Текст:Вальтер Ойкен:Общий характер экономического процесса

Общий характер экономического процесса

Автор:

Вальтер Ойкен

• 1952

Дата перевода:

1995

Язык перевода:

русский

[Ойкен В. Основные принципы экономической политики. М. «Прогресс», 1995. – 496 с. ISBN 5-01-0040045-X]

I. Как функционирует центральная администрация

1. В рамках экономического порядка рыночного типа исследование экономического процесса начинается с изучения отдельно взятых предприятий и домашних хозяйств. Рассмотрим в качестве примера кожевенный завод. Здесь можно установить, что предприятие ориентирует свои планы на цены и что прежде всего расчет издержек, то есть соотношение между ценами на продукцию и ценами на средства производства, имеет решающее значение для регулирования производства. В силу того, что, как известно, каждое предприятие именно так регулирует опредленную часть экономического процесса, протекающего в сфере его деятельности, регулирование совокупного процесса в рыночном хозяйстве осуществляется через цены.

Изучение предприятия в рамках экономического порядка, присущего централизованно управляемой экономике, например во время германского эксперимента, приводит к другому результату. Кожевенный завод выпускал свою продукцию согласно директивам «отраслевого кожевенного отдела». Этот «отраслевой отдел», или «руководство сферы управления», или «плановый орган» выделял заводу кожевенное сырье и вспомогательные материалы, направляя предприятию указания по производству, и распоряжался произведенной кожей. Следовательно, нам следует отправиться в такой «отраслевой отдел», чтобы получить представление о том, как появляются на свет хозяйственные планы и осуществляется регулирование экономического процесса в централизованно управляемой экономике. Существовали также отраслевые отделы по текстилю, одежде, стеклу, керамике, стали и т. д. Как же осуществлялось это регулирование?

2. Регулирование осуществлялось в четыре этапа. Первый этап состоял в сборе планово-статистических данных. Для этого в распоряжении руководителя сферы регулирования находился статистический отдел. Такой примат статистики характерен для регулирования, присущего централизованно управляемой экономике. Статистики, являющиеся сотрудниками плановых органов, пытались учитывать все данные, которые имели важное значение для планирования. Здесь следует назвать, например, данные о производственных мощностях оборудования, складских запасах, потребностях в складских помещениях, угле, электроэнергии, данные о производстве и импорте сырья. На основе подобной статистической информации в конечном счете подготавливался так называемый «количественный (натуральный) баланс», в котором сопоставлялись между собой ресурсы и их использование в последний год, полугодие, квартал.

Статистические данные, сбор и обработка которых регламентировались точными инструкциями, образовывали основу собственно планирования, представлявшего собой второй этап совокупного процесса. Это планирование заключалось в планировании потребностей, планировании ресурсов, а также в балансировании потребностей и ресурсов.

Плановые показатели потребностей — это существенно — лишь частично формировались, исходя из требований вышестоящих центральных органов, которым для достижения общих инвестиционных целей или для удовлетворения военных нужд были необходимы определенные количества стали, машин, кожи и т. д. Источником другой части этих потребностей были другие "носители потребностей, в большинстве случаев другие отраслевые отделы. Так, например, кожу запрашивал отраслевой отдел «Обувь», отраслевой отдел «Машиностроение» для изготовления приводных ремней и т. д., а отраслевой кожевенный отдел в свою очередь выставлял требования на дубильные вещества, масла, жиры, уголь и т. п. к другим соответствующим отделам. Однако все данные о потребностях поступали в те или иные отраслевые отделы либо плановые органы в виде «коллективных заявок» или «пакетов требований». При этом важно то, что уже на этом раннем этапе структура плана делала необходимой стандартизацию товаров. Определение потребностей в коже, например отраслевым кожевенным отделом, было тем сложнее, чем больше выпускалось различных видов обуви. Централизованное планирование требует проведения стандартизации.

Если централизованно управляемая экономика уже функционировала какое-то определенное время, то плановые органы нередко использовали показатели предшествующих плановых периодов, которые устанавливались ими на основе точных статистических данных. Показатели прежних планов зачастую переносились в планы на будущее без необходимой тщательной проверки. В этом таилась определенная опасность, поскольку часто не осуществлялась необходимая увязка с реальной действительностью. По этой причине вышестоящие центральные органы, к примеру имперское министерство экономики, неоднократно предупреждали об, опасности чрезмерного разбухания статистики. Вот что говорится, например, по этому поводу: «Как бы ни нуждалось планирование в статистике, нельзя забывать о том, что статистика фиксирует лишь прошлое.

Внешняя форма планирования, а именно статистические балансы, в силу этого не является отражением его реальной сути. Планировать — значит активно формировать будущее». Впрочем, исчислению потребностей в расчете на душу населения не придавалось особого значения, так как оно якобы не учитывает локальных и профессиональных различий в потребностях и нередко приводит к завышенным результатам.

Когда говорят о понятии «ресурсы», речь заходит помимо импорта и использования складских запасов преимущественно о производстве. Здесь имел силу принцип, по которому производство следует оценивать по соответствующему «самому узкому месту». Если, например, в большом объеме имеются производственные мощности и сырье, а в угле ощущается нехватка, то планирование должно брать за точку отсчета именно эту ситуацию или же ориентироваться на рабочую силу, если наблюдается нехватка ее. Но поскольку так называемое «узкое место» постоянно «кочует», то и основную задачу планирования надлежало определять каждый раз заново. В этом — при своевременном обнаружении ожидаемого узкого места — как раз и состояло собственно искусство владения этим типом централизованного планирования.

Выравнивание потребностей и ресурсов требует длительной борьбы, которая еще не раз будет занимать наши умы. Многие отраслевые отделы сражаются за выделение им большего количества угля, транспортных средств или большего числа рабочих, а с другой стороны, каждый отдельно взятый отраслевой отдел должен уменьшать требования отдельных потребителей, каждый из которых пытается заполучить как можно больше кожи, текстиля или горючего и т. д. В ходе затяжных переговоров предпринимались попытки вначале в сфере отраслевых отделов умерить требования различных носителей потребностей и согласовать их между собой. Но с самого начала в этом соучаствовали вышестоящие центральные органы. Их вмешательство заключалось в том, что они устанавливали степень срочности и, во-вторых, разрешали отдельные конфликты. В качестве примера установления степени срочности назовем порядок учета и распределения горючего. Одним из предписаний, изданных в 1941 г., устанавливалось, что горючее разрешается использовать лишь в важных с военной точки зрения целях. Для его распределения надлежало установить следующий порядок предпочтения:

1) снабжение населения продовольствием и топливом;

2) проведение работ по освобождению вокзалов и водных перевалочных пунктов от грузов;

3) обеспечение сельскохозяйственного производства;

4) здравоохранение и полиция;

5) снабжение важных военных предприятий и строительных объектов генерального уполномоченного по особым вопросам производства химической продукции;

6) снабжение предприятий по производству вооружений и других важных военных производств;

7) снабжение прочих важных военных строительных объектов.

