Текст:Константин Крылов:Дело чести

Дело чести

Автор:

Константин Крылов

• Крылов К.А. «Дело чести» // Спецназ России. — сентябрь 2004. — № 9 (96).

Дата публикации:

сентябрь  2004

Предмет:

Теракт в Беслане

Когда случается большая беда, первый вопрос, которым задаются перепуганные, придавленные несчастьем люди - 'за что нам это?' Всякие 'почему', 'отчего' и даже 'кто виноват' приходят позже. Сначала - это детское недоумённое 'за что'. За что нас так наказывают свыше, почему именно нас. Когда голые дрожащие дети в бесланской школе пили собственную мочу, мы все немного надеялись на чудо. Больше всего рассчитывали на спецназ, который придёт и спасёт. Нет, не всех: мы уже знали, что о таком и мечтать не приходится. Но хотя бы приемлемые потери! Мы уже привыкли к этому понятию - 'приемлемые потери'.

С другой стороны фронта - там, где в одном окопе удобно расположились террористы, правозащитники, либералы, президенты цивилизованных стран и руководители соответствующих специальных служб - тоже надеялись на чудо. На небольшое такое чудо: чтобы русские, наконец, сдались. Пошли бы на какие-нибудь переговоры. Начать бы процесс - а там, глядишь, он и пойдёт, родимый, как при Мише Г.

Чуда не случилось - ни того, ни другого. Да, 'Альфа' и 'Вымпел' пришли - и, закрывая телами падающих под пулями детей, вступили в бой с убийцами. Но даже героизм спецназовцев не может вернуть жизнь убитым. Счётчик нащёлкал слишком много жизней, чтобы считать произошедшее победой.

Наши враги тоже просчитались. Жертв оказалось недостаточно, чтобы свалить российское правительство, развалить страну и уже без помех извести нас под корень. Хотя наработанный материал пошёл в дело - очередная антироссийская компания воет на всю страну как зверь и плачет на весь мир как дитя.

Я не буду рассуждать здесь о том, почему всё вышло так, как вышло, кто в этом виноват и что с этими виноватыми делать - об этом уже и так немало написано, в том числе и в этом номере 'Спецназа'. Но первый вопрос - всё-таки это самое 'за что'.

Есть такое популярное объяснение: терроризм, дескать, возникает там, где процветает сопливый гуманизм и человеческая жизнь ценится слишком высоко. Поэтому захват нескольких заложников оказывается отличным средством давления на общество: все готовы ублажить убийц чем угодно и как угодно, лишь бы спасти их жертв.

Трудно сказать, применима ли эта теория к современному Западу. Но к нам она точно не имеет никакого отношения. Современное российское общество сопливым гуманизмом отнюдь не страдает. За эти десять лет нас приучили к тому, что 'бесценная человеческая жизнь' - дешёвка: своя головушка полушка, чужая шейка копейка. Мы равнодушны даже к собственной судьбе, не говоря о чужой. У нас в стране постоянно гибнут люди - кто под колёсами джипа, кто от кухонного ножа, кто от дрянной водкой. Население вымирает в год по миллиону, это все знают и не волнуются, принимая всё как должное. Наш обыватель видит по телеящику больше смертей, чем солдат на войне, так что чем-чем, а 'сценами насилия' - какими бы то ни было, даже реальными, с отрезанием голов и отстреливанием пальцев - его не удивишь. При этом преступники и убийцы вознесены у нас на недосягаемый пьедестал, в том числе культурный: мы взахлёб смотрим сериалы про бандитов, слушаем 'блатной шансон', наши дети мечтают стать 'авторитетами'... Чем ещё нас можно напугать?

Тем не менее, террористы пытаются именно запугать. Но не нас, а нашу власть. И не собой - а нами.

Давайте скажем честно: мы не любим власть. Никакую. И эта народная нелюбовь заслужена ею целиком и полностью. Власть, которая допустила ад девяностых, заслуживает только одного чувства: омерзения. Правда, Президенту до сих пор верят - потому, что всё ещё не воспринимают его как часть ненавистной системы. Если люди придут к выводу, что и он такой же, как эти - ему конец.

А лучший способ привести к такому выводу - это наглядно показать, что руководство страны состоит из глупых, слабых, трусливых людей, неспособных защитить никого и ничего. И прежде всего - не способных защитить честь своей страны.

Это очень важно. Власть может не быть способной защитить жизнь и благополучие народа. Бывает, что это невозможно. Но есть одна вещь, которую защитить можно всегда, если она есть. Это честь. То, за что нас уважают другие народы. И то, за что мы можем уважать самих себя.

Наше чувство чести бесконечно оскорбляли на протяжении всех этих кошмарных лет. Но всё-таки были вещи, которые даже в ельцинские времена старались не трогать. Например, отдать японцам Курилы - это было нельзя даже для всесильного 'гаранта Конституции, панымаишь'. Зато Хасавюрт стал ельцинским Ватерлоо.

