Текст:Сергей Переслегин:Решающие войны прошлого

Решающие войны прошлого

Приложение 1. Решающие войны прошлого. Мировая война и кризис европейского военного искусства.

Автор:

Сергей Переслегин

Ссылки на статью в «Традиции»:

• Сайт Имперского Генерального штаба

О тексте:

Приложение к книге Б. Г. Лиддел-Гарта «Стратегия»

Вторая часть книги Б. Лиддел-Гарта посвящена стратегии грандиозной борьбы, развернувшейсяв первой половине XX столетия между Британской и Германской империями. В нарушение традиционного подхода мы будем рассматривать Первую и Вторую мировые войны как единый многосторонний и многоуровневый вооруженный конфликт, прошедший в своем развитии несколько фаз:

1. Фаза развития конфликта. Протекала с 1890 по 1914 г. Фаза включает в себя русско-японскую, итало-турецкую войну (закончились в пользу Великобритании), первую Балканскую войну (закончилась в пользу России), вторую Балканскую войну (закончилась в пользу Германии), политическую игру «на повышение» в Боснии-Герцеговине, Марокко, Сербии (завершилась, скорее, в пользу Центральных держав, привела к переходу конфликта в следующую «горячую» фазу), гонку вооружений на суше (выиграна Германией), «дредноутную гонку» (выиграна Великобританией), планирование войны и стратегическое развертывание сил и средств (в развертывании, несомненно, преуспела Германия, планирование однозначно оценено быть не может).
2. Фаза решающего столкновения. 01 августа — 18 января 1915 г. В этот короткий отрезок времени заключены марш-маневр германских армий в Бельгии, Пограничное сражение, битва на Марне, «бег к морю», сражение во Фландрии, Восточно-Прусская, Галицийская, Варшаво-Ивангородская, Лодзинская, Саракамышская операции. (После грубейших ошибок немецкого командования эта фаза и, видимо, конфликт в целом выиграны союзниками).
3. Фаза «добивания». 18 января 1915 г. — 28 июня 1919 г. Сражения мировой войны (из которых хочется упомянуть только Ютландский бой) завершились 11 ноября 1918 г., но итог первой горячей фазы конфликта был установлен только после Версальской мирной конференции и надлежащего оформления новой структуры мира. На стадии «добивания» был подтвержден разгром Германской империи, установлено поражение союзников — Великобритании, Франции и России и определена победа Соединенных Штатов Америки.
4. Фаза усталости. 1919—1933 гг. На этой стадии Великобритания без боя уступила мировое лидерство США, согласившись подписать документы Вашингтонской конференции. Заключение этого исторического соглашения ознаменовало переход мира от Версальской к ранней Вашингтонской системе и спровоцировало мировой кризис 1929 года, заметно изменивший соотношение сил в Европе и предоставивший Германии фантастический шанс «повторить попытку».
5. Фаза перевооружения. 30 января 1933 — 31 августа 1939 гг. Воспользовавшись тем, что западные державы в значительной степени утратили политическую ориентировку, а вмешательство США в европейские события блокировано доктриной Монро, Гитлер объединяет Германию, создает военно-воздушные и бронетанковые силы и возобновляет мировую войну.
6. Фаза мнимого реванша. 01 сентября 1939 г. — 6 июня 1942 г. Складывается из громких и красивых побед немецких войск в Польской, Французской, Балканской кампаниях, в ходе первого этапа германо-советской войны (операция «Барбаросса») и японского «Прыжка на юг» (Филиппинская и Малайская кампании). Наряду с громкими и эффектными победами, фаза включает в себя три сражения, проигранных Германо-Японской коалицией. Первым и важнейшим из них была «Битва за Англию», исход которой вынудил Гитлера отказаться от планов десантирования войск на Британские острова. Московская битва положила конец немецким «молниеносным операциям» и заставила Германию вести безнадежную для неё затяжную войну. Сражение у атолла Мидуэй остановила японскую экспансию, что немедленно поставило под удар слишком растянутые коммуникации «Сферы сопроцветания». 7. Фаза уничтожения. 6 июня 1941 г. — конец 1945 г. «Окончательное решение» векового конфликта и создание новой политической структуры мира. Характеризуется определенным возрождением России/СССР, неожиданно взявшим на себя роль движущей силы нового исторического периода.

В ходе Мирового конфликта 1890—1945 гг. произошел передел индустриальногомира. Великие державы XIX века — Великобритания, Франция, Австро-Венгрия, Германская, Японская и Российская Империи — были разбиты на полях сражений или за столами дипломатических конференций. Их место заняли две колоссальные надгосударственные системы: Северо-Атлантический союз, возглавляемый США и просоветский Варшавский пакт. Дальнейшее развитие событий привело к созданию монополярного мира — поздней (современной) Вашингтонской системы.

Содержанием Мировой войны 1890—1945 гг. стал переход от индустриальной к информационной страте развития европейской цивилизации.

Изучая события первой половины XX столетия в изложении Б.Лиддел-Гарта необходимо учесть, что описываемые во второй части «Стратегии непрямых действий» события даже с нашей точки зрения произошли сравнительно недавно. Что же касается английского военного историка, то он был свидетелем, а иногда и участником бесчисленной череды сражений и переговоров, оперативных решений и стратегических перегруппировок, ультиматумов и капитуляций. «Решающие битвы прошлого» вышли в 1929 г., первое издание «Стратегии непрямых действий» — в 1946 г. С одной стороны, это означает, что документальная база Б.Лиддел-Гарта была достаточно узка: многие события и реалии только что закончившейся войны считались государственной тайной (хотя бы, «Ультра»), ещё больший объём информации — от официальных приказов до аналитических исследований и мемуаров — оставался недоступным. С другой стороны, многие люди, играющие заметную роль в управлении войной, были живы и занимали ответственные должности.

Приходится иметь в виду, что Б.Лиддел-Гарт был официозным военным историкомВеликобритании. Это означало, что в критике политики или военной доктрины своего государства, равно как и в описании поведения английских или американских ответственных деятелей он обязан был соблюдать внешние приличия и по мере возможности придерживаться официальной версии. Иными словами, Б.Лиддел-Гарт не мог, например, честно написать, что английская стратегия во Второй мировой войне находилась на том же уровне развития, что и в Крымской. («Англичане воюют, так же, как Виктория танцует…»)

Подробное комментирование второй и третьей частей книги Б.Лиддел-Гарта уведетнас от чистой стратегии в водоворот конкретики: фамилий, цифр, организационных структур, тактико-технических характеристик. За этими деревьями скроется «лес» фундаментальных стратегических принципов, ради изложения которых и была написана «Strategy of undirect operation».

