Текст:Егор Холмогоров:Россия в 1917 году/Военный мятеж Петроградского гарнизона

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску

Когда уже с запозданием стала приходить информация, что нападают на полицейских, на полицейские участки, от Государя пришло категорическое распоряжение начальнику Петроградского военного округа Хабалову — к 26 февраля беспорядки подавить любой ценой, причём солдатам наконец дали приказ на применение оружия. Однако к тому моменту в военных частях начался распад, который перешёл в военный бунт.

26 февраля на улицы были выведены войска, которым было приказано применять оружие: сперва делать предупредительные выстрелы, после чего стрелять в толпу, по возможности, по ногам (но всё равно было понятно, что такое не обходилось без убитых и раненых).

Однако солдаты были уже достаточно сильно распропагандированы и разложены. Первым 26 февраля взбунтовался запасной батальон Павловского полка, точнее его часть — солдаты вывалились на улицу с оружием, встретились с полицией, но всё это было ещё достаточно нерешительно. К ним обратился их командир, полковник Александр Николаевич Экстен, которого застрелил кто-то из толпы.

Здесь очень важно понять, что хотя эти события подаются как стихийные и неорганизованные, но на самом деле там были все признаки хорошей организации. Всегда в нужный момент где-то поблизости оказывался какой-то парень с револьвером, который из толпы тайком стрелял по офицерам или по полицейским, которые были готовы пресечь развитие беспорядков. После того как убивали представителя власти, все присутствующие чувствовали себя уже отчасти повязанными кровью, поэтому с каждым днём количество заинтересованных в том, чтобы порядок окончательно пал и уже никого виноватого не стали искать, становилось всё больше.

Мятеж в Павловском полку был достаточно быстро локализован и казалось, что всё идёт на спад, что никакой революции не получилось. Но на следующий день, 27 февраля — самый роковой день во всей истории революции, вспыхнул мятеж Лейб-гвардии Волынского полка.

Начался мятеж с поступка фельдфебеля Тимофея Кирпичникова, который организовал бунт своей роты против штабс-капитана Лашкевича. Сначала солдаты заявили, что они не будут больше стрелять и потребовали, чтобы офицер уходил. Лашкевич отправился жаловаться к командиру полка — и несколькими выстрелами в спину был убит. Стрелял сам Кирпичников или нет, неизвестно, кто вообще стрелял так толком и не разобрались.

После убийства офицера никакой дороги назад для Волынского полка уже не было. Под предводительством Кирпичникова они взбунтовали весь свой полк и пошли бунтовать соседние полки. То же самое происходило во время мятежа декабристов в 1825 году, когда началось всё с мятежа в Московском полку — один полк шёл и старался увлечь за собой следующий. Волынцы шли по соседним казармам и точно также призывали взбунтоваться другие полки, значительная часть из которых действительно взбунтовалась и через короткое время, буквально в течение нескольких часов, ситуация в Петрограде превратилась в настоящий кровавый хаос.

Взбунтовавшиеся солдаты уже действовали не как полки, а просто как толпа, вооружённая винтовками. Никакого единого командования, никакого определённого плана у мятежников не было — просто несколько десятков тысяч человек с оружием вывалились на улицы столицы и начали вакханалию и террор. Кое-где были небольшие организованные группы, старавшиеся захватить пулемёты. Вместе с группами революционного народа они начали штурмовать тюрьмы, освобождая оттуда, тех кто был задержан во время предыдущих беспорядков и вообще просто всех подряд — и политических и уголовников: убийц, насильников, грабителей и кого угодно.

Мятежники начали нападать на офицеров, которых хватали и разоружали, отнимали их шашки — а отдать шашку для офицера значило быть обесчещенным, поэтому некоторые из офицеров, которых так разоружили, кончали с собой. тут же на улице. Сожжено было здание окружного суда, полностью разгромлены жандармские управления и полицейские участки. Было убито несколько сотен полицейских, остальные разоружены и арестованы.


