Текст:Артур Мёллер ван ден Брук:Каждая нация имеет свой социализм

Каждая нация имеет свой социализм

Jedes Volk hat seinen eigenen Sozialismus

эссе

Автор:

Артур Мёллер ван ден Брук 
Arthur Moeller van den Bruck

Дата публикации:

1923

Предмет:

Идеология Третьего рейха

Ссылки на статью в «Традиции»:

• Идеология Третьего рейха

О тексте:

Компиляция на основе эссе «Jedes Volk hat seinen eigenen Sozialismus» / / Schriften an die nation. — № 39. — 1931. — 72 s. Перевод с немецкого на украинский: Юрий Михальчишин.

http://www.vatra.cc/sotsial-natsionalizm/artur-moller-van-den-bruk-kozhna-natsiya-maye-sviy-sotsializm.html

Вся ошибка восприятия социализма кроется в одном предложении Карла Маркса — «Люди задают себе только те цели, которые способны достичь».

Это неправда. Люди ставят себе только такие цели, постичь которые они не могут. Их вдохновляет человеческий гений. Человеческий daimon подбадривает их.

Смысл Утопии заключается в том, что она неосуществима. Суть христианства в том, что оно неосуществимо. Сущность тысячелетия в том, что оно живет пророчеством, но никогда не живет настоящим. […]

Мы, люди, постоянно отправляемся на поиски Индий, надеясь дорогой встретить свою Америку. Наши цели являются сферами, лежащих за горизонтом, условия которых — материальные и духовные — нам неизвестны. Только сходя на достигнутые берега, мы можем оглянуться на пройденный путь и указать на отношение причин к последствиям.

К тому времени мы должны полагаться на свою волю и отвагу, и на голос вдохновения. Наша судьба формируется без нашего знания. Мы говорим о предвидении Провидения, поскольку сами не можем предсказать то, что предназначено для нас.

Марксизм на самом деле имеет все признаки материалистической утопии. […]

Некоторые пророчества имеют свойство осуществляться. Существуют люди, наделенные даром чувствительности современного момента, настолько острым, настолько проникновенным, настолько большим нормальным, что они становятся, так сказать, доверенными лицами будущего, обладая силами, которые позволяют им помогать формировать будущее. Таким людям можно позволить предсказывать, если они физически и ментально составляют одно целое с народом. Маркс не принадлежал к таковым. Он был евреем, чужаком в Европе, который тем не менее позволял себе лезть в дела европейских народов. Он не имел близкого контакта с их историей, их прошлое не было его прошлым, а их традиции, которые определили их настоящее, не были его собственными. Он не жил вместе с ними в течение веков, его эмоции были другими, иными были и его мысли. Маркса можно понять только через его еврейское происхождение. Неслучайно, что он демонстрирует моисеевские, Маккавейские черты, черты талмуда — и гетто. Он бесконечно далек от Иисуса, однако он стоит рядом с ним, как Иуда, охотно предаст своего обладателя. Во всех его писаниях не сыскать ни слова любви к людям. На фоне злобной пристрастности горят огни его ненависти, возмездия и мести. Послание Иисуса было наднациональным, затем смогло достичь даже народы севера. Послание Маркса было интернациональное, поэтому оно было способно ввести Европу в заблуждение и поставить её на уши. От адресовал свое послание пролетариату, поскольку был уверен, что между ним не существует национальных делений. Будучи евреем, он не мог воспринять национальных чувств других, будучи рационалистом, он считал национальное чувство устаревшим. Он игнорировал высшие слои Европейского общества, поскольку не принадлежал к ним, и не имел понятия о ценностях, которые они создавали веками, и передали, как драгоценное сокровище, своим потомкам, к чему Маркс и его предки не имели отношения. Он чувствовал родство с пролетариатом. Он убеждал его покончить с национальным инстинктом и осознать отдельным классом. Ему не приходило в голову, что, скорее всего национальный социализм является необходимым предварительным условием для универсального социализма, и что люди живут, пока живут их нации. […]

Каждая нация имеет свой социализм.

Маркс поколебал немецкий социализм у самых его корней. Он подавил ростки национального социализма, которые начали прорастать у Вильгельма Веддинга и, в несколько иной форме, у Иоганна Родбертуса. Влияние Маркса было характерно: влияние безжалостного анатома европейской экономической системы. Бездомный человек, без корней в прошлом, что взялся формировать будущее. Сейчас мы должны взяться за исправление вреда, который он натворил.

Каждая нация имеет свой социализм.

Немецкий труженик всё ещё не может в это поверить. Как это по-немецки! Перед войной он прислушивался столь охотно и так долго до утешительного евангелия союза пролетариата всех стран. Он действительно верил, когда ему говорили, что пролетарии всюду имеют общий классовый интерес, что они имеют больше общего друг с другом, чем с другими классами в своей стране. Немецкий труженик шагал на войну, подчиняясь диктату собственной здоровой природы и целебной дисциплине, в которой он находился. Это также было очень по-немецки. Он закончил войну так, как считал нужным, потому что верил, что её проиграют, а между тем голос соблазнителей его одолел, убеждая, что его народ получит справедливый мир. Это также было очень по-немецки. Затем он потерял голову. Он ни во что не верил. Он не верил своим вождям. У него не осталось ничего, кроме идеализма, который не позволил ему признать, что его предали. Ему придется научиться признавать такое. Он должен научиться признавать, что его ещё никогда не порабощали так сильно, как сейчас это делают капиталисты чужих наций. Признав это, он должен соответственно действовать.

Каждая нация имеет свой социализм.

