлениям, хотя нельзя отделаться от мысли, что эти устремления содержали подтекст, несовместимый с теократическими основами власти Альмохадов. Вследствие изоляции двора от народа, столь обычной в мусульманских государствах, Якуб вполне мог полагать, что поддержка им Аверроэса (Ибн Рушда) неопасна в политическом отношении. Аверроэс был самым выдающимся арабским последователем Аристотеля и последним арабским мыслителем, который, несмотря на свой язык и религию, оказал влияние на христианский мир. Он продолжил диалог с греческой философией и религией, который начал Газали своей классической критикой Авиценны, создал такую же классическую критику взглядов Газали и в известном смысле завершил этот диалог, поскольку дискуссия не продолжалась из богословских соображений. Аверроэс демонстрирует двуликость религиозного ученого и нерелигиозного философа, нелегко понимаемую сегодня человеком Запада. В конце он, правда, ощущает необходимость продемонстрировать гармонию между рационалистическим умозаключением и сутью откровения, призвав к тому же себе на помощь учение стоиков о множественности обличий истины, но от нашего стиля мышления его взгляды остаются так же далеки, как воззрения Фараби и даже Кинди, хотя последние куда более наивны.
Ибн Туфайл (ум. 1185}, врач Юсуфа, пытался добиться гармонии между разумом и религией откровения иначе, чем это сделал Аверроэс. Он снова использовал тему, введенную в литературу Авиценной, и описал историю сироты, который вырос на необитаемом острове и с помощью собственного разума проник в сущность бога и мира. Когда герой его повествования через вазира, состоящего на службе у короля соседнего острова, знакомится с принципами религии откровения, он понимает, что в своей основе она тождественна истинам, которые он приобрел с помощью разума. Эта похожая на роман история Хайя ибн Якзана («Живущего сына Бодрствующего») проникла через еврейскую, а позднее латинскую в английскую литературу (к 1708 г.) и оказала заметное влияние на роман Дефо о Робинзоне Крузо (1719).
Идеи этих ученых своей интеллектуальной базой, направлением и даже содержанием были почти тождественны политическим взглядам жившего значительно раньше их Ибн Баджжи (Авемпас, ум. 1138), универсального мыслителя, который, как рассказывают, был отравлен фесскими фукаха. Против Аверроэса выступили также фукаха (на этот раз испанские), не принимавшие его аристотелианских теорий вечности мира и его утверждения, что божественное знание не занимается частностями. Так как Якуб, ведя войну против христиан, нуждался в поддержке фукаха, они заставили его наказать Аверроэса; однако халиф проявил максимально возможную мягкость и выслал его в Африку; его философские труды были сожжены. После победы при Аларкосе, северо-восточнее Кордовы (19 июля 1195 г.), явившейся последним триумфом мусульманских армий на испанской земле, Якуб снова получил свободу действий; он призвал Аверроэса ко двору в Марракеше; однако и халиф и философ вскоре скончались один за другим.
Юсуф тоже был двулик. С самого начала движения рисорджименто («возрождение»), возглавленного Альморавидами, положение христиан и евреев ухудшилось. Христианские общины в Северной Африке вообще уже ослабели; вскоре они окончательно исчезли; евреев, противившихся полной ассимиляции, безжалостно притесняли. Тем не менее дело нашлось и Альмохадам: в своем рвении они нарушали предписания шариата и прибегали к насилию. После завоевания Туниса ахл ал-китаб буквально оказались перед альтернативой: принять ислам или умереть; но так было лишь в теории, во всяком случае осуществлялась эта угроза только в отношении язычников. Серия казней была убедительной иллюстрацией нового толкования ислама. Халиф Якуб подчинил евреев чрезвычайно стеснительным правилам, касающимся одежды, ибо испытывал недоверие к подлинным чувствам тех, кто был обращен в ислам насильственно. Его преемники смягчили свою политику по отношению к евреям, но не отказались от требования носить желтые одежды и тюрбаны — чтобы облегчить надзор и унизить их. Как и следовало ожидать, после падения Альмохадов эти еврейские общины открыто вернулись к своей традиционной вере. Местные христиане при Альмохадах окончательно сошли со сцены. Только чужеземным наемникам и торговцам дозволялось исповедовать христианскую религию.
В Испании подобное было абсолютно невозможно. Но даже там евреи были ослаблены экономически высокими налогами, а «арабизованных» христиан так замучили всяческими притеснениями, что многие из них были вынуждены эмигрировать на отвоеванные у мусульман территории. Вскоре режим заключил мир с маликитскими фукаха, и в Испании не возникло ни одного самостоятельного мазхаба, соответствовавшего принципам махди. Фанатизм Альмохадов носил здесь явно политический характер, так как цель его состояла в том, чтобы противопоставить реконкисте объединенный мусульманский юг. Практически же они добились лишь ожесточения борьбы религиозных фронтов и растущего стремления все более широких слоев народа превратиться в подданных Кастилии.
