Текст:Константин Крылов:Электрический пёс

Электрический пёс

Автор:

Константин Крылов

Дата публикации:

июнь 2005

Предмет:

Анатолий Борисович Чубайс

Крылов К. «Электрический пёс» // Спецназ России. — июнь 2005. — № 6 (105).

В этом месяце Анатолию Борисовичу Чубайсу стукнул полтинник. Впрочем, усилиями счастливого юбиляра большая часть «дорогих россиян» уже забыла, что это такое. Поэтому напоминаем: полтинник — это пятьдесят копеек или пол-рубля. До того, как на нашу землю пришёл Чубайс, на эти деньги можно было что-то купить. После — сами знаете. Впрочем, мы любим Анатолия Борисовича не только за это. Этот человек входит в узкий список крупнейших геополитических преступников, разоривших нашу страну, наравне с Ельциным и Горбачёвым. Причём в отличие от них он остаётся у власти — и покидать высшие сферы не собирается.

Этапы большого пути

Анатолий Борисович Чубайс родился 16 июня 1955 года в городе Борисове, в Белоруссии. Отец, Борис Матвеевич Чубайс, полковник, к тому времени вышел в отставку и преподавал марксизм-ленинизм в Ленинградском горном институте. Мама, Раиса Хаимовна Сагал, по профессии экономист, никогда не работала: полковничьих зарплат тогда хватало на нормальную жизнь. Впрочем, возможно, что мамины интересы на сына как-то повлияли: мальчик заинтересовался «экономикой».

Кстати, о пятом пункте: великого реформатора можно считать либо «литвином», по отцу (Чубайсы — выходцы из Прибалтики, первоначальное звучание фамилии было «Чубайтис»), либо евреем, по маме. На одном популярном еврейском Интернет-ресурсе биография Чубайса размещена в разделе «Знай наших!»

Но куда важнее для нас социальная принадлежность героя. Толя был, что называется, «котеночком из хорошей семьи»: не принадлежа к золотой номенклатурной молодежи, он входил в привилегированную группу сытеньких детишек, вполне удовлетворенных желудочно, но не вполне — по части амбиций. У Толи амбиции были ого-го.

В 1977 году молодой Чубайс окончил Ленинградский инженерно-экономический институт им. Тольятти, после полагающейся трудовой практики защитился (в 1983-м он защитил диссертацию про планирование в отраслевых НТО) и сделался доцентом.

С восемьдесят четвертого года, Чубайс участвует в некоем «неформальном кружке молодых экономистов», созданном выпускниками ленинградских экономических вузов. В кружок также входили: старший брат Чубайса, Игорь (впоследствии он разрабатывал для Ельцина «русскую национальную идею», да так и не разработал), Алексей Кудрин, Владимир Коган (сейчас — президент Банкирского дома «Санкт-Петербург»), «чубайсята» Петр Мостовой и Александр Казаков и другие известные люди. О чем собеседовались в кружке, мы теперь знаем: практически все, что потом делалось в СССР и России, было обговорено этими бойкими ребятами на своих закрытых заседаниях.

Сейчас участники этого суперзакрытого клуба вспоминают о нём с плохо скрываемым умилением: ещё бы, такой пир духа на фоне позднего застоя. Правда, весьма странно, что зверское КГБ, вроде бы обязанное разогнать подозрительное сборище, безмолвствовало и даже потакало «молодым экономистам». Кружок преспокойно существовал — а время-то было строгое! — вполне легально аж до 1987-го, когда «стало можно».

В 1987 году Чубайс создавл политический клуб «Перестройка». Заявленной целью собрания было «продвижение демократических ценностей в широкие массы интеллигенции».

Уже тогда всем осведомлённым гражданам было известно, что «железный Толик» играет роль «центрового», то есть определяет генеральную линию. При этом в публичную политику он высунулся сравнительно поздно: в девяностом году он был был назначен зампредом исполкома Ленсовета и главным экономическим советником Собчака. Заявленная стилистика — быть «заместителем» и «советником» (в царской России это называлось «место еврея при губернаторе») с тех пор выдерживалась последовательно: Чубайс всегда держал руль в своих руках, но старался не слишком красоваться на капитанском мостике.

