Текст:Анна Мартовицкая:Философские труды заточены в подвале
История текста[править | править код]
Опубликовано в газете «Культура» за № 13 (7421) 1- 7 апреля 2004 года под рубрикой «Конфликт».
Одно из немногих внятных изложений аферы с «Домом Лосева».
Приводится по газетной публикации: http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=513&rubric_id=218&crubric_id=1000295&pub_id=542747
ФИЛОСОФСКИЕ ТРУДЫ ЗАТОЧЕНЫ В ПОДВАЛЕ[править | править код]
Библиотека «Дом А.Ф. Лосева» существует только на бумаге
Дом номер 33 на Старом Арбате знаком всем, кто изучает историю русской философии. Именно здесь с 1941-го по 1988 год жил выдающийся ученый Алексей Федорович Лосев, автор более 600 трудов, в том числе и фундаментальной восьмитомной «Истории античной эстетики». Решение о создании здесь мемориальной библиотеки было принято еще в 2000 году. Вдова философа профессор МГУ Аза Тахо-Годи передала в дар Москве более 10 тысяч книг по истории русской философии и культуры. Четыре года спустя бесценное собрание хранится в подвале.
Мэр Москвы Юрий Лужков постановление № 1012-ПП «О создании государственного учреждения культуры г.Москвы «Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф.Лосева» подписал 26 декабря 2000 года. К тому времени в доме, где жил Алексей Лосев, закончился ремонт, и открытие библиотеки было запланировано на 2002 год. Потом открытие передвинули на год вперед и решили приурочить к 110-летию со дня рождения Алексея Федоровича. Увы, и этот срок оказался неисполнимым. Причина промедления кроется... в книгах. В той самой коллекции из десяти тысяч томов, ради которой и создавалась Библиотека. Юридически она так и не передана ей. И здесь необходимо сделать несколько важных пояснений.
Сначала о коллекции. Алексей Федорович страстно любил книги и всю свою жизнь собирал их. Его коллекция трижды погибала: первый раз это случилось в революцию 1917 — 1918 годов, второй — после ареста в 1930 году, а третий — в 1941-м, когда бомба попала в дом № 13 на Воздвиженке, где Лосев тогда жил. Дом был полностью уничтожен, и только по счастливой случайности профессор остался жив: в тот день он ночевал на даче. После окончания войны философ долгие годы восстанавливал Библиотеку, закупал книги, отдавал их в переплет... Некоторые экземпляры сохранились в том виде, в каком они уцелели после войны, — наполовину обожженные, с вырванными страницами и целыми утраченными главами, которые уже не подлежат восстановлению. Аза Алибековна хранит их как зеницу ока, уверенная в том, что из просто книг они благодаря выпавшим на их долю испытаниям превратились в памятники страшной военной эпохи. В Библиотеке, которую профессор Тахо-Годи всегда мечтала сделать публичной, сегодня можно найти экземпляры книг и статей, автором которых является сам Лосев, множество сочинений русских философов, труды по психологии и логике, литературе, математике, истории науки, мифологии... Особой гордостью Азы Алибековны являются труды по языкознанию на греческом и латинском языках, а также книги 1920-х и начала 1930-х годов, — в Российской государственной библиотеке аналогичные издания хранятся не в открытом доступе, но в Музее книги.
Теперь о Библиотеке истории русской философии и культуры «Дом А.Ф.Лосева». Упомянутое постановление Правительства Москвы позволило ей появиться на свет. Она была зарегистрирована как муниципальное учреждение культуры, у которого имеются и устав, и штат сотрудников (15 человек), и директор. На должность последнего был назначен Игорь Иосифович Маханьков. Когда-то он был одним из секретарей (точнее, писцом) Алексея Лосева, учился на вечернем отделении философского факультета МГУ и подрабатывал вахтером. По отзывам Азы Алибековны, он всегда был очень тихим и скромным человеком, но, став чиновником, преобразился до неузнаваемости. О странных метаморфозах под воздействием должности и оклада свидетельствует хотя бы тот факт, что за три с лишним года, прошедшие с момента учреждения Библиотеки, г-н Маханьков уволил из нее всех, кто связан с творчеством Лосева. Это и философ Максим Бутин, и Галина Белова, которая когда-то была редактором Алексея Федоровича в издательстве «Искусство», и Эдуард Юнц, переводчик, историк и научный редактор. В конце концов от Игоря Маханькова был вынужден уйти и Виктор Троицкий — авторитетнейший архивист и блестящий знаток творчества Лосева, ежегодно открывающий публике неизвестные произведения философа. Но никто не спорит с тем, что решение кадрового вопроса всецело находится в компетенции руководителя. Мало ли, не сошлись характером... Претензии вдовы и наследницы Лосева к г-ну Маханькову не связаны с кадрами, хотя ей, конечно, не все равно, кто будет работать с книгами Алексея Федоровича. Главная проблема заключается в том, что Игорь Иосифович так и не принял должным образом десятитысячное собрание книг.