Вспоминая речи, озвученные на довоенных конгрессах Социалистического интернационала, мы видим, какими иллюзиями наслаждался немецкий труженик. В то время Эрве был ярым рупором антимилитаризма. Он обращался к аудитории в немецком городе и уверял её в успехах антимилитаризма во Франции. Он утверждал, что французский генеральный штаб морально разоружен, и начало войны станет сигналом к началу восстания французского пролетариата. Это не помешало этому самому Эрве стать ярым патриотом, и это не помешало французскому пролетариата держаться до последнего в войне с Германией. Это было очень по-французски.

В этом же немецком городе английские социалисты отказались поддержать резолюцию, направленную на торпедирование любой войны в будущем военным забастовкой пролетариата, на основании того, что Англия вообще не должна была бы обсуждаться, поскольку ни одно английское правительство не смогло бы вести войну без поддержки английского трудового класса. Но именно английский трудовой класс помог своему правительству подготовиться к войне, объявить войну, и выиграть войну. Это было очень по-английски.

Каждая нация имеет свой социализм.

Немецкий социализм гордился сочетанием продуманной теории с практическим применением, которое создавало равновесие справедливости. Однако немецкий социалист не разбирался во внешней политике, он никогда не думал о других нациях. Он не задумывался над требованиями возможностей для существования молодых наций, наций перенаселенных стран. Он не осознавал того, что баланс между нациями важнее даже баланса между классами. Он никогда не спрашивал, что нации, ограниченные давкой, которые не имеют таких пространств, как сытые нации, должны что-то делать с продукцией своей развивающейся промышленности. Для него не было очевидно, что роль социалистического империализма могла заключаться в получении новых рынков, которые бы обеспечили работу для тружеников. Сейчас немецкий народ лишен всех этих возможностей. Сегодня нация насчитывает лишних 20 миллионов, которых ни как не прокормить. Возможно, немецкий социализм имеет новую национальную миссию, прописанную не по Марксу, а мировой войной, — выступить во главе порабощенных наций и продемонстрировать условия, при которых можно выжить.

Когда мы теперь говорим о немецком социализме, мы, конечно, не имеем в виду социализм социал-демократов, который оформился после нашего падения, как и не имеем в виду логически-марксистский социализм интернационалов, которые не отказались от классовых войн. Скорее всего мы имеем в виду корпоративную концепцию государства и экономики, которая наверняка требует революционного фундамента. Мы считаем Фридриха Листа немецким социалистом, поскольку его взгляды на внешнюю политику базировались на политической экономии. Во внутренней политике идея организации общества по профессиональному признаку возвращает нас к Генриху фон Штейну и идеи средневековых гильдий. Все указывает нам в сторону новой концепции социализма. Молодежь требует лидера, марширующего впереди лидера, который принимает решения, а не занимается арифметикой, как это принято у людей западного типа. Для нас социализм означает искоренение, реорганизации, градацию.

Интернационального социализма не существует. Его не существовало до войны, и тем более не существует после её завершения. Немецкий труженик стал мучеником своей марксистской веры. Ему необходимо смириться с тем, что обещание «мира для пролетариата» осталось неосуществленным. Он должен осознать, что в каждой стране пролетариат думает только о своей стране. Нации-победительницы применили марксистский принцип «просветленного эгоизма», который этот скептик считал основой всякой морали, только в пользу своих стран. Они заключили мир, который был разработан специально, чтобы эксплуатировать Германию. Проблемы же социализма всё еще остаются нерешенными.

Революция, ставившая своей целью воплощение демократического государства, не достигла своих целей. Немецкому социалисту не остаётся ничего другого, чем ретроспективно обдумать дело, выискивая в себе причины, помешавшие решению его проблем в рамках марксизма. Если он это сделает, то поймет: разрушительной для его социализма была зараза либерализма: неэластичный, догматический, рациональный либерализм за «умом» не видел действительности. Мы ещё не знаем, кому удастся решить проблемы, стоящие перед социализмом. Нельзя верить в то, что немецкий коммунизм, который преданно продолжает цепляться за Маркса, внесет свой вклад в решение вопроса, хотя в немецком коммунизме есть нечто грубо и упорно немецкое. В любом случае мы знаем — и мы повинны верить — что немецкий социализм, который мы имеем в виду, может и на самом деле решит свои проблемы на высшем уровне, чем социализм Маркса, на уровне, где речь идёт не о проблемах класса, а о проблемах нации.

У нас есть одно преимущество перед нашими врагами — в существовании проблемы, поставленной перед нами нашим поражением и нерешённой нашей Революцией. Это преимущество имеет чисто интеллектуальный характер, но масштаб его значительнее. Достаточно подумать о полном отсутствии идей, которые исповедуют наши враги: их победа принесла им самоуспокоение, сытость — несмотря на экономические и политические опасности, которые угрожают их странам.

Если мы не поднимемся к решению проблемы, поставленной перед нами, то это будет трагедия, катастрофа и наша смерть. Однако, если нам удастся победить и достичь решения наших проблем, настоящего и окончательного решения навсегда, тогда созданный нами образец новой государственности и нового экономического порядка даст нам колоссальный престиж, что будет иметь огромное влияние на другие страны, престиж, против которого наши враги будут бессильны.

Социализм начинается там, где заканчивается марксизм. Немецкий социализм призван сыграть роль в духовной и культурной истории человечества путем самоочищения от любых следов либерализма. Либерализм был дьявольской силой девятнадцатого века, которая взрывала и разрушала основу социализма, так же, как играла и разрушала основы каждой политической философии и каждого мирового порядка. Либерализм является произведением оксидентализма, всё ещё скрывается в парламентах и называет себя демократией.

Нарождение нового социализма не является задачей Немецкого Третьего рейха.

Новый социализм должен стать для Немецкого Третьего рейха основой.

1923