Ослабление Альмохадов. Христиане берут реванш.[править | править код]
Волнения в Африке не позволили Юсуфу воспользоваться плодами победы, добытой в сражении при Аларкосе. Для сложившейся тогда ситуации было характерно, что тот же самый Альфонс VII Кастильский, который был разбит у Аларкоса, нанес сокрушительное поражение преемнику Юсуфа почти день в день семнадцать лет спустя в битве у Лас Навас де Толоса, немного южнее Аларкоса. Было бы преувеличением считать, что с этим сражением связано начало крушения империи Альмохадов; но с того времени испанские дела явно стали отходить для них на второй план, ибо куда важнее было сохранить власть в сердце империи — в Африке. Вскоре упадок могущества стал проявляться в династических распрях. Преемник ан-Насира, разбитого при Лас Навас, аль-Мустансир, пал жертвой альмохадских шейхов. Его смерть в 1223 г. послужила причиной первой в истории династии гражданской войны или войны за наследство. Следующие два правителя потерпели неудачу в попытках установить равновесие сил и умерли насильственной смертью: один — в 1224 г., другой — в 1227 г. При них властью завладели альмохадские шейхи; они подвергли опасности военную и административную устойчивость государства. Попытку спасти империю путем радикальных преобразований предпринял аль-Мамун, рожденный и воспитанный в Испании.
Последние десятилетия века принесли с собой лишь опасные восстания, в первую очередь мятеж боковой ветви Альморавидов — бану ганийа, которые высадились в Северной Африке, покинув свои крепости на Балеарских островах; бану ганийа не были покорены до 1204 г. Идеология муваххидун все больше теряла свою убедительную силу. Политическая пресыщенность сочеталась с соблазнами испанской городской культуры, ослаблявшей сплоченность тех, кто нес на своих плечах бремя власти; племена и подчиненные области громогласно выдвигали партикуляристские требования; положение Альмохадов становилось опасным. Поэтому аль-Мамун торжественно отрекся в Большой мечети Марракеша от доктрины Ибн Тумарта и отказал ему в титуле махди, который, по его словам, мог быть признан только за Иисусом. Казнь множества мятежных альмохадских шейхов подчеркнула отказ халифа от учения, которое одно только и было в состоянии упрочить его позицию. Но Марракеш был захвачен христианскими наемниками, подобно тому, как то произошло при последних Альморавидах; это были единственные войска, на которые халиф мог опереться. Само собой разумеется, что акт отчаяния, на который пошел аль-Мамун, не привел к желанному успеху. Прочные узы, скреплявшие империю воедино, порвались. Хафсидский наместник Ифрикийи фактически вышел из имперской федерации; один альмохадский князь восстал в Сеуте, другой -в Марракеше и Сиджильмасе; в Северо-Восточной Испании Сарагоса перешла в руки мусульманской династии. Ловкость сына аль-Мамуна — ар-Рашида, который снова провозгласил истинность учения Ибн Тумарта, не смогла надолго оттянуть гибель. В 1230 г. Альмохады отказались от четырехугольных монет и прекратили чеканку монеты с надписью, помещенной в четырехугольнике; на традиционных круглых монетах, снова введенных в обращение, отныне отсутствовал символ махай; это был еще один признак того, что династия отреклась от «закона, с помощью которого она пришла к власти», и что она искала пути к нормализации, чтобы сделаться приемлемой для ортодоксов.
Падение[править | править код]
Вскоре Испания снова распалась на мелкие и мельчайшие княжества, после чего они были с поразительной быстротой поглощены христианами. В 1236 г. Фердинанд III Кастильский овладел Кордовой. В 1248 г. после долгой осады пала Севилья. Арагон уже завершил завоевание Балеарских островов (1233). У испанского ислама осталось только одно убежище: Насриды (бану ал-ахмар) из Архоны укрепились в 1238 г. в Гранаде и, нечувствительные к унижениям, сумели проводить политику, достаточно искусную, чтобы сохранить в своих руках этот мусульманский анклав до 1492 г. Они даже передали в распоряжение Фердинанда военный отряд для помощи в завоевании Севильи. В то время как Испания освобождалась от державшей ее хватки, племена заната разрушали африканскую базу империи. В 1235 г. племя абд ал-вад (именовавшееся также бану заййан) захватило Западный Алжир с Тлемсеном. Лишь политическая недисциплинированность берберов, которых нельзя было обуздать никакой объединяющей религиозной традицией, позволила Альмохадам удержаться в Марракеше — до 1269 г.