Тегеранская конференция

Тегеранская конференция международная конференция

Иосиф Виссарионович Сталин, Уинстон Черчилль и Франклин Делано Рузвельт [[1]].

Дата начала:

28 ноября 1943

Дата окончания:

1 декабря 1943

Место:

Тегеран

Участники:

Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт и Иосиф Виссарионович Сталин

Причина:

Вторая мировая война

Тегеранская конференция cостоялась 28 ноября — 1 декабря 1943 г. в Тегеране. На ней впервые собралась вся Большая тройка — Ф. Д. Рузвельт, У. Черчилль, И. В. Сталин.

Тегеранская конференция — первая за годы Второй мировой войны конференция "Большой Тройки" — лидеров трёх стран: Ф. Д. Рузвельта (США), У. Черчилля (Великобритания) и И. В. Сталина (СССР).

Это была первая встреча «Большой Тройки», на которой решались судьбы хода войны и будущего послевоенного устройства мира.

Миссия Д. Дэвиса

Помимо Тегерана, рассматривались варианты проведения конференции в Каире (по предложению У. Черчилля), Стамбуле или Багдаде. По своему обыкновению, И.В. Сталин отказался лететь, куда бы то ни было, самолётом.

За несколько месяцев до конференции Ф.Д. Рузвельт предложил И.В. Сталину встретиться один на один на берегу Берингова пролива в Аляске. Для согласования деталей встречи ещё с марта 1943 г. Белый дом начал готовить секретный визит бывшего посла США в СССР Дж. Дэвиса. О подготовке знали лишь президент и его помощник Г. Гопкинс. Госдепартамент и посол США в СССР В. Стэндли были отстранены от подготовки визита. 20 мая 1943 г. Дж. Дэвис прибыл в Москву и передал И.В. Сталину и В.М. Молотову секретное послание президента США. Стэдли при встрече не присутствовал и мог узнать о содержании послания Президента США. Речь в послании о предложении встретиться двум руководителям обход У. Черчилля. И.В. Сталин дал своё согласие на встречу. 23 мая И.В. Сталин устроил приём посланцу Президента США в Кремле и оставил шуточный автограф на меню приёма. Встреча не состоялась из-за встречи Ф.Д. Рузвельта и У. Черчилля в Касабланке, где был решён вопрос о переносе сроков открытия Второго фронта в Европе. После чего И.В. Сталин утратил интерес к встрече с Президентом США.. 16 июля 1943 г. В. Стэндли передал секретное и личное послание от Президента США для Маршала И.В. Сталина с намёком на встречу. И.В. Сталин всё прекрасно понял и отчеркнул синим карандашом на полях это место. Но на послание не ответил..

Подготовка к Конференции

Место конференции – Тегеран – определил И.В. Сталин в послании Ф.Д. Рузвельту 8 сентября 1943 г. собственноручно вписав этот абзац в заготовленный проект В.М. Молотова..

Для У. Черчилля, привыкшего решать военно-политические задачи в Лондоне, где было немало эмигрантских правительств, или в Каире, где была крупная группировка английских войск, предпочтительнее был Ближний Восток. Для Ф.Д. Рузвельта, которого связывали выборы в Конгресс США, устраивала больше Северная Африка. Меньше всего им нравился Тегеран. Но И.В. Сталин уже понял, что исполинские победы Красной Армии позволяют ему, и только ему, продиктовать свои условия. Для него Тегеран был предпочтительнее.

В Европе проводить встречу «большой тройки» было негде. Не подходила для этих целей и территория СССР. Ф.Д. Рузвельт и У. Черчилль ещё 19 августа 1943 г. сообщили И.В. Сталину, что, по их мнению, для такой встречи «ни Астрахань, ни Архангельск не подходят». Они предложили встретиться в штате Аляска, в Фэрбенксе. "Тогда сообща с Вами мы сможем рассмотреть всю картину", но И.В. Сталин ответил 8 сентября 1943 г. американскому президенту, что «уехать от фронта в столь отдалённый пункт» в такое напряжённое время он не может, и предложил провести встречу в стране, где «имеется представительство всех трёх государств, например Иран»..

Территория Ирана контролировалась советскими, английскими и частично американскими войсками. Части Красной Армии и британский военный контингент вошли в Иран в конце августа — сентябре 1941 г. Причины ввода советских войск были изложены в ноте правительства СССР иранскому руководству 25 августа 1941 г. В ней указывалось, что «германские агенты самым грубым и беззастенчивым образом… превратили территорию Ирана в арену подготовки военного нападения на Советский Союз… Это требует от Советского правительства немедленного проведения в жизнь тех мероприятий, которые оно не только вправе, но и обязано принять в целях самозащиты».

В ноте были указаны фамилии немецких разведчиков и агентов, которые занимались подрывной работой против СССР на территории Ирана. Ввод советских войск в северные районы страны произошёл в точном соответствии со статьей 6 советско-иранского Договора от 1921 г.

Юго-западные провинции Ирана заняли английские войска. Советские части соединились с ними в районе населённого пункта Казвин. Американские войска вошли в Иран в конце 1942. Эта военная акция была проведена под предлогом обеспечения безопасности доставки военных грузов для СССР. Без всякого договорного оформления американские воинские формирования заняли порты Бендер-Шахпур и Хорремшехр. Как писал У. Черчилль "союзники буквально пожали друг другу руки". И.В. Сталин в послании У. Черчиллю от 3 сентября 1941 г. так же высоко оценил операцию: "Дело с Ираном, действительно, вышло неплохо. Совместные действия британских и советских войск предрешили дело. Так будет и впредь, поскольку наши войска будут выступать совместно. Но Иран только эпизод. Судьба войны будет решаться, конечно, не в Иране".

Через территорию Ирана пролегла дорога, по которой стали поставляться в СССР американские военные грузы по ленд-лизу. В северных районах страны безопасность советских границ и перевозимых военных грузов обеспечивала ударная группировка, в состав которой входили 44-я и 47-я армии. Разведотделы штабов этих армий вели активную работу по нейтрализации деятельности германских разведчиков, диверсантов и террористов. В Тавризе, Ахвазе, Мешхеде, Кирманшахе, Исфагане и Резайсе были созданы резидентуры советской военной разведки. В конце 1942 г. они получали информацию от 28 источников, работавших в военном министерстве и министерстве внутренних дел Ирана, а также в ряде крупных воинских частей.

Благодаря усилиям советской разведки деятельность немецкой агентуры, тайных фашистских организаций и групп, обосновавшихся в Реште, Пехлеви, Казвине и других городах Северного Ирана, находилась под контролем и в любое время могла быть заблокирована.

Обстановка в столице Ирана тоже была сложной, но контролируемой. В Тегеране размещался советский 182-й горнострелковый полк, военнослужащие которого охраняли наиболее важные объекты. Большинство иранцев с уважением относилось к Советскому Союзу. Это облегчало работу представителей советской разведки, действовавших под прикрытием различных представительств и находивших среди иранцев добровольных помощников.

В начале октября 1943 г. начальник ГРУ генерал-лейтенант И.И. Ильичёв получил от начальника Генерального штаба ещё одну важную задачу: военная разведка должна была обеспечить скрытный вывод из Тегерана 182-го горнострелкового полка. Вместо него в иранскую столицу планировалось в порядке подготовки конференции руководителей СССР, США и Великобритании, ввести более подготовленную для охраны объектов воинскую часть из состава Закавказского фронта.

Кроме того, Тегеран был в нескольких часах лёта от Баку и в случае обострения обстановки можно было быстро вернуться в СССР.

Во-вторых, в Иране (и в Тегеране, в частности) находилась крупная группировка советских войск, что обеспечивало безопасность.

В октябре-ноябре работники НКВД иНКГБ в ходе работы арестовали около 140 человек относившихся в немецкой шпионской сети..

Ф.Д. Рузвельт сам проявил инициативу проживать на советской территории в посольстве СССР в Иране, послав послание И.В. Сталину 24 ноября через генерала Сполдинга и которое было вручено Сполдингом и Гамильтоном С. Лозовскому: "Премьер-Министр и я в сопровождении наших ответственных сотрудников сможем направиться в Тегеран для встречи с Вами, г-ном Молотовым и Вашими штабными офицерами. Если это Вам удобно, то я смог бы прибыть 29 ноября во второй половине дня. Я готов остановиться на срок от двух до четырёх дней в зависимости от того, на какой срок Вы сможете оторваться от исполнения Ваших неотложных обязанностей. Я был бы Вам весьма благодарен, если бы Вы протелеграфировали мне, какой день Вы хотите установить для встречи и как долго Вы смогли бы остаться. Я был бы признателен, если бы Вы держали меня в курсе Ваших планов, так как я понимаю, что плохая погода в это время года часто вызывает задержки в пути от Москвы до Тегерана.

Я знаю, что Ваше Посольство и Британское Посольство в Тегеране расположены близко друг от друга, в то время как моя Миссия находится от них на некотором расстоянии. Мне сообщили, что все трое из нас подвергались бы ненужному риску, отправляясь на заседания и возвращаясь с заседаний, если бы мы остановились слишком далеко друг от друга.

Где, по Вашему мнению, должны мы жить?

С острым предвкушением я ожидаю наши переговоры".. Ф.Д. Рузвельт испытывал желание лично познакомиться с советским лидером и намеревался сделать всё, чтобы никто не мог помешать ему осуществить этот план..

Параллельно посланник США в Тегеране Дрейфус-мл. осмотрел совместно с советскими дипломатами и работниками НКВД территорию посольства СССР. Сам Ф.Д. Рузвельт встретился в Каире с заместителем В.М. Молотова - А.Я. Вышинским следовавшим в Алжир и тот подтвердил возможность размещения делегации США в советском посольстве. Однако Президент запросил подтверждение через Москву и только после это принял окончательное решение. Так что вопреки распространённому мнению И.В. Сталин не "заманил" Рузвельта на советскую территорию, Президент США сам проявил изворотливость и напросился в "гости" к И.В. Сталину..

В-третьих, в Тегеране было большое хорошо оборудованное советское посольство, находившееся рядом с британским. Это позволяло пригласить делегацию США и лично Ф.Д. Рузвельта разместиться в советском посольстве, поскольку таким путём надёжно обеспечивалась безопасность «большой тройки» (посольство США располагалось в окраинном районе Тегерана). И.В. Сталин так и сделал: он пригласил Ф.Д. Рузвельта с американской делегацией на время конференции жить и работать в советском посольстве, и тот приглашение принял, хотя У. Черчилль предложил для американской делегации территорию посольства Великобритании.

Уже этот факт в дальнейшем способствовал сближению Ф.Д. Рузвельта и И.В. Сталина к величайшему неудовольствию У.С. Черчилля, который заявил, что "Сталин просто засунул конференцию себе в карман". Как раз там, в Тегеране, установились дружеские отношения между Ф.Д. Рузвельтом и И.В. Сталиным, продолжавшиеся вплоть до смерти Ф.Д. Рузвельта 12 апреля 1945 г.

Дорога в Тегеран

22 ноября Политбюро приняло решение о передаче временно текущих дел партии и государства в группе в лице Г.М. Маленкова, Л.М Кагановича и А.С. Щербакова, в тот же день И.В. Сталин с советской делегацией покинул Москву..Конечная станция, на которую должен был прибыть его литерный поезд особой нормы № 501, была мало кому известна. Отъезд советского руководителя из Москвы происходил в условиях глубокой тайны — никто не знал, что Верховный Главнокомандующий выехал их советской столицы.

Вечером 22 ноября 1943 года Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов отбыли спецпоездом из Москвы в Баку. Вместе с ними отправился и нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия, отвечавший с советской стороны за безопасность трехсторонней встречи.

Литерный поезд шёл по маршруту Москва — Сталинград — Баку. И.В. Сталин располагался в отдельном бронированном вагоне, весившем более 80 тонн. В отдельном вагоне ехал и Л.П. Берия. Он отвечал за безопасность советской делегации, в состав которой входили В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, С.М. Штеменко, ответственные работники Наркомата иностранных дел и Генерального штаба. На одном из участков пути поезд чуть было не попал под налёт германских бомбардировщиков…

Путешествие не заладилось с самого начала. Вот первое тревожное донесение: «На станции Голутвин (Московско-Рязанской железной дороги) во время кратковременной остановки в темноте на тендер (прицепная часть паровоза для хранения запаса воды и угля) основного поезда, в котором ехал т. Сталин, сели трое неизвестных. Они были задержаны охраной и сданы для проверки в Рязани. После разбирательства выяснилось, что все трое были уголовниками, объявленными в розыск».

Поезд Сталина продвигался с трудом, в пути возникали большие задержки. Как следует из донесений, это происходило «из-за выделения неисправных паровозов, расплавления подшипников, горения буксов, выявления лопнувших рельсов...» Поездная бригада еле-еле укладывалась в график.

Плюс к этому «в пунктах остановок поезда, за исключением Рязани, отсутствовала закрытая телефонная ВЧ-связь с Москвой... - из-за обрыва проводов от гололеда». «В результате 24 и 25 ноября Верховный Главнокомандующий не мог связаться со своей ставкой по телефону из Сталинграда, Армавира и Минвод. Пришлось использовать другие виды связи, в том числе и шифрованную». Берия был взбешён. Он потребовал расследовать причины отсутствия ВЧ-связи и наказать виновных.

С воздуха спецсостав прикрывала шестёрка, на отдельных участках восьмёрка истребителей.

На станцию Килязи, что в 85 км от Баку, поезд прибыл 26 ноября.