В приложениях и комментариях к другим книгам серии "Биографии знаменитых сражений"операциям Первой и Второй Мировых войн будет уделено должное внимание. Здесь мы ограничимся лишь самыми необходимыми замечаниями.

Фаза развития конфликта

События 1914—1918 гг. следует рассматривать как результат столкновения двухтщательно разработанных непрямых стратегических планов, связанных с именами графа Альфреда фон Шлиффена, начальника германского Генерального штаба и Джона Фишера, Первого Лорда Адмиралтейства. (Русский и Австро-Венгерский планы войны были инициированы логикой Фишера и Шлиффена и не могут считаться самостоятельными. Французский «План N 17» не заслуживает, в сущности, даже критики. Недостатки, отмеченные Б.Лиддел-Гартом, значения не имели: «план № 17» был не более чем набором благих пожеланий, и выполнять его никто не собирался. Впрочем, трудно предложить что-либо осмысленное за Францию: идеологические соображения заставляли её отказаться от оборонительной стратегии, а «расширенный лагерь Меца», на который опирались в своем развертывании германские армии, обрекал на неудачу любую наступательную стратегию.)

План Шлиффена целиком опирался на приоритет «континентальной стратегии»:

1. В сложившихся политических условиях война с Францией должна стать войнойна два фронта.
2. Единственная возможность выиграть такую войну — это разгромить войска противниковпо частям, что можно сделать воспользовавшись преимуществом стратегии внутренних операционных линий.
3. Быстрая победа над русской армией невозможна. Следовательно, первый удардолжен быть нанесен на Западе.
4. Французская армия должна быть полностью разгромлена до полного развертываниясил русских. Это может быть осуществлено только в рамках операции на окружение.
5. Ввиду нехватки сил, манёвр должен быть асимметричным.
6. Французская линия крепостей не может быть быстро прорвана и, следовательно, должна быть обойдена.
7. Такой обход можно провести только через нейтральную территорию Бельгии илиШвейцарии. По условиям местности второй вариант неприемлем.
8. От русского фронта требуется сохранить целостность в течение 10 — 12 недель, что может быть достигнуто только наступательными действиями.

План Шлиффена подразумевал нарушение нейтралитета Бельгии, и, как следствие,- вступление в войну Великобритании, крайне негативную позицию США и иных нейтральных стран. К вооруженным силам противников Германии добавлялись 6 бельгийских дивизий и три крепостных района — Льеж, Намюр, Антверпен. «Сдавалась» противнику Восточная Пруссия, Галиция, Эльзас с Лотарингией, Рейнская область. Однако, «выигрыш темпа» в Бельгии транформировался в реальные оперативные выгоды: 1. Шесть бельгийских дивизий попадали под удар 35 — 40 немецких и должны былибыть разгромлены. «Правое крыло» получало возможность пользоваться богатой дорожной сетью Бельгии и Фландрии. 2. В течение десяти-двенадцати дней движение армий правого крыла должно было осуществляться в оперативном «вакууме». 3. В этих условиях контрманевр противника, на стратегическом фланге которогоразвертывались три армии, неизбежно запаздывал, что должно было привести к беспорядочному отступлению на юг и юго-восток, при этом французская столица захватывалась без боя. 4. Итогом наступательного марш-маневра немецких армий должно было стать решающеесражение юго-восточнее Парижа. Это «сражение с перевернутым фронтом», начатое немцами в идеальной психологической и стратегической обстановке, должно было привести к разгрому союзных армий. План Шлиффена был направлен прежде всего на подрыв психологической устойчивостипротивника и уже поэтому должен быть назван непрямым. Шлиффен исходил, конечно, из идей Клаузевица о желательности быстрой победы в генеральном сражении. Наступление, будучи непрямым стратегически, предусматривало прямые встречные бои в Бельгии и на франко-бельгийской границе, и здесь Шлиффен в гораздо большей степени, чем на Восточном фронте, полагался на превосходство в силах, на формальную мощь, на последовательное использование явного преимущества Германии в уровне штабной работы.

Джон Фишер, адепт «морской стратегии» начинал планирование там, где Шлиффенего заканчивал:

1. Развитие политической обстановки с неизбежностью приведет Великобританиюк войне с Германией.
2. Эта война начнется с разгрома Франции и оккупации её территории.(Здесь интересы Фишера и Шлиффена сходятся. Шлиффену нужен разгром Франции, чтобы получить шансы в дальнейшей борьбе против всего мира. Фишера поражение Франции устраивает с точки зрения долговременных интересов Британской империи.)
3. Последнее обстоятельство благоприятно для Великобритании, поскольку дает возможность вернуться к прежней роли мирового лидера.
4. Для этого необходимо разбить Германию и восстановить Францию силами БританскойИмперии и зависимых от неё стран.
5. Таким образом, речь идет о последовательном использовании господства наморе для полного разгрома противника, неоспоримо доминирующего на континенте.
6. Уничтожение экономической и военной мощи Германии должно быть произведенотаким образом, чтобы косвенно нанести урон Соединенным Штатам Америки и вынудить их согласиться с ролью младшего партнера (уровня Японии).
7. Таким образом, на суше Великобритания обязана удержать русский фронт, наморе — разгромить флот противника и обеспечить последовательную экономическую блокаду Германии. Эта блокада должна привести к коллапсу немецкой экономики и — по возможности — к ослаблению экономики американской. Потери русского «союзника» и длительность войны значения не имеет. Оба плана — и Фишеровский, и Шлиффеновский — неявно подразумевали, что странавступает в войну при благоприятной политической обстановке. Если Великобритании было жизненно необходимо получить в союзники Россию, то для Шлиффена столь же необходимо было содействие Италии. Италия — это не столько лишние 25 дивизий сомнительного качества, но и довольносильный флот. Пока Италия остается нейтральной или воюет на стороне Антанты англо-французский флот господствует в Средиземном море. Но если она выполняет свои обязательства по Тройственному Союзу, ситуация выглядит по-иному: после разгрома Франции преимущество немцев на Средиземном море оказывается подавляющим, и они начинают всерьез угрожать важнейшим узловым точкам Британской Империи — Гибралтару, Мальте, Александрии. Таким образом, английская блокада может быть прорвана в Средиземном море. Англичане либо отдают этот регион и теряют Империю, либо перебрасывают туда значительные силы. И тогда остается вопрос: хватит ли оставшихся в Атлантике сил для полной блокады западноевропейского побережья?Замысел Шлиффена ясен. Ключ к победе над Францией лежит в юго-западной Бельгии. Ключ к победе над Англией лежит на Средиземном море, и владеют им итальянцы. Столь же ясен и замысел Фишера.