Для оценки и регулирования товарных потоков подобная ранжировка потребностей имела важное значение. На нее должен был ориентироваться каждый отраслевой отдел. Если не удавалось прийти к соглашению по поводу того, какое количество угля должен был получить, например, отраслевой кожевенный отдел, то данный вопрос следовало решать самому имперскому министерству экономики.

Результаты этих работ по планированию находили свое отражение в количественном балансе, который по времени охватывал квартал, полугодие или год, причем здесь следовало учитывать особенности производственного процесса. Вот образец такого натурального баланса.

Схема натурального баланса

Ресурсы — Использование

I Отечественное производство — I Отечественное потребление (расположение по целям использования)

II Поступления из оккупированных областей — II Потребности оккупированных областей

III Импорт — III Экспорт

I—III Текущие ресурсы — I—III Текущее потребление

IV Использование складских запасов — IV Поступления в складские запасы

I—IV Совокупные ресурсы — I—IV Совокупное использование

Под стоящей справа цифрой I (Отечественное потребление) показывалось, в частности, какое количество, например, кожи было установлено для вермахта, сельского хозяйства, на изготовление приводных ремней, обуви и т. п.

Такой была картина, которую создавали планы централизованно управляемой экономики: планы представляли собой длинный ряд стоящих рядом и тесно переплетающихся между собой количественных балансов отраслевых отделов. Отраслевые отделы «Уголь», «Сталь», «Электроэнергия», «Горючее», «Кожа», «Текстиль» и т. д. составляли свои количественные балансы, а взаимоувязка планов между собой осуществлялась через общие директивы (с учетом степени срочности) вышестоящих органов и через их индивидуальное вмешательство в процесс принятия многочисленных частных решений. И если отраслевые отделы даже и были носителями и разработчиками планов, они тем не менее оставались зависимыми и подчинялись министерствам и другим центральным ведомствам. В этом проявлялась целостность планирования.

Затем — на третьем этапе — осуществлялось издание производственных директив, которые направлялись каждому отдельному предприятию. В них фиксировалось количественное и временное распределение продукции отдельных предприятий по видам и ассортименту. Сырье, на которое был наложен запрет, разрешалось направлять на отдельные предприятия; издавались распоряжения об использовании произведенной продукции, например кожи. Эту очень сложную задачу по разработке производственных директив для отдельно взятых предприятий зачастую можно было выполнить только при условии привлечения к этому делу таких организаций промыслового хозяйства, как, например, рейхсгруппа «Промышленность», картели, ринги и т. д. Ощущалась необходимость в услугах экспертов, являвшихся, разумеется, заинтересованной стороной, а также их организаций, которые одновременно представляли собой частные властные группировки. Речь об этом еще пойдет.

Наконец, четвертый этап: контроль за ходом выполнения плана. Предприятия были обязаны постоянно — поквартально, ежемесячно и даже ежедневно — сообщать о своих складских запасах и количестве произведенной продукции, а отраслевые отделы непрерывно сопоставляли фактические показатели с плановыми. Невыполнение плана могло иметь свою причину в самом отдельно взятом предприятии или объясняться непоступлением обещанного сырья либо изъятием рабочей силы другими отраслевыми отделами и т. д. В любом случае руководителям отраслевых отделов приходилось вмешиваться, а выполнение планов было связано с чередованием переговоров и борьбы. В конечном счете роль играл еще и другой фактор, тесно связанный с контролем за ходом выполнения планов. Планы реализовывались — и это соответствует природе вещей — лишь спустя несколько месяцев и даже через год после их составления. Между тем происходило изменение показателей, например показателя снабжения углем. В результате возникала необходимость пересмотра планов и соответственно производственных директив.

Это был четырехступенчатый обладающий многочисленными взаимосвязями повторяющийся процесс. В других централизованно управляемых экономиках он протекает, видимо, схожим образом. Правда, может быть, несколько по-иному. Что же это означает с экономической точки зрения?

II. Система регулирования

Своеобразное решение этой проблемы регулирования, которое провела централизованно управляемая экономика, обладало двумя отличительными признаками. Планирование и регулирование осуществлялись на основе «глобальных», а не «индивидуальных» оценок и без расчета предельных издержек. Это — первый признак. Второй состоит в том, что экономический расчет не обладал силой принуждения. Поэтому такой метод регулирования мог использоваться в течение длительного периода времени.

Первый признак

1. Органы централизованного управления использовали в своей работе глобальные оценки с привлечением количественных расчетов, базировавшихся на статистических данных.

Кто проводил эти оценки? Вначале они составлялись отраслевыми отделами. В нашем примере отраслевой кожевенный отдел на базе своих оценок сначала предлагал порядок распределения кожи по различным сферам ее использования, к примеру для нужд вермахта, для производства рабочей обуви и т. п. Таким образом, он оценивал то значение, которое то или иное применение кожи имело для удовлетворения спроса, то есть он давал глобальные оценки. В результате переговоров с «носителями потребностей» происходили определенные сдвиги в оценках, иными словами, делались попытки привести в «состояние равновесия» предварительные оценки отраслевых отделов, потребляющих кожу. При этом речь всегда шла о совокупных величинах, когда оцениваются не отдельные частичные объемы, а расчет ведется совокупными величинами, скажем, 5000 или 8000 тонн. Этим глобальным оценкам и тем самым регулированию средств производства и потребительских товаров, осуществлявшемуся отраслевыми отделами, вышестоящие центральные ведомства пытались оказать поддержку, устанавливая «степень срочности». Об этом мы только что говорили. Но последние так или иначе должны были оставаться недостаточными. Они слишком неточны, к тому же каждая степень включает в себя многочисленные виды потребностей (например, степень 3 потребностей в горючем: «для обеспечения сельскохозяйственного производства»). Во-вторых, они недостаточно учитывают снижение интенсивности потребностей при росте удовлетворения отдельных видов этих потребностей, и, наконец, они не принимают в расчет положение со снабжением взаимодополняющими товарами. В этом плане очень четко Проявила себя директива центрального планового ведомства, изданная в декабре 1944 г. Там говорится: «Чем скуднее удовлетворение спроса, тем проблематичнее представляется управление производством путем использования крупноячеистого метода распределения по степеням срочности. Виды производства, которые не важны следует не только отодвигать на задний план, их необходимо вообще закрывать. Установление в рамках важных производственных программ последовательности, ориентирующейся исключительно на изготовляемое изделие, должно приводить к серьезным заблуждениям и ошибочным решениям, если только она не учитывает положения со снабжением у носителей потребностей. Поставка всего нескольких болтов, которых не хватает для завершения выпуска серии сельскохозяйственных машин, является, к примеру, более неотложным делом, нежели поставка тех же болтов с указанием высокой степени срочности на завод, производящий танки, которому они понадобятся только через несколько месяцев. Разнообразие точек зрения на потребности, которые выявляются в хозяйственной структуре, страдающей дефицитом, не может регулироваться распоряжениями, определяющими степени срочности. Как раз при существующем исключительном напряжении всех производительных сил от регулирующих производство органов следует ожидать, что они в достаточной степени держат в поле зрения круг своих задач с тем, чтобы и в деталях осуществлять управление с помощью производственных программ. Поэтому я считаю, пришло время для того, чтобы принцип „планирование вместо срочности“ завоевал всеобщее признание, и настоящим отдаю распоряжение начиная с 1 января 1945 г. считать утратившими силу все установленные степени срочности».