Полиция к тому времени большей частью уже была выбита. Да и с массой взбунтовавшихся солдат они, в любом случае, ничего сделать не могли. Военные же власти никак не могли найти точку опоры.

Фактически, единственным офицером, который проявил в этой ситуации твёрдость и решительность и попытался что-то сделать, был полковник Александр Павлович Кутепов, в будущем — один из видных руководителей сначала Белого движения, потом эмиграции, где руководил Галлиполийским лагерем на территории Турции (в нём собрались русские беженцы из Крыма), потом он руководил Русским Обще-Воинским Союзом — главной военной организацией белых за рубежом. В 1930 году Кутепов был похищен и убит агентами ОГПУ в Париже. Так что это был непреклонный человек от начала и до конца, который боролся против революционеров с самого начала, с самых первых дней и до конца жизни.

В течении всего дня, 27 февраля, Кутепов пытался как-то переломить ситуацию с небольшим отрядом, который оказался в его распоряжении. Но общая атмосфера была уже сильно разложена и никто не хотел до конца понимать серьёзности ситуации.

Характерный штрих: Кутепов отдавал какие-то приказания офицерам, а те отвечали, что их солдаты уже несколько часов не получали горячей еды, на улице холодно и они сейчас никуда не пойдут. Если вспомнить знаменитые стихи Николая Гумилёва Наступление, где говорится следующее: Мы четвёртый день наступаем, мы не ели четыре дня, то как-то всё это нытьё на тему того, что несколько часов солдаты не получали горячей еды, звучало по меньшей мере странно.

Войска, разложенные под влиянием антимонархической пропаганде на тему Распутина и царицы-немки всерьёз оказывать сопротивление революции не хотели и не могли. По большому счёту, восставшим, в отличие от 1905 года, не приходилось строить баррикады. Их легко могли бы взять и уничтожить серьёзные воинские части, но таковых в городе попросту не было. Отряд Кутепов ничего сделать не смог, и к вечеру он просто приказал всем расходиться. У всех возникло ощущение, что власть в столице пала и всё окончательно пошло вразнос.

Интересно, что Кирпичникову и Кутепову суждено было снова встретиться и в результате первый солдат революции оказался… единственным человеком, которого казнили за события февраля 1917.

Это произошло в 1918 году в Добровольческой армии. Кирпичников не был большевиком, он был мятежник и очень тщеславный человек, которому нравилось, что он первый солдат революции, но, в целом, Временное правительство он поддерживал и когда большевики его свергли, отправился к белым. Там рассказывал о том, что он заслуженный человек, что он первый восстал за свободу. И на своё несчастье натакнулся на генерала Кутепова, то есть единственного человека, который пытался подавить этот военный мятеж. Кутепов узнал Кирпичникова и немедленно приказал дежурному взводу вывести его ко рву и расстрелять. Приговор был приведён в исполнение.

Когда мятежники захватили город, возник кумулятивный эффект — запущенный одной революционной группой, связанной с Германией, массовый бунт, запустил механизмы патронируемой англичанами верхушечного переворота.

В этот момент зашевелилась Государственная Дума (недалеко от неё как раз и располагались казармы Волынского полка). Все предыдущие дни думцы смотрели на ситуацию с недоумением, потому что буквально за несколько дней до этого, 14 февраля, когда заседания Думы открывались, они надеялись на массовые демонстрации, на то, что народ их сейчас поддержит и они выбьют у Царя ответственное министерство. Но народ практически не собрался. Депутаты произносили громовые речи, обличали правительство, Керенский призывал к цареубийству, но поддержки думцы никакой не получили.

Сейчас же они первое время не понимали, что происходит, но постепенно у них стало вызревать понимание, что это та самая революция, которой они так добивались. Та публика, которая была поинтеллигентнее, но революционно настроена, концентрировалась у Таврического дворца. Государственная Дума постепенно начала превращаться в своеобразный центр революции, туда начали приходить люди с красными бантами, обращаться какие-то относительно пролиберальные офицеры.