Фаза решающего столкновения.

Если предвоенные планы Германии и Великобритании были шедеврами искусствастратегии, то исполнение оказалось ниже всякой критики. К августу 1914 г. Шлиффен уже умер, Фишер был в отставке. Сменившие их посредственности были не способны ни сделать что-то свое, ни грамотно исполнить чужое.

Практически все изменения, внесенные младшим Мольтке в план войны на Западе, не только были неудачными, но и противоречили основной идее плана Шлиффена. Стремясь как-то уменьшить риск (риск, который лежал в самой основе планирования войны за Германию, заметно уступающей союзникам в силах), Мольтке постепенно смещал «ось операции» к югу: если в развертывании Шлиффена она проходила севернее линии Эйпен-Намюр, то в развертывании Мольтке — южнее директриссы Сен-Вит — Живе. В результате выигрыш времени, вызванный неожиданностью развертывания операций в Северной Бельгии, оказался подорванным в самом начале наступления. На правом фланге Мольтке создал себе ненужные трудности, отказавшись нарушить нейтралитет Голландии. «Маахстритский аппендикс» препятствовал нормальному развертыванию первой и второй германских армий. В результате операции в Бельгии развертывались медленнее, чем это было необходимо. Бельгийская армия была разбита, но не уничтожена, и отступила к Антверпену, оставшись неопределенной угрозой в глубоком тылу повернувших на Париж немецких армий. Для осады Антверпена пришлось взять из полевой армии два корпуса, ослабив войска правого крыла. При всей нечеткости (местами доходящей до безграмотности) действий Мольтке, немцы все же выполнили «в общих чертах» первый этап своего стратегического плана, сосредоточив ударную группировку на франко-бельгийской границе. Командование же союзников не сумело даже грамотно развернуть войска: к середине августа выяснилось, что принятая схема расположения армий совершенно нежизнеспособна и должна быть немедленно изменена. В двадцатых числах августа на фронте разразился первый кризис, известный как Пограничное сражение. Оно состояло из четырёх отдельных битв: Лотарингия, Арденны, Шарлеруа, Монс. Содержание операций представляется следующим образом:

В Лотарингии: для французов — наступление с целью вернуть захваченные провинциии закрепиь южный фланг на Рейне, для немцев — заманивание противника к Рейну с целью выигрыша времени на манёвр Правого крыла.

В Арденнах: для французов — контрудар в центре с целью нейтрализации немецкогонаступления через Центральную и Северную Бельгию, для немцев — обозначение «ходьбы на месте» в общем шлиффеновском маневре.

При Шарлеруа-Монсе: для союзников — прикрытие основной операции с севера, длянемцев — сокрушение сопротивления противника и создание условий для свободного продвижения правого крыла к юго-западу. Для немцев проблема Пограничного сражения была не в том, что Мольтке сделалправое крыло слабым — напротив, левое стало слишком сильным. В результате бои в Лотарингии закончились неоспоримой победой германцев, и вместо затягивания французской армии на немецкую территорию получилось отбрасывание её на линию крепостей. Геометрия плана Шлиффена оказалась нарушенной. Даже если бы Мольтке не санкционировал фронтальный штурм неприятельских укрепленных позиций на Мозеле (решение, выходящее за рамки здравого смысла), само по себе отступление французских армий из Лотарингии негативно сказывалось на выполнении немецкого плана войны. Выпятился вперед, помогая союзникам консолидировать фронт, и немецкий центрв Арденнах. Под Шарлеруа же французская армия, которая к 23 августа находилась в оперативном окружении, сумела ускользнуть, воспользовавшись отсутствием единого руководства сражением со стороны Мольтке и узкоэгоистической позицией командующего 2-й немецкой армии Бюлова. Так немцы не сумели воспользоваться подвернувшимся шансом и быстро закончить войну. Однако, 5-я армия и английские экспедиционные силы в беспорядке отступалик Парижу, и это означало, что план Шлиффена пока выполняется. Дальнейшие ошибки Мольтке были вызваны укоренившейся привычкой решать возникающиеоперативные проблемы за счет правого крыла и отсутствием с его стороны осмысленного управления операцией В ходе сражения на Маасе герцог Вюртембергский (4-я германская армия) с упорством, заслуживающим лучшего применения, наносит удар своим левым крылом, стягивая армию к югу и создавая разрыв с ударным правым крылом. 4-й армии удается с боем форсировать реку, но ирония судьбы заключалась в том, что для немцев было бы значительно выгоднее как можно удержать французские войска на Маасе. Несмотря на все допущенные Мольтке и его командирами неточности, положениесоюзников после завершения Маасской операции выглядело катастрофическим. Фронт разваливался. Англичане всерьез ставили вопрос об эвакуации экспедиционного корпуса. В центре проявилась угроза Вердену. На юге начался обстрел Нанси. Контрмеры французского командования сводились к явно запоздавшей переброске всего, что только можно было наскрести с разных участков фронта в Северную Францию. В такой обстановке следовало ожидать психологического слома французской армии и прежде всего её командования. Этого, однако, не произошло. В критические дни начала сентября 1914 г. Жоффр сохранил в своих руках руководство армиями и сумел почти гладко завершить свой отчаянный стратегический манёвр, развернув на северном фланге 6-ю армию и консолидировав фронт 4-й и 5-й армий созданием армейской группы (позднее 9-й армии) Ф.Фоша. К этому времени наступающее правое крыло было резко ослаблено (осада Антверпена,Мобежа, Живе, охрана коммуникаций в Бельгии и переправ на Маасе, переброска двух корпусов на Восточный фронт) и сравнялось по численности с левым. Наличных войск уже не хватало немцам для планирующегося широкого обходного маневра западнее Парижа. Началось вызванное нехваткой сил отклонение немецких войск в востоку: германское войско втягивалось в промежуток между крепостями Париж и Верден. В этих условиях началась Марнская битва — решающее сражение войны. Б.Лиддел-Гарт придает большое значение «исчезновению» английских войск и ихпоследующему наступлению в «марнскую брешь» — разрыв между 1-й и 2-й германскими армиями. Экспедиционный корпус действительно сыграл роль «свободной силы», решившей исход сражения, но вызвано это было не столько искусным управлением и непрямыми действиями, сколько нехваткой германских сил на поле сражения: у английской армии не оказалось противника, что и дало ей возможность наступать без помех. Схема сражения представляется следующим образом:К началу сентября союзники достигли предела отступления — при дальнейшем отходеони теряли связь с Парижем, Верденом и, вероятно, побережьем Ла Манша, резко нарушалась транспортная связность. Галиени, начальник гарнизона Парижа, принял решение атаковать противника, уходящего от Парижа на юг (1-ю германскую армию) во фланг силами 6-й армии Монури. 4-й резервный корпус 1-й армии внезапной атакой фронта на реке Урк вскрыл этот замысел. Тем не менее, сначала 1-я армия, а затем и все правое крыло, получив неожиданный удар, потеряли устойчивость. Не получая никаких распоряжений от высшего командования, Клюк (1-я германскаяармия) принял решение разгромить фланговую группировку противника (6-я французская армия) и тем вернуть себе свободу маневра. В следующие дни стороны перебрасывают силы к реке Урк. К 9-му сентября Клюк добивается неоспоримого преобладания на фланге и отбрасывает французские войска к Парижу. Южнее, Бюлов (2-я) и Хаузен (3-я германская армия) атакуют армейскую группуФоша, обеспечивающую стык между центром и левым флангом союзников. В сражении за Сент-Гондские болота немцам удается потеснить армию Фоша и овладеть всеми ключевыми позициями поля боя. Однако, эти успехи на флангах достигнуты оголением позиции в центре. 5-я французскаяармия (Д`Эспери и английская армия Д.Френча) вошли в прорыв, форсировали Марну и захватив находящийся в центре позиции город Шато-Тьери разрезали расположение немецких армий. Сражение за оперативное время закончилось в пользу союзников: катастрофа 1-й германской армии под ударами английских войск, уже вышедших на её тылы, наступала быстрее, нежели разгром войск Монури. Аналогично, угроза тылу Бюлова нарастала быстрее, нежели тылу армии Фоша. В конце-концов, немцам не хватило для победы тех самых двух корпусов, переброшенных Мольтке на Восточный фронт!В этот момент с опозданием проявились ненужные уже высокие профессиональныекачества Германского генерального штаба и самого Мольтке. Когда стало ясно, что уже поздно пытаться «сохранить лицо», что речь идет о жизни и смерти армии, Мольтке, наконец, снял корпуса с левого фланга и быстро перебросил их в Бельгию. Попытка союзников повторить на Эне Марнский манёвр была отражена этими корпусами. Немцам удалось зацепиться за верхний высокий берег реки Эны, уничтожить вклинения противника и организовать оборону. Жоффр, надо признать, в бессмысленных прямых атаках на линию Эны не упорствовал.