Два года спустя Чубайс назначается первым заместителем председателя правительства России по вопросам экономической и финансовой политики, то есть замом Ельцина. В ноябре того же года Чубайс стал председателем Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом. Это было нужно для разработки и подготовки «российской модели приватизации».

Приватизационная эпопея

Сейчас слово «приватизация» в массовом сознании вызывает только смутное ощущение чего-то жуткого. Некоторые помнят про «ваучер», за который обещали «Волгу» и который в результате обменивали на бутылку. Ещё кто-то помнит выражение «залоговые аукционы». Но общая картина происходящего смазалась — как смазывается в сознании избитой и искалеченной жертвы насилия детали и подробности произошедшего.

Если без эмоций, то дело обстояло так.

Приватизация есть передача государственной собственности в частные руки — за деньги или «за так». Обычная цель приватизации — повышение эффективности и конкурентоспособности национальной экономики, а главное — быстрый экономический рост. Одной из самых известных приватизационных компаний была знаменитая реформа Маргарет Тэтчер времён её премьерства.

Российская приватизация имела иной смысл. Даже её декларируемая цель была не повышение эффективности экономики, а уничтожение экономической основы социализма, то есть общенародной собственности, а также появление класса частных собственников. Предполагалось, что великий передел вызовет некоторый экономический спад, зато потом экономика расцветёт пышнейшим цветом. (Мы до сих пор ждём этого расцвета).

Что касается методов, то предполагалась либо как передача собственности в руки трудовых коллективов (на чём настаивали сторонники «умеренно-социалистического пути»), либо как акционирование госсобственности с последующей продажей (на чём настаивала советская бюрократия и её идеологи), либо, наконец, как раздача собственности всему населению страны. Последний вариант предлагали к рассмотрению как тогдашние либералы (включая таких отмороженных, как Лариса Пияшева или Гавриил Попов), так и русские националисты (мало кто помнит, что первые рассуждения о необходимости отдать всенародную собственность в руки народа печатались в изданиях «почвеннического» направления). Надо сказать, что в Польше и Чехословакии — самых успешных странах бывшего советского блока — был реализован именно такой вариант. Впрочем, чего уж теперь-то:

Что же было сделано командой Чубайса?

Избран был некий смешанный вариант, наиболее близкий ко второму. Были запущены два процесса. С одной стороны, госпредприятия превращались в корпорации, то есть акционировались, а их акции передавались — разными путями — в руки негосударственных владельцев, то есть физических и юридических лиц. Это была так называемая «большая» приватизация. Параллельно тому шла раздача так называемых «ваучеров», дающих право на часть бывшей госсобственности. Ваучеры можно было покупать и продавать на свободном рынке, а также вкладывать в «ваучерные фонды», которые обещали за эти бумажки какие-то дивиденды. При достаточном количестве этих бумажек на руках их можно было обменять на собственность на чековых аукционах.

Приватизация была проведена в рекордно короткие сроки. Она началась летом 1992, Указом Президента РФ от 1 июля 1992 г. ? 721 о принудительном акционровании федеральных предприятий и принятии ваучерной программы на заседании правительства РФ 11 июня 1992 г.

С 1 октября по 31 января 1993 г. была выдана подавляющая часть чеков (148 млн штук). Практически одновременно начались операции на мгновенно сформировавшемся рынке ваучеров. Рынок был огромен: ваучер можно было продать даже в киоске при метро. С другой стороны, основная масса ваучеров приобреталась прямо на приватизируемых предприятиях, у трудовых коллективов.

Первоначально предполагалось, что цена ваучера будет достаточно большой — примерно в цену хорошего советского автомобиля. Однако, «невидимая рука рынка» скинула эту цену в ноль: ваучер стоил примерно 10—12 тысяч тогдашних инфляционных рублей. Практически, с ваучерами произошло то же, что и с советскими сбережениями — они мгновенно обесценились.

Первый этап приватизации закончился к июлю 1994 года. После этого ликвидация общенародной собственности в России можно было признать свершившимся фактом. Дальше начался второй этап — временной границей которого можно считать дефолт.

Теперь о результатах. Никакой народной частной собственности в результате приватизации, как мы хорошо знаем, не появилось. Более того: Чубайс и его команда сознательно уничтожили все ростки народного капитализма в России.

