Отрочество

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску
Отрочество на Руси.

Отрочество - этап жизненного пути человека, период между детством и молодостью. Детей этого возраста обычно называли подростками; мальчика семи—двенадцати лет — недорослем, недокунком (это слово означало то, что он не достиг половой зрелости), мальцом, малолетком, а после двенадцати лет — уменьшительно-ласкательными словами «парнек», «парнишонок»; девочку — ярицей, а затем — подевьем, середой. В отдельных церемониальных ситуациях использовались также старинные слова «отрок» и «отроковица». Внешний облик подростков — как мальчиков, так и девочек — имел характерные особенности, приближаясь в основных чертах к облику парней и девушек. Мальчику стригли волосы «под горшок», оставляя открытыми уши, девочке заплетали косу.

Мальчику стригли волосы «под горшок».

Костюмы подростков также были ориентированы на одежду, которую носила деревенская молодежь, но изготавливались преимущественно из старых родительских вещей, включали в себя меньшее количество предметов и почти не декорировались. Мальчики носили рубахи-косоворотки, штаны, пояса. Девочки надевали поверх рубах сарафаны или юбки, на голову — платки или ленточки. Кроме того, им позволялось носить серьги, колечки, бусы, ожерелья — самодельные или купленные в лавке по дешевой цене. Собственную верхнюю одежду дети получали лишь к концу подросткового периода, до этого времени они ходили в одежде взрослых. Что касается обуви, то в летнее время дети бегали по улице босиком, а зимой носили валенки, лапти или сапоги, в зависимости от достатка семьи.

Родители считали теперь обязательным включить своего сына или дочь в хозяйственно-экономическую жизнь семьи, обучить ребенка крестьянскому труду и ремеслу, передать ему религиозно-нравственные представления. Обучение проходило под руководством матери, отца и других членов семьи по определенной, хорошо продуманной многими поколениями людей системе и строилось по принципу «делай, как я», при этом учитывались физические и психологические возможности детей в разные периоды отрочества. Взрослые понимали, что ребенок должен работать в меру своих сил и что ему надо давать «каждой трудности по разу». Девочка семи-восьми лет была обязана нянчить младших братьев и сестер. Кроме того, в этом возрасте девочке полагалось выполнять мелкую работу по дому и хозяйству: подметать ежедневно пол, поддерживать огонь в печке, присматривать за курами и гусями, приглядывать за пасущимися недалеко от дома без пастуха овцами или телятами. Девочка десяти-одиннадцати лет загоняла в хлев или на двор скотину с пастбища, принимала участие в полевых работах: вязала за матерью снопы, собирала оставшиеся на поле колоски, а также обучалась прясть, шить, ткать, помогала матери в приготовлении еды. В двенадцать-три-надцать лет она умела жать, шевелить сено на сенокосе, собирать мякину во время молотьбы, полоть грядки, доить коров, стряпать, стирать на речке, вышивать. К пятнадцати годам девочка приобретала все знания, необходимые крестьянской женщине, будущей хозяйке дома. Н. М. Григоровский, наблюдавший жизнь сибирской деревни, писал в 1879 г.:

«В 15 лет девушка входит во все хозяйство и домашнюю работу. Она уже умеет отлично плавать на маленькой лодке, умеет жать, косить, метать сено, подчас боронить и даже неводить рыбу; умеет, конечно, подоить и коров, прясть, может сшить рубашку, платье, связать чулки; выучивается разными травами красить белую пряденую шерсть, умеет найти эти травы, а иногда и соткать из этой пряжи для себя юбку с разными цветными клетками, и даже имеет кухмистерские познания».

Трудовое воспитание детей[править | править код]

Русские дети в поле. Знакомство с землёй.