Энская битва подвела черту под попытками противников продолжитьнаступление в прежних группировках. От Бельфора до Краона возник сплошной неподвижный фронт, прорыв которого был сопряжен со значительными трудностями и требовал продолжительного времени. В этих условиях неизбежна была серия технических операций, формально направленных на охват фланга противника, реально же — на удлинение линии непрерывного фронта.

Для воюющих сторон содержание «бега к морю» объективно сводилоськ ответу на вопрос, какое направление примет линия сплошного фронта: западное (выгодное немцам) или северное (выгодное союзникам). К стратегии этот вопрос отношения не имел. В полном соответствии с законами геометрии фронт стабилизировался по изохроне (линии, вдоль которой стороны могут перебрасывать силы в одинаковом темпе).

Кровавую «точку» в событиях 1914 г. на Западном фронте поставила битваво Фландрии.

Содержанием кампании 1914 г. на Западном фронте стал провал плана Шлиффенаи переход к затяжной войне, безнадежной для Германии.

По иронии судьбы на вспомогательном Восточном ТВД этот план был полностью выполнен. Содержанием четырёх сражений 1914 года на этом Театре была борьба за «польскийбалкон».

Идея активной обороны в Восточной Пруссии была основана на том, что цепь Мазурских озёр и Летценские укрепления затрудняют взаимодействие русских армий Самсонова и Ренненкамфа и дают 8-й германской армии возможность выиграть внутренний фланг любой из них. Э.Людендорфу удалось блистательно осуществить этот план, организовав железнодорожный манёвр едва ли не в тылу русских армий. Красота замысла Людендорфа проявилась не столько во впечатляющих, но полуслучайных «Каннах» Танненберга, сколько в возможности быстро переориентировать войска, наступающие на Самсонова, против Ренненкамфа — если бы тот проявил активность и начал продвигаться на запад или на север.

На другом фланге стратегического фронта — в Галиции — дела центральных державобстояли значительно хуже. В Люблин-Холмской, Галич-Львовской и Городокской операциях Австро-Венгерская армия была разбита и отошла за реку Сан.

Если Галицийскую битву и не назовешь триумфом стратегии непрямыхдействий, она во всяком случае представляет собой пример грамотного и осмысленного управления войсками. Конрад фон Гетцендорф использовал в своих интересах утечку информации о плане стратегического развертывания австро-венгерских армий (возможно, эта утечка была организована им самим). Сохранив всю известную русским схему развертывания, Конрад отнес её на 100 км к западу. В результате охватывающий манёвр 4-й и 5-й русских армий был полностью парализован встречным охватом. В ряде ожесточенных боев австрийцам удалось нанести поражение русскому правому крылу, отбросив его на восток.

Однако, тактически русские были подготовлены лучше австрийцев, вследствие чегонаступление последних развивалось медленно. На юге же русское левое крыло (3-я и 8-я) армии в сражениях и рек Золотая Липа и Гнилая Липа разгромили австрийское прикрытие (3-я, затем и 2-я армии), заняло Львов и начало склоняться к северу, выходя через Рава-Русскую на коммуникации австрийской ударной группировки.

Николай Николаевич воспользовался задержкой русской мобилизации по сравнениюс австро-германской и организовал железнодорожный манёвр резервами, перебросив значительные силы на Люблинское направление.

В этих условиях Конрад решился на изумительный по красоте манёвр. Он поворачиваетнаступающую на северо-восток армию Ауфенбаха на юго-запад и организует концентрическое наступление на Львов силами трех армий. В хаотическом Городокском сражении русские, однако, сумели удержать фронт, а начавшееся после сосредоточения резервов новое наступление северного крыла поставило Конрада перед необходимостью завершить операцию.

Австро-Венгерская армия, потеряв свыше 400.000 человек из них 100.000 пленными (потери русских 230.000) отошла за Сан. Тем не менее, она выполнила свою часть плана Шлиффена: фронт сохранил свою целостность дальше, чем необходимые старому фельдмаршалу 9 недель.