На первый взгляд, это кажется странным. Но обратимся к фактам. Как ни странно, конец «перестройки», с его ублюдочным «кооперативным движением» и прочими прелестями, был временем куда большей экономической свободы, чем то, что настало после «приватизации». Этой самой экономической свободы — в том примитивно-перестроечном смысле слова, чтобы дали торговать помидорами и шить шубы и за это не били и не отнимали деньги, — хотели миллионы людей. Они не стали защищать советский строй только потому, что рассчитывали избавиться от безумного Горбачева и потерявших всякий разум «начальничков». При этом всем было понятно, что это сопряжено с большими потерями. Чихать, думал народ, потом все отстроим. Мы пойдем шить шубы, печатать книжки и делать в наших лабораториях какие-нибудь «лазеры-шмазеры». Потому что руки у нас из нужного места растут, просто по этим рукам всегда били.

Получилось нечто совершенно иное.

Новое рабовладение

Прежде всего получившие власть «либералы» пресекли всякое подобие честной конкуренции. По рукам ударили со страшной силой, причем с двух сторон.

Сначала наше «реформаторское правительство» сделало всякое честное частное занятие практически невозможным без титанических усилий по «налаживанию отношений» с чиновниками, число коих возросло неимоверно: при совке их было вчетверо меньше. Принимаемые законы сводились к одному: сломать нарождающийся народный бизнес. Например, «разрешительный», а не «уведомительный» порядок регистрации юрлиц (читай: необходимость собирать вороха бумаг и платить взятки) был принят по личному распоряжению Чубайса. Кстати, в России лицензируется полтораста видов бизнеса, а во Франции, считающейся насмерть зарегулированной — только шесть. Вот и весь «либерализм».

Одновременно были выращены, оснащены и пущены в дело бандюки, в основном из стран бывшего СНГ. Это было сознательной государственной политикой, главным моментом которой было почти официальное прекращение государством функций исполнения правосудия: убивать стало можно, все серьезные преступления стали «нераскрываемыми по определению», судебная система под предлогом «демократизации» стала работать на бандитов не на конкретных, а как на «класс», и т. п.

Всякая продуктивная деятельность была де факто запрещена. Единственное, что было делать можно, — так это продавать Родину. Зато к этому занятию старались подключить буквально всех и каждого, пусть даже по мелочи. Когда по всей стране открылись пункты скупки цветмета, куда можно было принести «любую медную вещь», и это без вопросов принималось — ну о чем еще можно говорить? К этому столу пригласили всех. «Ломай и тащи» — вот единственная форма обогащения, которая была доступна даже бомжу. «Все действительное разумно» — вот лозунг рынка по-чубайсовски; о законе никто не вспоминал. Каждый деградировал как мог — свободно и без стеснения. Цель была единственная: скорее сломать в «этой стране» все что можно.

В период с 1992-го по 1997-й практически вся сколько-нибудь значимая собственность в России перешла в частные руки. На конец 1997-го в федеральной собственности осталась 131 тысяча предприятий. Это составляло 5 % от общей численности зарегистрированных юрлиц. При этом известное выражение «собственность была распродана за бесценок» является мягким и неточным. Правда состоит в том, что специально назначенным людям дали (иногда просто так, иногда за символические деньги) очень много собственности, точнее говоря, ее переписали на их имена. Никто из них ничего не «заработал»: деньги «выписывались по ведомости» или в чуть более сложном варианте сливались через несложную бумажную конструкцию. А для того чтобы собственность не слишком сильно прирастала к назначенным хозяйчикам, были введены правила игры, подразумевающие, что любого собственника можно «обанкротить» или устроить «маски-шоу» (то есть прийти с вооруженными людьми и собственность захватить).

Эти «собственники», которых лучше назвать грабежмейстерами, не имели ни малейшего намерения что-то производить, да их и не для того назначали. Первое, что делал очередной «приватизатор» на доставшемся заводике, — продавал оборудование (обычно по цене лома), выдирал все медные кабели и розетки (это тоже шло в лом), освободившиеся помещения сдавал, если было кому. Рабочих обычно не увольняли — зачем, если можно просто не платить зарплату?