Сталин и его свита сразу же проследовали на аэродром, где их уже ждали шесть американских самолётов «Дуглас» С-47. О том, как вождь летел из Баку в Тегеран (это был его первый в жизни полёт на самолёте), донесений не сохранилось.

Но в архиве есть запись воспоминаний сотрудника Госбезопасности Александра Яшина:

- Как в Тегеран, так и обратно вся делегация летела в одном самолёте, что, на мой взгляд, было очень опасно: я бы разделил делегацию на два самолёта. За штурвалом первого самолёта был командующий авиацией дальнего действия маршал Александр Голованов, а второго - личный пилот Сталина полковник Валентин Грачёв. Когда руководители СССР подходили к первому самолёту, у него чихнул мотор. А это, как известно, плохая примета. Сталин развернулся, и все пошли во второй самолёт - к Грачёву.

Около полудня 26 ноября «Дуглас» со Сталиным на борту благополучно приземлился в Тегеране.

Его охраняли 500 человек...

В Иран прибыли 300 советских сотрудников госохраны.

Сталинские шофёры добирались до Тегерана своим ходом.

Из журнала боевых действий 8 иак ПВО

Ещё 18 ноября, совершив 300-километровый марш, в Тегеран прибыли 10 автомобилей ГОНа. Для Сталина и его личной охраны предназначались специальный бронированный «Паккард», «Линкольн», «ЗИС-101» и «Кадиллак».

Семикилометровую трассу от аэродрома до посольства, по которой следовал кортеж Сталина (маршрут проходил через центр Тегерана), охранял полк НКВД, сотрудники охраны в штатском. В окрестных переулках были размещены резервные войсковые группы автоматчиков на крытых грузовиках.

И ещё неизвестный факт: когда Верховный Главнокомандующий 30 ноября на своем бронированном лимузине переезжал в английскую резиденцию (на день рождения Черчилля), улицу между двумя посольствами занавесили брезентовыми полотнищами безопасности..

У.С. Черчилль отправился из Лондона в Египет. До Каира он добрался без приключений, рассчитывая во время встречи с американским президентом ещё раз попытаться согласовать позиции США и Великобритании по основным вопросам переговоров со И.В. Сталиным.

Ф.Д. Рузвельт пересекал Атлантический океан на лучшем в те годы в США линкоре «Айова». Президентский корабль сопровождался усиленным эскортом боевых кораблей, которым удалось избежать встречи с германскими подводными лодками. Атлантика в основном была благосклонна к путешествию американского президента, хотя однажды американцев все-таки потрепал сильный шторм. На одном из кораблей сопровождения произошёл самопроизвольный пуск торпеды, которая чуть было не угодила в «Айову».

После девятидневного морского перехода «Айова» прибыла в алжирский порт Оран. Оттуда президентский самолёт "Священная корова" прибыл в Тунис, где Ф.Д. Рузвельт в штаб-квартире союзников встретился с генералом Д. Эйзенхауэром. 21 декабря борт президента США прибыл в Каир, в котором Ф.Д. Рузвельт встретился У. Черчиллем и главой Китая Чан Кайши (операция "Секстант")..

Ф.Д. Рузвельт и У.С. Черчилль встретились в Каире с лидером Китая Чан Кайши, а 27 ноября делегации трёх держав, после шестичасового перелёта, уже были в Тегеране. Для германских диверсантов И.В. Сталин, Ф.Д. Рузвельт и У. Черчилль были заманчивыми мишенями. Любой, даже неудачный, террористический акт мог бы сорвать работу Тегеранской конференции. Опасность была реальной, её политические последствия — непредсказуемы.

Накануне саммита

Известно, что на следующий день после прибытия Ф.Д. Рузвельта в Тегеран В.М. Молотов сообщил А.Гарриману об опасности возможного террористического акта против «большой тройки». Советское посольство было заблаговременно освобождено от дипломатического и технического персонала. Президент не хотел упускать возможности установить личный доверительный контакт с И.В. Сталиным и втайне зондировал почву для переезда в советскую резиденцию через своих представителей в Тегеране. . После некоторых переговоров президент с готовностью принял приглашение советской стороны, подтверждённое В.М. Молотовым А. Гарриману в ночь с 27 на 28 ноября. Нарком подчеркнул угрозу, связанную с возможными враждебными актами в отношении руководителей трёх государств в случае их перемещения по городу. В 15 часов 28 ноября Ф. Рузвельт переехал в главное здание посольства СССР (советская делегация расположилась в других зданиях на его территории).

В разговоре с К.Е. Ворошиловым в тот же день до начала открытия самой конференции Ф. Рузвельт заявил, что чувствует себя в советском посольстве не только в абсолютной безопасности, но и «что здесь, в этом зале, мы примем такие важные решения, которые принесут огромную пользу для союзников». К.Е. Ворошилов ответил, что «вопрос о его безопасности не может даже стоять, и он может чувствовать себя здесь, как дома». Таким образом, ещё до официального открытия конференции И. В. Сталин получил немаловажное преимущество — возможность двусторонних встреч с Ф. Рузвельтом.

У. Черчилль, посольство которого находилось напротив советской дипломатической миссии, предпочёл работать под крышей британского представительства и находиться под охраной агентов британской секретной службы. На совещания в советское посольство он приходил по специально построенному крытому коридору, соединившему советское и британское посольства. Вокруг объединённого «коридором безопасности» советско-британского дипломатического комплекса, где проходили встречи лидеров трёх государств антигитлеровской коалиции, было создано три кольца усиленной охраны.

По словам У. Черчилля здание посольства СССР на несколько дней стало центром мира..

Цели конференции

Конференция была призвана разработать окончательную стратегию борьбы против Германии и её союзников. Конференция стала важным этапом в развитии международных и межсоюзнических отношений, на ней был рассмотрен и решён ряд вопросов войны и мира:

• установлен точный срок открытия союзниками второго фронта во Франции (и отвергнута предложенная Великобританией «балканская стратегия»),
• обсуждались вопросы о предоставлении независимости Ирану («Декларация об Иране»)
• положено начало решения польского вопроса
• о начале СССР войны с Японией после разгрома фашистской Германии
• были намечены контуры послевоенного устройства мира
• достигнуто единство взглядов по вопросам обеспечения международной безопасности и прочного мира

Открытие «второго фронта»

Ключевым вопросом было открытие второго фронта в Западной Европе.

После Курской битвы мировая война приняла свою внутреннюю динамику. Второй фронт для СССР в военном отношении не был нужен. Стало всем ясно, в том числе Ф.Д. Рузвельту, что Советский Союз в состоянии в одиночку нанести поражение Германии. Второй фронт нужен был Соединённым Штатам для того, чтобы обустроить выгодные послевоенные позиции по контролю над Европой, над Германией, и через Европу и Германию над остальным миром для того, чтобы козыри приобрести в послевоенном, как считали, дипломатическом торге с Советским Союзом.

Во-вторых, получалось, что брала верх линия Ф.Д. Рузвельта, который считал, что сотрудничество с СССР во время войны должно найти продолжение в сотрудничестве с Советским Союзом после войны. Без этого сотрудничества, полагал Ф.Д. Рузвельт, мир будет обречён на гонку вооружений. Гонка вооружений, по мысли Ф.Д. Рузвельта, была несовместима со здоровой мировой экономикой. Нужно было создать, как он выражался, конструкцию четырёх полицейских. Это четыре державы – Соединённые Штаты Америки, СССР, Великобритания и Китай. Они одни должны были сохранить определённые вооружённые силы, все остальные должны были быть разоружены. Как побеждённые, так и агрессоры. Как и победители, Франция, Польша и т.д. Но это нужно было сделать по согласованию с Советским Союзом.

Делегация США на Тегеранской конференции сначала заняла по вопросу создания второго фронта против гитлеровской Германии неопределённую, выжидательную позицию. Однако в общем и целом она руководствовалась решениями состоявшейся в августе 1943 г. англо-американской конференции в Квебеке. Решения Квебекской конференции соответствовали стратегической установке, принятой правительством Соединённых Штатов.

Осознавал опасность дальнейшей отсрочки второго фронта и сам президент Ф.Д. Рузвельт. Накануне Тегеранской конференции он говорил своему сыну, что «если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобиться!».

1 октября 1943 г. начальник военной разведки генерал-лейтенант И.И. Ильичёв возвратился из Генерального штаба в Главное разведывательное управление (ГРУ). Начальник Генштаба Маршал Советского Союза А.М. Василевский поставил перед военной разведкой новые задачи. Одна из них была связана с предстоявшей в Москве встречей министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Прибытие главных дипломатов из Вашингтона и Лондона ожидалось 18 октября.

Военной разведке надлежало в кратчайшие сроки добыть сведения об отношении правительств США и Великобритании к проблеме открытия второго фронта в Европе. Генеральный штаб интересовали не декларативные обещания союзников, а точные данные о том, где и когда они всё же планируют открыть второй фронт. Эти же данные интересовали и наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова, руководителя советской делегации на Московском совещании.

И.И. Ильичёв незамедлительно направил резидентам советской военной разведки в Великобритании и США специальные задания. В Лондоне их предстояло решать генерал-майору танковых войск И. Склярову, в Нью-Йорке — полковнику П. Мелкишеву, в Вашингтоне — майору Л. Сергееву. К выполнению этих задач были подключены и другие разведчики. Задачи были сложные, а времени для добывания сведений, интересовавших Центр, было предоставлено мало.

Сведения, полученные начальником военной разведки от Склярова, Мелкишева и Сергеева, были учтены при составлении специальных сообщений ГРУ для членов Ставки Верховного Главнокомандования о позиции Великобритании и США по проблеме открытия второго фронта.

15 октября 1943 г. начальник ГРУ генерал-лейтенант И.И. Ильичёв направил Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину донесение о содержании добытого разведчиками проекта плана операции «Overlord». Копии этого донесения были направлены наркому иностранных дел СССР В.М. Молотову и начальнику Генерального штаба А.М. Василевскому. В донесении генерал-лейтенанта Ильичёва указывалось, что операция по вторжению союзников в Нормандию и Бретань была разработана в середине июня 1943 г. и получила название «Оверлорд». Далее в донесении сообщалось, что «по мнению штаба, разработавшего план, данная операция может быть осуществлена примерно 1 мая 1944 г".

В целом, сведения о проекте плана операции «Оверлорд», добытые военными разведчиками, были интересными для советского руководства. Они свидетельствовали о том, что войска союзников готовы к вторжению, но не начнут его до тех пор, пока в войне с Германией сложится наиболее благоприятная для них обстановка, и потребуют от СССР каких-то дополнительных обязательств.

Когда И.В. Сталин понял, что сможет во время встречи добиться от Ф.Д. Рузвельта и У.С. Черчилля принятия конкретных обязательств по вопросу открытия второго фронта, он принял приглашение Ф.Д. Рузвельта о проведении трёхсторонней встречи. Он также считал, что настало время обсудить с союзниками и другие международные проблемы. В частности, И.В. Сталин был против идеи Ф.Д. Рузвельта, которую поддерживал и У.С. Черчилль, о расчленении Германии на пять государств; следовало определить пути возрождения Польши, решить вопрос о будущем Литвы, Латвии и Эстонии, согласовать условия обеспечения независимости, суверенитета и территориальной неприкосновенности Ирана, на территории которого находились советские, британские и американские войска, а также решить другие вопросы.

Важным условием принятия И.В. Сталиным окончательного решения о проведении встречи с Ф.Д. Рузвельтом и У.С. Черчиллем были добытые разведчиками ГРУ сведения о позиции США и Великобритании практически по всем вопросам предстоявшей конференции — в том числе о позиции союзников по Ирану. Военной разведке удалось получить документальные данные о «генеральной линии в вопросе политики союзников в Иране, которую ориентировочно займёт английская делегация на предстоящей конференции трёх держав…».

На переговорах глава советского правительства ясно расставил приоритеты: итальянский театр имеет вспомогательное значение (обеспечение свободного плавания по Средиземному морю), главное — «удар по врагу в Северной или в Северо-Западной Франции. Даже операции в Южной Франции были бы лучше, чем операции в Италии».

У. Черчилля подобные перспективы не устраивали. Указывая на имеющийся до планируемого начала «Оверлорда» промежуток времени, он предлагал использовать его для захвата Рима (что должно было, согласно его расчётам, произойти в январе) и продвижения до линии Пиза — Римини. Отсюда можно было предпринимать высадку в Южной Франции, осуществлять рейды в Югославию. При этом увеличивалась возможность вступления в войну Турции. Хотя среди всех этих операций У. Черчилль упомянул и «Оверлорд», но он явно терялся среди других предложенных вариантов.

Советская делегация предложила взять за основу всех операций в 1944 г. операцию «Оверлорд», то есть высадку на северо-западе Франции, и в качестве поддержки её осуществить вторжение в Южную Францию – либо одновременно с первой операцией, либо немного ранее или позднее.

"И.В. Сталин как раз на это и обратил внимание: «По-моему, было бы лучше, чтобы за базу всех операций в 1944 г. была взята операция «Оверлорд». Если бы одновременно с этой операцией был предпринят десант в Южной Франции, то обе группы могли бы соединиться во Франции». В Италии же глава советского правительства предлагал перейти к обороне, «отказавшись от захвата Рима», и начать операцию в Южной Франции. К концу первого заседания ключевая проблема выявилась достаточно рельефно.

