Ксения Ларина

Ксения Ларина (настоящее имя — Оксана Андреевна Баршева, родилась 11 апреля 1963 в Москве) — журналистка, обозревательница радиостанции «Эхо Москвы».^[1]

Двадцать четвёртого января 2016 прославилась тем, что похваляясь, что в советское время её семья (родители Лариной — журналист-международник и работник Внешторга), могла доставать все блага, не нуждаясь в стоянии в очередях и не отоваривая талоны, в то же время гордилась тем, что зимой 1990 отстояла «очередь за свободой» в первый открывшийся в Москве «Макдональдс».

Об очереди[править | править код]

Это уже не в первый раз я о ней^[2] думаю. Поскольку я сама — из поколения очередей. И не только за колбасой и туалетной бумагой. За «духовкой» советские люди тоже стояли часами: на выставку Глазунова в Манеже, на выставку достижений американского хозяйства за значками, пакетами и стаканом кока-колы, за билетами на Таганку и в Ленком.
У меня в семье очереди презирали, из всех видов очередей признавались только очереди в поликлинике (с книжкой в руках, надолго, как неизбежное) и очередь на елочном базаре (такая была у нас прихоть — елка только живая и высокая в потолок).
Ну, ещё очередь к гробу. Это уж совсем иная история.
Больше ни в каких очередях мы не стояли. Это стойкое отвращение к самой мизансцене — упираясь друг другу в спины, угрюмо топтаться в течение нескольких часов, да ещё и отмечаться, да ещё и номер записывать — невозможно объяснить ничем, кроме как эстетическим неприятием, ничем не мотивированным) я только потом, повзрослев, поняла, что мои родители, мои бабушки и дедушки не могли принять этой унизительной формы, которую так культивировало государство: чтобы получить что-то, надо попросить это, поваляться в ногах. Этой формулы моя семья не принимала. И как-то справлялись. Не голодали. И газетами не подтирались. У меня до сих пор сохранились талоны на питание — на масло, на спиртное, на сигареты, на сахар — я ничего не «отоварила», потому что было противно стоять в этой очереди на «отоваривание».
Все что угодно, только не очереди.
Но было и исключение, в котором признаюсь без стыда: я стояла в очереди в Макдональдс, в той самой, в первой очереди, зимой 90-го года! И поверьте, дети, это была не давка за гамбургерами, не очередь за американской хавкой -это была очередь за свободой) Открытие Макдональдса в мрачной, холодной, голодной Москве — это была акция не столько гуманитарная, сколько гуманистическая, нас включали в свободный цивилизованный мир, признавали нас его полноправными гражданами, и это событие было куда важнее самого факта еды)
Это была самая прекрасная, самая духовная и самая беспонтовая очередь в моей жизни)^[3]