Дар человека городу — это не просто благородный поступок, но юридическая процедура. Десять тысяч книг невозможно привезти в мэрию и сказать: «Пожалуйста, забирайте». К договору о передаче книг в дар нужно приложить не только их полный список, но и заключение экспертизы об их стоимости. В 2002 году Игорь Маханьков предложил вдове Лосева считать материальный вопрос недостойным внимания и написать в документах первую попавшуюся сумму, например 40 тысяч рублей. Аза Алибековна с этим категорически не согласилась, и тогда директор обратился в РГБ. 16 сентября 2003 года специалисты бывшей Ленинки вынесли свой вердикт: собрание Лосева стоит полтора миллиона рублей. Это, конечно, государственная цена, а не букинистическая, но все же она похожа на правду, и Тахо-Годи на нее согласилась. «Проблема в том, что собрание до сих пор по-настоящему не описано, — рассказывает она. — Сначала книги стояли на полках в комнате третьего этажа нашего дома, и их описывали по частям. Копии описей были переданы мне и директору еще в 2002 году. А после оценки коллекции специалистами РГБ мне были представлены совсем другие списки, в которых отсутствовали многие наименования и фигурировали книги из другого фонда (общества «Лосевские беседы»), купленные позже, и книги, которые я вообще никогда не передавала Библиотеке». Г-н Маханьков внятно ответить на вопрос, что за полтора года произошло с книжным собранием великого философа, не может. В многочисленных письмах, которые он адресует Азе Тахо-Годи (она и директор Библиотеки сидят в одном небольшом здании, но общаются посредством переписки), можно встретить лишь крайне туманные намеки на общую путаницу и ошибки, допущенные бывшими сотрудниками. Пытаясь вернуть доверие Азы Алибековны, г-н Маханьков обещал ей участие в «крупном федеральном проекте», связанном с наследием Лосева, на который намерен выбить деньги в Министерстве культуры. Возможно, ему это и удастся — в «организационных талантах» директора сомневаться не приходится. Переданные Библиотеке 587,8 квадратного метра он оснастил дорогостоящей оргтехникой, мебелью, на выделяемые Москвой средства активно закупал литературу, вместо того чтобы позаботиться о книгах Лосева. Известно, что на третьем этаже особняка он намерен открыть интернет-кафе — бизнес прибыльный и библиотеке не чуждый.
«Я уверена, все это делается для отвода глаз, — сокрушается профессор Тахо-Годи. — Мне очевидно, что какие-то книги из библиотеки исчезли безвозвратно. Иначе бы Игорь Иосифович не скрывал от меня истинные списки и не запирал книги в подвале, куда я не могу попасть». Оснований хранить раритетные издания в подвале действительно нет: в помещениях Библиотеки ремонт давно закончен и все готово к размещению фондов. В уставе Библиотеки сказано, что она должна не только выдавать книги читателям, но и заниматься выставочной и научной работой: изучать творческое наследие Лосева и других русских философов и богословов начала ХХ века. Напомню, что сегодня в Москве нет ни одного музея, связанного с русской философией. Изначально планировалось, что мемориальная экспозиция разместится на первом этаже, но сейчас там устроен гардероб...
Думается, роковую роль в этой истории сыграло невнимание к Библиотеке столичных властей: никто из чиновников не проконтролировал исполнение постановления. Формально Библиотека существует, у нее есть юридический адрес, директор, строка в городском бюджете, но для пропаганды наследия одного из самых удивительных философов XX века этого недостаточно.