Потсдамская декларация (1945)

Потсдамская декларация – была опубликована 26 июля 1945 г. в рамках Берлинской (Потсдамской) конференции совместная декларация от имени правительств Великобритании, США и Китая. Требовала безоговорочной капитуляции Японии во Второй мировой войне с угрозой последующей бомбардировки ("окончательных ударов") в случае отказа и формулировала основные принципы мирного урегулирования.

К. Эттли, Г. Трумэн, И. В. Сталин. Потсдамская конференция. [[1]].

Цель декларации

В Потсдамской декларации от 26 июня 1945 г. говорится: «Мы, Президент Соединённых Штатов, Президент Национального Правительства Республики Китая и Премьер-министр Великобритании, представляющие сотни миллионов наших соотечественников» обращались к Японии и чётко обозначали границы и территорию побеждённой, послевоенной Японии: «8. Условия Каирской декларации будут выполнены и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем»..

Декларация призывала правительство Японии "провозгласить теперь же безоговорочную капитуляцию всех японских вооружённых сил и дать надлежащие заверения в своих добрых намерениях в этом деле. Иначе Японию ждёт быстрый и полный разгром"..

Документ подписали президент США Г. Трумэн, премьер-министр Великобритании У. Черчилль и Президент Китая Чан Кайши (по телеграфу).

Цели дипломатии США

Сталин не хотел быть отстранённым от послевоенного политического процесса в Восточной Азии, и в первую очередь в Китае. Сталин не мог не знать, или, по крайней мере, догадываться, что американцы были намерены после войны занять господствующее положение в этом обширном регионе мира, вытеснив оттуда все другие государства, в том числе своих союзников в годы войны — Великобританию, Францию и, уж конечно, СССР. Так, во время Каирской конференции 23 ноября 1943 года Рузвельт в беседе с глазу на глаз с Чан Кайши предложил китайскому лидеру заключить после войны американо-китайский военный союз, предусматривавший размещение по всей территории Китая, в том числе у советских границ, военных баз США. Чан Кайши с энтузиазмом приветствовал это предложение. При этом Порт-Артур и ряд других стратегически важных районов отдавались под прямое американское управление. Корейский полуостров предусматривалось оккупировать и удерживать совместно американскими и китайскими войсками. Оба лидера договаривались и о том, что Франция лишится своих колоний в Юго-Восточной Азии. Рузвельт обещал сотрудничать с правительством Чан Кайши и в устранении английского влияния в Китае (Гонконг, Шанхай, Кантон). Малайя, Бирма, Индия также должны были стать зонами преобладающего влияния США. Со своей стороны Чан Кайши ставил вопрос о помощи США во включении в состав Китая Монгольской Народной Республики. Рузвельт соглашался вести переговоры по этому поводу с СССР. Односторонний ввод американских войск на территорию Китая был чреват поражением коммунистических сил этой страны и установлением непосредственно у границ СССР недружественного проамериканского режима. Хотя Сталин избегал открытой демонстрации поддержки Компартии Китая в борьбе за власть в стране, в действительности ставка делалась в первую очередь и главным образом на Мао Цзэдуна. Поэтому вступление в войну на Дальнем Востоке преследовало не только задачу скорейшего разгрома японских вооружённых сил, но и одновременно было направлено на создание благоприятных для СССР военно-стратегических и геополитических позиций в Восточно-Азиатском регионе. [2]

Роль дипломатии СССР

Стремление правительства США устранить СССР от участия в победе над Японией проявилось при опубликовании 26 июля 1945 г. Потсдамской декларации, в которой содержались условия капитуляции Японии перед США, Великобританией и Китаем. Декларация призывала японское правительство немедленно капитулировать и предупреждала, что «иначе Японию ждёт быстрый и полный разгром». Советская делегация в Потсдаме получила в день подписания декларации лишь её копию — «для сведения». Отвечая на просьбу Молотова несколько повременить с опубликованием декларации, госсекретарь США Дж. Бирнс заявил, что «это желание уже невозможно выполнить». При этом в качестве оправдания занятой западными союзниками позиции он сказал: «Президент не передал этой декларации раньше, так как Советский Союз не находится в состоянии войны с Японией». На заседании 28 июля Сталин не преминул высказать своё неудовольствие. При оглашении адресованной советскому правительству ноты Японии о посредничестве в переговорах о перемирии он заявил: «Хотя нас не информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых предложениях».[3]

В первом пункте Потсдамской декларации, к которой затем присоединился и Советский Союз, было заявлено, что «Японии даётся возможность окончить эту войну». Однако японское правительство не пожелало воспользоваться предоставленной ему возможностью, проигнорировав Потсдамскую декларацию. Занятая японским правительством позиция затягивала окончание войны.