У. Черчилль заявил, что считает «очень отрицательным фактом праздное пребывание нашей армии в районе Средиземного моря. Поэтому мы не можем гарантировать, что будет выдержана точно дата 1 мая». Учитывая вышеприведённые размышления британского премьера, можно было судить о том, что новая отсрочка «Оверлорда» на деле означала бы разворот стратегии в сторону от Северной Франции на Балканы и в Центральную Европу. Фактически, за частным, казалось бы, вопросом о дате начала «Оверлорда» скрывалась ключевая проблема, касавшаяся как дальнейшей стратегии ведения войны, так и определения очертаний послевоенного мира.

Обсуждение проблемы второго фронта продолжили 29 ноября военные представители..Начальник британского генштаба генерал А. Брук развил рассуждения, ранее высказанные У. Черчиллем: необходимо использовать имеющийся до начала «Оверлорда» промежуток времени для активных военных действий в Италии с перспективой операций и на Балканах. Его американский коллега генерал Дж. Маршалл указал на проблемы, связанные с недостатком десантных кораблей, — тема, уже хорошо знакомая советским военным. В своём выступлении К.Е. Ворошилов поставил вопрос ребром: «…из доклада генерала Маршалла он понял, что американцы считают операцию «Оверлорд» основной операцией, считает ли генерал Брук… эту операцию также главной операцией?». По воспоминаниям одного из переводчиков советской делегации В.М. Бережкова, «резкость постановки этих вопросов вызвала в зале некоторое замешательство».. Британский военачальник ушел от прямого ответа, ещё раз подчеркнув роль военных действий в Италии. Когда К.Е. Ворошилов повторил свой вопрос, диалог стал в чем-то напоминать их пикировку год назад, в августе 1942 г. в Москве. Было ясно, что необходимо достигнуть принципиального политического решения, исходя из которого и происходило бы планирование военных операций.

Однако английский премьер-министр вновь попытался убедить И.В. Сталина и Ф.Д. Рузвельта в предпочтительности военных операций на Балканах, в восточной части Средиземного моря, за счёт отсрочки операции «Оверлорд». Он пытался подменить открытие второго фронта во Франции развитием операций в Италии и на Балканах, чтобы таким путём обеспечить оккупацию Центральной и Юго-Восточной Европы англо-американскими войсками.

"Генерал Брук, генерал Маршалл и маршал Ворошилов изложили свои мнения о различных аспектах операции «Оверлорд». Генерал Брук перечислил плюсы и минусы военной кампании в зоне Средиземного моря, разобрал боевые действия на севере Италии, высказался о преимуществах участия Турции в войне. Генерал Маршалл подчеркнул первостепенную важность вопросов о необходимых десантных средствах и подходящих аэродромах и отметил, что производство десантных кораблей было расширено. Маршал Ворошилов сказал, что он получил все ответы на свои вопросы.

В разговор вступил Сталин.

– Кто будет осуществлять руководство операцией «Оверлорд»? – спросил он.

Рузвельт ответил, что решения ещё не принято.

Тогда Сталин довольно резко произнёс:

– Тогда из этой операции ничего не выйдет.

– Этот старый большевик пытается заставить меня назначить его Верховным главнокомандующим… А я ещё не принял решения, – прошептал Рузвельт адмиралу Леги.

Затем президент заверил Сталина, что уже согласованы имена всех командиров, кроме Верховного главнокомандующего. Сталин ответил:

– Может оказаться, что Верховный главнокомандующий будет не согласен с тем, что подготовит начальник штаба. Должен быть один человек, который будет нести общую ответственность.

Рузвельт, не желая, чтобы Сталин понял, что он всё ещё колеблется, сделал ловкий ход, дав слово премьер-министру. Затем он устроился поудобнее и слушал Черчилля, не перебивая, пока тот сам себе рыл яму.

Черчилль говорил довольно долго. Премьер-министр начал с заявления о том, что подготовке операции «Оверлорд» необходимо уделить максимум внимания, однако, как заметил позже Гарри Гопкинс в разговоре с личным врачом Черчилля и как это подтверждают записи, «после этого предисловия он стал методично обсуждать действия на северном побережье Средиземного моря». Хотя позже Черчилль писал, что он говорил только «около десяти минут», официальный протокол его выступления занял не одну страницу. Он снова поднял вопросы о желательности захвата Родоса, сдерживания группировки германских войск в Италии, вступления Турции в войну (и Великобритания была намерена заставить турок сделать это к Рождеству), а также о влиянии этих мер на развитие ситуации на Балканах, о помощи Броз Тито, о проблемах, связанных с десантными кораблями, и о других вспомогательных операциях в зоне Средиземноморья.

Сталин ответил ему по каждому пункту. (Брук позже признал: «Я быстро оценил, что у него был военный склад ума очень высокого уровня. Ни разу ни в одной из своих выкладок он не сделал каких-либо стратегических ошибок».) Он исправил приведённое премьер-министром количество германских дивизий на Балканах, вновь заявил, что «Турция не вступит в войну», обратил внимание присутствующих на важность сосредоточения основных усилий на наиболее важных операциях и недопустимости распыления сил и закончил свою речь выражением уверенности в том, что пока не будет принято решение о руководителе операции «Оверлорд», от этой операции нельзя будет ожидать никакого успеха.

На этом этапе в разговор вступил Рузвельт. Подводя итог обсуждения, он лёгким поклоном остановил Черчилля, пытавшегося возражать, и объявил: «Если мы все согласны с необходимостью проведения операции «Оверлорд», то следующим будет вопрос о её сроках». Продолжив, он указал на риск проведения операций в восточной части Средиземного моря, отметив, что в этом случае, вероятно, придется отложить операцию «Оверлорд».

Когда Сталин сказал, что во Франции размещено двадцать пять германских дивизий, Рузвельт ответил: «Поэтому мы должны разработать планы по сдерживанию этих германских дивизий… в такой степени, чтобы не отвлекать средства, необходимые для проведения операции «Оверлорд» в оговоренное время».

В ответ на это Сталин повторил: «Вы правы, вы правы».

Вслед за этим настал момент, когда Рузвельт присоединился к Сталину, загоняя Черчилля в угол.

Президент сказал: «Было бы хорошо, чтобы операция «Оверлорд» по возможности началась где-то 1 мая или, конечно же, не позднее 15 мая или 20 мая».

Премьер-министр ответил, что он «не может согласиться с этим».

Сталин указал, что, как он заметил на конференции накануне, «из-за этих предложений, отвлекающих внимание и направленных на распыление сил, ничего не выйдет».

Черчилль даже в условиях такого резкого осуждения его позиции не сдавался: «Многие широкие возможности, которые предоставляются в Средиземноморье, не должны быть безжалостно отброшены только по причине их якобы бесполезности из-за возможной задержки на месяц проведения операции «Оверлорд».

Сталин повторил: «Все операции в зоне Средиземноморья – это распыление сил, за исключением операций на юге Франции». Он добавил, что для него «не представляют никакого интереса какие-либо другие операции, кроме проводимых на юге Франции».

Лорд Моран сказал о Черчилле, что он был уникален в своём чувстве слова и в обращении со словом: «Без этого чувства он бы мало чего смог добиться в своей жизни. Он не преуспел бы ни в юриспруденции, ни в профессиональных навыках, ни в искусстве администрирования, ни в понимании человеческой природы».

Черчилль весьма красноречиво подтверждал суждения Морана. Он, похоже, считал, что только один Сталин выступает против него, что у него все ещё была возможность переубедить Рузвельта – однако это было далеко от истины. Премьер-министр ошибался в своей оценке, и с этих ошибочных позиций он пытался убедить обоих руководителей по отдельным вопросам: относительно использования британской армии в Средиземном море, относительно действий по нанесению поражения Германии в Италии, относительно того, как действия в восточной части Средиземноморья смогут сдержать значительные силы германской армии, а также относительно вовлечения в войну Турции.

Сталин ничем не выдал своего нетерпения. Он машинально рисовал в блокноте (несомненно, волчьи головы) и курил.

С учётом упрямства Черчилля, Сталин повторил: «С точки зрения советской стороны, лучший способ нанести удар по Германии – это организовать наступление через северные или северо-западные районы Франции или даже через юг Франции». В заключение он поинтересовался у президента, сколько ещё дней будет продолжаться конференция. Он заявил, что должен уехать после первого дня, но «мог бы» остаться и на второй, но затем ему следует покинуть Тегеран.

Черчилль вновь стал настаивать на своём, пытаясь внести путаницу в этот вопрос. «Для него не было ясно, какие планы у президента… У него были вопросы к Сталину… Он считал, что специальная комиссия должна рекомендовать организацию вспомогательных операций… Он считал, что мы должны больше времени уделить составлению правильных указаний для специальной комиссии».

Рузвельт снова попытался найти общий язык с обоими собеседниками. Может быть, специальный комитет «приступит к проработке необходимых вопросов без каких-либо дальнейших указаний и подготовит ответ завтра к утру?»

Сталин ответил: «Что может такой комитет сделать? У нас, глав государств, больше власти и больше полномочий, чем у комитета. Генерал Брук не может влиять на наши позиции».

Затем он спросил: «Не относится ли английская сторона серьёзно к операции “Оверлорд“ только для того, чтобы удовлетворить СССР?»

Поскольку это и в самом деле было правдой, Черчилль уклонился от ответа – сделав это весьма выразительно.

«Если уж условия, выработанные в Москве относительно операции “Оверлорд“, придётся соблюдать, то он твёрдо убежден в том, что Англия обязана использовать все свои возможности для форсирования Ла-Манша и удара по немцам».

Они расстались, договорившись о том, что военные штабы, специальная комиссия и министры иностранных дел (подразумевались Гопкинс, Молотов и Иден) на следующий день обсудят все необходимые вопросы.

Последними словами Сталина были следующие: «Таким образом, завтра в четыре часа у нас будет продолжение конференции». Судя по всему, он начал беспокоиться. И у него были к этому все основания. Рузвельт закрыл заседание предложением запланировать на следующий день в 13:30 встречу за обедом начальников штабов.

Заседание завершилось сразу же после семи часов вечера"..

После того как У. Черчилль заявил, что не может дать обязательства о проведении «Оверлорда» в мае 1944 г., И.В. Сталин прозрачно намекнул: «Сколько времени мы намерены оставаться в Тегеране?». За этой фразой официального протокола вполне могла стоять и более красочная сцена: «Сталин резко поднялся с места и, обращаясь к Молотову и Ворошилову, сказал: «Идёмте, нам здесь делать нечего. У нас много дел на фронте».. В итоге обстановку разрядил Ф. Рузвельт, однако его слова скорее указывали на согласие с логикой И.В. Сталина, чем У. Черчилля: «Я возражаю против отсрочки операции «Оверлорд», в то время как г-н Черчилль больше подчёркивает важность операций в Средиземном море».

На состоявшемся утром 30 ноября 1943 г. заседании объединённого комитета начальников штабов США и Англии, после продолжительного обсуждения, было принято решение о том, что США и Англия начнут операцию «Оверлорд» в течение мая 1944 г. одновременно с вспомогательной операцией на юге Франции. Последняя операция будет предпринята в масштабе, в каком это позволят наличные десантные средства.

В результате принятых ОКНШ решений Ф. Рузвельт 30 ноября во время ланча смог «сообщить маршалу Сталину приятную для него новость» о том, что «Оверлорд» намечен на май 1944 г. и будет проведён «при поддержке десанта в Южной Франции». И.В. Сталин выразил «большое удовлетворение», согласно американской записи, данным решением и заверил Ф. Рузвельта и У. Черчилля, что «к моменту начала десантных операций во Франции русские подготовят сильный удар по немцам»..

Мысли, высказанные во время этой неофициальной беседы, были повторены в тот же день на официальном заседании конференции. И.В. Сталин был явно доволен тем, что по главному вопросу ему удалось достичь своей цели. Свидетельством тому стала не только выраженная им готовность задержаться в Тегеране до 3 декабря для обсуждения политических вопросов, но и предоставленная информация о методах дезинформации противника, которые использовала советская разведка.

В военных решениях конференции указывалось, что «операция «Оверлорд» будет предпринята в течение мая 1944 года, вместе с операцией против Южной Франции… советские войска предпримут наступление примерно в это же время с целью предотвратить переброску германских сил с восточного на западный фронт». По сути, речь шла о новом этапе коалиционной войны с более тесной, чем прежде, координацией военных действий трёх государств: «…военные штабы трёх держав должны отныне держать тесный контакт друг с другом в отношении предстоящих операций в Европе».. Как следует из телеграммы подготовленной В.М. Молотовым и направленной И.В. Сталину на утверждение 10 декабря по итогам Тегеранской конференции А.Я Вышинскому, послам в Лондоне Ф.Т. Гусеву и Вашингтоне А.А. Громыко, оценки советской делегации были несколько иными: «Вначале Черчилль и Рузвельт отказывались назвать срок начала операции «Оверлорд»… Рузвельт, хотя и прямо не поддержал Черчилля в отношении операций в Средиземном море, но также указал, что из-за недостатка десантных средств «Оверлорд», возможно, придётся отложить. Тов. Сталин указал, что мы считаем операцию "Оверлорд" основной операцией, и настаивал на том, чтобы она была осуществлена в срок. В отношении операций в Средиземном море тов. Сталин сказал, что мы придаём им вспомогательное (вписано на полях красным карандашом И.В. Сталина, было первоначально "второстепенное") значение и что они могут рассматриваться лишь как отвлекающие... В результате обсуждения этого вопроса и после нажима с нашей стороны Черчилль и Рузвельт заявили, что операция «Оверлорд» будет предпринята в точно установленный месяц весной 1944 года и что будет также проведена операция против Южной Франции»..