Если отдельно взятые отраслевые отделы не могли добиться соглашения по своим глобальным оценкам, то решение должно было приниматься вышестоящими центральными органами. Это нашло четкое выражение в одном из изданных в 1942 г. распоряжений, в котором говорилось: «Следует стремиться к тому, чтобы плановый орган в полном согласии с носителем потребностей сам увязывал заявленные потребности с производственными возможностями. Лишь в исключительных случаях, когда решение этим путем невозможно, оно должно приниматься соответствующим министерством. Если же планирующий орган и носитель потребностей не подчинены одному и тому же министерству, то решение в конечном счете следует принимать общему для них вышестоящему органу».

«Индивидуализация» расчета стоимости не была возможной Приходится ежедневно принимать решения по каждой тонне стали или меди или по каждому рабочему. Где и с какой целью их следует использовать? Какую стоимость они приобретут в каждом из самых разнообразных случаев их применения? Где и как они оптимально служат удовлетворению спроса? Все эти вопросы не могут быть решены при такого рода глобальных оценках. Если предстояло решать вопрос о 1000 кубометрах древесины, то ее распределяли глобально на дрова, на нужды горных предприятий, целлюлозной промышленности и т. д. в определенных количествах и без какой-либо возможности полного учета индивидуального сортимента.

2. В рамках этого метода регулирования осуществлялся определенный расчет издержек. Впрочем, и данный расчет издержек носил глобальный характер. Если отраслевой отдел выделял известное количество бензина или кожи отдельным потребителям, то он постоянно сопоставлял выгоду с упущенной выгодой, возникновению которой здесь или там могли бы в общем и целом способствовать бензин и кожа. И если в спорных случаях приходилось обращаться в соответствующее министерство за решением, скажем, вопроса о том, какое количество кожи следовало бы выделить на производство приводных ремней или рабочей обуви, то такое решение выносилось также на основе общего сопоставления издержек. Соображения по расчету издержек базировались на общих представлениях о целях экономического процесса. Взвешивали, что принесет большую пользу общим целям — использование кожи в производстве рабочей обуви или ее расходование на изготовление приводных ремней. Таким образом, сопоставлялась польза, которая была ориентирована на выполнение плана в целом по одному из направлений, с той пользой, которую теряли из-за невозможности иного использования материалов. Такого рода учет издержек носил очень общий характер и был неточен. И все же это был учет издержек.

Правда, расчет предельных издержек был невозможен. Приведем еще один пример. В Южном Бадене после 1945 г. предстояло распределить 1000 тонн стали. В ней крайне нуждались различные отрасли экономики: ремесленное производство, машиностроение, текстильная промышленность, железные дороги, ремонтные мастерские и т. д. Сколько же тонн стали должны были получить отдельные отрасли и отдельные предприятия? Может быть, текстильной промышленности следовало выделить 80 тонн? А может, больше или меньше? Нужно было сделать выбор. И здесь в расчет принимались издержки. В этом случае сопоставлялась выгода, которую сталь могла приносить здесь или там. Однако нельзя было рассчитать, какую стоимость тонна стали могла бы иметь в каждом из этих мест. Вот почему давались глобальные оценки, а распределение осуществлялось соответственно на основе подобных общих оценок.

3. Как было показано, в плановых органах все же проводились сопоставления плановых показателей с фактическими, чтобы иметь возможность в длительной перспективе сравнивать фактические процессы с планами. Однако истинной экономической адаптации не происходило. Количественные показатели, фигурировавшие в планах, сравнивались с фактическими показателями потребления или производства отдельных предприятий. Но правильно ли в экономическом отношении использовались эти объемы средств производства, иначе говоря, действительно ли плановые показатели соответствовали положению дел или нуждались в корректировках — об этом нельзя было узнать из данных сопоставления плановых показателей с фактическими. Чтобы привести хотя бы один пример из множества возможных, скажем, что кирпичному заводу было выделено намного больше угля, чем было необходимо ему, а корректировки в план были внесены лишь много месяцев спустя. Поскольку фактические показатели соответствовали плановым, то и необходимости внесения соответствующих корректировок в план не было. Подобного рода сопоставление плановых показателей с фактическими не давало никакого повода к тому, чтобы нащупать оптимальное комбинирование производства. Это также было хорошо известно плановым органам.

Второй признак

1. Механизм цен рыночной экономики — это не только «нехваткомер» или «вычислительная машина». Скорее он является одновременно аппаратом контроля. Он обладает силой принуждения. Если расходы превышают доходы, то эта диспропорциональность вынуждает предприятие в перспективе перестраиваться или уходить с рынка. Иными словами, если соотношения цен таковы, что цены на средства производства, необходимые для изготовления единицы товара, выше цены, которую можно получить за данную единицу товара, то перестройка производства становится вынужденной мерой.

В централизованно управляемой экономике оценки, кстати говоря, совершенно другой природы, играют иную роль. Подтвердим сказанное примером. Во время войны в городе Ц. была построена шелкоткацкая фабрика. Даже глобальные оценки позволяли увидеть, что ее местонахождение было неблагоприятным и что шелкоткацкие фабрики в Крефельде могли производить ткани из шелка намного дешевле. Использование стали, цемента, машин и рабочей силы было на этой стройке ненужным и являлось ошибочным вложением капитала. С самого начала это можно было установить, проведя глобальное сопоставление стоимости и издержек. Иное использование средств производства в большей степени отвечало бы плановым потребностям. Вопреки этому было принято решение о строительстве. Личностные моменты сыграли решающую роль. В рыночном хозяйстве предприятие в городе Ц. было бы обречено на гибель. В централизованно управляемой экономике, которая не располагает методом автоматического отбора, фабрику можно было построить и она могла работать. Ведь глобальные оценки не обладали силой принуждения. Науке следовало бы обращать больше внимания на это своеобразие экономических расчетов в централизовано управляемой экономике, которое оказывает существенное влияние на ход экономического процесса.