В ходе Потсдамской конференции Советский Союз подтвердил свою готовность выполнить данное им на Ялтинской конференции обещание о вступлении в войну с Японией не позже трёх месяцев со дня подписания капитуляции фашистской Германией. Но теперь, располагая атомной бомбой, Г. Трумэн опасался, что вступление СССР в войну с Японией явится сильнейшим психологическим шоком для японцев и они немедленно капитулируют. Такой исход мало устраивал Г. Трумэна и его советников, так как в этом случае существенная доля заслуги в военном поражении Японии принадлежала бы Советскому Союзу. Отныне Г. Трумэн видел свою задачу в том, чтобы добиться капитуляции Японии до вступления СССР в войну, сохранив тем самым за Соединёнными Штатами право единоличного решения условий японской капитуляции со всеми вытекающими отсюда последствиями. Трумэн впоследствии признавал, что именно в Потсдаме им было принято решение о применении атомной бомбы против японцев.

Вопрос об участии Советского Союза в войне против Японии обсуждался и в ходе работы Потсдамской конференции в июле 1945 г. В преддверии боевых действий на Дальнем Востоке члены американской делегации выдвинули ряд выгодных для них предложений. Первое из них заключалось в том, чтобы Советский Союз разрешил США создать на его территории две станции слежения за погодой: одну – в Хабаровске, другую – в Петропавловске. Второе и третье предложения относились к согласованию северной границы для проведения морских и воздушных операций вооруженными силами США и СССР. Четвёртое предложение касалось создания группы связи для организации взаимодействия между штабами союзников на Дальнем Востоке. Пятая просьба была связана с договорённостью об использовании советских авиа- и морских опорных пунктов.

Все эти предложения были разработаны руководителем американской военной миссии в Москве генералом Дж. Дином. По окончании первого заседания адмирал У. Леги вручил список с этими просьбами начальнику Генерального штаба Красной Армии генералу армии А.И. Антонову.

На втором заседании генерал армии А.И. Антонов сообщил американцам, что маршал И.В. Сталин передал президенту Г. Трумэну ответ на вопросы комитета начальников штабов США. По просьбе американских военных, которых, как оказалось, Г. Трумэн не ознакомил с ответами И.В. Сталина, А.И. Антонов изложил соображения советского Генерального штаба об обслуживании американских метеостанций сокращённым составом специалистов. Получило одобрение предложение и об обмене группами офицеров связи между советским и американским главными штабами. Представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Дальнем Востоке при штабе генерала Д. Макартура был назначен генерал-лейтенант К.Н. Деревянко.

В ходе работы Потсдамской конференции генерал армии А.И. Антонов не согласился только с просьбой американцев о совместном использовании опорных пунктов для ВМФ и ВВС.

Американские радио- и метеорологические станции были размещены там, где и просил адмирал У. Леги. Когда же Советский Союз обратился к правительству США с просьбой разместить подобные советские станции на американской территории, это предложение было отвергнуто под предлогом, что американское законодательство запрещает размещать на территории США иностранные военные объекты.

В точном соответствии с обещанием, данным в Крыму, ровно через три месяца после капитуляции Германии Правительство СССР 8 августа 1945 г. объявило Японии войну. И именно это, а не атомные бомбы окончательно вынудили японское правительство и лично императора Хирохито капитулировать.

Постдамская конференция. Сталин в парадном белом костюме. 1945 год. Фото Е.А. Халдея

Реакция Японии

13 июля посол Японии в Москве Наотакэ Сато посетил заместителя наркома иностранных дел СССР С. А. Лозовского и вручил ему письмо на имя наркома В.М. Молотова. В письме сообщалось о желании японского императора направить в СССР в качестве своего официального представителя бывшего премьер-министра Японии, члена императорской фамилии князя Фумимаро Коноэ. Было передано и письменное послание Хирохито о стремлении «положить конец войне». Советское правительство уже было проинформировано послом Сато о готовности и желании японского правительства «идти на заключение соглашения вплоть до пакта о ненападении».