Прибалтийский вопрос

Сложнейшая прибалтийская проблема обострилась на Тегеранской конференции. Что было делать И.В. Сталину в условиях нежелания ни Англии, ни США признавать вхождение Эстонии, Латвии, Литвы в состав Союза после 1940 г.? Но если де-юре этого не получается, то возможно провести переговоры таким образом, чтобы все стороны остались при своих позициях, не были ущемлены их чувства достоинства, а дело было решено путём личного соглашения. Так произошло и с Прибалтикой.

На Тегеранской конференции 1 декабря 1943 г. в присутствии В.М. Молотова и переводчиков В.Н. Павлова и Ч. Болена между Ф.Д. Рузвельтом и И.В. Сталиным произошёл следующий диалог:

Рузвельт: «В Соединённых Штатах будет поднят вопрос о включении Прибалтийских республик в Советский Союз, и я полагаю, что мировое общественное мнение сочтёт желательным, чтобы когда-нибудь в будущем каким-то образом было выражено мнение народов этих республик по этому вопросу. Поэтому я надеюсь, что маршал Сталин примет во внимание это пожелание. У меня лично нет никаких сомнений в том, что народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они сделали это в 1940 году.

Сталин: Литва, Эстония и Латвия не имели автономии до революции в России. Царь был тогда в союзе с Соединёнными Штатами и с Англией, и никто не ставил вопроса о выводе этих стран из состава России. Почему этот вопрос ставится теперь?

Рузвельт: Дело в том, что общественное мнение не знает истории. Я хотел бы поговорить с маршалом Сталиным о внутреннем положении в Соединённых Штатах. В будущем году в Соединённых Штатах предстоят выборы. Я не желаю выдвигать свою кандидатуру, но если война продолжится, то я, может быть, буду вынужден это сделать. В Америке имеется шесть-семь миллионов граждан польского происхождения, и поэтому я, будучи практичным человеком, не хотел бы потерять их голоса… В Соединённых Штатах имеется также некоторое количество литовцев, латышей и эстонцев. Я понимаю, что Литва, Латвия и Эстония и в прошлом в истории и недавно составляли часть Советского Союза, и когда русские армии оккупировали эти республики, то я не имел намерения воевать из-за этого с Россией. Но общественное мнение может потребовать проведения плебисцита в этих странах.

Сталин: Что касается волеизъявления народов Литвы, Латвии и Эстонии, то у нас будет немало случаев дать народам этих республик возможность выразить свою волю.

Рузвельт: Это будет мне полезно.

Сталин: Это, конечно, не означает, что плебисцит в этих республиках должен проходить под какой-либо формой международного контроля.

Рузвельт: Конечно, нет. Было бы полезно заявить в соответствующий момент о том, что в своё время в этих республиках состоятся выборы.

Сталин: Конечно, это можно будет сделать. Я хотел бы знать, решён ли окончательно вопрос об отъезде завтра?»..

Польский вопрос

В рамках большой тройки имелась и некоторая общность взглядов по вопросу о Польше, как "малого" союзника коалиции. По сути, главы всех трёх государств сходились в том, что именно великие державы будут определять основные параметры решения польской проблемы. Как говорил Ф. Рузвельт А. Идену, «в конце концов, что будет иметь Польша, а что нет, решать крупным державам. Он, президент, не намерен идти на мирную конференцию и торговаться с Польшей или другими малыми государствами; в том, что касается вопроса Польши, важно добиться такого решения, которое будет способствовать поддержанию мира». Аппетиты эмигрантского польского правительства во всех трёх союзных столицах расценивались как чрезмерные. А. Гарриман вспоминал о диалоге М.М. Литвинова с А. Иденом во время Московской конференции, когда заместитель наркома говорил о том, что Польша должна научиться существовать как малое государство в рамках этнографических границ и оставить претензии на статус великой державы. А. Иден имел схожие претензии к полякам..

В рамках большой тройки к концу 1943 г. имелась определённая основа для компромисса по польскому вопросу на базе его решения великими державами. Конкретным выражением этого был относительный консенсус по вопросу границ Польши. И У. Черчилль, и А. Иден в качестве основы восточной границы Польши рассматривали линию Керзона с одним, однако, немаловажным изменением в пользу Польши — передачей ей Львова. В качестве компенсации за уступки на востоке Польша должна была получить Данциг, Восточную Пруссию и Верхнюю Силезию. Ф. Рузвельт придерживался схожей точки зрения.. И британцы, и американцы предусматривали возможность существенных перемещений населения в период установления окончательных границ Польши и СССР.

Основа для базового компромисса по вопросу границ Польши выявилась в Тегеране достаточно быстро. Уже во время ужина после первого заседания 28 ноября И. В. Сталин упомянул о возможности передвинуть западную границу Польши до реки Одер и заявил о том, что «русские помогут полякам получить границу по Одеру».

Итогом всех этих дискуссий стала так называемая «Тегеранская формула» по вопросу польских границ, предложенная У. Черчиллем: «В принципе, было принято, что очаг Польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции. Но окончательное проведение границы требует тщательного изучения и возможного расселения населения в некоторых пунктах». В обмен на согласие с данной формулой И.В. Сталин, однако, выдвинул дополнительное условие — предоставление СССР незамерзающих портов Кёнигсберга и Мемеля с соответствующей частью территории Восточной Пруссии. Показательно, что в качестве аргумента он использовал не только стратегические соображения: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море», но и исторические: «…это исконно славянские земли»..

Это решение было принято союзником польского правительства в эмиграции-Великобританией при молчаливом одобрении правительства США. Кенигсберг отходил к Советскому Союзу. И.В. Сталин добился здесь успеха..

В целом советская точка зрения о необходимости восстановления довоенных границ СССР 1941 г. считалась западными союзниками обоснованной. Это касалось и вопроса о вхождения в состав СССР прибалтийских республик.

На конференции был затронут вопрос и свободного выхода СССР к «теплым морям». Его поднял У. Черчилль, который заявил, что СССР должен получить доступ к «незамерзающим портам».

Послевоенное устройство мира

• де-факто было закреплено за Советским Союзом право в качестве контрибуции присоединить к себе после победы часть Восточной Пруссии
• также, Ф.Д. Рузвельт предложил разделить Германию на 5 государств и передать Киль, Гамбург, Рур и Саар под контроль Объединенных Наций. Сталин сделал особый упор на том, что объединение Германии должно быть предотвращено любой ценой. Окончательного решения по этому вопросу, однако, принято не было.

• И.В. Сталин заявил также, что СССР рассчитывает получить Кенигсберг и прилегающий к нему район, передвинуть границу с Финляндией дальше на запад от Ленинграда.

Вопросы обеспечения безопасности в мире после войны

Фото из журнала "Огонёк".

Президент США Ф.Д. Рузвельт изложил на конференции американскую точку зрения относительно создания в будущем международной организации безопасности, о чём он в общих чертах уже говорил народному комиссару иностранных дел СССР В.М. Молотову во время его пребывания в Вашингтоне летом 1942 г. и что было предметом обсуждения между Ф.Д. Рузвельтом и английским министром иностранных дел Энтони Иденом в марте 1943 г..

По схеме, изложенной президентом в беседе со И.В. Сталиным 29 ноября 1943 г., после окончания войны предлагалось создать мировую организацию на принципах Объединённых Наций, причём в число её занятий не входили военные вопросы, то есть она не должна быть похожа на Лигу Наций. Структура организации по мнению Ф.Д. Рузвельта должна была включать три органа:

• общий орган в составе всех (35 или 50) членов Объединённых Наций, которая будет только давать рекомендации и будет собираться в разных местах, где каждая страна сможет выразить своё мнение.
• исполнительный комитет в составе СССР, США, Великобритании, Китая, двух европейских стран, одной латиноамериканской страны, одной страны Среднего Востока и одного из британских доминионов; комитет будет заниматься невоенными вопросами.
• полицейский комитет в составе СССР, США, Великобритании и Китая, который будет следить за сохранением мира, чтобы не допустить новой агрессии со стороны Германии и Японии.

И.В. Сталин назвал схему, изложенную Ф.Д. Рузвельтом, хорошей, но высказал своё опасение, что малые европейские государства могут быть недовольны такой организацией, и потому выразил мнение, что, возможно, лучше создать две организации (одну — для Европы, другую — дальневосточную или мировую). Ф.Д. Рузвельт указал, что точка зрения И.В. Сталина частично совпадает с мнением У. Черчилля, который предлагает создать три организации — европейскую, дальневосточную и американскую. Однако Ф.Д. Рузвельт заметил, что США не смогут являться членом европейской организации и что только потрясение, сравнимое с текущей войной, сможет заставить американцев направить свои войска за океан.

1 декабря 1943 г. И.В. Сталин в беседе с Ф.Д. Рузвельтом сообщил, что обдумал вопрос и полагает, что лучше создать одну мировую организацию, но на этой конференции не было принято специального решения о создании международной организации.

Помимо переговоров с лидерами США и Великобритании, И.В. Сталин и В.М. Молотов встретились с шахом Ирана Мохамед Реза Пехлеви. Их сопровождал временный поверенный СССР в делах Ирана В. Максимов.

Меч Сталинграда

Меч Сталинграда - наградной меч, изготовленный по специальному указу весной-летом 1943 г. короля Великобритании Георга VI в знак восхищения мужеством и стойкостью защитников Сталинграда. Ныне хранится в историко-мемориальном музее-заповеднике "Сталинградская битва".. Длина клинка меча — 36 дюймов (около 91,4 см). Общая длина меча — около 122 см. Ножны — малинового цвета, из крашеной каракульчи. Позолоченные дужки гарды, загнутые в сторону клинка, выполнены в виде стилизованных голов леопардов[1]. Размах дужек — около 25,4 см.

В ходе конференции советской делегации был вручен символический боевой меч защитникам Сталинграда, об этом подробные воспоминания оставил переводчик И.В. Сталина - В.М. Бережков: "Перед началом пленарного заседания конференции 29 ноября состоялась торжественная церемония, вылившаяся в демонстрацию единства союзников в борьбе против общего врага. Такая демонстрация была как нельзя кстати. Она несколько разрядила сгустившиеся над конференцией тучи и как бы напомнила о том, что перед антигитлеровской коалицией стоят ещё очень большие и сложные задачи, которые могут быть решены лишь при условии общих, согласованных действий.

Вручение жителям Сталинграда от имени короля Георга VI и английского народа специально изготовленного меча было обставлено с подчёркнутой пышностью. Большой блестящий меч с двуручным эфесом и инкрустированными ножнами, выкованный опытнейшими потомственными оружейниками Англии, символизировал дань уважения героям Сталинграда — города, где был надломлен хребет фашистского зверя.

Зал заполнился задолго до начала церемонии. Здесь уже находились все члены делегаций, а также руководители армий, флотов и авиации держав — участниц антигитлеровской коалиции, когда появилась «большая тройка».

И.В. Сталин был в светло-сером кителе с маршальскими погонами. У. Черчилль на этот раз также явился в военной форме. С того дня своей формы английский премьер в Тегеране не снимал, и все считали, что это его своеобразная реакция на маршальскую одежду И.В. Сталина. Сначала У. Черчилль носил синий в полоску костюм, но, увидев Сталина в форме, он тут же затребовал себе серо-голубоватый мундир высшего офицера королевских военно-воздушных сил. Эта форма как раз подоспела к церемонии вручения меча. Ф.Д. Рузвельт, как обычно, был в штатском".

Почётный караул состоял из офицеров Красной Армии и британских вооружённых сил. Оркестр исполнил советский и английский государственные гимны. Все стояли навытяжку. Оркестр смолк, и наступила торжественная тишина. У. Черчилль медленно приблизился к лежавшему на столе — большому чёрному ящику и раскрыл его. Меч, спрятанный в ножнах, покоился на бордовой бархатной подушке. У. Черчилль взял его обеими руками и, держа на весу сказал, обращаясь к И.В. Сталину:

— Его величество король Георг VI повелел мне вручить вам для передачи городу Сталинграду этот почётный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному его величеством. Этот почётный меч изготовлен английскими мастерами, предки которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей. На клинке выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа».

Меч Сталинграда

Сделав несколько шагов вперёд, У. Черчилль передал меч И.В. Сталину, позади которого стоял советский почётный караул с автоматами наперевес. Приняв меч, И.В. Сталин вынул клинок из ножен. Лезвие сверкнуло холодным блеском. И.В. Сталин поднёс его к губам и поцеловал. Потом, держа меч в руках, тихо произнёс:

— От имени граждан Сталинграда я хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность его величеству королю…

Наступила пауза. И.В. Сталин медленно обошёл вокруг стола и, подойдя к Ф.Д. Рузвельту, показал ему меч. У. Черчилль поддерживал ножны, а Ф.Д. Рузвельт внимательно оглядел огромный клинок. Прочтя вслух сделанную на клинке надпись, президент сказал:

— Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца…

И он вернул меч И.В. Сталину, который подошёл к столу, где лежал футляр, бережно уложил в него спрятанный в ножны меч и закрыл крышку. Затем он передал футляр К.Е. Ворошилову, который в сопровождении почётного караула перенёс меч в соседнюю комнату…

"Все вышли фотографироваться на террасу. Было тепло и безветренно. Солнце освещало позолоченную осенью листву. Сталин и Черчилль остановились в центре террасы, куда подвезли в коляске и Рузвельта. Сюда же были принесены три кресла для «большой тройки». Позади кресел выстроились министры, маршалы, генералы, адмиралы, послы. Вокруг сновали фоторепортёры и кинооператоры, стараясь отыскать позицию получше. Потом свита отошла в сторону, и «большая тройка» осталась одна на фоне высоких дверей, которые вели с террасы в зал заседаний. Этот снимок стал историческим и обошёл весь мир.".

