Текст:Павел Святенков:Аристократия: иногда она возвращается

Аристократия: иногда она возвращается

Автор:

Павел Святенков

• Святенков П. «Аристократия: иногда она возвращается» // АПН. — 13 октября 2005.

Дата публикации:

13 октября 2005

Предмет:

Аристократия

Чтобы государство было устойчивым, должны существовать люди, чей статус высок и независим от капризов действующего правителя. Чиновника можно назначить, но его можно и уволить. В противоположность ему, аристократ автономен от правящего «монарха», но заинтересован в существовании государства как такового.

Кто такой аристократ? Это человек, совершивший поступок, благодаря которому он оказался вознесен над другими. В феодальных обществах предполагалось, что поступок мог быть совершен не лично, а далеким предком аристократа. Именно от блистательного предка, совершившего поступок, ведут начало многие дворянские роды.

Что такое аристократия? Сеть «лучших» людей, в силу своего положения заинтересованная в существовании государства. Аристократ не обязательно должен быть на службе правительства. Но он исполняет роль столпа режима, ибо его аристократический статус действует, пока существует признающее этот статус государство. Принц Флоризель — аристократ и правитель Богемии. Но лишь до поры. Свержение делает из былого аристократа владельца табачной лавки.

В роли аристократов-»акционеров» советской системы в брежневские годы выступал узкий круг высших членов Политбюро, подготовленных еще Сталиным. В самом деле, Суслов — секретарь ЦК при Сталине, Косыгин — член Политбюро, Устинов — нарком вооружений и т. п. Это естественно. Сталин был революционером пожизненно просто по типу своей деятельности. Однако его преемники были уже чиновниками и остановить этот процесс вождь был не в силах. После него пестовать элиту стало некому, и CCCР распался, как только умерли люди, лично подготовленные Сталиным для высших постов.

В 1980–1985 годах наследники Сталина ушли со сцены и, выяснилось, что «держать» систему некому. Партийные чиновники были лично не заинтересованы в ее существовании. Акционеры вымерли, а партийные менеджеры растащили советскую Систему на куски. Поскольку аристократии не было, заступиться за режим, и поправить расшалившийся аппарат было некому. В отличие от CCCР, в Китае удалось создать систему, в которой ветераны партии не теряли свой статус, а, уходя на пенсию, становились пожизненной «совестью партии». «Аристократия стариков» оказывает значительное влияние на китайскую политическую верхушку и по сей день, блокируя естественное в чиновниках-временщиках желание обналичить власть и бежать за границу.

Уходящие в отставку чиновники должны получать официальный почетный статус. Герои войн должны обладать правом не на бесплатную стрижку в парикмахерской (впрочем, и оно отменено лет 15 назад), а правом голоса в моральных и этических вопросах.

Вопрос: как России восстановить аристократию? Наполеон поступил просто — создал орден Почетного легиона, который называли «новым дворянством». В России много уважаемых, заслуженных людей, но они не объединены. Правительство демонстративно и высокомерно третирует Героев Советского Союза и России (вспомним ситуацию с монетизацией их пенсий: здравому правительству такое и в голову бы не пришло).

Для того чтобы восстановить аристократическое начало в нашем обществе, придется реформировать всю российскую систему орденов и почетных званий. Мы успели привыкнуть к тому, что советские ордена и медали свободно продаются на базаре, нас успели приучить к недоверию к этим «побрякушкам». И действительно, советские награды скомпрометированы, а российские носят откровенно шутовской характер. Взять хотя бы знаменитый орден «За заслуги перед Отечеством», который подразделяется по степеням. «Заслуги перед Отечеством» бывают в основном третьей (!) и второй (!!!) степени. Знак ордена «За заслуги перед Отечеством» первой степени возлагается на президента и служит символом его должности. Большей насмешки и придумать нельзя. Оказывается, заслуги перед Отечеством первой степени имеет лишь действующий правитель (ну, еще почему-то Жак Ширак и Ельцин, награжденные высшей степенью ордена).

В современном мире наследственная аристократия уже практически не играет никакой роли. А вот собственный орден Почетного легиона России бы не помешал.