Фумимаро Коноэ

Согласие на приезд Коноэ в Москву означало бы начало официальных переговоров Москвы с Токио. Однако И.В. Сталин счёл целесообразным уклониться от любых контактов с представителями японского правительства.АНАТОЛИЙ КОШКИН. Потсдам, Япония, Сталин

В последние дни работы Потсдамской конференции японское правительство предприняло попытку довести до сведения Г. Трумэна свою готовность вступить в переговоры об окончании войны, но Г. Трумэн оставил без внимания эти попытки зондажа. Президент и его советники уже решили продемонстрировать всему миру, и в первую очередь Советскому Союзу, мощь своего нового оружия, рассчитывая в итоге укрепиться в роли вершителей судеб всех народов и стран. В этих условиях японская инициатива лишь путала карты. В 1963 г. Д. Эйзенхауэр вспоминал о состоявшемся в середине 1945 г. разговоре с военным министром Стимсоном, в ходе которого он выразил своё несогласие с решением президента применить атомную бомбу против японцев. Но мнению Д. Эйзенхауэра, которое он высказал лично Стимсону, «японцы были готовы к сдаче, и не было никакой необходимости бить по ним этой ужасной штукой». «Я был убеждён,— вспоминал Д. Эйзенхауэр впоследствии в своей книге «Годы пребывания в Белом доме»,— что Япония в тот конкретный момент искала способы сдаться с минимальной потерей лица».

Комитет начальников штабов США также считал, что Япония была готова к безоговорочной капитуляции. Президент об этом, естественно, знал..

Накануне текст декларации был передан по радио и стал известен в Японии. Советское правительство сочло целесообразным присоединиться к декларации, но объявить об этом несколько позже. Отсутствие подписи Советского Союза под Потсдамской декларацией породило у японского руководства надежду на продолжение войны, ибо в Японии неизбежность поражения связывали лишь с вступлением в неё СССР. После обсуждения текста декларации на совещании Высшего совета по руководству войной министр иностранных дел Японии Того Сигэнори телеграфировал 27 июля послу в Москве Сато Наотакэ: «Позиция, занятая Советским Союзом в отношении Потсдамской совместной декларации, будет с этого момента влиять на наши действия…». Послу предписывалось срочно выяснить, «какие шаги Советский Союз предпримет против японской империи».

В связи с этим есть основания считать, что отказ Японии сразу капитулировать на условиях Потсдамской декларации был продиктован всё ещё сохранявшимися надеждами на то, что вступления в войну СССР удастся избежать или, по крайней мере, оттянуть его решительными дипломатическими шагами, предусматривавшими предложение Москве серьёзных территориальных уступок. Так или иначе, 28 июля на пресс-конференции премьер-министр Японии Судзуки Кантаро заявил по поводу Потсдамской декларации: «Мы игнорируем её. Мы будем неотступно идти вперёд и вести войну до конца».

Токио стремился использовать последний шанс на посредничество Сталина в целях избежать безоговорочной капитуляции. Дело дошло до того, что японское правительство просило правительство СССР изложить свои «пожелания и указания». О том, что японское правительство было готово ради сохранения Советским Союзом нейтралитета вернуть ранее принадлежавшие России Курильские острова и Южный Сахалин и идти на другие серьёзные уступки, Москве было известно.

О готовности на такие уступки заявил 30 июля заместителю министра иностранных дел СССР С.А. Лозовскому посол Сато. Была высказана просьба о том, чтобы на переговорах с руководителями союзных государств в Потсдаме И.В. Сталин занял благоприятную Японии позицию, учел её пожелания. 31 июля С.А. Лозовский следующим образом сообщил о содержании разговора с Сато послу СССР в Токио Я.А. Малику:

«Ко мне 30 июля обратился Сато за ответом по вопросу о посредничестве.

Я сказал, что для ответа требуется известное время. Сегодня, к сожалению, я не могу дать ответ послу.