Черчилль вручает Сталину "меч Сталинграда" в знак благоговения перед подвигом советских воинов. Фото: GettyImages. Российская газета. 2020. 16 февраля

Итоговые договорённости и документы

На конференции чётко обозначилось стремление Ф.Д. Рузвельта и И.В. Сталина договориться. У.С. Черчилль первоначально держался прежней стратегии изоляции русских. Ф.Д. Рузвельт же предложил, чтобы советский представитель присутствовал на всех англо-американских встречах перед общей беседой. Идея глобального регулирования международных отношений равно импонировала Ф.Д. Рузвельту и И.В. Сталину.

Было договорено, что второй фронт будет открыт на севере Франции в мае 1944. И.В. Сталин пообещал, что советские войска предпримут наступление примерно в это же время с целью предотвратить переброску германских сил с Восточного на Западный фронт.

Большая Тройка также согласилась попробовать заставить Турцию вступить в войну на стороне союзников.

Болезненным на конференции и спорным для советско-британских отношений был вопрос о Польше. К этому времени И.В. Сталин порвал отношения с размещавшимся в Лондоне польским правительством в изгнании. Выдвигаемый при поддержке англичан вопрос о расстрелах польских военнослужащих в Катынском лесу под Смоленском И.В. Сталин рассматривал как шантаж с целью заставить Москву пойти на территориальные уступки.

В Тегеране И.В. Сталин подтвердил, что восточная советско-польская граница должна проходить по линии Керзона, установленной в сентябре 1939, и предложил передвинуть западную польскую границу к реке Одер. Понимая, что Москва в этом вопросе будет стоять насмерть, У.С. Черчилль согласился с этим предложением, заметив, что земли, получаемые Польшей, гораздо лучше земель, которые она отдаёт.

На конференции чётко обозначилось согласие западных союзников пойти навстречу И.В. Сталину в территориальном вопросе. Здесь же была сделана заявка на то, что послевоенный мир будет управляться четырьмя державами (СССР, США, Англия, Франция), действующими под эгидой новой международной организации. Для СССР это был колоссальный прорыв; США также впервые, после Вильсона, брали на себя глобальные функции; Великобритания, роль которой относительно уменьшалась, должна была довольствоваться уже тем, что не выпала из Большой Тройки.

На конференции была принята «Декларация трёх об Иране», в которой участники заявили «о своём желании сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана».

В заключение И.В. Сталин дал обещание о вступлении СССР в войну против Японии после поражения Германии.

Тегеранская конференция укрепила сотрудничество главных держав антифашистской коалиции и согласовала планы военных действий против Германии.

Сообщение о Конференции руководителей трёх союзных держав – Советского Союза, Соединённых Штатов Америки и Великобритании в Тегеране

С 28 ноября по 1 декабря в Тегеране состоялась Конференция руководителей трёх союзных Держав – Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР тов. И.В. Сталина, Президента Соединённых Штатов Америки г-на Ф.Д. Рузвельта, Премьер-Министра Великобритании г-на У.С. Черчилля.

Конференция приняла Декларацию о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве трех Держав, а также Декларацию об Иране. Тексты деклараций публикуются.. "Декларация трёх держав

Мы, президент Соединённых Штатов, премьер-министр Великобритании и премьер Советского Союза, встречались в течение последних четырех дней в столице нашего союзника – Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.

Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время.

Что касается войны, представители наших военных штабов участвовали в наших переговорах за круглым столом, и мы согласовали наши планы уничтожения германских вооружённых сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.

Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу.

Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаём высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединённых нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения.

Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости. Мы будем приветствовать их вступление в мировую семью демократических стран, когда они пожелают это сделать.

Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожать германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха.

Наше наступление будет беспощадным и нарастающим.

Закончив наши дружественные совещания, мы уверенно ждём того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью.

Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели.

Подписано в Тегеране 1 декабря 1943 года. Рузвельт Сталин Черчилль"...

День рождения У. Черчилля

Вечером 30 ноября в британском посольстве был устроен торжественный приём по случаю дня рождения У. Черчилля, которому исполнилось 69 лет. И.В. Сталин прибыл на этот приём в парадной маршальской форме, его сопровождали В.М. Молотов и К.Е. Ворошилов. Он подарил У. Черчиллю каракулевую шапку и большую фарфоровую скульптурную группу на сюжет русских народных сказок. Ф.Д. Рузвельт преподнёс британскому премьеру старинную персидскую чашу и исфаганский ковер. На приёме было много тостов, но один запомнился всем. Президент США сказал: «В то время как мы здесь празднуем день рождения британского премьер-министра, Красная армия продолжает теснить нацистские полчища. За успехи советского оружия!»

Доклад резидента военной разведки И.В. Сталину

Во время пребывания в Тегеране И.В. Сталин заслушал отчёт резидента военной разведки полковника Б. Г. Разина о его работе. Вот что полковник Разин 2 декабря 1943 г. доложил в Центр об этой встрече:

«Молния. Главному директору. Доношу, что 2 декабря в 10.00 по тегеранскому времени я был принят Верховным Главнокомандующим Маршалом Советского Союза тов. Сталиным. До приема у тов. Сталина имел беседу с тов. Молотовым.

Маршал тов. Сталин кратко интересовался общим состоянием иранской армии, рассказал о посещении шаха и о мероприятиях по организации в Иране танковой и авиационной школ с нашей материальной частью и инструкторами.

Делегация СССР во главе с И.В. Сталиным и В.М. Молотовым во время встречи с шахиншахом Ирана Мохаммедом Реза Пехлеви. 1 декабря 1943 г. РГАКФД. 4-10192. Опубликовано: Печатнов В.О., Магадеев И.Э. Переписка Сталина с Рузвельтом и Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Документальное исследование. Т. 1. М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2015. Блок иллюстраций 3. С. 9

Мною было кратко доложено о состоянии иранской армии и иранском генералитете, какое количество генералов имеет русскую школу, а также о влиянии англичан на руководство иранской армии...

Маршал тов. Сталин выслушал ответы на его вопросы и дал следующие указания: «Шах и его ближайшие помощники запуганы английским влиянием, но придерживаются нашей ориентации, что нужно поддерживать, поощрять их намерения и подтверждать нашей работой…».

Маршал Сталин сказал, что он предполагает дать иранцам около 20 самолётов и такое же количество танков, что нам нужно подбирать иранские кадры, которые бы мы готовили сами.

На мой ответ о возможностях дислокации авиационной и танковой школ маршал согласился предварительно. Авиационную школу организовать в Мешхеде, а танковую — в Тегеране.

Им было указано на то, что по этому вопросу будет принято окончательное решение в Москве, и что это мероприятие является секретным.

Когда же я выходил из кабинета, маршал вернул меня и добавил: «Внимательно смотрите за обстановкой и помогайте иранцам…» Затем он попрощался со мной. Я принимал участие в его проводах на аэродроме.

Тов. Молотовым также были поставлены вопросы по организации указанных школ. Он также интересовался мнением о результатах конференции».

Возвращение в Москву

"Сталин со своим окружением поехал в аэропорт Гейле-Морге позже утром, где два двухмоторных пассажирских самолёта ожидали, чтобы отвезти их в Баку. Сталин сел во вторую машину. По прибытии в Баку он сменил изящную маршальскую форму на обычную солдатскую шинель и фуражку без каких-либо нашивок или знаков отличия. Вскоре в аэропорт прибыла вереница лимузинов. Сталин сел во вторую машину рядом с водителем, его личный телохранитель устроился на заднем сиденье, и кортеж помчался на вокзал. Там специальный поезд Сталина, с длинными вагонами-люкс, уже ожидал его, чтобы отвезти обратно в Москву"..

Сталин сделал одну остановку, чтобы своими собственными глазами увидеть невероятное разрушение Сталинграда: груды камней, которые раньше были стенами зданий, кучи щебня, торчащие трубы, обугленная земля, обезображенные ямы (бывшие подвалы), которые означали, что раньше здесь стояли дома, – остатки того, что когда-то было цветущим городом. «По дороге т. Сталин сделал полуторачасовую остановку в Сталинграде... Поезд остановился прямо среди развалин... т. Сталин спустился в подвал, где ещё недавно находился штаб плененного фельдмаршала Паулюса, т. Сталин остановился также у руин Сталинградского музея обороны». Очевидцы вспоминают, что, осматривая три горы касок немецких солдат, вождь глубоко вздохнул: «А в касках-то были головы немецких парней».

Сопровождавшие Сталина заметили, что, когда он возвращался из Ирана, вид у него был нездоровый. В поезде у вождя поднялась высокая температура - началась тяжелая форма гриппа. В Москву Сталин вернулся совсем больным, но об этом официально не сообщалось. Потребовалось 10 дней, прежде чем Верховный Главнокомандующий пошёл на поправку..

"Поезд прибыл в Москву на четвёртый день утром. Сталин был доволен конференцией. Он первый раз после революции принял участие в международной конференции за пределами Советского Союза. Десять лет назад в результате признания Рузвельтом Советского Союза правительство-изгой превратилось в законного, признанного члена международного сообщества. И теперь он совместно с Рузвельтом и Черчиллем на равных обсуждал устройство будущего мира.

Он нашёл общий язык с президентом, и они одинаково смотрели на целый ряд вопросов, чего он никак не ожидал. Они с Рузвельтом оба чувствовали необходимость разделения Германии, лишения Франции её колониальных владений, перемещения польских границ на запад (в целом к «линии Керзона») с одновременной передачей Польше части территории Германии. Реализация идеи Рузвельта о создании Объединённых Наций в том виде, как это предполагалось, с предоставлением власти четырём «международным полицейским» – охранителям мира, обеспечит за Советским Союзом статус одной из великих мировых держав. Это было элементом нового мирового порядка. Кроме того, операция «Оверлорд» становилась реальностью"..

В письме президенту США Ф.Д. Рузвельту 6 декабря 1943 г. И.В. Сталин, отмечая успех Тегеранской конференции и особое значение её решений, писал: «Надеюсь, что общий враг наших народов — гитлеровская Германия — скоро это почувствует».

7 декабря 1943 г. в советской печати было опубликовано сообщение о встрече руководителей СССР, США и Великобритании в Тегеране, напечатаны тексты Деклараций и других документов, принятых в ходе конференции.

7 декабря в СССР впервые стало известно о том, что И.В. Сталин выезжал из Москвы и в течение четырёх дней участвовал в переговорах в Тегеране с руководителями США и Великобритании.

Визит к шаху Ирана

После окончания Тегеранской конференции, И.В. Сталин – единственный из "Большой Тройки" союзников – отправился 1 декабря поблагодарить за гостеприимство иранского шаха Мохаммед Реза Пехлеви. На шаха это произвело настолько сильное впечатление, что долгие годы дорога, по которой советский лидер приехал к дворцу, называлась аллеей Сталина. Шах увлекался коллекционированием спортивных самолётов. Зная об этом хобби И.В. Сталин подарил молодому шаху спортивный самолёт.

«По прибытии глав трёх держав в Тегеран шах Ирана попросил аудиенцию у Черчилля и Рузвельта для приветствия гостей. Прибыв в английское посольство, он довольно долго прождал, пока к нему вышел Черчилль. Ожидание Рузвельта было менее долгим и, наконец, раздался телефонный звонок в наше посольство с вопросом, когда его превосходительство Сталин может принять шаха Ирана. В посольстве попросили обождать, чтобы согласовать время визита. Довольно быстро был получен ответ, который гласил: «Глава советской делегации спрашивает, когда шах Ирана найдёт время и сможет его принять?». Звонивший в посольство несколько растерянным голосом сказал, что его не так поняли, что шах Ирана спрашивает, когда он может приехать к Сталину. Однако последовал ответ, что его поняли правильно и Сталин именно спрашивает о том, когда шах Ирана может его принять. Звонивший сказал, что должен об этом доложить шаху. Через некоторое время последовал звонок, и посольству сообщили, что если правильно поняли и И.В. Сталин действительно хочет навестить шаха Ирана, то шах будет его ждать в такое-то время. В точно назначенный час товарищ Сталин был у шаха Ирана, приветствовал его и имел с ним продолжительную беседу, чем подчеркнул, что всякий гость должен отдать дань признания хозяину, посетить его и отблагодарить за оказанное гостеприимство. Вопросы внимания вообще, а на Востоке в особенности, имеют определённый смысл и значение. Шах был тогда весьма молод, увлекался авиацией и получил в подарок от нас лёгкий самолёт. Личное посещение его Сталиным ещё больше укрепило те дружеские отношения, которые впоследствии многие годы существовали между нашими государствами», – писал командующий АДД маршал авиации А.Е. Голованов.

Своим решением лично поехать к шаху И.В. Сталин и В.М. Молотов не только оказали последнему большую честь (особенно на фоне неуклюжих действий Ф. Рузвельта и У. Черчилля), но и подвергли себя определённому значительному риску. В отчёте службы безопасности И.В. Сталина говорилось: «Место и время беседы были известны агентуре противника»Советская сторона разработала специальную операцию. За полчаса до прибытия т. Сталина улицы, прилегающие к дворцу шаха, были блокированы батальоном советских солдат на «Студебеккерах». В резиденцию вошла вооруженная советская охрана.