К сожалению, пока власти старательно профанируют все, что связано с «производством» лучших людей. В Советском Союзе звание маршала присваивалось только после того, как на присвоение давали согласие все живущие маршалы. Таким образом, неофит принимался в узкий круг, своего рода клуб. Точно так же обстояли дела в Российской империи. Николай II был очень доволен, когда смог возложить на себя Георгиевский крест. Сделать он это смог лишь по протекции генерала Иванова, который замолвил за монарха словечко перед думой георгиевских кавалеров. В противном случае даже самодержавный монарх не смог бы наградить себя Орден:Георгиевский крест:Георгиевским крестом.

Подобная автономия от государства есть один из признаков аристократического статуса, ибо аристократ должен быть признан и государством, и своим кругом. Ежели в раздаче аристократических рангов будет царить лишь государственный произвол, то ничего не получится, как мы уже видели на примере Общественной палаты. Обыватель будет просто разевать рот и спрашивать: «Кто эти люди?». Ибо, принимая новичков в свой состав, аристократическая корпорация не только допускает их в свой круг, но и ручается за них перед обществом. Ручается за то, что «боярин такой-то» достоин нести высокое звание боярина.

Поэтому российская аристократия может быть воссоздана, только если возникнет отечественный аналог Ордена Почетного легиона. Разумеется, возглавить его должен Президент. Но, главное, ходатайства о присвоении награды смогут подавать только «думы» (советы, собрания) ее кавалеров. Иначе профанация неизбежна. Воссозданный Орден Андрея Первозванного почти мгновенно утратил авторитет, будучи вручен Дмитрию Лихачеву «ко дню рожденья». И это притом, что его получали только великие князья (по праву) и крупные политики и полководцы (за выигранное сражение).

Поэтому России стоит пересмотреть иерархию своих орденов, ныне утративших престиж из-за беспорядочного вручения. Установить четкие отличия между ними. Вполне возможно — ввести лимит (то есть сделать количество вручаемых наград ограниченным). За определенный орден или медаль должны полагаться четкие преимущества перед другими гражданами. Но не бесплатная стрижка и не возможность получить продуктовый набор вне очереди. Тогда, постепенно, нам удастся восстановить аристократическое начало в нашей, казалось бы, совсем не аристократичной стране.

С точки зрения аристократического принципа важно, чтобы почетный статус был, как минимум, неотчуждаем от его носителя. Дворянский титул должен быть пожизненным. Тогда его обладатель будет обладать автономией от власти, сможет взаимодействовать с ней на равных. Ибо аристократия призвана поддерживать власть извне правящего режима, но изнутри самого общества.

Заслуженные люди должны превращаться в аристократию. Это хорошо понимали в Российской империи, где чиновник мог дослужиться до личного, а затем до потомственного дворянства. Правящая корпорация обновлялась за счет наиболее талантливых выходцев «из народа».

В советское время традиция была нарушена.

В Советском Союзе не было аристократии. Чиновники были, а аристократии — не было. Вернее, существовало ее слабое подобие. В погоне за высокой «вертикальной мобильностью» коммунисты распространили аристократические принципы лишь на интеллигенцию, забыв о правящей бюрократии и лидерах экономики. Советской аристократией следовало бы признать носителей почетных званий, вроде «народного артиста CCCР», а также лауреатов премий, вроде Ленинской и высших наград, вроде героев Советского Союза. Однако бюрократическая каста стояла выше по положению, рассматривала «народных артистов» не как равных, а как обслуживающий персонал.

Советский чиновник обладал властью и контролем над ресурсами. Однако он был беззащитен перед страшным словом «отставка». Знакомый, бывший инструктор ЦК КПСС, рассказывал мне, как в августе 1991 года понял, что происходит переворот не из сообщений СМИ, а в ходе экскурсии по коридорам ЦК. Он встретил товарища Соломенцева и еще кого-то из бывших членов Политбюро. Я задал недоуменный вопрос — «что же страшного в появлении в здании ЦК бывших членов Политбюро?».

Мой визави посмотрел на меня странно: «Видите ли, Паша, это как если бы мертвые восстали — Леонид Ильич или Иосиф Виссарионович». Оказывается, отставные члены Политбюро практически никогда не приглашались на Старую площадь. Хотя банальное чувство справедливости диктовало необходимость воздать почести бывший членам высшего советского руководства, логика бюрократическая задавала иную игру — «перевести в расхожую мелодию типа «Лютиков» и память о них вытоптать». Для людей, всю жизнь проведших на государственной службе, такая «отставка» была хуже ада. Гордые министры мгновенно превращались в седых дедушек, занимавшихся сбором «грибов» и прогулками по лесу.