Текст:Константин Крылов:День гнева
Второе августа — день страшненький. Лица кавказских кровей (это выражение, кажется, несколько удачнее традиционного милицейского «ЛКН») в этот день обычно сидят по норам. Некоторым утешением может послужить то, что прочие граждане, в том числе голубоглазые блондины, тоже стараются лишний раз на улицах не мелькать. Мало ли что. Десантура гуляет и в случае чего бьёт не по паспорту с «регистрацией» или без оной, а сразу по морде. Короче, «запирайте етажи».
Конечно, раз на раз не приходится. Всё зависит от комбинации случайностей: жара, водка, злость, неприятная рожа. Но сегодня вроде бы всё говорило за то, что пронесёт. Во-первых, опыт: после недавних беспорядков доблестная милиция уж должна бы упромыслить дело без особенных потерь. День Пограничника в этом году, например, выдался на редкость мирным. Всё, чего можно было ожидать — так это традиционных безобразий типа купания в фонтане ЦПКиО, который каждый раз оцепляется милицией, каковое оцепление точно так же традиционно прорывают — после чего десяток-другой счастливцев плавают в грязной воде, брызгаются и кричат что-нибудь невнятное. Не так уж это и ужасно, честно-то говоря. На то и праздник, чтобы безобразия учинять.
На сей раз, однако, одним купанием не обошлось. Десантура, похоже, то ли прониклась скинхэдскими идеями (что немудрено — зря что ли бритоголовых уже который месяц рекламируют орально и мануально, то бишь устно и письменно), то ли перебрали, то ли обиделись на что — короче говоря, они учинили драку на зеленоградском рынке. То есть ломали палатки, били палаточников-азербайджанцев, а также кидались арбузами, абрикосами и прочей плодоовощнятиной. Торговцы, кстати, оказались не лыком шиты: один из десантников получил-таки кавказским ножиком под рёбра. Короче, побоище получилось неслабое — горячее участие приняли человек этак двести.
Потом пришла милиция, установила, как это обычно пишут в милицейских сводках, «полный контроль» над территорией, ну и сцапала тёпленькими полсотни не успевших удрать вовремя.
Теперь можно вчерне подсчитать убытки.
Москвичи, по забывчивости оказавшиеся в метро или на улицах близ мест гуляния десантников, пережили некоторое количество неприятных минут. Жители Зеленограда, оказавшиеся в эпицентре драки, и, наконец, азербайджанские торговцы, потерявшие свой товар — отделались легким испугом.
В абсолютном проигрыше — армия. Всё случившееся в очередной раз укрепило и без того крепко въевшееся обывательское отношение к людям в форме — нечто среднее между страхом и отвращением. Потому что нападение десантников (пусть даже бывших) на торговцев (пусть даже «чёрных» и в этом качестве не очень-то любимых населением) на уровне подкорки воспринимается как нападение солдат на мирных жителей. А за этим образом у нас много чего стоит — начиная с пресловутых «сапёрных лопаток» и кончая славными телерепортажами времён первой чеченской войны. Оживить в памяти народной все эти картинки ничего не стоит. И те же самые люди, которые в других обстоятельствах, может быть, и не стали бы особенно сочувствовать «арбузникам», в этой ситуации будут сугубо на их стороне. Потому что получить в зубы от парня в берете ой как не хочется.
Сама ситуация, когда наша армия (ну пусть «отслужившие», «ветераны» — всё равно ведь армия!) вызывает всякие «страхи и ужасы» у нашего же населения, глубоко ненормальна. Вопреки пословице, тех, кто бьёт своих, чужие бояться не будут никогда. Потому что понятно ведь: своих бьют от бессилия, от невозможности дать в морду кому-то другому, чужому. Это называется «сорвать зло». Так неудачливый мужичонка, которого обматерило высокое начальство, дома орёт на жену и даёт подзатыльник сыну. Называется «компенсация». Но когда «компенсацией» занимается такой институт, как армия, и такие люди, как военные (бывшие или не бывшие, здесь уже не суть важно), это очень нехороший симптом.
А ведь армия у нас действительно обижена как никто другой. Если все остальные советские институты либо сгинули совсем, либо с грехом пополам «реабилитировались и вписались» в так называемую «новую реальность», то армия у нас осталась так и не реабилитированной и никуда толком не вписанной. Увы, за эти десять лет армия превратилась из национальной гордости (которой, правда, потрясали при каждом удобном и неудобном случае) во что-то «необходимое, но неприличное» — как известные части тела, скрываемые одеждой. Армией пользуются, но при этом ею же брезгуют — с разной степенью демонстративности: раньше этого было больше, сейчас сильно меньше, но «знак» остаётся тем же самым.
Российская по форме, советская по содержанию, ночной кошмар мам и пап, спасающих от неё своих сыновей, и подопытный кролик для реформаторских прожектов, непрерывно реогранизуемая и при этом удручающе неизменная, нищая, плохо управляемая, она терпима всеми лишь потому, что с грехом пополам справляется с основной задачей: воюет и угрожает войной. Служить в этой армии непрестижно, бездоходно и к тому же опасно.
Всё это порождает обиду, вполне естественную, по-человечески понятную: мы тут кровь мешками проливаем (или не мы, но такие же, как мы). Почему же нам так гадко живётся? И таки да, хочется сорвать зло. На ком-нибудь. Всё равно на ком.
Десант в этом смысле пострадал особенно сильно. Элитный род войск, занимавший в негласной советской военной иерархии примерно то же место, что в Америке морская пехота, особенно пострадал от постсоветской неразберихи. По существу, «та», «старая», классическая «десантура» осталась только в воспоминаниях. Выяснилось, что с «десантурой» можно обращаться так же, как и со всеми прочими: не награждать, не платить, посылать чёрт-те куда, заставлять делать чёрт-те что, в конце концов — не замечать и брезговать. Так нате ж вам.
Сейчас, правда, начались какие-то внятные попытки что-то с этим сделать. В этом смысле, например, план перевода знаменитой Псковской дивизии на контрактную основу имеет большой смысл. Не потому, что «контрактники» всегда воюют лучше призывников (часто наоборот), и даже не потому, что контрактник официально «получает больше» (в конце концов, никто не мешает повысить довольствие). Зато контрактная служба престижна, и это уже само по себе хорошо.
Здесь, однако, важно понять, чем это хорошо. Необходимо начать восстановление (точнее, создание заново) самого духа элитных войск. Элита же (любая, но прежде всего военная) не делает некоторых вещей просто потому, что ей, как сейчас говорят, «западло», а как говорили раньше — не позволяет честь. Западло пугать мирных обывателей, потому что нельзя запугивать тех, кого ты защищаешь. Западло нападать на «арбузников», потому что они те же мирные граждане. И что лучшее времяпрепровождение для солдата, пусть даже ветерана — это свой круг, а не праздношатание по улицам с целью расквасить чьё-то рыло в отместку за всё нехорошее в этой жизни.