В строго назначенный час т. Сталин и т. Молотов вошли в кабинет шаха», читаем в отчете службы безопасности Сталина.. В.М. Молотов характеризовал встречу И.В. Сталина с М.Р. Пехлеви как попытку получить шаха в союзники.. Визит И. В. Сталина к шаху был серьёзным дипломатическим успехом СССР. Уже после окончания Тегеранской конференции М.Р. Пехлеви направил И.В. Сталину послание, в котором подчёкивал: «Ваш визит к нам оставил у меня весьма глубокие воспоминания». В другом послании, на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинина, шах выражал «удовлетворение, которое вызвала у меня декларация Тегеранской конференции об Иране, декларация, выработке которой ваша страна содействовала столь действенным образом».

Посланник Л. Дрейфус в своём отчёте об организации Тегеранской конференции прямо писал о грубых ошибках американской делегации в отношениях с шахом на фоне дипломатичного обращения с ним И.В. Сталина. В Лондоне соглашались с тем, что И.В. Сталин своим визитом к шаху «одержал важную личную победу».

"В немалой степени эта оценка действий главы советской делегации может быть распространена и на результаты обсуждения большинства других вопросов на Тегеранской конференции. И.В. Сталину удалось добиться от Ф. Рузвельта и У. Черчилля обязательств по главному вопросу — открытию второго фронта. Наличие относительно точной даты начала «Оверлорда» служило немаловажным залогом того, что в этот раз высадка на севере Франции наконец-то будет предпринята. Глава советской делегации умело демонстрировал готовность СССР действовать в духе солидарности антигитлеровской коалиции, делясь информацией о «мирных пробных шарах» (как он сделал в случае с Финляндией) и словно призывая союзников действовать аналогичным образом. Несколько смягчив позицию НКИД в отношении западной границы Польши, он сумел сделать ещё один шаг в сторону признания Лондоном и Вашингтоном западной границы СССР. Благоприятным для советской стороны было и всё большее осознание Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем решающей роли партизан, а не четников, в движении Сопротивления в Югославии"..

И.В. Сталин и советская пресса о Тегеранской конференции

"Как стало известно послу Гарриману, после конференции советское правительство предприняло активные шаги, чтобы разъяснить важность ее итогов для обычных трудящихся, которые в противном случае не смогли бы ничего узнать о новой роли России на международной арене и её новых союзниках. Посол Югославии рассказал ему, что, по словам одного из рабочих, «для каждой бригады на заводе было проведено собрание, и “политработник“ объяснил существо принятой на конференции декларации и её значение. Рабочим предлагалось задавать вопросы».

Советская пресса также широко и в доброжелательном духе осветила конференцию. Газета «Известия» сообщила, что принятые решения имеют «историческое значение для судеб всего мира». Газета «Правда» назвала Тегеранскую декларацию «предвестником не только победы, но также долгого и стабильного мира». Сталин, который любил лично вникать в мельчайшие детали, остался не удовлетворён заголовком информационного агентства ТАСС «Конференция глав правительств СССР, США и Великобритании» и изменил его на следующий: «Конференция лидеров трёх союзных держав».

ТАСС опубликовало также комментарии издания «Лондон таймс», которые после существенных правок Молотова стали выглядеть следующим образом: «Три лидера расстались временно, как настоящие друзья по духу и по своим целям».

Доктор Эдвард Бенеш, президент Чехословакии, который находился в Москве, чтобы подписать со Сталиным (после возвращения того из Тегерана) договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве, сказал послу Гарриману, что Сталин «стал неузнаваемым» по сравнению с тем, каким он его видел последний раз в 1935 году. В своей телеграмме в Вашингтон Гарриман передаёт следующие впечатления Бенеша: «Скромность и спокойствие заняли место агрессивности и раздражительности, которые ранее были присущи советскому режиму… Появился энергичный национализм, связанный с прошлым России, – «Россия для русских», а не база для международной революции. Стремление «большевизировать» другие страны уступило место намерениям принимать участие в качестве сильной державы в решении международных проблем. Сталин высказал чувство большого удовлетворения новым состоянием отношений… Он находился под сильным впечатлением от своих встреч с президентом и считал, что в Тегеране между ними было достигнуто полное согласие по всем вопросам, конечно, не в деталях, а в самом подходе».

Сотрудники посольства США в Москве сообщали о почти «революционных изменениях» в отношении к Америке и Великобритании и о том, что газеты практически ежедневно упоминают исторические решения, принятые на конференции. ТАСС уделило существенное место цитате из статьи британского агентства новостей «Рейтер»: «Подпись Сталина, означающая его полное одобрение английских и американских планов сотрудничества в военных операциях на западном и южном направлениях, является последним гвоздём в гроб германских надежд посеять раздор между тремя великими державами в вопросе ведения войны». Гарриман отмечал: «Внедрение в сознание людей идеи о новом союзе с Соединёнными Штатами и Великобританией стало основным направлением политики советского правительства».

Маршалу Георгию Жукову, заместителю Верховного главнокомандующего Красной армией, Сталин заявил: «Рузвельт дал слово, что широкомасштабная операция будет проведена во Франции в 1944 году. Я верю, что он сдержит своё слово». После этого он, правда, добавил, вполне в своём духе: «Но даже если он этого не сделает, у нас достаточно собственных сил для завершения разгрома нацистской Германии»..

"Сталин достаточно редко выступал с речами. С праздничной речью накануне Нового года выступил Михаил Калинин, председатель Президиума Верховного Совета СССР. Он назвал конференцию в Тегеране «действительно, самым большим событием нашего времени, историческим ориентиром в борьбе с германским агрессором. Все усилия немцев разделить свободолюбивые народы не удались. Руководители трёх великих держав достигли полного согласия по вопросам войны и мира»..

Конечно же, Сталин был успокоен действиями Рузвельта. На самом деле, с точки зрения Сталина, Рузвельт был идеальным американским президентом. И он действительно являлся таким. Сталин увидел, что Рузвельт предлагал Советскому Союзу сотрудничество. Россия, которая в последнее время была нездоровым членом европейской семьи, завершала войну «могущественной державой мирового уровня». Это делало его одним из двух самых могущественных людей в мире"..

И.В. Сталин об итогах Тегеранской конференции сказал в своём выступлении 6 ноября 1944 г. по случаю 27-й годовщины Октябрьской революции: «Решение Тегеранской конференции о совместных действиях против Германии и блестящая реализация этого решения представляют один из ярких показателей упрочения фронта противогитлеровской коалиции. Мало найдётся в истории планов больших военных операций о совместных действиях против общего врага, которые были бы осуществлены с такой полнотой и точностью, с какой был осуществлён план о совместном ударе против Германии, выработанный на Тегеранской конференции. Не может быть сомнения, что без наличия единства взглядов и согласованности действий трёх великих держав Тегеранское решение не могло быть реализовано с такой полнотой и точностью. Несомненно также, с другой стороны, что успешное осуществление Тегеранского решения не могло не послужить делу упрочения фронта Объединённых Наций. Столь же ярким показателем прочности фронта Объединённых Наций нужно считать решения конференции в Думбартон-Оксе по вопросу об организации безопасности после войны. Говорят о разногласиях между тремя державами по некоторым вопросам безопасности. Разногласия, конечно, есть, и они будут ещё также и по ряду других вопросов Разногласия бывают даже среди людей одной и той же партии. Тем более они должны иметь место среди представителей различных государств и различных партий. Удивляться надо не тому, что существуют разногласия, а тому, что их так мало и что они, как правило, разрешаются почти каждый раз в духе единства и согласованности действий трёх великих держав. Дело не в разногласиях, а в том, что разногласия не выходят за рамки допустимого интересами единства трёх великих держав и в конечном счёте разрешаются по линии интересов этого единства. Известно, что более серьёзные разногласия существовали у нас по вопросу открытия второго фронта. Однако известно также и то, что эти разногласия были разрешены, в конце концов, в духе полного согласия. То же самое можно сказать о разногласиях на конференции в Думбартон-Оксе. Характерным для этой конференции является не то, что там вскрылись некоторые разногласия, а то, что девять десятых вопросов безопасности были разрешены на этой конференции в духе полного единодушия. Вот почему я думаю, что решения конференции в Думбартон-Оксе следует рассматривать как один из ярких показателей прочности фронта противогерманской коалиции»..

Союзники о Тегеранской конференции

Президент США Ф.Д. Рузвельт в своём предрождественском послании нации высоко оценил итоги конференции и личность И.В. Сталина.

"Рузвельт начал свою речь ровно в три часа дня. Он подчеркнул те главные результаты, которые были достигнуты в ходе его недавней поездки:

– Выражаясь простым языком, я «отлично поладил» с маршалом Сталиным. Этот человек сочетает в себе огромную, непреклонную волю и здоровое чувство юмора. Думаю, душа и сердце России имеют в нём своего истинного представителя. Я верю, что мы и впредь будем отлично ладить и с ним, и со всем русским народом.

Затем он представил свою концепцию четырёх «международных полицейских» – охранителей мира:

– Великобритания, Россия, Китай и Соединённые Штаты вместе со своими союзниками представляют более трёх четвертей всего населения Земли. До тех пор, пока эти четыре страны, обладающие великой военной мощью, едины в своём стремлении сохранить мир, ни один агрессор не предпримет попытки развязать новую мировую войну. Однако эти четыре державы должны поддерживать единство и сотрудничество со всеми свободолюбивыми народами Европы, Азии, Африки и Американского континента. Права каждой страны, большой или малой, необходимо уважать и хранить столь же ревностно, как и права каждого отдельного человека в нашей собственной республике. Конференции в Каире и Тегеране дали мне возможность впервые лично встретиться с двумя непобедимыми военными руководителями: генералиссимусом Чан Кайши и маршалом Сталиным – и поговорить с ними. Конференции в Каире и Тегеране планировались как встречи за одним столом лицом к лицу, однако вскоре выяснилось, что мы находимся, так сказать, по одну сторону стола. Уже до этих конференций мы верили друг в друга, однако нам был необходим личный контакт. И теперь наша вера получила решительное подтверждение.

Не забыл он также упомянуть и премьер-министра:

– Вам, конечно, известно, что с господином Черчиллем мы – ко взаимному удовлетворению – встречались уже много раз. Мы очень хорошо понимаем друг друга. Господина Черчилля узнали и полюбили многие миллионы американцев.

Как отметила газета «Нью-Йорк таймс», он впервые смягчил свои ультимативные требования «безоговорочной капитуляции», заявив: – Мы хотим, чтобы у него [немецкого народа] была возможность мирно развиваться в качестве достойного уважения члена европейской семьи. Однако мы со всей решительностью подчеркиваем, что он должен стать действительно достойным уважения. Для этого мы собираемся раз и навсегда очистить Германию от фашизма и прусского милитаризма, заставить немцев отказаться от фантастического и гибельного представления о себе как о «расе господ».

В частных беседах он не был столь оптимистичен. Он признался Гопкинсу, что он нашёл Сталина жёстче, чем ожидал, хотя, подбирая слово поточнее, он назвал его «излишне педантичным». Билл Хассетт, помощник секретаря Рузвельта, бывший журналист, отличавшийся сдержанностью и рассудительностью, как-то спросил его, какое впечатление от Сталина у него останется надолго. Тот ответил: «Это человек, высеченный из гранита»..

Рузвельту было известно, Сталин пошёл ему навстречу по трём важным вопросам ещё до начала планирования конференции: религия, Коминтерн и Китай. Рузвельту было особенно приятно, что Сталин изменил свою позицию на Московской конференции в отношении Китая, согласившись с тем, что он может стать четвёртым «международным полицейским». Ещё до начала конференции Сталин написал лично Рузвельту: «Можно считать согласованным, что вопрос о декларации четырёх держав не включается в повестку совещания».

Спустя несколько недель после Тегеранской конференции Рузвельт встретился с Андреем Громыко и побеседовал с ним. Как отметил Громыко (который обратил на это особое внимание), Рузвельт в очередной раз подчёркнуто дистанцировался от Черчилля: «Он начал с того, что подчеркнул, что общался со Сталиным в хорошей обстановке. Затем он кратко подвёл итоги завершившейся конференции и, наконец, сказал мне: “Для того чтобы достичь согласия, зачастую было необходимо оказывать давление на Черчилля. Боюсь, что он соглашался на компромисс довольно медленно. Но он согласился на него, и мы достигли ряда довольно полезных договорённостей“». Громыко отметил, что, говоря о Черчилле, «президент одарял меня одной из своих очаровательных «улыбок Рузвельта» и давал мне понять, что британский премьер-министр был партнёром, который доставлял ему массу неприятностей»..

Сходное с Рузвельтом мнение о Тегеранской конференции в телеграмме вице-премьеру К. Эттли выразил и У.С. Черчилль..

Оценивая ход дискуссий в Тегеране, глава американской военной миссии генерал-майор Дж. Дин уже после окончания войны писал: «Создавалось впечатление, что Сталин на этой конференции совершенно точно знал, что хотел». И далее: «Конференция в Тегеране стала триумфом советской дипломатии… Английская и американская делегации были удивлены: английская потому, что натолкнулась на враждебную советскую позицию там, где она по праву могла рассчитывать на определённую поддержку; американцы потому, что натолкнулись на поддержку, хотя ожидали возражений со стороны Советского Союза». Оценка руководителя военной миссии США генерал-майора Дж. Дина - лучшее свидетельство тому, что советские военные дипломаты в своих донесениях практически точно охарактеризовали подготовку американской и английской делегаций к переговорам в Тегеране и подсказали тактику обсуждения основных военных и военно-политических проблем.

