Текст:Простачок изгоняет домового
Однажды по пути из го́рода Простачок купил за бесценок ручную сову и зашагал домой. Поздно вечером добрался он до какой-то деревни. Во всех окнах темно, а в одном окошке огонёк светится. Заглянул Простачок из любопытства в окно и видит — на столе, покрытом белой скатертью, лежат пироги, жареный гусь да фляжка водки стои́т. А за столом сидит молодой мужчина — видно, какой-то родственник или разлюбезный гость. Хозяюшка-то молодая, пригожая, гостя умильно потчует да так и ластится к нему.
Простачок сову под мышкой держит, а в правой руке — посошок дорожный, да тем посошком и постучи в окно. Хозяйка как ошпаренная вскочила с места и спрашивает в испуге: «Кто там?» — «Хозяин!» — ответил Простачок. Вмиг пирог полетел со стола в квашню, фляжка водки — в комод, жареный гусь — в печку, а хозяюшкин гость, схватив шапку, шмыгнул под печку. Наскоро прибрав всё, хозяйка опрометью кинулась отворять двери.
Едва Простачок отскочил от окна, как вдруг заскрипел снег под полозьями лёгких саней и перед воро́тами до́ма осадил лошадь здоровый, плечистый мужик. «Отворяй! — закричал он, вылезая из саней и стуча кнутовищем в воро́та. — Отворяй, жена, и коня распряги: у меня руки закоченели». Воро́та распахнулись, и хозяйка повела коня во двор. Тут только хозяин заметил Простачка и спросил: «А ты, братец, кто такой будешь?» — «Путник я. Пусти обогреться в хату. Позднее время, а заночевать негде».
Гостеприимный хозяин повёл Простачка за собой, и вскоре они сидели за столом. И рад бы хозяин хорошо угостить путника, но хозяйка насилу разыскала для них немного со́ли и краюшку хле́ба. Подаёт им скудный ужин и ворчит: «Знала бы я, когда тебя ждать, сготовила бы чего-нибудь горячего и пирог бы испекла. А то вот как вышло: и сам приехал, и гостя Бог дал, а угощать нечем». — «Что это у тебя за птица?» — спросил хозяин, с любопытством разглядывая важно сидящую рядом с Простачком сову. «Сова — ученая голова, — погладил её путник. — Очень смекалистая птица, всё знает и насквозь видит, даже говорить умеет». — «Да что ты? И говорить может?» — удивился хозяин, собирая хлебом соль, растолченную на столе.
Незаметно для хозяев Простачок ущипнул сову, она и прохрипела что-то по-своему. «Что она говорит?» — спросил хозяин. «Говорит, что в квашне пирог лежит».-»Пирог в квашне? Слышишь, жена, давай-ка его сюда!» — «Может, правда? — пробормотала перепуганная молодица. — Вчера брат заезжал ко мне, так я для него наскоро испекла. Может, и остался кусочек. Сейчас погляжу...» И точно: вынула из квашни и подала на стол пирог, да не кусочек, а чуть начатый.
Режут мужики пирог и уплетают за обе щеки. А Простачок снова потихоньку прижал сову. Она опять завертела головой и заухала. «А теперь она о чём говорит?» — полюбопытствовал хозяин. «Да ну её! всё своё плетёт! Будто в комоде фляжка водки есть». — «Может, и верно, жена? Ну-ка, выдвинь ящик!» — «Не знаю, — завертелась баба, ещё больше смутившись. — Кажись, вчера капелька осталась -А может, и есть...» Посмотрела — и водка есть, да не капелька а больше половины фляжки. Делать нечего, поставила хозяйка водку на стол. Хозяин молча налил себе и гостю. Выпили по рюмке и снова — за пирог.
«Замолчи! — тихо прикрикнул Простачок на сову, которая под его незаметными толчками снова подала голос. — Замолчи! Не твоё это дело...» — «А что она говорит?» — «Да болтает, что-де в печи жареный гусь», — будто нехотя проворчал путник. «И гусь? Доставай, женка, а то сам пойду искать! Всё подавай сразу, что есть ещё!» Подбежала хозяйка к печи, заглянула за заслонку и запричитала, заламывая руки: «Господи, и гусь есть! Боже мой, да что же это творится? Ведь только что ничегошеньки не было. И ума не приложу, откуда всё взялось. Не иначе, чародейство или ещё что!..»
«Веришь ли, добрый человек, — говорил хозяин, разрезая гуся, — у меня в доме дивные дела́ творятся. Нечистый дух по-другому бы озорничал, а то дело сделано, и концы в воду. Что есть в доме повкуснёе, всё из рук уплывает. На кого подумаешь? Живём вдвоём: я да женка. Чьи это дела, любезный гость, как по-твоёму?» — «А чему ж другому быть — не иначе домовой завелся. А где он поселится, там счастья не жди. Но если это только домовой, то с помощью совушки — мудрой головушки мы выгоним его сегодня же. Удерет злодей туда, куда ещё Макар телят не гонял». — «Сделай такую милость, гостюшка! Выгони, уплачу тебе, сколько запросишь».
Простачок велел хозяину выйти в сени. Хозяйка, оставшись с гостем с глазу на глаз, упала перед ним на колени и начала умолять: «Ой, не губи меня, добрый человек, не губи!» И гость хозяюшкин вылез из-под печи и тоже путнику в ноги, упрашивает: «Возьми всё, что у меня есть, только не губи. Не выдай хозяину, а то он меня живого не выпустит». Простачок велел ему вымазать сажей лицо и руки, напялить кожух шерстью наружу, рукавицы натянуть на ноги, а сапоги на руки надеть. Привязал ему на голову старый голик и велел обратно лезть под печку.
Позвал хозяина и объявил, что домовой прячется под печкой: так сова указала. Потребовал котелок ключевой воды́, две пригоршни круп ячменных, колбасы, солонины, масла и со́ли, а об остальном просил не беспокоиться. Без слов хозяин дал всё, что требовал путник. Тот на шестке разложил огонь, и скоро в котелке пыхтела густая и жирная каша, а Простачок, засучив рукава, помешивал её ложкой. Каша поспела. Перекрестил путник углы до́ма, настежь распахнул двери избы, хозяину дал в руки метлу, а хозяйке — лопату. Как брызнет кипящей кашей из поварешки под печку да как заорет что есть мочи: «А ну, домовой, киш-киш отсюда!»
И точно: вдруг из-под печки выскочило что-то чёрное и косматое, не человек и не козёл, как есть — домовой, да как пустится наутёк в двери. По пути сбил с ног хозяина, а хозяйка с перепугу завопила благим матом. Простачок вскочил на стол, а домовой метнулся к воро́там да как сиганет на улицу, только его и видели. Утром Простачок за труды получил от хозяина рубль, да хозяйка тайком сунула ему в руку ещё рубль.
Так рассудил он дело своим мужицким умом, всем угодил и себя не забыл: обогрелся, попил, поел как следует, выспался, деньги в мошну спрятал, да и котелок с кашей захватил с собой. С хлебосольными хозяевами распрощался чин по чину и пошёл своей доро́гой.