Попытка немцев оказать возможную помощь австрийцам вылилось в наступление недостаточнымисилами. В ходе Варшаво-Ивангородской операции это наступление было остановлено, а русские армии перешли на западный берег Вислы. В конце ноября Людендорф, впрочем, добился реванша, продемонстрировав в Лодзинском сражении, что серьезные операции на левом берегу Вислы невозможны, пока немецкие войска удерживают Восточную Пруссию.

Фаза добивания

В результате провала шлиффеновской операции на Западном фронте союзники получиливозможность без помех осуществлять «план Фишера». С этого момента Германия уже не сражается за победу и лишь пытается достичь компромиссного мира.

В 1916—1918 гг. содержанием войны были попытки (обычно, неудачные) преодолетьсложившуюся к концу 1914 г. позиционную оборону.

Дискуссия о позиционном фронте, причинах его возникновения и способах преодолениязанимает важное место в историографии Первой Мировой Войны. Часто установление неподвижного фронта связывают с насыщением обороны пулеметами (Б.Лиддел-Гарт). Ещё чаще «вина» возлагается на траншеи и проволочные заграждения. Следует, однако, согласиться с М.Галактионовым, что осенью 1914 г. в распоряжении войск практически не было колючей проволоки, число же пулеметов было совершенно недостаточным для перекрытия фронта. Да и легенда об абсолютной боевой эффективности пулеметов как-то не вяжется с тем, что 70 % потерь в войну приходилось на огонь артиллерии.

Концепция «примата обороны над наступлением» носит более общий характер. Онаобосновывается тем простым рассуждением, что все наступательное оружие (пулеметы, винтовки, орудия и минометы и т. д.) может быть использовано и в обороне, в то время как оборонительное оружие (мины, колючая проволока) в наступлении использоваться не может.

Доктрина примата обороны постулировала невозможность прорыва укрепленного фронта. Уже поэтому она должна вызывать серьезные возражения. Действительно, наступление и оборона непосредственно связаны: можно накопить значительные силы для наступления, основываясь именно на прочности обороны. То есть, колючая проволока и траншеи все-таки используются в наступлении — позволяя экономить силы на спокойных участках, чтобы массировать их на главном направлении.

«Проклятье позиционности» лежало не здесь. Фундаментальной задачей было развитие прорыва, превращение его из тактического в оперативный. Проблема состояла в том, что коммуникации наступающей армии проходили через разрушенную вдребезги зону неприятельской обороны. Даже если эти коммуникации не попадали под фланкирующий огонь, доставка через месиво разрушенных окопов боепитания и подкреплений вызывала сложности. По сути, шла безнадежная гонка: наступающие пытались протолкнуть свои резервы через «бутылочное горлышко» зоны прорыва, в то время как обороняющийся подвозил свои резервы к участку боев по нетронутым железным и шоссейным дорогам. Естественно, вскоре силы сторон уравнивались, и наступление прекращалось.

Таким образом, причина позиционности лежит прежде всего в недостаточной подвижности наступающих войск; в узком смысле — в невозможности использовать механический транспорт на местности, перекопанной окопами и разрушенной боями.

На первом этапе, когда были вполне ясны лишь внешние контуры проблемы позиционности («колючка» + кризис снаряжения), бытовало мнение, что достаточно могущественная артиллерия, нормально снабжаемая снарядами, легко проложит пехоте дорогу через позиционный фронт. Провал этих попыток заставил задуматься над ролью тактической подвижности.

Простые расчеты, проделанные в рамках «модели бутылочного горлышка», показывают, что глубина удавшегося тактического прорыва лежит между полушириной и шириной участка прорыва. То есть, пробивая оборону противника на сорокакилометровом участке, можно продвинуться (при идеальных условиях) на 20 — 40 км. Если при таком продвижении будут захвачены стратегически важны пункты позиции или взяты большие трофеи в виде артиллерии и пленных, нарушится устойчивость фронта в целом, и сражение перейдет в маневренную стадию. Если же подобных результатов достигнуть не удастся, захваченный плацдарм окажется для наступающего лишь источником дополнительных трудностей.

В 1915‒1918 гг. наметились следующие пути решения главного противоречия позиционнойвойны (между малой подвижностью атакующих дивизий в зоне прорыва и огромной подвижностью резервных дивизий, перебрасываемых посредством железнодорожного маневра прикрыть прорыв):

1. Выиграть время на стадии тактического прорыва. Заметим, что это время особенно ценно, так как противник ещё не вник в ситуацию и не предпринял контрмеры — оно, следовательно, дает чистый выигрыш темпа. Кроме того, быстрое преодоление оборонительной полосы приводит к умеренным разрушениям местности. По этому пути последовательно шли немцы. В ходе войны они разработали методыобеспечения тактической внезапности и создали систему уточненной стрельбы без предварительной пристрелки (на которую союзники тратили несколько суток). Немцы впервые осуществили газовую атаку, имея целью захватить первую линию обороны неразрушенной. В дальнейшем они перешли к широкому использованию дымовых и химических снарядов против артиллерии противника.
2. Резко увеличить тактическую подвижность войск в зоне разрушений. Эта оперативная идея привела к созданию танков и самоходной артиллерии на гусеничном ходу.
3. Уменьшить подвижность резервов противника разрушением его коммуникаций.В условиях позиционной войны было возможно лишь атакой с воздуха. В исследуемую фазу подобный оперативный прием не применялся (или почти не применялся). Изучен в двадцатые годы Дуэ и стал основным способом воздействия на противника в завершающих фазах. Разумеется, штабы не собирались ограничиваться чисто техническими инновациямии пытались найти военные способы разрешения основного противоречия. Идея выглядела просто:
4. Уничтожить резервы противника, чтобы «спешить прикрыть прорыв» было некому. Данная концепция реализовывалась в следующих вариантах:

а) Стратегия «размена». Разработана Антантой и опиралась на численноеи материальное превосходство. Предполагалось ценой собственных громадных потерь вызвать адекватные потери противника, более чувствительные для него ввиду нехватки сил. Фронт развалится, когда противник исчерпывает все ресурсы. Эту идею руководители Антанты проводили вполне сознательно и достигли катастрофическогорезультата в России, Италии, даже во Франции. Они не учли того, что во-первых, «размен» с немцами получался, как правило, далеко не в пользу союзников, и во-вторых, того, что подобный образ действий чрезвычайно негативно воспринимается собственными войсками.