Интересные факты

• В ходе Конференции советская делегация использовала автомобили Гаража особого назначения Московского Кремля. Это были американские "Паккарды", "Линкольны", "Каделакки", и отечественный ЗИС 101. Англосаксы также передвигались на советских автомобилях.
• Технической проверкой аппаратуры, которую в эти дни использовали фотокоры и кинооператоры, снимавшие Сталина и его коллег, руководил лично начальник охраны вождя Н.С. Власик. У него был свой фотоаппарат, и он сам неплохо снимал. Кстати, именно Власик - автор фотографий, которые сегодня известны в России. "На Тегеранской конференции мне снова пришлось выступить в роли фотокорреспондента. Вместе с другими фотокорами я заснял Большую тройку, которая специально позировала для печати. Фотографии получились очень удачные и были напечатаны в советских газетах».
• Поездка в Тегеран сказалась на здоровье лидеров "большой тройки". И.В. Сталин заболел гриппом с температурой. 11 декабря с 20-05 до 20-20 он принял лишь В.М. Молотова. Полный рабочий график возобновился только с 15 декабря 1943 г., когда И.В. Сталин принял в кремлёвском кабинете 12 человек..
• Ф.Д. Рузвельт также прихватил грипп.
• У. Черчилль слёг с заболеванием лёгких и лечился почти три недели в Мараккеше.
• Первым руководителем России посетившем Иран после Тегеранской конференции стал Президент РФ В.В. Путин. 23 ноября 2015 г. Президент России Владимир Путин прилетел с однодневным рабочим визитом в Тегеран, где принял участие в саммите Форума стран – экспортёров газа и провёл ряд двусторонних встреч, в том числе с руководством Ирана.

Мнения историков

По оценке польского историка Э. Дурачинского на Тегеранской конференции И.В. Сталин был принят в клуб эксклюзивных держав, решавших судьбы мира. С ним считались, уважали. Для получения Советским Союзом статуса сверхдержавы И.В. Сталину нужны были новые победы Красной Армии и успех в гонке за Берлин. До признания демократическом сообществом и статуса освободителя Европы ему оставалось совсем чуть-чуть..

Американский историк польского происхождения А. Улам пишет, что И.В. Сталин находился в центре тегеранского мира. Для него Тегеран был тем же, что Сталинград для войны..

Память о конференции

• «Тегеран-43» — художественный фильм 1980 г. киностудии "Мосфильм" сценария А. Алова и режиссёра В. Наумова о предотвращении тегеранского теракта службой абвера (операция "Длинный прыжок"). В главной роли И. Костолевский (разведчик Андрей Бородин) и Н. Белохвостикова (в роли переводчицы Мари Луни, возлюбленной А. Бородина). В остальных ролях А. Джигарханян, Н. Гринько, А. Деллон, В. Санаев. Приз Московского кинофестиваля 1981 г.
• Правдивая история. Тегеран-43. Художественно-документальный фильм на основе документов ФСО РФ и СВР России. (2010 г.)
• Памятник Сталину, Рузвельту и Черчиллю (г. Сочи).

28 ноября 2013 г. в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе при поддержке Российского военно-исторического общества открылась тематическая выставка «Тегеран-43», посвящённая 70-летию Тегеранской конференции.

Основное внимание на Тегеранской конференции, как известно, было уделено вопросам открытия Второго фронта в Европе. По итогам переговоров советская сторона добилась решения произвести высадку войск США и Великобритании во Франции в мае 1944 г. Обсуждались также вопросы послевоенного сотрудничества и обеспечения мира, будущее устройство Германии, границы Польши, война с Японией.

Предметную основу выставки составят документы и фотографии о подготовке и проведении Тегеранской конференции, работе органов безопасности в Тегеране до начала и во время работы конференции, итоговые документы конференции, редкие вещи из коллекций архивов и музеев, которые наглядно продемонстрируют работу участников конференции, должностных лиц, обеспечивавших их безопасность.

В частности, на выставке будут представлены личные вещи из коллекции советского разведчика, Героя Советского Союза Г. А. Вартаняна - его ордена и медали, редкие фотографии. Группа под руководством Вартаняна сорвала покушение немецких диверсантов под предводительством О. Скорцени на лидеров глав антигитлеровской коалиции. Уникален дневник, который вёл начальник охраны И.В. Сталина Н.С. Власик.

В выставке принимают участие: Центральный архив ФСБ России, Архив ФСО РФ, Архив СВР РФ, Историко-документальный департамент МИД РФ, Российский государственный военный архив, Российский государственный архив социально-политической истории, Центральный пограничный музей ФСБ России, Центральный архив МО РФ. [[2]]

К.и.н. Ю.В. Емельянов. "Тегеран-43"

70 лет назад состоялась историческая конференция с участием Сталина, Рузвельта и Черчилля. [[3]]

"1943 год: формирование основ послевоенного мироустройства"

В период с 22 по 26 ноября 2014 г. прошла Международная конференция, посвящённая 70-летию Каирской и Тегеранской конференций: «1943 год: формирование основ послевоенного мироустройства» в Пекине.

Организаторами этого международного форума выступили Китайская академия общественных наук (CASS), Китайское историческое общество (КИО) и Российское историческое общество (РИО).

В конференции принимали участие учёные из крупнейших научных центров России и Китая: Института новой истории, Института мировой истории и Института международного права Китайской академии общественных наук; представители ведущих китайских университетов, всех региональных отделений Китайского исторического общества; Института российской истории и Института востоковедения Российской академии наук; Фонда современной истории; Центрального пограничного музея ФСБ России; Московского государственного института международных отношений (Университета) Министерства иностранных дел России; Российского государственного гуманитарного университета; Казанского (Приволжского) федерального университета; Германского исторического института в Москве, а также специалисты из США, Германии и Австрии.

На пленарном заседании выступали президент CASS Ванг Вигуанг; генеральный секретарь КИО, директор Института новой истории CASS Ванг Янланг; президент КИО Чанг Байянг; председатель Правления РИО С.М. Шахрай и ответственный секретарь РИО А.Е Петров. Выступавшие подчеркивали важное значение форума в укреплении сотрудничества в области исторических исследований, наметили перспективные направления совместной работы.

Свидетельства очевидцев

В Тегеране Сталин говорил негромко. На знаменитой конференции союзников не было ни повестки дня, ни официального протокола.

Зоя Васильевна Зарубина была переводчицей на Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав в 1943 г. Легендарная советская разведчица, а ныне профессор Дипломатической академии согласилась поделиться с читателями «Политического журнала» своими воспоминаниями об этом.

— Зоя Васильевна, в чём заключались ваши служебные обязанности на Тегеранской конференции?

— Я была связующим звеном между телохранителями президента Соединенных Штатов и охраной советского посольства в Тегеране, лично работала все трое суток с Рузвельтом, входя в его комнату несколько раз на дню. Я была единственным советским человеком, который жил в помещении основного особняка, прямо под апартаментами Рузвельта. Вместе с ним находились Гарри Гопкинс и адмирал Леги. По существу, я видела всё изнутри, за всем наблюдала. Никто друг друга не знал, и никто никому не доверял.

— Каковы ваши личные впечатления от лидеров «большой тройки»?

— Не приходится говорить о том, что они все трое были совершенно разные. Я впервые видела Иосифа Виссарионовича Сталина. Однажды утром он пришёл навестить Рузвельта и узнать, как тот себя чувствует. А переводчиков не было. Я там оказалась. Сталин говорит: я могу к нему пройти? Я зашла к Рузвельту, спросила — пожалуйста! Я оказалась, таким образом, с утра между двумя лидерами государств антигитлеровской коалиции. Разговор начался с простых вопросов Сталина к Рузвельту: как вы себя чувствуете? как вы спали? Президент США отвечал: да я спал хорошо, мне здесь всё нравится, но с утра в пруду квакали лягушки — я никак не мог заснуть. Я повернулась, смотрю на Сталина и от сильного волнения забыла, как будут «лягушки» по-русски. Говорю: Иосиф Виссарионович, те маленькие зелёные животные, которые так квакают в пруду, не давали президенту Соединённых Штатов спать. Я всегда начинаю свои воспоминания именно с этого момента, поскольку это был своего рода шок и провал.

— Что вам запомнилось в облике Сталина?

— Я была просто поражена, что он такого невысокого роста. Он был не выше меня, и это меня очень удивило. Лицо у Верховного главнокомандующего показалось мне очень утомлённым (я говорю уже обо всех остальных встречах, на которых мне довелось бывать). Он редко смотрел в глаза. Те несколько случаев, когда мне приходилось быть связующим звеном, в глаза он не смотрел, глядел вроде как в сторону, практически непрерывно куря свою «Герцеговину Флор». Но когда он уж смотрел, было такое ощущение, что ему видно всё насквозь. С тех пор у меня навсегда сохранилось впечатление от этого пронизывающего взгляда.

— Что запомнилось ещё?

— Во время выступлений на конференции Сталина слушали затаив дыхание. В зале заседания достаточно было ему только кивнуть головой — вся служба моментально на это отвечала. Я бы сказала так: Верховный говорил очень медленно и очень тихо. И было удивительно, как все его слушали. В зале заседаний Тегеранской конференции было не так уж много народа, всего человек двенадцать сидели за столом (если не десять). Был последовательный перевод. На первом пленарном заседании выступил вначале Рузвельт. Президент США сразу взял неформальный тон.

И меня поразило — никакой повестки дня. Просто — давайте поговорим, в семейной обстановке, мы все здесь собрались ради очень важной цели. Эта непринуждённость меня удивила.

Сталин принял это совершенно спокойно — давайте. И после заседания меня многие с английской и американской стороны спрашивали — ну, как Сталин себя вел? Отвечаю — очень хорошо, лояльно, терпимо ко всему относился. Часто употреблял выражения «если мне не изменяет память», «если я не ошибаюсь».

Они говорят: не может быть! Это не тот Сталин, о котором мы знали. Такова была запоздалая реакция западного окружения. Поэтому, когда он говорил медленно, тщательно подбирая слова и формулировки, немножко с акцентом, в зале, пока не переведёт Павлов, была необыкновенная тишина. Все было тихо-тихо. Только Черчилль иногда переспрашивал: «What did he say? What did he say?» — «Что он сказал?» То есть в какой-то момент ему не хватало терпения.

— Что можно сказать об остальных лидерах?

— Что касается Черчилля, то в этот период времени он был, безусловно, нездоров. Производил впечатление дряхлеющего человека. Во многом этому способствовала его грузность, избыточный вес. И он пыхтел постоянно сигарой, и его переводить надо было, безусловно, уметь. Он замечательный оратор. Мог произнести длинную тираду, говоря переводчику — не прерывай меня (для перевода). Переводчик был вынужден записывать за ним. Когда Черчилль говорил — он мыслил, и это было заметно. Иными словами, он выкладывал не заранее продуманные формулировки, а часто импровизировал.

У Рузвельта была другая манера речи. Какая-то вальяжная, свободная. Если вы не знали, что он инвалид, то и никаких оснований предположить это у вас не было. Особенно, когда он сидел за столом — высокий мужчина, пенсне поблескивает, говорит свободно, иногда слегка поднимая голову, чтобы получше разглядеть собеседника.

Переводчик Рузвельта, впоследствии ставший американским послом в России, считал, что Рузвельт на Тегеранской конференции неправильно себя вёл. Он не понял и недооценил Сталина и решил, что, если похлопать его по плечу, они будут как бы друзьями. Как будто богатый дядюшка приехал. Он вёл себя с Черчиллем и Сталиным, как с бедными родственниками. И эта непринуждённость один раз чуть не привела к кризису на конференции, но в остальном — сидели, беседовали и внимательно слушали друг друга.

Пленарные заседания начинались в четыре часа дня. Но дело всё в том, что это только за столом переговоров, однако, кроме этого, были ланчи, встречи один на один, потом пленарное заседание, потом ужин. По существу, это было бесконечное общение. Просто не знаю, как выдержали всё это переводчики. Стенограмм тогда не вели. Ещё одно, с чем я столкнулась потом. Понимаете, не было официального протокола. И поэтому одна из причин разночтений именно в этом. У одних одна запись, у других другая. Стали сравнивать записи, они не всегда сходились. Это было лишней пружиной, которая позволяла нас «заводить» во времена «холодной войны». Дескать, вы там что-то не так прочли. Особенно это касается Ялты и Потсдама.

— Какие эпизоды вы бы припомнили ещё?

— Когда московская часть американской делегации вылетела в Тегеран, из-за неисправности самолёта их посадили в Сталинграде. Почти сутки они там просидели, поэтому у них было свежо впечатление от того, что они видели. Потом со мной делился переводчик Арнольд Бирс, который переводил в Тегеране торжественную церемонию вручения меча городу Сталинграду. Когда мне это поручили, вспоминал он, у меня перед глазами стояли картины, которые я видел в Сталинграде.

Они обсуждали, что они видели на Волге и как их там принимали. Самолёт сел на поле, и там стоял солдат, который, естественно, никуда их не пускал. Потом за ними приехали на каких-то старых «эмках», видимо, представители городского совета. Их прекрасно приняли, накормили, показали город. Мне запало в душу, что никто из сталинградцев не пожаловался американцам, что пока не открыт второй фронт. Они только говорили — приезжайте в Сталинград, когда мы его восстановим. И эта часть поездки американцев органично легла на церемонию вручения меча.

И вот тут я впервые видела волнение Сталина. Он был так взволнован, что никаких ответных слов, по существу, не сказал. Присутствовали военные, Рузвельт сидел за столом, торжественно внесли этот меч, большой и очень красивый.