Подготовка мальчиков к трудовой деятельности была более длительной, так как мужская работа требовала большего физического напряжения. Парнишонок полностью осваивал всю мужскую работу лишь к семнадцати-восемнадцати годам. В семь-во-семь лет отец приучал своего сына ездить верхом на лошади, управлять конской запряжкой, гонять лошадь на водопой, начинал передавать ему азы ремесленного мастерства. В воспоминаниях уроженца алтайской деревни, отец которого занимался санным ремеслом, говорится: «Когда мне было около семи лет, я начал по-детски помогать отцу в его работе, делал зарубки на доске для заднего украшения саней и заячьей лапой мазал ворванью по дереву, чтобы придать ему желтоватый оттенок» (цит. по: Ми-ненко 1991, 111). В девять-десять лет мальчик-подросток летом помогал отцу в полевых работах: возил на поля навоз, разбрасывал его по пашне, участвовал в бороновании поля, подавал снопы в овин, иногда молотил рожь или пшеницу специально изготовленным по его росту цепом. В местностях, где были распространены лесные промыслы, а также промысловые охота и рыболовство, мальчики снабжали мужчин, находившихся далеко от деревни, всеми необходимыми припасами. Кроме того, они сами участвовали, объединяясь в небольшие артели, в ловле рыбы на дальних речках, в охоте на сусликов, колонков, кротов.

Зимой десятилетний мальчик ездил с отцом в лес за дровами, помогал их пилить, колоть, складывать в поленницы, плел лапти, сидя в теплой избе на мужском месте у двери. Тринадцатилетнего мальчика отец приучал к пахоте. Подростку оставляли небольшой участок земли, давали соху или плуг, а потом проверяли качество работы. В это же время мальчик уже брал в руки косу. Ему позволяли косить около дома, на задворках деревни. Он получал возможность работать на хороших лугах вместе со взрослыми мужчинами только в семнадцать лет. Косьба была работой, требующей большой физической силы, выносливости и ловкости, т. е. качеств, которыми не мог обладать тринадцатилетний подросток. В шестнадцать-семнадцать лет мальчик-подросток приобретал навыки почти во всех мужских крестьянских работах, за исключением сева. Сев, как самая трудная и ответственная работа, осваивался обычно в восемнадцать лет. Параллельно с этим шло и обучение мальчиков ремеслам. Оно проходило, как правило, в зимнее время в течение двух-трех лет под руководством мастера. Воспитываясь в атмосфере труда, дети сами проявляли интерес к работе. Родители старались поддержать в ребенке это желание, дать ему дело, которое он мог бы выполнить хорошо, позволить ему заработать деньги, хоть и небольшие, своим трудом. Они считали важным, чтобы ребенок видел, что его работа нужна семье. Благодаря такому воспитанию дети не представляли себе, что можно не работать, не помогать отцу или матери. В детской среде было позором, если о двенадцатилетней девочке скажут, что она «непряха», а о мальчике десяти лет, что он «только и может гонять бабки».

Трудовое воспитание детей шло параллельно с воспитанием в них качеств, необходимых, по мнению крестьян, человеку для достойной жизни. Среди них на первом месте стояла любовь к «отчине». Понятие «отчина» было достаточно широким. Оно включало прежде всего родительский дом и родную деревню, любовь к которым старались привить ребенку с самого раннего детства. Считалось, что человек может быть счастлив только на своей земле, где жили и умерли его деды и прадеды. Детям внушали, что «родимая сторона — мать, а чужая — мачеха», «плоха та птица, которая свое гнездо не любит». Кроме того, «отчина» — это и вся «Земля Святорусская, Мать Рассея», которую также надо любить, гордиться ее героическим прошлым, сочувствовать ее бедам, защищать от вражеского нашествия. Русские люди старались воспитать своих детей почтительными к отцу и матери, а также к старшим по возрасту. Желание жить по собственному разумению, отказ «своему отцу покоритися и матери поклонити-ся», обиды, нанесенные старикам, рассматривались народной педагогикой как поступки, влекущие за собой несчастья. Подростков старались научить милосердию, жалости и состраданию к людям, потерпевшим бедствие, несчастным, убогим и нищим, умению прощать грехи ближним своим. Крестьяне воспитывали в детях чувство собственного достоинства, учили их «хранить честь смолоду». Понятие чести всегда связывалось с сознанием честного выполнения своего долга и исполнением взятых на себя обязательств. Жизнь семьи, деревни давала детям множество образцов для подражания. Большую роль в воспитании детей играли исторические предания, легенды, песни, сказки, бывальщины, которые рассказывали старые люди долгими зимними вечерами. В этих рассказах прошлое русского народа оценивалось как героическое, враги всегда изгонялись с родной земли, почтительный сын получал награду, вежливой, работящей девушке доставался хороший жених, человек, нагрубивший старику, терпел неудачу, а извинившись, получал награду.