б) Стратегия сокрушения: притянуть все резервы противника в однуточку и непрерывной атакой аннигилировать их. После чего прорвать фронт в другом месте. Эту оперативную идею с тяжелейшими для Франции последствиями попытался применитьв 1917 г. Нивель.

в) Стратегия истощения: уничтожить резервы противника в непрерывноммногомесячном сражении за важный пункт. Весьма неудачно реализовалась немцами под Верденом.

г) Стратегия ограниченного воздействия: истощить резервы противникасерией частных атак. (Сражения второй половины 1917 г. во Франции, довольно успешно организованные Петеном).

д) Стратегия параллельных ударов: иметь несколько участков прорыва, разделенных неатакованными участками, но образующих единую систему. (При этом реальная ширина фронта прорыва может заметно превышать сумму длин активных участков). Эта оперативная схема требовала тончайшего военного искусства, поскольку обеспечить взаимодействие активных участков, разделенных позиционным фронтом, было почти невозможно. В Великой Войне последовательно применил эту схему только Брусилов (Луцкий прорыв 1916 г.)

е) Стратегия последовательных ударов: дезорганизовать резервы противника, постоянно меняя активные участки. Подразумевает общее превосходство в силах и более четкую работу железных дорог у наступающей стороны. Реализована в 1918 г. Фошем и привела к поражению Германии.

Наконец, была выдвинута и ещё одна идея: вообще не наступать на Западном фронтеи искать победу в других местах. (Собственно, наличие у союзников такой возможности следовало из плана Фишера", устойчивого даже к полному крушению западного фронта.) Такую стратегию называли «периферийной» или иногда «восточной». (Стратегия, предусматривающая сосредоточение всех усилий на западноевропейском ТВД, получила имя «западной» или «центральной».)

По сути, «восточники» исповедовали стратегический принцип наименьшегодействия (то есть, стремились минимизировать свои потери), в то время как «западники» планировали свои операции в соответствии с принципом наибольшего результата (стремились максимизировать потери противника).

Кратко рассмотрим ход основных военных событий в 1915—1918 гг.

В 1915 году немцы быстро захватили инициативу и не выпускалиее из рук до конца кампании. Ограничившись обороной на западе, они нанесли тяжелое поражении России и вывели из войны Сербию. Технически план обеспечивался изоляцией России после вступления Турции в войну и высокой железнодорожной мобильностью австро-германских войск, обеспечивающей быстрое сосредоточение превосходящих сил на избранном направлении атаки.

В отличие от Центральных держав страны Антанты не смогли преодолеть внутренние противоречия и научиться координировать свои действия. В 1915 г. они пытались претворить в жизнь по меньшей мере три совершенно различных стратегии.

Подавляющее число французских генералов были ярыми «западниками» и намечалирешающее наступление на западноевропейском ТВД. Их останавливала только очевидная нехватка материальных средств. В результате французское командование пришло к решению не делать ничего: все ресурсы нужны были на Западном фронте (поэтому всякая «периферийная стратегия» исключалась), но для активных действий их все равно не хватало.

В Великобритании картина мнений была более сложной. Генералитет за редким исключениембыл настроен «прозападно» (и непрерывно требовал переброски во Францию людей и техники), в то время, как политическое руководство страны в соответствии с национальными традициями изыскивало решения в рамках «периферийной стратегии» непрямых действий. Результатом этой раздвоенности оперативного мышления явилась Дарданельская операция, задуманная У.Черчиллем.

Русское же командование, не зная страха и сомнений, придерживалось концепциисосредоточения усилий на главном — берлинском направлении и готовило новое решительное наступление.

Результатом подобного «коалиционного планирования» явились тяжелые катастрофы. Русская армия после поражений в Восточной Пруссии и Галиции была поставлена перед необходимостью не только отдать все завоевания 1914 г., но и очистить Польский балкон. Запоздалая попытка союзников прийти ей на помощь ударами на Западном фронте полностью провалилась. Наконец, в Дарданеллах было бездарно и безрезультатно потеряно много кораблей и людей.

Столь неудачный для союзников ход кампании привел к тому, что успех их дипломатии, приведший к вступлению в войну Италии, был нейтрализован присоединением к Центральным державам Болгарии. В результате Сербия была оккупирована, а Балканский фронт ликвидирован. «Восточнику» Ллойд-Джорджу удалось, едва ли не на уровне личной дипломатии, добиться создания бестолкового «Салоникского плацдарма», который немцы в течение всей войны называли «самым большим лагерем неприятельских военнопленных».

Между тем, имелись все предпосылки для разгрома Турции в 1915 г. Для этогобыло достаточно перейти к обороне на Русско-Германском фронте (что России все равно пришлось сделать), сконцентрировать усилия на Кавказе и, воспользовавшись преобладанием на Чёрном море (после вступления в строй русских дредноутов «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина») начать в координации с англичанами нажим на Босфор. Разумеется, и англичане должны были отказаться от плана, в соответствии с которым армия делала одно, а флот другое, и сконцентрировать против Турции достаточные силы.

1916 г. Огромные успехи, которых Центральные державы достиглив 1915 году, не приблизили их к цели войны. Великобритания завершила создание и обучение массовой армии. Союзники изжили «кризис военного снаряжения» и развернули на Западном фронте огромные силы. В этих условиях продолжать кампанию в России, имея задачей выход за линию Днепра, было слишком рискованно, и немецкое верховное командование возвращается на «западные» рельсы, организуя под Верденом «Мясорубку маасского района».

Союзники впервые за войну попытались скоординировать свои действия: Англо-Французскоенаступление на Сомме и русское — в районе Барановичей и в Галиции.

В эту кампанию Центральным державам не удалось достичь даже видимости успеха. Операции на Западном фронте вылились в многомесячный, непрекращающийся, бессмысленный обоюдный кошмар. Ни Сомма, ни Верден не привели ни одну из сторон к победе, но оба эти сражения продемонстрировали переход на сторону союзников преимущества в материально-техническом обеспечении операций.

На русском фронте наступление в районе Барановичей было сорвано, зато вспомогательныйудар Брусилова в Галиции потряс оборону австрийской армии и впервые за всю войну привел к развалу на широком участке позиционного фронта.

Успехи Брусилова привели к вступлению в войну Румынии, боеспособность которойоказалась, настолько невысокой, что румынская армия была полностью разбита в первой же операции. (Что дало немцам повод записать и эту военную кампанию в свой актив.)