Сато заявил, что 26 июля Трумэн, Черчилль и Чан Кайши опубликовали обращение к Японскому правительству, содержащее в себе намерение навязать Японии безоговорочную капитуляцию. Однако Японское правительство придерживается своего мнения. Япония не может сдаться на таких условиях. Если честь и существование Японии будут сохранены, то Японское правительство для прекращения войны проявит весьма широкую примиренческую позицию. Сато просит, чтобы тов. Сталин учёл эти пожелания. Далее Сато пояснил, что Коноэ едет с широкими полномочиями для обмена мнениями с Советским правительством в широких пределах по вопросу о том, как Японское правительство желает снова строить мир на Дальнем Востоке. Он хочет знать, не будет ли со стороны Советского правительства тех или иных пожеланий или указаний.

В заключение Сато сказал, что у него имеются опасения, что обращение Трумэна, Черчилля и Чан Кайши может помешать посредничеству. Однако, поскольку руководители Советского правительства находятся в Берлине, то он надеется, что они уделят соответствующее внимание этому вопросу и устранят помехи. Сато просил меня довести об этом до сведения Советского правительства возможно скорее.

Я сказал, что постараюсь довести его заявление до сведения Советского правительства еще сегодня, если этому представится малейшая возможность».

Однако к этому времени советское руководство приняло окончательное решение выступить против Японии на стороне союзников. Поэтому дипломатические шаги японского правительства уже не имели для И.В. Сталина значения. Впоследствии бывший министр иностранных дел Того признал, что попытки Японии привлечь СССР к посредничеству в окончании войны были запоздалыми и не могли привести к успеху. Того писал в своих мемуарах:

«…Позиция Японии и особенно японской армии в течение многих лет вызывала у русских сильнейшие подозрения и обусловила их твердую решимость нейтрализовать нашу страну. Поэтому Япония не только не могла питать реальных надежд на проявление какой-либо благосклонности со стороны СССР, но должна была понимать, что, когда истощение её национального потенциала в ходе войны станет очевидным, он вместо переговоров с нею, вероятно, окончательно солидаризируется с Соединёнными Штатами и Англией с целью принять участие в дележе плодов победы. В тот момент, когда СССР был связан тесными узами с Америкой и Англией, нам уже было слишком поздно строить какие-либо планы в попытке побудить его действовать в наших интересах. Даже наши усилия, направленные на то, чтобы убедить СССР придерживаться нейтралитета, могли быть вознаграждены только в том случае, если бы они прилагались в то время, когда Япония ещё сохраняла какие-то резервы могущества. И если бы она была готова предложить щедрый quid pro quo за любые виды содействия. В этот момент важно было обеспечить достижение единого мнения по названным аспектам данной проблемы в самой Японии».

Делая упор на то, что основной целью советского руководства при вступлении в войну было стремление «принять участие в дележе плодов победы», Того уводит читателя от главного. А главное состоит в том, что СССР в первую очередь стремился как можно скорее завершить войну, выполнить союзнический долг и, разгромив милитаристскую Японию, надолго обеспечить безопасность своих дальневосточных границ. Что же касается «плодов победы», то СССР мог получить их и без вступления в войну в случае отхода от союзнических обязательств. Отказ советского руководства от щедрых японских посулов свидетельствовал о честности позиции Москвы, о стремлении искоренить человеконенавистническую идеологию не только германского фашизма, но и японского милитаризма, для чего был необходим военный разгром носителей этой идеологии.АНАТОЛИЙ КОШКИН Потсдам, Япония, Сталин

В результате 28 июля японское правительство отклонило требования Потсдамской декларации. Это произошло, как считают некоторые западные историки, по вине государственного секретаря Д. Бирнса, вычеркнувшего из текста декларации положение о сохранении института японского императора и монархической системы управления, что и сделало невозможным принятие этого документа Японией. Но США не оставляли надежд заставить Японию срочно капитулировать. 8 августа к Потсдамской декларации присоединился СССР и объявил Японии войну, ровно через 3 месяца после победы в Европе, 8 августа 1945 г., через два дня после первого применения США ядерного оружия против Японии (Хиросима) и накануне атомной бомбёжки Нагасаки.