Разумеется, «жить на что-то надо». Небольшому количеству особенно отличившихся грабежмейстеров было позволено стать так называемыми олигархами — то есть заниматься эксплуатацией остатков советских мощностей для того, чтобы выкапывать и выкачивать из земли всякие ценные штуки и потом их продавать на Запад. В результате в 2001 году 8 олигархических кланов контролировали 85 % стоимости 64 самых богатых российских частных компаний. Совокупный оборот первой дюжины крупных российских компаний равноценен доходной части правительственного бюджета.

Впрочем, речь идёт только о той части доходов, которая нам известна. О том, что происходит на самом деле, можно судить вот по какому факту. Его приводит Н. А. Абдуллаев в своей книге «Государство и собственность в переходной экономике. Вопросы теории и методологии» (М.: «Дело», 2002):

Крупнейшими плательщиками дивидендов государству в 2000 г. (в млн. руб.) стали «Газпром» (1271,8), «ЛУКойл» (356,8), РАО «ЕЭС России» (300,3), ТНК (287,5), «Роснефть» (200), «Славнефть» (187,4), ТВЭЛ (151,9), «Алроса» (86), аэропорт «Шереметьево» (75), которые обеспечили 79 % поступлений в федеральный бюджет за счет дивидендов. Кроме того, от участия в российско-вьетнамском предприятии «Вьетсовпетро» российским бюджетом получено 12,01 млрд руб., что на 47 % превышает показатель, предусмотренный планом".

То есть, успешнейшие компании России дали в совокупности дивидендов в бюджет аж на 2 миллиарда 916 миллионов 700 тысяч рублей. А доход России от совместного российско-вьетнамского (государственного!) предприятия составил 12 миллиардов 10 миллионов рублей.

Можно предположить, что «Вьетсовпетро» — тайный супергигант мирового масштаба, больше «Газпрома», РАО «ЕЭС России» и «ЛУКОЙЛа» вместе взятых. Но нет: это сравнительно небольшое (по сравнению с вышеперечисленными гигантами) предприятие по добыче нефти у берегов Вьетнама. Просто вьетнамские совладельцы чтут Уголовный Кодекс своей страны и мешают воровать своим российским коллегам: Можно представить, какие невероятные, немыслимые деньги воруют по-настоящему крупные российские компании, воруют и прячут на Западе. Эти деньги, на которые Россию можно было бы возродить несколько раз, мы никогда не увидим. Всё это украдено и теперь работает на западную экономику, которая, торжествующе урча, всё набирает и набирает обороты. Есть мнение, что долгосрочный экономический подъём Запада в девяностые был связан именно с российскими деньгами и ценностями, которые были вывезены в эти благословенные края.

Когда приватизация состоялась и стало окончательно ясно, что случилось, Чубайс и компания приобрели нехорошую привычку отговариваться уникальностью предприятия. Дескать, систему новых экономических отношений нужно было создавать с нуля, причём с нуля абсолютного: никакой частной собственности в СССР не было очень и очень давно. Ссылки на успешные опыты приватизации в Восточной Европе, постсоветской Прибалтике и даже опыт НЭПа, когда переход от социализма к частичному капитализму проводили сами же коммунисты во главе с Лениным, отметаются пренебрежительным движением руки. Ну как же: ведь венгры, литовцы и советский народ образца двадцатых годов ещё помнил времена Священной Частной Собственности и не был безнадёжно испорчен коммунистическим рабством. Проводить же приватизацию среди народа с «порчеными генами» — это, конечно, совсем другое дело.

Сейчас Чубайс реагирует на слово «приватизация» нервно. Вот совсем свеженькое: познеровская передачка «Времена» по первому каналу от 19 июня сего года. Это такой круглый стол, где всякие умные дядьки рассуждали на остодолбавшую всем тему «социальной справедливости». Был там и Чубайс. Разумеется, разговор зашёл и о приватизации — как примера крайней, запредельной подлости. Чубайс — обычно хладнокровный и циничный — насупился и начал текстовать: «Вот мы сейчас обсуждаем с вами здесь, в здании в Останкино проблемы частной собственности, а десять лет назад в это здание из гранатометов стреляли. Атмосфера была в режиме «или — или». И если бы те, кто стрелял, победили, ни один из сидящих здесь ничего бы сегодня не обсуждал». Аргумент характерный — но к экономике отношения не имеющий. Как и следующий: «а вот в Америке они признали исходные свои действия по созданию частной собственности, но ведь хорошо известно, что все Форды, все другие крупные имена, Рокфеллеры, откуда они появились? Откуда, из чего. Неудобно просто вспоминать про это. Я уверяю, то же самое, абсолютно то же самое, один в один, те же самые Ходорковский, Абрамович, то же самое! Признали или не признали в результате? Не просто признали, а так приняли, что просто табличка стоит «прайвет проперти». Точка. Не сунется ни один, потому что в голове ужилось так, что на века, на века:»