1917 год: триумф «восточной» стратегии. Теперь Центральные державыстояли на пороге полной катастрофы. Превосходство Антанты достигло в круглых цифрах 170 дивизий. Преимущество в средствах ведения войны также было на стороне союзников. В этих условиях Людендорф (сменил Фанкельгайма в конце 1916 г.) не мог предложить никакого разумного стратегического плана. Германия начала неограниченную подводную войну, но в самом лучшем случае это могло привести только к ответу на блокаду опоздавшей на три года контрблокадой. Между тем промышленность Германии уже испытывала нехватку сырья, в стране начинался голод.

Однако, «стратегия размена», которой увлекалось командование Антанты, отомстилаза себя. Потрясенные огромными и бесполезными потерями армии отказывались сражаться. В России произошла революция. Во Франции Нивель, сменивший Фоша, вернулся к концепции сокрушения неприятельского фронта одним ударом. Операция, весь расчет которой строился на внезапности, подвергалась обсуждению в парламенте! По всей видимости где-то за месяц до начала подробный план французского наступления на Шмен-ден-Дам стал известен во всех странах мира, в которых была хоть какая-то разведка.

После «Бойни Нивеля» французские части выходят из повиновения, а англичанепод руководством Хейга начинают очередное дорогостоящее и бесполезное «наступление с ограниченными целями» (драма Пашенделя). Немецкий западный фронт (несколько сокращенный после преднамеренного отхода на «Линию Зигфрида») продолжает держаться, а на востоке русская армия распадается, и новое большевистское правительство России заключает с немцами мир. Союзники реабилитировались вступлением в войну США, но на развертывание их сил требовалось время.

Итак, «восточная стратегия» восторжествовала. Все попытки союзников добитьсярешения на главном, французском фронте провалились. Цена оказалась настолько высокой, что привела к гибели русской и тяжелой болезни французской армии. Что же касается слабых и малобоеспособных союзников Германии, то генералы -«западники» не считали возможным «напрасно тратить драгоценные ресурсы вдали от мест, где решается судьба войны». Потому и Австро-Венгрия, и Турция, и Болгария ещё держались.

Под конец года немцы, у них это уже вошло в привычку, провели успешную наступательнуюоперацию против одного из второстепенных союзников. На этот раз они выбрали Италию. Под Капоретто итальянская армия была разбита и откатилась на сотню с лишним километров к реке Пиаве. Союзники были вынуждены оказывать Италии срочную помощь.

И только Алленби, действующий на второстепенном турецком театре, одержал в1917 г. громкую (по крайней мере, в глазах общественного мнения) победу, заняв Яффу и Иерусалим.

1918 год: триумф «западной стратегии». Последняя военная кампанияначалась в довольно странной обстановке, четко изложенной Людендорфом: политическое и экономическое положение Центральных держав было катастрофическим, стратегическое — очень тяжелым, оперативное — вполне приемлемым, а с тактикой дело обстояло просто превосходно. В подобной ситуации Людендорф принял единственно-возможное, но роковое решение целиком повернуться к «западной» стратегии, сосредоточить на Французском фронте все, без чего можно обойтись на других направлениях и выиграть войну на западе до прибытия в Европу крупных американских сил.

В свое мартовское наступление он вложил все остатки воли Германии, весь свойталант прирожденного полководца, но козыри отставного адмирала Фишера оказались сильнее. Очень интересно проследить, как стратегическое оружие блокады воздействовало на тактические операции.

Не имеющая достаточных ресурсов Германия не могла свободно экспериментироватьс новой техникой, вследствие чего к 1918 году наметилось решающее отставание в танках и тяжелой авиации. Что ж, Людендорф мог обойтись без этих средств прорыва, его войска выигрывали достаточно много времени при штурме тактической зоны обороны. Может быть, этого времени хватило бы на захват Амьена (что могло привести к самым серьезным последствиям). Увы, голодные немецкие солдаты потратили выигранное время у английских продовольственных складов, и никакая дисциплина, никакой «мат» не могли заставить их двигаться дальше.

К концу лета во Франции было уже 1.500.000 американцев. Союзники перешли внаступление.

Я уже сказал, что Людендорф сконцентрировал во Франции все силы. Остальныефронты держались только надеждой на немецкую победу да тем, что их толком не трогали. Теперь наступил конец.

Осенью последовательно рушатся Балканский (Салоникский), Австро-Венгерскийи Турецкий фронты. Западный, хотя и сохраняет свою целостность, но откатывается назад. Немцы ещё могут попытаться закрепиться на Рейне, но нет уже ни сил, ни надежды. Да и фронт на Рейне не удержится: крушение периферийных фронтов открыло новую — непрямую — дорогу в Германию — с юга. Нет никаких шансов.

Немецкие представители являются в салон-вагон маршала Фоша.

— Мы хотим знать ваши предложения о мире.

— Что вы, — отвечает Фош, — у нас нет никаких предложений о мире. Нам нравитсяпродолжать войну.

— Я плохо понимаю, как нам надо говорить. Мы не хотим, не можем продолжатьэту войну.

— А, так вы просите о мире. Это другое дело.

Фаза усталости. События двадцатых годов заставляют вновь обратиться к «плану Фишера». С формальнойточки зрения он был выполнен идеально: германский флот, так и не найдя в себе силы выйти в море для последней безнадежной, но, может быть, славной битвы, под конвоем был приведен в Скапа-Флоу и навсегда остался там. Английская блокада стала одним из основных факторов, приведших к разгрому и уничтожению Центральных держав. Казалось бы, перед Великобританией вновь, как после Трафальгара и Ватерлоо, открылись перспективы мирового лидерства. Однако, увлечение английских генералов «западной» стратегией отомстило засебя. Тяжелые потери на полях Фландрии потрясли страну. Общественное мнение Великобритании, как правило отличающееся «патриотической сдержанностью», приобрело характерный для большинства демократических режимов истероидный характер. В этих условиях Ютландское сражение, являющееся не особенно впечатляющей, но несомненной стратегической победой, привел к катастрофе на уровне Большой Стратегии.

Б.Лиддел-Гарт ничего не пишет о Ютландском бое, и я его понимаю. Почти невыносимоанализировать выигранное сражение, которое погубило твою Родину. Тем более, что это сражение было (как и все генеральные морские битвы) прямым и формально выходило за рамки «Strategy of undirect operation».