Так вот: чеченская война в какой-то момент стала для нас делом чести. Путина выбрали Президентом только потому, что он обещал восстановить нашу честь, покарав бунтовщиков и преступников, поднявшихся против России. Именно этим своим обещанием, а не дурацким 'удвоением ВВП', он и держится.

Поэтому-то Путина и вынуждают 'сесть за переговоры с Масхадовым'. Ибо, как только начнутся переговоры с бандитами, от Путина отвернутся все. Включая тех, кто сейчас рассуждает на кухне о том, что 'своя рубашка ближе к телу, пора уйти нафиг с Кавказа, что мы там забыли', ему этого на самом деле не простят. Предательские настроения люди прощают себе, но не своим вождям. Как только дойдёт до дела, их мнения изменятся на обратное: выяснится, что без рубашки жить можно, а без кавказских гор почему-то и жить не хочется. Это 'наверху' понимают, и поэтому второго Хасавюрта не будет.

Но есть ещё одна вещь, которую народ никогда не прощает властям. Он не простит им ситуаций, когда власть ставит людей в глупое и унизительное положение.

В этом смысле настоящей катастрофой оказался даже не бесланский теракт, а то, что началось после него. Слова, жесты, мероприятия - всё это делалось с лучшими намерениями, но обернулось оскорбительным фарсом.

Вот, к примеру. Люди по всей стране были готовы помочь пострадавшим и их семьям - милосердие и солидарность ещё не умерли в сердцах. Достаточно было попросить: дайте денег, сдайте кровь, поделитесь чем можете. Но какой-то недоумок включил отлаженный ещё с советских времён механизм поборов, и по госпредприятиям поползли секретари с подписными листами, собирая, а чаще вымогая деньги под угрозой неприятностей.

А по радио посыпались отчёты в стиле 'труженики крупнейших предприятий Кузбасса в едином порыве обратились к руководству передать заработок за 1 смену жертвам бесланской трагедии'.

Трудно сказать, много ли выгоды получили от таких сборов бесланские жертвы. А вот людей ограбили, причём дважды. Их лишили права гордиться тем, что они сделали хорошее дело - добровольно помогли несчастным. Вместо этого людей унизили, вырвав у них деньги угрозами и выкручиванием рук. И естественная реакция на это простая - стыд за свою беспомощность и ненависть к тем, кто таким гадким способом унизил, плюнул в душу.

То же самое можно сказать и об 'антитеррористических митингах'. Опять же, люди хотели и могли собраться, чтобы хотя бы словами выразить своё отношение к убийцам - раз уж власть не готова раздать народу автоматы. Но, опять же, кто-то умный решил, что неорганизованной инициативы ни в коем случае допускать нельзя: мало ли что. В результате на митинги людей сгоняли по разнарядкам, а добровольно пришедших не пускали как подозрительных.

Ещё гаже были выступления казённых агитаторов. Как, например, телеведущий Соловьёв, который, выступая на Васильевском спуске, сравнивал убитых в Беслане детей с невинноубиенной 'таджикской девочкой', разглагольствовал о том, что 'у террористов нет национальности и религии', рассказывал о 'множестве гуманных традиций народов Кавказа', и демонстративно называл собравшихся исключительно 'россиянами'. Или Райкин, назвавший террористов 'инопланетянами'. Или любой другой казённый человек, говоривший - по бумажке, прокашливаясь и запинаясь - прямо противоположное тому, что люди хотели услышать. Народ плевался и расходился. А у антипутинской компании появился ещё один козырь.

Надо признать одну простую вещь. К добру или к худу, но сейчас чеченская война - единственная точка единения власти и народа. Других нет. И в народном сознании эта война ведётся не за какую-то там нефть, не за чьи-то деньги, не за невнятные политические расклады. Она ведётся в защиту нашей чести. Можно рисковать жизнью людей, их здоровьем, их благополучием - но их честь надо защищать любой ценой. Даже если люди сами просят о другом - о покое, безопасности, уступках врагу. Потому что когда эти уступки будут сделаны, и даже если они возымеют своё действие, эти же люди возненавидят того, кто их сделал. Капитулянты у власти не остаются никогда.

Тем более в подобной ситуации нельзя оскорблять людей в их лучших чувствах. Эти чувства потому и называются лучшими, что их оскорблять нельзя. Человек, в особенности русский, так устроен, что может простить даже прямое покушение на его обыденные, шкурные интересы. Но вот демонстративное неуважение к своим высоким порывам он не простит никогда. И обходится такое неуважение очень и очень дорого.

Потому ещё раз - низкий поклон 'Альфе' и 'Вымпелу'. Они спасали не только беслановских детей. Они в очередной раз спасали нашу честь.