Эта блатная скороговорочка — «не сунется ни один, потому что на века, на века» — многое объясняет. Чубайс прекрасно понимает, насколько чудовищным и мерзким было то, что он проделал — и пытается доказать, что везде и всегда было то же самое.

Правда, тут-то его и срезали, напомнив, что именно в Америке был продемонстрирован пример того, что право частной собственности не священно, если оно стоит на подлости и мерзости: в этой стране было отменено рабство, что нарушило «священные права» множества частных собственников. Это привело к кровопролитной гражданской войне (на которой погило 600 тысяч американцев — больше, чем в Первую и Вторую мировую). Потому что частная собственность определённого типа мало чем отличается от людоедства.

Однако, итоги приватизации по Чубайсу ничем не отличалась от введения рабовладения. Советские «заводы-параходы» были создана трудом нескольких поколений советских людей. Этот труд был либо совсем бесплатным, либо не оплачивался как должно. Взамен этим людям обещали, что их дети будут жить в развитой и богатой стране. Это обещание отчасти даже исполнялось: уровень жизни рос, новые поколения, казалось, живут всё лучше и лучше. И вот всё то, что родители завещали детям, было присвоено горсткой мерзавцев. Человек, присваивающий плоды труда других людей и не оплачивающий этого труда, называется рабовладельцем. Чубайс же позволил присвоить плоды труда сотен миллионов мертвецов.

Электрический пёс

Разумеется, за такие подвиги Анатолий Борисович был вознагражден. В декабре 1993 года он стал депутатом от избирательного объединения «Выбор России». Однако через год ему там разонравилось и он взял себе должность первого заместителя премьер-министра по вопросам экономической и финансовой политики в правительстве Черномырдина. С апреля 1995 года по февраль 1996 года Чубайс представлял Россию в международных организациях: последние, по понятным причинам, ему доверяли особо.

16 февраля 1996 года Чубайс был демонстративно изгнан из правительства «в связи с переходом на другую работу». В этой формулировке было больше правды, чем казалось тогда. Ворон ворону глаз не выклюет: ушлого парня бросили на ответственный участок фронта. Сразу после отставки Чубайс создал фонд «Гражданское общество», на основе которого начала работу аналитическая группа предвыборного штаба Ельцина. Оная группа сыграла ключевую роль в организации выборов Ельцина президентом России на второй срок.

И, разумеется, сразу же после переизбрания — 15 июля 1996 года — Чубайс был назначен руководителем администрации президента РФ. Через полгода, в марте 1997 года, он был вновь назначен первым заместителем председателя правительства РФ и одновременно министром финансов РФ.

Между тем приближался дефолт. Наш герой на сей раз решил не светиться. 20 ноября 1997 г. Анатолий Чубайс был освобожден с поста министра финансов РФ, при этом сохранил за собой пост первого заместителя председателя правительства. 23 марта 1998 г. одновременно с указом об отставке правительства РФ Борис Ельцин подписал специальный указ об отставке Чубайса. 17 августа Чубайс пережил в чине специального представителя президента по связям с международными финансовыми организациями. 19 июня 1998 г. Чубайса сажают на место председателя правления РАО «ЕЭС России». То есть — на самый главный российский актив.