2. Как объясняется данное обстоятельство? Почему экономический расчет в централизованно управляемой экономике не обладает силой принуждения?

Смысл расчета издержек в экономике полной конкуренции известен из учебников. Издержки показывают, какие «стоимости» могли бы быть реализованы при ином использовании средств производства. Весьма разнообразные потребности, обладающие покупательной силой, носителями которых являются получатели доходов, участвуют в борьбе за средства производства. Использование последних весьма многообразно, а принятие решения зависит от расчета цен и издержек, в котором издержки отражают упущенную выгоду. Производство должно быть приведено в соответствие с потребностями, обладающими покупательной силой, и эта необходимость проявляется в силе принуждения, присущей экономическому расчету. С помощью расчетов издержек потребности, обладающие покупательной силой, контролируют производственные процессы. Конечно, в условиях монополистических или олигополистических форм рынка регулирующая сила потребителей существенно ограничивается и она проявляется гораздо слабее.

В централизованно управляемой экономике существует совершенно другое соотношение между потребностями и их удовлетворением. Внутренняя напряженность между ними не проявляется на рынках. Спрос и предложение стали, угля и всех прочих товаров не исходит от различных самостоятельных индивидуальных хозяйств, имеющих собственные планы экономического развития. Более того, определение потребностей и регулирование производства находятся в одних руках. В силу этого плановые органы могут действовать таким образом, что они вначале устанавливают потребности в хлебе, жилье и т. д. и, базируясь на этих потребностях, пытаются затем ориентировать производственные процессы с помощью своих глобальных оценок и производственных инструкций. Но они никак не обязаны делать это. Они могут также задним числом вносить корректировки в потребности. После этого потребности ориентируются на производство. Неожиданно здесь могут быть уменьшены разнарядки на текстильные товары или может быть приостановлено строительство новой фабрики. Из-под контроля со стороны потребителя выведено централизованное управление, в котором сконцентрирована вся экономическая власть. По этой причине оно не подпадает под действие какого-либо механизма контроля.

Возможно, кто-то склонен видеть в этом слабость централизованно управляемой экономики. В действительности же это является слабостью, если рассматривать максимальное удовлетворение потребностей как цель производства товаров. Однако отсутствие силы принуждения у оценок и расчетов издержек одновременно является и сильной стороной экономики этого типа. Это отсутствие позволяет с легкостью обеспечить полную занятость. Ниже мы более подробно остановимся на данном вопросе. Кроме того, централизованно управляемая экономика ставит политическую власть в такое положение, когда в экономической сфере можно, не принимая во внимание расчета издержек, проводить такие изменения, которые отвечают политической воле этой власти.

III. Роль цен

1. Экономическая политика Германии была отмечена стремлением осуществлять регулирование экономического процесса по возможности косвенными методами. К примеру, в одном из руководящих предписаний говорится: — «Цель любого планирования должна заключаться в том, чтобы при минимальном вмешательстве достичь наивысшего уровня экономического регулирования. Такое вмешательство излишне до тех пор, пока отдельно взятые фирмы добровольно соучаствуют в достижении поставленной государством цели или же по чисто частнохозяйственным соображениям действуют таким образом, как это соответствует народнохозяйственной необходимости».

По этой причине предпринимались также попытки вообще не осуществлять прямого регулирования так называемых — «промежуточных ступеней». Прямое регулирование производства на ткацких фабриках позволило, например, косвенно регулировать производство промежуточной ступени, а именно производство прядилен.

Но если проявлялось стремление регулировать экономический процесс опосредованно, не опираясь на прямые приказы центральных органов, то сама собой напрашивается мысль использовать в этих целях цены. Так это на самом деле и произошло.

2. Чтобы иметь возможность использовать существующие цены в качестве инструмента экономического регулирования, министерство экономики и комиссар по ценам приложили усилия для унификации и совершенствования калькуляции и расчета прибылей на промышленных предприятиях. Именно тогда, когда большое значение стали приобретать поставки для вермахта, были разработаны подробные предписания относительно калькуляции издержек. Экоомические расчеты многих немецких предприятий в этот период были существенно улучшены и унифицированы.

По отдельным позициям цены с успехом использовались для того, чтобы по возможности приблизить к оптимуму комбинирование производства. Так обстояло дело, например, с производством боеприпасов, то есть продукции, для которой в большинстве случаев старые цены больше не существовали. Здесь вначале рассчитали издержки производства отдельных фирм и по отдельным издержкам были установлены цены. Результатом стало то, что у фирм не оказалось никакого интереса работать рационально. К тому же прибыль рассчитывалась в процентах к издержкам, а это означало, что при высоких издержках прибыль была выше, чем при низких. Чтобы побудить предприятия работать рационально, с 1940 г. ввели другую систему калькуляции цен: за поставленные боеприпасы платили единую цену, которая рассчитывалась на основе издержек предприятия, имевшего средние показатели таковых. Уже одно это стимулировало улучшение комбинирования производства в интересах получения прибыли. В дальнейшем данный метод был существенно усовершенствован.

Но такого рода отдельные успехи ничего не меняют в том факте, что существующие цены были непригодны для общего регулирования экономического процесса. Эти цены отражали те соотношения недостаточности, которые существовали осенью 1936 г. Дальнейшее изменение их сделало невозможным замораживание цен. Если бы в планах центральных органов было предусмотрено удовлетворение той одной потребности, которая в первом приближении соответствовала прежнему спросу, то цены и соотношения цен можно было бы использовать еще в течение длительного периода времени. Но все было как раз наоборот: обеспечение общественных работ для безработных и капиталовложения в военную промышленность способствовали возникновению больших расхождений между текущими потребностями центральных плановых органов и прежними кривыми спроса. Фиксированные цены на сталь, уголь, кирпич и т. д. больше не отражали того внутреннего напряжения между потребностями и их удовлетворением, которое существовало по планам центральных органов. Калькуляции, базировавшиеся на ценах продуктов и средств производства, в силу этого не ориентировали средства производства на запланированные потребности, а расчеты прибылей и убытков, а также балансы не давали информации о том, достаточно ли удачным было комбинирование средств производства, чтобы оптимально производить те товары, выпуск которых был предусмотрен центральными планами.

Все усовершенствования методов расчета не смогли перечеркнуть этот факт. Цены, на основе которых велись расчеты по бухгалтерским книгам предприятий, не показывали недостаточности товаров и, следовательно, утратили функцию регулирования.

3. Тем важнее стал второй вопрос. Если цены 1936 г. были не в состоянии «индивидуализировать» глобальные оценки центральных органов или «квалифицировать» их, если существующий механизм цен отражал давно устаревшую систему данных, то, вероятно, можно было все же вернуть ценам функцию регулирования путем установления их заново? Разве нельзя было установить цены таким образом, чтобы они оптимально служили планам органа централизованного управления?