Черчилль передал Сталину меч. Верховный принял его, поднял и полушёпотом сказал — «спасибо». Стояла тишина. В таких случаях обязательно происходит что-то, не предусмотренное протоколом. Сталин передал тяжёлый меч Ворошилову, а тот его не удержал, меч выскользнул из ножен и чуть не упал на пол. Все буквально охнули: плохое предзнаменование!

Фотографировать и снимать, за исключением протокольных съемок, не разрешали ничего. Только англичанам разрешили снимать эти моменты, поскольку они вручали этот меч. В этот день такое состояние было, которое можно охарактеризовать: дух Сталинграда.

У нас было постоянное чувство соприкосновения с историей. По существу, история творилась на наших глазах. Масштаба мы, конечно, в полном объёме осознать не могли, но это чувство присутствовало постоянно. Мы иногда думали: вот если бы дома знали, где мы сейчас!

— Как вела себя делегация СССР на переговорах?

— Делегация СССР не только вела себя на равных — Сталин был хозяином, поскольку переговоры проходили на территории нашего посольства. Он был прекрасным восточным хозяином, но нарочито скромным. После церемонии вручения меча они все вышли на балкон, там и состоялась единственная съёмка участников конференции.

Под конец произошло то самое главное, чего все так ждали, — оглашение даты открытия второго фронта. Когда 29 ноября 1943 года они разошлись после ужина, то его советник Гарри Гопкинс по просьбе Рузвельта поздно вечером пришел в британское посольство. О чем они там говорили, трудно судить, но, как потом лично мне передавали участники конференции, Гопкинс сказал Черчиллю: перестань дурака валять, давай назовём точную дату открытия второго фронта.

Следующий день — дата рождения Черчилля. Меня с утра вызывают и говорят: срочно готовься, будешь переводить Сталина и Черчилля, очень конфиденциальный и важный разговор. Арнольд Бирс потом рассказывал: «Я иду и думаю — вот неужели сейчас я узнаю эту историческую дату — день открытия второго фронта. Я один буду знать этот секрет! Как я его удержу?» Все чувствуют — кульминация!

Сталин очень хорошо принял Черчилля, хотя встреча не была запланирована. Сказал — пожалуйста, садитесь и поинтересовался как бы между прочим: ну, так как там со вторым фронтом? Черчилль ответил — сегодня за ланчем.

За ланчем собрались три руководителя стран антигитлеровской коалиции. Три руководителя и три переводчика — шесть человек. Там и была оглашена эта историческая дата. И 30 ноября 1943 года все уже расслабились, потому что решение уже принято и сегодня день рождения Черчилля.

Какие-то подарки нужны были. И это всех озадачило. От имени Гарримана кто-то из американцев поехал в город и купил большую холстину какого-то необыкновенного персидского шёлка. Рузвельт поручил кому-то купить в магазине древностей вазу.

А Сталин был, как всегда, ко всему готов. Я случайно оказалась тем человеком, который сопровождал подарок Верховного Черчиллю — белую папаху, бекешу такого же цвета и ящик коньяка. Так я ещё утром оказалась в зале английского посольства, где вечером ожидался приём. Мне разрешили войти в комнату, где стоял шикарно накрытый стол. Впервые в своей жизни я видела такое. Человек на тридцать был этот стол. Вечером состоялось празднование дня рождения Черчилля.

— Как прошёл сам день рождения?

— Черчилль вызывает переводчика и говорит: ты сегодня самый главный — ты должен сидеть по левую руку от Сталина и вести себя как хозяин. Мало ли, как он будет вести себя за столом со всеми этими приборами. Смотри на его настроение, он первый раз на приёме такого уровня.

И вот когда собрались и начали пить коктейль, Сталин сказал: не понимаю, что это такое. Короче говоря, ему дали виски, но он сказал, что виски хорошо, а водка лучше. Когда он сел и увидел за столом такое разнообразие приборов, он сказал, что чувствует себя, как в музее, и попросил объяснить, как всем этим пользоваться.

Звучали хорошие тосты, но потом произнёс тост Сталин. Переводчик Павлов в своей красивой дипломатической форме встал и начал было переводить. В этот момент как раз в зал вносят мороженое. И это мороженое по неловкости персонала вывалили на Павлова. Опять афронт. Все ожидали, как отреагирует переводчик Сталина, но он продолжал невозмутимо переводить. Такие мелочи, конечно, запоминаются.

После празднования Черчилль интересовался впечатлениями Сталина о дне рождения в целом — как Сталин, как он отреагировал? Как ему понравилось? Премьер-министру Великобритании передали, что Сталин себя чувствовал очень свободно, хорошо. Они с Рузвельтом были очень довольны.

— Больше никаких неожиданностей не было?

— Сталин сделал ещё одну вещь. Он всегда делал неожиданные вещи. Верховный поворачивается к Бирсу и говорит: мне нравится, как меня обслуживают за столом. А ему прислуживал индус-сикх в чалме. Сталин интересуется: могу ли я его поблагодарить? Он поворачивается к сикху и говорит: большое спасибо, что вы меня так обслуживали, сегодня всё так хорошо, такой важный день, день рождения премьер-министра Черчилля. Я хотел бы, сказал Верховный индусу, чтобы вы выпили бокал шампанского.

Сикх не ожидал подобного развития событий, не на шутку перепугался. Переводчик шептал сикху — выпей, выпей. Сикх смотрел на своё начальство и ждал команды. Потом все сразу задумались — а что мог означать этот жест Сталина?

Такие чисто человеческие ситуации, с одной стороны, выглядели диссонансом на фоне протокольных мероприятий, с другой — создавали определённую атмосферу и колорит этих встреч. Все чувствовали, что мы делаем большое дело.

30 ноября 1943 года конференция прошла свою высшую точку. 1 декабря погода изменилась в худшую сторону. Рузвельт стал опасаться, как он долетит. Конец конференции был немного скомканный, торжественного финала не было. Самым звучным аккордом, таким образом, были передача меча, день рождения Черчилля и подписание коммюнике.

— Ходит много слухов о том, что советскими спецслужбами на конференции была организована «прослушка»…

— Могу сказать, что никаких данных по этому поводу нет. Какие-либо распечатки разговоров отсутствуют. Я все помещения обходила с охранниками и ничего из такого типа аппаратуры не видела.

— Вы встречались ещё с Франклином Рузвельтом?

— Потом я видела Рузвельта в Ялте. В Ялте он был уже болен. Когда говорят о том, что он был не в себе, что его что-то заставляли делать, я думаю, это не так. Я помню его совершенно ясный взгляд. Конечно, я говорю о своих личных впечатлениях, но именно они привносят что-то важное в описываемые события. Когда президент США прилетел в Ялту, мне сразу бросились в глаза отличия в его внешнем облике по сравнению с Тегераном 1943 года. Его усаживали в джип, он был в чёрной накидке. Как-то даже длиннее стала его шея, в облике временами чувствовалось физическое страдание.

— Подобные встречи происходили в обстановке строжайшей секретности?

— Безусловно. Как только закончилась конференция в Тегеране, нам сказали: всё, что вы видели, забудьте. Мы так и сделали. И только совсем недавно начали извлекать из своей памяти подробности тех дней.

— Как лично для вас закончилась Тегеранская конференция?

— После завершения конференции я стала готовиться к отъезду в Москву, но меня вызвало руководство и сказало — нет. Конференция имела такой успех, что вы должны остаться здесь гидом-переводчиком. На экскурсии в советское посольство американцев и англичан привозили целыми грузовиками. Три раза были почетные гости и от иранской общественности. Они заходили, им показывали: здесь было то, здесь — это. Один раз, показывая на фотографию Михаила Ивановича Калинина, очередные гости сказали — это Троцкий! И в самом деле — отдалённое сходство какое-то есть. Я побежала к руководству — что делать? Сказали — он член политбюро ВКП(б), пускай висит. В течение четырёх месяцев у меня была задача бесконечно принимать эти делегации. Я чувствовала, как интересно это людям. Наверное, в тот момент во мне проснулся пропагандист.

Прошло много-много лет, во время выступлений в Соединённых Штатах ко мне подходили американцы и говорили: я вас помню, я был тогда солдатом на тех экскурсиях. Когда в 1979 году к власти пришёл аятолла Хомейни, в советском посольстве всё, что было связано с конференцией, разгромили и разграбили, всё в этом историческом зале разломали до основания. Потом наше посольство вновь привело всё в порядок. Тегеранская конференция 1943 года — это действительно историческое событие. Я иногда думаю — неужели я всё это пережила и до сих пор живу?

Беседовал Михаил Ходарёнок. .

Документы

• РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 234. (Материалы Тегеранской конференции).

Обложка книги

Обложка книги

Литература

Обложка книги

• Великая Отечественная война 1941–1945 годов. В 12 т. Т. 8. Внешняя политика и дипломатия Советского Союза в годы войны. М.: Кучково поле, 2014. 864 с., 24 л. ил., ил.
• Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 2: Тегеранская конференция руководителей трёх союзных держав - СССР, США и Великобритании. М.: Политиздат, 1978, 1984. Материалы Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав – СССР, США и Великобритании 28 ноября – 1 декабря 1943 г.

Обложка книги

• Переписка И.В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Т. 1. В.О. Печатнов, И.Э. Магадеев. М.:ОЛМА Медиа Групп,("Элита"),2015. 656 с.: ил. Тираж: 2000 экз.

ISBN 978-5-373-07570-1 Обложка книги

• Переписка И. В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Т. 2. В.О. Печатнов, И.Э. Магадеев. М.:ОЛМА Медиа Групп,("Элита"), 2015. 768 с.: ил. Тираж: 2000 экз. ISBN 978-5-373-07571-8
• Советско-американские отношения во время второй мировой войны 1941-1945. Т. 1. М., 1984.

Обложка книги. То же издание на китайском языке.

• Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Изд.2-е. Т. 1—2. М.:Политиздат, 1976, 1986, 1989; Воскресенье, 2005; СПб.: Питер, 2014.
• Черчилль У. Вторая мировая война. В 3-х кн. Сокр. пер.с англ. М., 1991.
• Бережков В.М. Тегеран 1943. М.,Советская Россия, 1968, М.:Советская Россия, 1974, М.:СП"Юнисам", СДМ, 1994.
• Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. де Голля, К. Хэлла, У. Леги, Д. Эйзенхауэра. М., 1990. сост. Трояновская Е.Я. М., 1990.
• Кульков Е.Н., Мягков М.Ю., Ржешевский О.А. Война 1941-1945. Факты и документы. М.:ОЛМА-ПРЕСС, 2001, 2010.
• д. и. н. В.И. Лота. Секретный вояж. Материал Министерства обороны Российской Федерации (Минобороны России).
• д. и. н. В.И. Лота. Секретный вояж//Родина. 2014. № 1. С. 135-141.
• Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Рук. проекта О.А. Ржешевский. Кн.3: Вторая мировая война. Исторический очерк. Кн.4: Вторая мировая война: Документы и материалы. М., 2002.
• д. и.н. Назаров О.Г. Долгая дорога в Тегеран//Историк. 2018. № 11. С. 62-65.
• Рузвельт Э. Его глазами./Пер. с англ. А.Д. Гуревича и Д.Э. Куниной. Под редакцией И.Е. Овадиса. Вступительная статья профессора С.К. Бушуева М.:Государственное издательство иностранной литературы, 1947.
• Roosevelt E. As He Saw It. — New York: Duell, Sloan, & Pierce, 1946.[[4]].

Ссылки

• 28 ноября 1943 - 1 декабря 1943 Тегеранская конференция Первая встреча лидеров антигитлеровской коалиции - глав СССР, США, Англии. Принято решение об открытии второго фронта
• Тегеранская конференция 1943 г. и проблема второго фронта
• Материалы Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав – СССР, США и Великобритании 28 ноября – 1 декабря 1943 г.
• Тегеран-Ялта-Потсдам
• Тегеранская конференция
• Тегеран – Ялта – Потсдам Сборник документов ТЕГЕРАНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 28 ноября – 1 декабря 1943 г.

Кинохроника

• ТЕГЕРАНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1943. И.В. Сталин, Ф. Рузвельт, У. Черчилль на Тегеранской конференции (1943). Перед началом конференции И.В. Сталин получил информацию о подготовке нацистами покушения на лидеров антигитлеровской коалиции. Он предложил Рузвельту поселиться в советском посольстве. Американский президент принял это предложение. Лидеры стран антигитлеровской коалиции не имели точной повестки дня; главной темой стал стратегический разгром Японии и Германии. Фрагмент представлен РГАКФД.
• Президент США Д.Ф. Рузвельт, премьер-министр Великобритании У. Черчилль и генералиссимус Чан Кайши (Китай) во время Каирской конференции 1943 года. И.В. Сталин, У. Черчилль, Ф. Рузвельт, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов во время Тегеранской конференции – первой за годы Второй мировой войны конференции «большой тройки» – лидеров трёх стран, на вилле советского посольства в Тегеране. У. Черчилль вручает И.В. Сталину меч – дар британского короля Георга VI героическим защитникам Сталинграда. ТЕГЕРАНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ (28 НОЯБРЯ – 1 ДЕКАБРЯ 1943 г.) РГАКФД. Арх.№ 32606. Кинофильм «Страницы истории. XX век. Возмездие. Фильм второй», цв., звуковой, ч. 2. Режиссёры: Л. Кулиджанов, Ю. Алавердов. Операторы: Д. Барщевский, А. Кулиджанов, В. Бергер, Н. Жутник. Производство киностудии им. М. Горького. 2 мин. 26 сек..