Мы как-то привыкли чувствовать себя «нефтяной страной». Между тем, Россия — это одна из ведущих энергетических держав. РАО ЕСЭ является крупнейшей в мире компанией, производящей электричество. РАО «ЕЭС» абсолютно доминирует на российском электроэнергетическом рынке. Государству — а фактически всё тому же «политическому ядру» во главе с Чубайсом — принадлежит 52,7 % капитала компании. На долю РАО «ЕЭС» приходится 72,4 % установленной мощности отечественных электростанций, 96,1 % общей протяженности линий электропередачи, 69,4 % генерируемой электроэнергии и 32,4 % производимого тепла. Фактически, власть в стране принадлежит тому, в чьих руках рубильник.

Интересная деталь: до Чубайса правительство назначало восемь своих представителей в совет директоров компании, оставшихся семерых избирали акционеры. Чубайс и здесь поспел: в середине 1998 г. (вопреки законодательству) список госпредставителей был вынесен на общее голосование акционеров наравне с другими кандидатами. Анатолий Борисович получил свой пост во многом благодаря голосам иностранных акционеров.

Дальше началась «коммерческая эффективность» по Чубайсу: непрерывное повышение цен на электричество и вытрясание денег из ограбленного Чубайсом же населения. Эффективность тут понятая: если устраивать «веерные отключения» — то есть отключать людишкам свет и тепло, — то людишки либо все вымрут, либо как-нибудь да заплатят. Или за них заплатят: местный бюджет (градоначальнику тоже ведь надо избираться, а избиратели могут попомнить тьму египетскую), или стыдливо сунет недостающее государство — из какого-нибудь кармашка достанет и сунет. Зато Чубайс в очередной раз подтвердит свою репутацию «эффективного менеджера».

Куда же идут эти деньги?

Казалось бы, сверхдоходы, вытрясаемые «эффективным менеджером», могли бы пойти, скажем, на модернизацию и расширение энергетического хозяйства страны. Например, на строительство новых электростанций, или хотя бы на ремонт старых. И что же? Если в советское время нас забодали сообщениями о вводе в строй новых мощностей и перевыполнении планов, то теперь ничего подобного мы не слышим — и, похоже, не услышим. Редко-редко проскользнёт сообщение о вводе в строй новой угольной электростанции — по специальному соглашению с Америкой, в обмен на закрытие электростанции атомной (да-да, есть такая программа, вы не думайте). Что касается ремонта — недавно Москва осталась без света, потому что советские аккумуляторы на старенькой станции таки не выдержали, несмотря на тройной запас прочности. Заменили их, похоже, тоже советскими агрегатами, до того пылившимися на складе. То есть РАО ЕЭС не вложилось ни на копейку.

Так на что же идут сверхдоходы, помимо карманов «высшего менеджмента» и устройства фуршетов?

Сначала о том, что известно всем. РАО ЕЭС, как какой-нибудь тиран эпохи Возрождения, щедро швыряет золото на две вещи — политику и искусство. Впрочем, в нашем случае это одно и то же: финансовая поддержка СПС — партии, никому не нужной и всем ненавистной, не имеющей своих представителей в парламенте и не имеющей шансов туда попасть — является, наверное, видом искусства.

Как известно, работа в области энергетики сочетается у нашего героя с партийными обязанностями: начиная с 2000 года Чубайс — председатель движения «Союз правых сил» (впоследствии он вошел в число сопредседателей). Те, кто помнит славные выборы 1999 года и штаб СПС на Центральном телеграфе, помнит и то, какие деньги сливал с РАО «ЕЭС» «железный Толик». Суммы поразили воображение даже бывалых специалистов по распилу предвыборных бюджетов. Теперь Чубайс старается держаться в стороне от партийного процесса, но кормит Егора Тимуровича и Ирину Мицуовну по-прежнему щедро.

Что касается высокого искусства, то оно тоже требует немалых жертв. Например, Чубайс выдал огромные средства на торжественное празднование 9 мая. Если вы думаете, что речь идёт о Дне Победы, то вы ошибаетесь. Ведь 9 мая произошло куда более важное и куда более радостное событие — родился Булат Окуджава, «бард», «совесть нации», интеллигентнейший человек, ярый демократ, сторонник реформ, аплодировавший расстрелу российского парламента, ненавистник русского быдла и личный друг Толи Чубайса. Последние стихи «Булатика» были посвящены «другу Толе». Естественно, Чубайс расщедрился на финансирование многодневных празднеств в «театре на Таганке», главном гнездилище либеральной шушеры. Возможно, больным в «верно отключённой» больницы или солдатам, мёрзнущим на обесточенной военной базе было бы приятно узнать, что сэкономленные деньги пошли на то, чтобы почтить память грузинского гитариста с замечательным акцентом:

Но, разумеется, даже нужды СПС и Окуджавы не могут полностью исчерпать те финансовые потоки, которые бурлят внутри главной электрической монополии страны.