В связи с этой проблемой обсуждались два метода: установление заново важных цен сверху или, если это невозможно, образование цен заново путем введения в действие рыночного механизма на какое-то время, то есть снизу.

а) В наших рассуждениях будем исходить из единичного случая, который играл в Германии определенную роль. Речь идет о цене на древесину лесного бука и ее использовании. Лесной бук, использовавшийся на протяжении практически всего XIX в. на дрова и для получения древесного угля, приобрел затем гораздо большее значение в результате целого ряда открытий, сделанных в последние 50 лет и позволивших найти ему многочисленные сферы применения. Изобретение пропитки древесины дегтярными маслами позволило изготовлять из бука высококачественные железнодорожные шпалы. Открытие способа искусственной сушки и пропарки привело к тому, что лесной бук стал широко и разнообразно использоваться в столярных мастерских, изготовлявших предметы домашнего обихода. Появление клееной фанеры вновь резко расширило возможности применения буковой древесины. Наконец, появились изобретения, открывшие новую обширную область использования древесины лесного бука в качестве основного материала для производства штапельного волокна и искусственного шелка.

Каким же образом постоянно поступавшая древесина бука должна была рационально распределяться среди этих новых почти неисчислимых видов ее применения? Иными словами, распределять ее так, чтобы достигался максимальный полезный эффект. Несомненно, что замороженная цена на буковую древесину была существенно ниже цен на другую древесину, а также большинства прочих цен. Эта цена удерживалась с 1936 г. Не было бы целесообразнее, повышая цену на древесину лесного бука, обеспечить более рациональное применение ее отдельных видов и количеств?

Органы управления лесного хозяйства постоянно изучали возможности установления новой, более высокой цены на буковую древесину. Но тут оказалось, что найти разумную цену было невозможно. Центральной администрации лесного хозяйства было известно лишь то, что действующая цена на буковую древесину была чересчур низкой. Она составила также приблизительное представление о новой стоимости буковой древесины. Поэтому она прибегла к использованию глобальной оценки. Однако из последней она не могла вывести точной расчетной величины, поскольку администрация была поверхностно знакома с новыми данными и ценами, чтобы отважиться на подобный эксперимент. Именно тогда один известный лесовод заметил: «Мы не знаем стоимости буковой древесины; нам известно только то, что она относительно высока. Насколько она высока, однажды должен будет определить рынок».

б) Однако возникает вопрос, а не мог ли рынок сразу же определить цену. В этом и заключался бы второй метод. Почему цены на древесину не отпустили на какое-то время? Разве тогда не стала бы привычной правильная цена на нее? Итак, цены на все продукты обрабатывающей промышленности — столярных мастерских, фанерной промышленности, промышленности вискозного штапельного волокна, горнодобывающей промышленности, железных дорог — были заморожены. Такими же оказались и цены на продукты — заменители буковой древесины. Вот почему цены самых разнообразных видов продуктов, в которых древесина использовалась в качестве сырья, проектировались на рынки древесины, причем они точно не отражали внутреннего напряжения между потребностями и их удовлетворением. Короче говоря, частичный отпуск цен одной товарной группы не имел бы никакого смысла. В этом случае взаимозависимость всех рынков и всего экономического процесса делала бы необходимым отпуск всех цен, что позволяло бы тем самым установить соотношения недостаточности всех товаров, в том числе и буковой древесины.

в) Но здесь мы сталкиваемся с новым, еще более принципиальным вопросом. Почему не были отпущены все цены? Разве тогда не стало бы возможным установление степени недостаточности через новое соотношение цен и тем самым индивидуализация новых глобальных оценок органов централизованного управления с помощью цен?

Германское правительство уже хотя бы по соображениям валютной политики детальнее не рассматривало возможности вступления на этот путь. Широкомасштабный отпуск цен привел бы не только к установлению новых соотношений цен, но под давлением избытка денег также и к существенному росту общего уровня Цен, то есть к открытому обесценению денег, к неизбежному появлению требований повысить заработную плату, к нанесению явного ущерба вкладчиками и к удорожанию военного производства. Удержать цены на прежнем уровне и тем самым сдержать инфляцию путем замораживания цен — таковым был догмат тогдашней германской экономической политики, аналогичный догмату экономической политики других стран.

Однако и этот отрицательный ответ на поставленный вопрос, который дала практика хозяйствования в Германии, еще не решал проблемы. Допустим, что избытка денег не было и аргументы валютной политики не приводились против отпуска цен. Разве тогда не было бы возможности индивидуализировать глобальные оценки центральных ведомств путем отпуска цен? Вот пример. Военно-промышленная фирма получает за поставки своей продукции 10 миллионов марок, из которых пять миллионов выплачивает своим рабочим. Разве теперь не разрешалось бы рабочим, руководствуясь своими потребностями, осуществлять свободный спрос на такие потребительские товары, как хлеб, мясо, одежда, жилье и т. д.? В данном случае рабочие-потребители выразили бы свои субъективные оценки стоимости хлеба, жилья и т. д., но не стоимостные оценки центральных административных органов. Следовательно, хотя цены объективизируют оценки многих потребителей, обладающих покупательной способностью, но не оценки центральных органов. Поэтому цены на хлеб, жилье, одежду и все средства производства, которые служат для производства этих товаров, были непригодны для реализации планов центральных органов. В ценах нашли бы свое отражение планы потребителей, но не центральных ведомств. Товары оказались бы втянутыми прежде всего в сферу потребительских товаров и в меньшей степени в сферу капитальных вложений. В результате возник бы конфликт между центральными планами и планами отдельно взятых домашних хозяйств и предприятий. Однако все это затрагивает уже принципиальный вопрос.

4. Вероятно, можно было бы включить цены в механизм регулирования централизованно управляемой экономики следующим образом. Центральная администрация осуществила бы распределение потребительских товаров с помощью системы рационирования и одновременно установила бы также и цены. Итак, через рационирование спрос и предложение в сфере потребительских товаров были бы уравнены по отношению друг к другу. Но в сфере средств производства не осуществлялось бы никакого рационирования. Напротив, руководители предприятий обращались бы в государственные органы с запросами о выделении им средств производства. На них были бы установлены цены, которые корректировались бы в зависимости от величины спроса. Были бы приведены в состояние равновесия спрос и предложение на средства производства с помощью этих корректировок и стали бы в итоге возможными точные расчеты издержек? В таком случае центральное ведомство Германии частично действовало бы по одной из рекомендаций О.Ланге. Но можно ли было руководствоваться этой рекомендацией?

