Последний Иван
«Последний Иван» — роман Ивана Дроздова (1922). Вышел в Санкт-Петербурге в 1998 году. Написан от первого лица, является по сути большим мемуарным очерком без художественного вымысла, хотя некоторые детали в нём не подтверждаются (например, утверждение о родстве Берия и Кагановича).
В основе произведения — воспоминания автора о своём пути в литературе. Уже после войны он стал журналистом, работал в «Известиях», наблюдал нравы прессы, видел, кто заправляет процессом информирования населения. Замалчивание всего русского, пренебрежение проблемами народной жизни, пренебрежение к правде, навязывание извращённой трактовки событий в угоду моменту — всё это определяло жизнь газет и журналов, редакций и институтов.
Уже достаточно молодым человеком он стал задумываться о национальном вопросе, увидев, что столичные редакции заняты представителями привилегированной национальности, по большей части подспудно занимавшими антирусскую позицию:
Работал я в газетах, писал свои книги, а в голове все сильнее пульсировала мысль: наш русский народ вымирает! Вот ещё десять, двадцать, тридцать лет — и народа не станет. Он будет таким же редким, как были до Великой Отечественной войны ассуры — некогда могучие и гордые ассирийцы, или на Кавказе — абазинцы. Кровь холодела в жилах. Можно ли такое представить? Нет, но жизнь на каждом шагу подтверждала мрачные прогнозы. И братья-писатели, и художники с тонко развитым инстинктом предвидения, с широким и глубоким охватом мироощущения не дают разуму успокоиться, бьют тревогу, зовут к борьбе. В начале шестидесятых выходит в свет и повергает евреев в шок роман Ивана Шевцова «Тля», тотчас же заклейменный официальной прессой как антисемитский. «Агенты влияния» всполошились. Я тогда работал в «Известиях» и видел, как перетрусили все эти буничи, лацисы, бурлацкие, Карпинские, трусцой перебегали из кабинета в кабинет, ошалело таращили глаза. 
Ту же картину наблюдает герой романа и в 80-е — 90-е: «…всеми „советующими институтами“ заведовали и заведуют сейчас яковлевцы: Арбатов, Афанасьев, Абалкин, Примаков, Заславская, Шаталин, Аганбегян. В газетах, журналах — те же подручные Яковлева: Лаптев, Коротич, Егор Яковлев, Лацис, Бурлацкий, Голембиовский — это редакторы. Обозреватели, они же спецкоры, они же собкоры, — тоже Цветовы. Одни — „лучшие японцы“, другие — „лучшие немцы“, а вместе взятые — „хорошие американцы“ и, уж конечно, достойнейшие сыны Израиля. Кто угодно, но только не русские! И не патриоты российские — наоборот, люто ненавидящие Россию». Русофобия и борьба с ней — важнейшие темы книги.
Автор рассказывает о трудностях журналистской жизни, тесной связи несвободной прессы и партаппаратчиков, о цензуре и притеснениях. Из союзников отмечает Ивана Шевцова (1920—2013) и Владимира Фирсова (1927—2011), рассказывает о Ф. Г. Углове (1904—2008), соавтором которого он был.
Книга полна трагических малоизвестных подробностей: «Я видел, как рушили храм Св. Александра Невского в центре Сталинграда, на моих глазах разграбляли церкви, дома репрессированных, видел, как орудовали дельцы, которых теперь обозвали бы мафией. Оказывается, они и тогда были. Сейчас говорят: для них настал золотой век. Но, может быть, и тогдашнее время было для них не из худших?»
Главная боль автора — за судьбу русского народа. Трагичность смысла названия очевидна. Роман адресован всем. кто интересуется недавней историей.
Текст романа есть в интернет-библиотеках и на сайте http://ivandrozdov.ru/.