Усвоение православных традиций[править | править код]

В период отрочества мальчики и девочки усваивали православные традиции, с которыми их начинали знакомить обычно в семь-восемь лет. Прежде всего детей обучали молитвам и следили за тем, чтобы дети не забывали их произносить утром и вечером. Первая молитва, которую усваивал ребенок, носила импровизационный характер: «Пресвятая Богородица, спаси нас; помилуй нас, Господи; батюшка, милостивый Микола, сохрани нас, подай здоровьица тятьке, мамке, братцам, сестрицам, пошли нам хлебца, молочка» {Чарушин 1917, 206). Затем дети учили наизусть «Отче наш» и «Богородица, дево, радуйся», которые, по мнению русских, быстрее, чем другие молитвы, доходили до Бога и хорошо помогали в сложных жизненных обстоятельствах. В возрасте семи лет детей полагалось вести к исповеди и первому причастию. Это событие рассматривалось как очень важный этап в жизни маленького человека.

Родители и крестные старались раскрыть ребенку смысл таинства. Первое причастие оказывало очень сильное духовное воздействие на ребенка и, как правило, оставляло след в его душе на всю жизнь. Дальнейшее приобщение детей к православию происходило благодаря посещению церкви и пению в церковном хоре, чтению Псалтири, молитвенников, житийной литературы. В период отрочества ребенок приобщался и к тем «отеческим знаниям», которое народное сознание сохранило со времен языческой Руси. Старшее поколение, желая помочь детям счастливо прожить жизнь, передавало им умение защититься от лешего и водяного, советовало, как с помощью магических действий предохранить скот от падежа, вызвать дождь, задобрить банника, спастись от лихорадки. Бабушка, отправляя внука в ночное, снабжала его яйцами, куском хлеба и говорила: «Как придешь, Миша, в ночное, так перво-наперво положи это под березку, да на том на самом месте и поклонись до земли три раза; не крестясь, поклонись и скажи: честной лес, муж богатый, дарю тебе подарок: хлеб, соль, белую рубаху и шелковый пояс. Прими от меня, раба Божьего, и сбереги мою скотину и в чистом поле, и в темном лесу».

Усвоение обрядовой жизни деревни[править | править код]

В течение всего отроческого периода проводилось также постепенное включение подростков в обрядовую жизнь деревни. Дети «кормили» блином Коляду в ночь под Рождество, «кликали Мороз», чтобы он «не бил наш овес», в понедельник сыропустной недели встречали «широкую, веселую боярыню масленицу», а в Егорьев день обегали стадо с веткой вербы, чтобы коровы каждый вечер возвращались с пастбища домой. Дети участвовали также в обрядах, совершавшихся для предотвращения стихийных бедствий: засух, долгих проливных дождей, града, тяжелых туманов, весенних заморозков, пожаров. Они выходили на улицу и, обращаясь к природным стихиям, пели песенки-заклички. Дети были главными участниками обходов дворов в праздничные дни (в Рождество, Васильев день, Средокрестие, Пасху) с поздравлениями и с пожеланиями счастья и благополучия. Благодарные взрослые дарили им печенье-«козульки», пироги, крашеные яйца. Считалось, что детские пожелания добра и счастья обладают большей силой и будут скорее услышаны Богом, чем слова взрослых людей.

Переход подростков в возрастную группу парней и девушек в древности отмечали специальными обрядами. В XIX в. они уже носили пережиточный характер и бытовали на ограниченной территории. В некоторых южнорусских деревнях, например, с наступлением у девочки первых месячных родители приглашали в дом родственниц. После обеда, который готовила сама девочка, ей полагалось показать родне свое умение прясть, ткать, шить, вышивать. В Рязанской губернии девочку в первую после наступления менструации Пасху водили по селу, предлагая всем встречным мужчинам: «Надо ли вам?» В Тульской губернии/де-вочек, вступающих в брачный возраст, выставляли в Пасху или Успение на всеобщее обозрение на сельской площади. Девушкам-«первогодкам» полагалось звонить в Пасху в колокола, оповещая всех о своей готовности к браку. Переход мальчика в следующий возрастной период отмечали скромнее. С началом первых поллюций в дом созывали родственников-мужчин, которым парнишонок демонстрировал свое умение запрячь лошадь, наколоть дрова, знание ремесел, и если получал одобрение собравшихся гостей, то считался взрослым человеком, готовым к браку. После этого все садились за праздничный стол.