Есть, однако, крайне любопытные факты, до сих пор не получившие удовлетворительного объяснения.

В самые страшные годы развала экономики, когда падение промышленного производства достигало астрономических величин и половина заводов по России стояла, потребление электроэнергии по России почему-то снизилось всего на 12—20 % (в зависимости от метода подсчёта). Объяснений этому факту нет. Некоторые рассуждают о «теневой экономике», якобы страшно процветшей в новой России. Но вся послесоветская теневая экономика основана на воровстве и вывозе денег, а не на производстве. У нас отсутствуют как класс даже такие очевидные виды нелегального производства, как подделки под западную продукцию: Польша и Китай это умеют делать, а мы — нет. Так что никакие тайные заводы в глухой тайге энергию не потребляют: На рост потребностей граждан, поголовно вооружившихся кондиционерами, списывать лишние киловатты тоже не стоит: на один кондиционер приходится несколько замерзающих сёл. Так что не в том дело.

Есть, однако, очень простая версия: электроэнергия просто-напросто воруется. И вывозится за рубеж. Благо, провода, ведущие из России ко всяким разным странам, пока ещё не срезаны, да их и не дадут срезать.

Впрочем, та же энергия может быть потреблена и внутри страны. Никто и никогда не увидит отчётность наших алюминиевых гигантов. Куда идёт неучтённый алюминий, тоже неизвестно.

Однако, кому именно украденные деньги? Ельцинская вольница сменилась «вертикалью власти». Суть «вертикали» — не столько в организации жёсткой иерархической системы управления, сколько в контроле над финансовыми потоками. Все крупные воры вынуждены если уж не перестать воровать, то отстёгивать немалую долю государству. Иначе их ждёт какой-нибудь неприятный «спор хозяйствующих субъектов». Никаких других вариантов не предусматривается. Государство имеет свою долю, и эта доля растёт. Что ж, таков путь большинства государств, начинающих своё строительство с нуля.

Мы не знаем, сколько именно отстёгивает Чубайс. Знаем только, что сумма очень и очень велика. Во всяком случае, масштаб воровства здесь таков, чтобы российская власть соблазнилась долей — а значит, он превосходит всякое воображение: счёт идёт на миллиарды. Мы также не знаем, на что идут эти деньги на самом деле конкретно: ежу ясно, что не на булавки. Прежде всего — на продолжение игры в «либеральную экономику». Только теперь эти деньги берутся не из траншей МВФ, а из проводов и труб.

Но только такая схема может объяснить странную непотопляемость Чубайса. Человек, дружно ненавидимый всей страной, сидит себе на электрическом стуле, сидит весьма удобно, и всем ведь откуда-то известно (или почему-то понятно), что никто никогда его оттуда не скинет.

В принципе, использование явных преступников и мерзавцев властными органами — не новость. Известно, как английские пираты получали из рук Её Величества патенты и начинали грабить испанские галеоны уже на законных основаниях. Советская власть тем более не чуралась услуг уголовников. Ну, например, знаменитый Нафталий Френкель, начальник треста, выпускавшего поддельную контрабанду и отстёгивавший долю одесской «чрезвычайке», потом — простой советский заключённый (видимо, хапнул не по чину), а впоследствии — возвышенный до начальника главного управления лагерей железнодорожного строительства, обладающего огромной властью, беспартийного трижды кавалера ордена Ленина, прозванного «злым духом» ГУЛАГА из-за нечеловеческой жестокости — и благополучно умершего в своей постели в 60-м году: Фигура, чрезвычайно похожая на нашего героя. Его, наверное, называли «эффективным работником» (словечко «менеджер» тогда было ещё не в ходу). Он им и был на самом деле.

Правда, Френкель сгубил куда больше людей, чем Чубайс.

Но у рыжего электрического пса ещё всё впереди.