Фактом остается то, что за средства производства шла постоянная борьба различных «отраслевых отделов», «плановых органов» или «носителей потребностей». Если иметь в виду наш пример, то представители сельского хозяйства боролись за выделение им кожи для изготовления конских сбруй, представители промышленности — для производства приводных ремней, а представители рабочих — для изготовления рабочей обуви и т. д. Или же за получение стали вели сражение ремесленное производство, станкостроение, транспортное машиностроение и т. д. Количество продукции, имевшееся в распоряжении, было, в общем, слишком мало и не соответствовало заявкам отраслевых отделов. Обсуждаемая здесь рекомендация сводится к тому, чтобы эту борьбу вести в русле установления цен, то есть, например, путем повышения цен на кожу регулировать поступление соответствующего количества кожи в отдельные сферы ее использования: на производство конской сбруи, приводных ремней и т. п.

Но этот метод регулирования не принимался во внимание центральной администрацией. Ведь тогда она в известной степени упускала бы из своих рук процесс регулирования средств производства, в нашем случае кожи или стали. При установлении цен на продовольственные товары и норм выдачи их, а также при установлении цен на промышленные товары и норм выдачи их и при осуществлении инвестиционной программы органы централизованного управления не могли иметь полного представления о том, какое количество кожи или стали могло быть запрошено различными плановыми органами или потребителями. Все зти запросы выявлялись лишь задним числом. Если бы зти органы оставили принятие решения относительно регулирования средств производства за ценовой борьбой предприятий или отраслевых отделов, то были бы получены результаты, которые находились бы в противоречии с планами централизованного управления. К примеру, вполне возможно, что относительно много кожи стало бы расходоваться на нужды сельского хозяйства или на производство рабочей обуви, а зто привело бы к большой нехватке приводных ремней и поставило бы под вопрос выполнение производственной программы центральной администрации в других отраслях промышленности. Поэтому центральная администрация не может отдавать на произвол ценовой борьбы регулирование тех средств производства, которые имеют более или менее важное значение. Более того, она должна оставить регулирование за собой, как это и произошло в Германии.

Едва только предприятия или отраслевые отделы получат большую свободу действий и станут по собственной инициативе обращаться с запросами и едва только центральная администрация станет довольствоваться только корректировкой цен на средства производства в соответствии с их недостаточностью, как между планами центральной администрации и планами отраслевых отделов, а также предприятий возникнут противоречия. Такие противоречия можно было бы преодолеть, незамедлительно прибегнув к использованию предписаний центральных ведомств, то есть остановив действие механизма цен. Таким образом, критикуемая рекомендация не может быть реализована, даже если будут выполнены предпосылки денежной политики. Конкурентную борьбу можно использовать для того, чтобы улучшить результаты деятельности. Но ее нельзя использовать в качестве инструмента централизованного регулирования значительных составных частей экономического процесса. В противном случае централизованное управление свергнет самое себя.

IV. Некоторые выводы

С такой позиции, с позиции планов и производственных инструкций центральных ведомств, разработанных на основе количественных расчетов и глобальных оценок, становится понятным экономический процесс в рамках централизованно управляемого хозяйства. В этом экономическом процессе сразу же обращают на себя внимание следующие явления.

1. Централизованное планирование предполагает существование нормирования, унификации и стандартизации. Учитывать многочисленные и меняющиеся индивидуальные потребности потребителей, скажем различные виды изготавливаемой обуви или одежды, неоднородность поставки их тем, кто желает получить эти вещи, а также приспосабливаться к переменам в требованиях потребителей, плановые органы в состоянии лишь крайне несовершенным образом. Об этом уже говорилось в гл. I настоящего раздела. Центральным органам тем проще отдавать распоряжения, чем более схематичными являются потребление и производство.

Потребности потребителей легко поддаются нормированию. Благодаря рационированию и установлению разнарядок практически полностью исключается влияние многих индивидуальных желаний. «Опыт последних семи лет, — писал в 1946 г. один из специалистов текстильной промышленности, — однозначно говорит о том, что не столько ориентирование экономики на войну, сколько скорее усиливающееся господство плановых органов способствует уменьшению количества объектов планирования (сырья и изделий)».

Сложнее было проводить рационализацию в производстве. Многочисленные малые и средние предприятия, существовавшие в Германии, предъявляли индивидуальные и самые разнообразные требования к станкам, запасным частям и вспомогательным материалам, по которым плановые органы лишь с большим трудом могли давать свои оценки и принимать соответствующее решение. И вообще в их необозримом многообразии малые и средние предприятия с большим трудом поддаются централизованному «планированию». Плановые органы справляются со своими задачами, связанными с оценками и регулированием, относительно лучше тогда, когда на немногочисленных предприятиях, использующих небольшое количество видов унифицированного сырья и ограниченное количество технологических процессов, производится массовая продукция. Относительное однообразие сельскохозяйственной продукции объясняет также и то, почему сельское хозяйство «планировать» легче, чем промышленность.

Так, централизованно управляемая экономика привела не только к тому, что были осуществлены унификация и нормирование, но и к тому, что в ходе нового промышленного строительства создавались крупные предприятия. Стоит вспомнить хотя бы автомобильный завод фирмы «Фольксваген» в Фаллерслебене. При этом принципиально важно, что не только размеры предприятия оказывают влияние на экономический порядок. Об этом много писалось в специальной литературе, в которой высказывалось мнение о том, что увеличение размеров предприятий способствовало возникновению монополий или формированию централизованно управляемой экономики. Иногда это действительно имело место. Однако существует и обратная причинная связь. В зависимости от экономического порядка оптимум размера предприятия ищут в разных местах. Так, например, в рамках экономического порядка, присущего централизованно управляемому хозяйству, создаются (или им отдается предпочтение) особо крупные производственные единицы, которые в иных условиях, возможно, никогда бы не возникли в стране. Именно так было в Германии. Выбор исключительно крупных производственных единиц вытекает из особой формы планирования, которая осуществляется в Централизованно управляемой экономике.

Многолетнее существование режима централизованно управляемой экономики придало народному хозяйству Германии иной характер.. Широкое распространение получили крупные предприятия, нормирование, унификация, стандартизация. Там, где зто происходило недостаточно быстро, что, разумеется, также имело место, возникали трудности и помехи. Это происходило, к примеру, из-за производства многочисленных типов транспортных средств, что очень затрудняло снабжение армии запасными частями в условиях существования централизованно управляемой экономики.