Сама Дума была, в значительной степени, самозваной, потому что правительство издало по поручению Императора указ об откладывании её заседаний. Поэтому Дума не имела формально вообще никакого права собираться, и она так никогда и не собралась в полном своём составе. Заговорщики рассчитывали на то, что у них будет парламентское правление, но фактически ещё раньше монархии кончился и так называемый парламент.

Однако председатель этого парламента М. В. Родзянко, мелкий человек с непомерным самолюбием, индюк у власти, как его метко прозвал Пуришкевич, стремился сыграть ведущую политическую роль. Ещё будучи председателем монархической думы он воображал себя вторым лицом в империи. Теперь же он стремился навязать себя императору в качестве главы ответственного министерства, лез с непрошенными советами, непрерывно лгал и в конец запутывал ситуацию.

Дума стала действовать как, своего рода, революционное правительство — был создан самоназначенный Временный комитет Государственный Думы, где, в основном, заседали представители Прогрессивного блока. Этот комитет назначил своих комиссаров во все министерства. Царские министры были арестованы мятежниками и посажены под замок в Таврическом дворце.

Однако одновременно с этим, в том же самом Таврическом дворце, образовался ещё один орган, совсем уже самозваный. Он назывался Советом рабочих и солдатских депутатов. Собственно, в этом самом Совете сразу же стали видны уши того, кто организовал все эти революционные события.

Дело в том, что создателем первого Петросовета в 1905 году был как раз Парвус вместе с Троцким. Парвус был активным деятелем революции 1905 года и тогда сам заседал в этом Совете, причём одно время был даже фактически его руководителем, за что был арестован, посажен и отправлен в ссылку, откуда через какое-то время сбежал. То, что первым делом возник и занялся организацией этого революционного движения именно Совет, чётко указывает на организатора всей уличной революционной истории.

В Петросовете собрались всевозможные левые деятели — социал-демократы, эсеры и прочие левые социалисты. Он также стал созывать депутатов от рабочих — по одному на тысячу человек или же по одному с завода, если там было меньше людей, а от солдат — по одному от роты. Через какое-то время там собралось какое-то количество людей, которые говорили, что они депутаты от народа, хотя, при этом, никто не проверял их полномочий, никто не знал, были ли они на самом деле избраны или нет.

Зато Совет выступал от имени и по поручению революции и начал сразу же требовать, чтобы Дума, которая предоставила часть Таврического дворца в распоряжение этого Совета (о чём распорядился Коновалов) с ним считалась при принятии всех действий.

Наличие Совета придало сразу же чётко всему перевороту антимонархический характер в плане идеологии. То чего хотела Дума ограничивалось, преимущественно, требованиями правительства народного доверия, ответственного министерства. Больше всего вокруг темы ответственного министерства суетился глава Думы Родзянко, который рассчитывал на то, что он станет премьер-министром, что ему поручат полноту государственной власти, и очень много интриговал в этом направлении.

Теперь под давлением Совета уже стало понятно, что монархия находится под угрозой. Улицы, которые никто не контролировал, были засыпаны вооружёнными солдатами, к которым прибавились и вооружённые рабочие, поскольку мятежники захватили арсеналы и около 40 тысяч единиц оружия утекло к бунтовщикам, — соответственно, обстановка в городе была совершенно хаотической.

И в этот момент события перешли в эндшпиль. Начал функционировать механизм того самого составленного Гучковым и Родзянко ещё осенью 1916 военного заговора. Однако выгодополучателями его оказались отнюдь не Родзянко, и не Гучков. Напротив, в миг своего высшего политического торжества элита городской России свою партию проиграла.

Источник — https://traditio.wiki/w/index.php?title=Текст:Егор_Холмогоров:Россия_в_1917_году/Военный_мятеж_Петроградского_гарнизона&oldid=872996