Маска Сатаны

«Маска Сатаны» (итал. La maschera del demonio) — фильм ужасов. Режиссёрский дебют Марио Бавы, который до этого участвовал в съёмках только в качестве помощника режиссёра. В титрах указано, что фильм снят по рассказу Н. Гоголя. Фильм чёрно-белый.

Сюжет[править | править код]

Внимание! Ниже упоминаются сюжетные повороты или даже раскрывается концовка.

Молодой врач приезжает в населённую призраками^[что?!] молдавскую деревню. Он влюбляется в богатую наследницу Катю Вайда, чьим телом завладевает её прародительница Аса, казнённая за колдовство…

В ролях[править | править код]

Актёр	Роль
Барбара Стил	Катя Вайда / княгиня Аса Вайда
Джон Ричардсон	Андрей Горобец доктор Андрей Горобец
Андреа Кекки	Фома Круваян доктор Фома Круваян
Иво Гаррани	князь Вайда
Артуро Доминичи	Игорь Явутич / Явуто Игорь Явутич / Явуто
Энрико Оливьери	Константин Вайда князь Константин Вайда
Антонио Пьерфедеречи	священник священник
Тино Бьянки	Иван Иван
Клара Бинди	хозяйка гостиницы хозяйка гостиницы
Марио Пассанте	Никита, кучер Никита, кучер
Ренато Терра	Борис Борис
Джермана Доминичи	Соня, дочь хозяйки гостиницы

Выход фильма[править | править код]

(источник)

Нарезка практически со всеми актёрами, занятыми в фильме

Премьера в Италии состоялась 11 августа 1960 года, в США — 15 февраля 1961 года.

Отзывы кинокритиков[править | править код]

Д. Комм:

Это еще не «настоящий» Бава — слишком многое в «Маске демона» заимствовано у немецкого экспрессионизма, американского черного фильма и британских хорроров студии «Хаммер». Но многое уже присутствует: контрастное черно-белое изображение, холодная извращенная сексуальность, образ прошлого, столь же прекрасного, сколь и зловещего, таинственным образом довлеющего над упадочным, вырождающимся настоящим. Мертвецы и призраки в этой картине выглядят куда более деятельными и активно борющимися за место среди живущих, чем их беспомощные, растерянные живые противники, способные лишь повторять вслед за главной героиней, княжной Катей: «Моя жизнь — как этот запущенный сад: все здесь умирает, все приходит в упадок». Болезненная красота этого распадающегося мира, ностальгия, смешанная с ужасом неизбежной гибели, породили причудливую поэзию, которая впоследствии превратилась в родовую черту итальянского готического фильма.^[1]