2. Как мы знаем, планы разрабатывались отраслевыми отделами. Но ведь каждый из этих отделов стремился к тому, чтобы производить как можно больше. Ведь каждый отраслевой отдел считал свою продукцию особо важной. Так, скажем, кожевенный отдел пытался получить по возможности больше угля, транспортных мощностей и т. д. для расширения производства кожи. Но ведь и все другие отраслевые отделы нуждались в угле, транспорте и т. д. Нам известно, что конфликты, возникавшие в борьбе между отделами за средства производства, особенно за рабочую силу, должны были решаться предписаниями из центра. Однако до того, как поступило обращение в вышестоящее министерство или самую высокую политическую инстанцию и оно могло принять решение, нередко протекало много времени. Между тем каждый отдел всеми способами стремился обеспечить себя средствами производства или рабочей силой. Это столкновение интересов отделов было характерно для централизованно управляемой экономики. «Анархическая групповая борьба», видимо, системно имманентна этой форме экономического порядка. И хотя вышестоящие органы часто осуществляли авторитарное вмешательство, необходимо знать эту тенденцию к групповой анархии, чтобы иметь возможность понимать саму суть регулирования аппарата.

3. Метод централизованного регулирования приводит еще и к тому, что руководящий слой, который осуществляет регулирование экономического процесса, является иным, чем, например, руководящий слой в экономике полной конкуренции. Коммерсант исчезает по мере становления централизованно управляемой экономики, поскольку одновременно сводится на нет его главная задача, состоящая в том, чтобы приспосабливаться к потребностям, изыскивать возможности поставок, находить новые шансы получения прибыли. Вместо него на первый план выходит человек, имеющий техническое образование (инженер). Эти сдвиги происходили как на предприятии, так и в плановых органах. Как известно, на предприятиях нередко отмечаются напряженные отношения между коммерсантом и инженером. В период существования в Германии централизованно управляемой экономики это напряжение было снято в пользу инженеров. Однако в руководстве плановых органов наряду с инженером, которому оказывалось явное предпочтение, важную роль играли статистики в силу того, что статистика сопровождает и оказывает поддержку всему процессу планирования, начиная с разработки первого проекта, разработки количественных балансов и кончая сопоставлением плановых показателей с фактическими.

Впрочем, и это изменение руководящего слоя не является случайным, оно также результат своеобразного метода регулирования централизованно управляемой экономики. С этим методом все больше и больше увязывается тенденция к вытеснению экономических соображений техническими.

4. Следует, наконец, поставить вопрос о том, устанавливается ли состояние равновесия в централизованно управляемой экономике.

Те руководители плановых органов, которые размышляли над этим вопросом, склонялись к тому, чтобы ответить на него утвердительно. Здесь они подразумевали под равновесием гармоничность количественного баланса своего отдела. Руководство же центральных ведомств считало, что количественные показатели, которые приводились в количественных балансах различных отделов, в конечном счете были полностью взаимоувязаны между собой. Всеохватывающие переговоры между отделами и, наконец, решения вышестоящих центральных органов могли, как считалось, привести к такому результату, когда, например, количество угля, которое получал кожевенный отраслевой отдел, в балансе отраслевого отдела «Уголь» будет такое же, как и в балансе самого кожевенного отдела, и когда количества изделий из кожи, скажем приводных ремней, конской сбруи и т. д., в отраслевых отделах «Промышленность» и «Сельское хозяйство» равны тем количествам, которые проводятся в балансах кожевенного отдела. Тогда планы, по мнению центрального руководства, будут полностью выравнены между собой и в них будет обеспечено количественное «равновесие».

Однако это равновесие, если оно действительно достигнуто, не является просто экономическим равновесием. В силу этого остается открытым вопрос, создается ли экономическое равновесие централизованно управляемой экономикой или существует ли по крайней мере хотя бы тенденция к установлению равновесия.

На данный вопрос ответить трудно, так как понятие равновесия, имеющее смысл в рыночном хозяйстве, не может быть безоговорочно использовано применительно к централизованно управляемой экономике. В рыночном хозяйстве мы можем различить три различные ступени равновесия.

Прежде всего речь идет о равновесии, присущем индивидуальному хозяйству, то есть о равновесии домашнего хозяйства или предприятия. Но в централизованно управляемой экономике достижение равновесия домашнего хозяйства невозможно и к его установлению не стремятся. Для централизованно управляемой экономики скорее характерно то, что домашнее хозяйство не может активно наступать со своим спросом и что оно на основе централизованных глобальных контингентов получает определенные количественные отчисления. При этом может возникнуть ситуация, при которой домашнее хозяйство получит, к примеру, относительно мало хлеба и в то же время вдоволь табачных изделий, хотя в нем нет ни одного курящего. Следовательно, «выравнивания удовлетворения потребностей» и достижения предельной полезности не происходит. Второй закон Госсена здесь не действует. Это обстоятельство приводит к тому, что домашние хозяйства пытаются максимально удовлетворить потребности путем обмена, иными словами, путем использования средств, несвойственных централизованно управляемой экономике. {Бароне и многие его последователи приходят к иному результату, потому что они работают с моделью, не свойственной централизованно управляемому хозяйству. Они исходят из того, что отдельные получатели дохода получают от центральной администрации определенное количество денег, которыми они могут свободно распоряжаться. В таком случае принцип «балансирования удовлетворения потребности» или «равновесия в домашнем хозяйстве» был бы осуществлен и, следовательно, действовал бы второй закон Госсена. Но тем самым государство передало бы регулирование экономического процесса потребителям и прекратило бы осуществлять централизованное регулирование.)

Также и на отдельно взятых предприятиях в рамках централизованно управляемой экономики равновесие, присущее индивидуальному хозяйству, не принимается в расчет. Не приходится говорить о том, что предельные доходы капитала были бы там одинаковыми для всех видов средств производства, что, таким образом, там имеет место «закон выравнивания предельных доходов» или существует тенденция к тому. Ибо отдельно взятое предприятие разрабатывает лишь субсидиарные хозяйственные планы и должно довольствоваться теми отчислениями, которые направляют ему плановые органы.

Подобно тому как равновесие, присущее индивидуальному хозяйству, не адекватно централизованно управляемой экономике, так и частичное равновесие отдельных рынков является представлением, чуждым этому типу хозяйства. Возьмем хотя бы проблему жилья в городе. Если жилье станет распределяться не через предложение и спрос на рынке жилья, а в централизованном порядке, то есть путем выделения квартир, то не установится «равновесия» в смысле рыночной экономики. Дело в том, что происходит не выравнивание двух самостоятельных величин — спроса и предложения, — а распределение существующего резерва в соответствии с плановыми потребностями центрального органа.

Если непригодны оба этих представления о равновесии, то приемлемым для централизованно управляемой экономики оказывается третье представление о народнохозяйственном равновесии. Вопрос лишь в том, могут ли в рамках централизованно управляемой экономики процессы производства всех товаров, то есть использование всей рабочей силы и всех средств производства, быть организованы в таком пропорциональном соотношении между собой, которое позволяло бы им — при условии взаимного дополнения — оптимально служить удовлетворению плановых потребностей. Централизованно управляемая экономика не располагает средством для реализации такой пропорциональности. У нее нет механизма регулирования, который дал бы импульс движению в направлении к установлению равновесных пропорций между всеми производственными процессами. Глобальных оценок и количественного расчета, которые нельзя улучшить путем включения механизма цен, оказывается недостаточно для того, чтобы реализовать эту взаимоувязку. Данное обстоятельство, как это еще будет показано ниже, имеет значение прежде всего для инвестиционного процесса.

V. Дополнение

1. В самом начале выяснилось, что того, кто исследует экономический порядок, присущий преимущественно централизованно управляемому хозяйству, предприятия и домашние хозяйства отсылают к плановым органам. Там он знакомится с механизмом регулирования. Когда же он возвращается обратно к предприятиям и домашним хозяйствам, ему бросается в глаза, что процессы, протекающие, скажем, на предприятиях, не соответствуют тому, что ему было сказано в плановых органах. Это расхождение весьма существенно для экономического процесса. И хотя все процессы на предприятиях протекают как бы под сенью планирования, присущего централизованно управляемой экономике, предприятия разрабатывают свои собственные субсидиарные планы.

Поэтому тот, кто хочет понять экономический процесс в Германии, протекавший в эти годы, должен также знать и эти субсидиарные планы индивидуальных хозяйств и соответствующие решения.

К примеру, немецкая обувная фабрика получала по распределению кожу, уголь, электроэнергию и, руководствуясь производственными предписаниями, производила из этого обувь определенного качества. Но при таком распределении нередко отсутствовали отдельные материалы, скажем, запчасти для станков, фурнитура или химикалии. Или же то, что распределялось, поступало поздно. Следовательно, так или иначе давало о себе знать отсутствие равновесия. Предприятие находило выход в том, что использовало свои собственные «черные» запасы либо осуществляло закупки или обмен. В противном случае производство было бы невозможным. Центральные планы часто принимали в расчет только так называемые «основные виды сырья». Прочие материалы предприятия приобретали частным путем. Плановые органы нередко учитывали то, что предприятия сами находили выход из затруднительного положения, что у них были запасы, о которых не докладывалось наверх, или что они совершали бартерные сделки. Так планы предприятий дополняли систему централизованно управляемой экономики и оказывали ей поддержку.

Неверно утверждение, что так называемый черный рынок всегда мешал реализации производственных заданий центральной администрации. Дело обстояло совсем наоборот. В современном промышленном производстве предприятия нуждаются в столь разнообразных вспомогательных материалах и деталях, что центральные плановые органы были не в состоянии обозреть это разнообразие, несмотря на всю стандартизацию продукции. Для наглядности приведем пример. Машиностроительный завод своевременно изготовил перечисленные в заказе машины. Но он не смог отправить их заказчику из-за отсутствия гвоздей, необходимых для заколачивания ящичной упаковки. Порой случалось, что руководитель предприятия фактически задерживал отправку продукции на несколько месяцев, а именно до тех пор, пока предприятию не распределяли гвозди. Руководители других предприятий поступали иначе. Они опасались последствий запоздалой отгрузки готовой продукции и доставали гвозди самостоятельно, путем обмена. Таким образом, изо дня в день велась «нелегальная» торговля. Но эта «нелегальная» торговля в значительной степени стимулировала выполнение легальных планов. В иных случаях, конечно, это вызывало и определенные помехи.

2. Здесь мы касаемся очень важного общего вопроса: может ли тот сложный производственный процесс, который протекает в современном индустриальном хозяйстве, регулироваться исключительно методами централизованного управления экономикой? Мыслимо ли вообще, что только после полного запрета всех бартерных сделок, всех черных рынков и изъятия всех запасов одна лишь центральная администрация сможет поддерживать ход экономического процесса? На современных предприятиях каждый день потребляются десятки и сотни видов вспомогательных материалов, причем их количество постоянно меняется. Мыслимо ли, что все эти виды сырья, детали, части машин, химикалии и т. д. могут быть своевременно предоставлены центральными плановыми органами и к тому же с обеспечением соответствующего качества? Разве попытка как раз этим путем осуществлять всестороннее регулирование методами централизованно управляемой экономики не является смертным приговором самому этому хозяйству? Можно ли и дальше терпеть подобную диспропорциональность?

Опыт, накопленный в Германии, России или в других странах, не позволяет дать точный ответ на данный вопрос. Ведь там, как уже отмечалось, заготовки самими предприятиями местных видов сырья и вспомогательных материалов, а также обеспечение рабочей силой или обмен между домашними хозяйствами потребительскими товарами, осуществлявшиеся вне системы снабжения централизованно управляемой экономики, играли существенную роль. Конечно, наблюдения, которые при этом следовало вести, дают возможность заключить, что без подобной «иллегальной» заготовки средств производства и обеспечения рабочей силой в производственном процессе во многих сферах и в течение продолжительного периода времени возникали бы перебои. Своеобразие этого явления не состоит в том, что чистая форма порядка — централизованно управляемая экономика — нуждается в дополняющих формах порядка. Последнее наблюдается и в других формах порядка. Так, например, из истории известно, что «собственные натуральные хозяйства», в которых небольшие семейные союзы являются носителями экономического процесса и в которых глава семьи управляет экономическим процессом, в большинстве случаев не существуют в чистой форме. Как правило, определенные виды товаров, например соль или металлы, обмениваются на свои собственные продукты, так что и здесь, хотя по совершенно другим причинам, в экономическом порядке происходит слияние различных форм порядка. Между тем в противоположность другим видам «слияния» органы центрального управления и государство однозначно запретили многие дополняющие формы. В данном случае это не так. В этом заключается особенность, имеющая далеко идущие последствия. Функционирование методов регулирования, присущих централизованно управляемой экономике, предполагало существование, например в Германии, актов частного обмена, который осуществлялся зачастую вопреки особым распоряжениям органов централизованного управления.

3. В любом случае можно констатировать следующее. Как мы уже видели, планирование, свойственное централизованно управляемой экономике, позволяет выравнивать натуральные балансы планов, разработанных отраслевыми отделами. Благодаря этому возникает определенное статистическое равновесие. Но поскольку обобщающий экономический расчет позволяет делать лишь грубые оценки издержек, то центральная администрация не располагает средством установления состояния общехозяйственного равновесия. Однако если предприятия (равно как и домашние хозяйства) при реализации центральных планов по возможности все же пытаются путем обмена осуществить принцип «выравнивания предельных доходов» или «равновесия в домашнем хозяйстве», то эти субсидиарные планы и самостоятельные действия предприятий и домашних хозяйств приближают экономический процесс к состоянию равновесия в большей мере, чем это было бы возможно сделать централизованно управляемой экономике с присущими ей средствами регулирования.