Схема сражения была построена следующим образом:

1. Сосредоточив флот на севере, англичане подставляли под обстрел со сторонынемецкой разведывательной эскадры свои приморские города.
2. Обстрел этих городов приводил к слабым негативным последствиям в Англиии к сильной эмоциональной реакции в Германии. Общая ситуация на фронтах и прежде всего становящаяся нестерпимой блокада провоцировала Германию на такой шаг.
3. Эскадра линейный крейсеров Битти должна поймать немецкие линейные крейсерана отходе и уничтожить («схема Доггер-банки»).
4. (Поправка Шеера.) Поражение у Доггер-банки было обусловлено тем, что линейныекорабли Флота Открытого Моря не поддержали отряд Хиппера. Следовательно, мы должныиспользовать образ действий англичан для того, чтобы навести английские линейныекрейсера на главные силы Флота и уничтожить.
5. (Поправка Джелико.) Однако, изолированный отряд линейных крейсеров попадетв трудную ситуацию, если немцы используют в операции весь линейный флот. Поэтому необходимо расширить «схему Доггер-банки» до «схемы Ютланда» — мы должны использовать образ действий немцев для того, чтобы навести Флот Открытого Моря на главные силы Гранд Флита и уничтожить.

На это «возразить» Шееру было нечего. (Если не считать непринципиальной замены обстрела городов Юго-Западной Англии на отлов скандинавских конвоев.) Фишер добился своего: Ютландское сражение было стратегически выиграно англичанами ещё до начала.

Фишер никогда не был сильным тактиком. Его вполне устроила разработка адмирала Того: кроссинг, бой на дальних дистанциях при плохой видимости (другой в Северном море, в общем, и не бывает), «фокусировка огня», вывод эскадры противника из строя, как реальной боевой силы, использование миноносцев для ночных атак, уничтожение утром рассеявшихся по акватории Северного моря немецких кораблей. Но эту — чужую — тактическую задумку он довел до совершенства.

Прежде всего — созданы авангардные линейные крейсера.

Затем — 5-я эскадра, подвижный центр боевого порядка.

Прежде всего, она усиливала флот Битти, создавая условия для быстрого разгрома крейсеров Хиппера. Далее, являясь самым сильным соединением обоих флотов, она представляла собой мобильный резерв английского флота, а при необходимости — эскадру «чистильщиков» моря от поврежденных вражеских кораблей.

Наконец, 5-я эскадра обеспечивала структурную связь между главными силами и передовым отрядом.

Сражение было настолько хорошо подготовлено, что — при всех проблемах с видимостью, погодой, связью и управлением, наконец, с невезением — оно развивалось, в общем, по плану. Ценой двух линейных крейсеров англичане втянули противника в бой в наиболее невыгодных для того условиях. Авангардное соединение Хиппера, хотя все его корабли ещё держались на воде, практически перестало существовать, как боевая сила. Главные сила ГохЗееФлитте были охвачены Гранд-Флитом, удачно вставшим между немцами и их базой. С этого момента вся немецкая тактика сводится к поворотам «все вдруг» в надежде затеряться в сгущающейся мгле. Заметим, что ни один из этих поворотов не мог улучшить их положения.

Очень много бумаги потрачено на то, чтобы доказать ошибочность развертывания Гранд Флита влево. Стрэди например, утверждал, что развертывание нужно было провести на центр (по этому поводу время от времени пишут, что Великий Флот не мог произвести столь сложное перестроение — утверждение, которое я оставляю на совести авторов), Вильсон настаивал на развертывании вправо… Думаю, Фишер с полным основанием заметил бы, что его план полностью инвариантен относительно подобных тактических моментов. «Достаточно того, чтобы командующий флотом и младшие флагманы сделали немного больше того, что требует долг, и при любой схеме развертывания немцы будут разгромлены» — сказал бы, наверное, старый адмирал.

По-видимому, решающей ошибкой Джелико было то, что он решил при любых обстоятельствахуклониться от ночного боя, исходя из неочевидного утверждения, что ГохЗееФлитте лучше к нему подготовлен.

Флота потеряли контакт. Ночные столкновения происходили совсем не в соответствиис планом Фишера и по существу имели случайный характер. Командиры английских эсминцев вложили в эти столкновения больше энергии и изобретательности, нежели противник. Английские легкие силы действовали неумело и не в соответствии с диспозицией, но они хотя бы действовали смело! Неуверенная реакция немцев на эти атаки свидетельствует о том, что к ночи Флот Открытого Моря исчерпал все свои силы — и нервные, и физические.

Шеер проскользнул за кормой Гранд Флита и к утру его корабли, включая полуживые"Зейдлиц", «Дерфлингер» и «Мольтке», вышли к Хорнс-Рифу. Джелико не проиграл сражения. Он даже в какой-то степени выиграл его. Но только это был далеко не Трафальгар.

Фишер (но не Джелико) выполнил минимальную задачу. Его план и его флот разгромилиГерманскую Империю и продлили существование Британской. Но это уже была другая Британия. Британия, которая вскоре подпишет Вашингтонские соглашения и сама своими руками уничтожит Великий Флот. Британия, которая будет терпеть сталинизм в Советском Союзе, фашизм в Италии и национал-социализм в Германии. Британия, которая — при Черчилле! — будет торговать своей территорией в обмен на устаревшие американские эсминцы. Британия, которая сочтет достойной формой войны стратегические бомбардировки.

В фазе усталости Великобритания потеряла больше других. Ей ещё в какой-то мере удалось продиктовать народам условия послевоенного (Версальского) мироустройства. Но уже в Генуе и Рапалло лидерство Англии было поставлено под сомнение. Попытка вести «дешевую империалистическую политику» закончилась Вашингтонской конференцией, на которой Великобритания вынуждена была отказаться от стратегически необходимого ей союза с Японией и согласиться на равенство своего флота с американским.

Экономического положения страны это не улучшило, напротив, в тридцатые годыАнглия попадает в затяжной «кризис традиционных отраслей хозяйства». (Можно утверждать, что содержанием этого кризиса было противоречие между построенной в начале века экономикой «страны-гегемона» и новой ролью Великобритании, как младшего партнера США.)

Фаза перевооружения

Б.Лиддел-Гарт высоко оценивает деятельность А.Гитлера в «холодный» период ВторойМировой войны, который мы назвали «фазой перевооружения». Необходимо, однако, признать, что огромные успехи Германии были по меньшей мере наполовину обусловлены «полным стратегическим взаимопониманием и поддержкой» со стороны западных держав. Возможно, речь шла о чрезвычайно непрямой Большой Стратегии, имеющей целью взаимно уравновесить Германию и Советский Союз, столкнуть эти страны между собой и затем уничтожить.

Действия Германии в этой фазе были очень последовательными. Отвлекая вниманиеЕвропы рискованными внешнеполитическими акциями (Рейнская область, аншлюсс Австрии, Судетский кризис), Гитлер сосредоточил усилия страны на преодолении «комплекса Версаля» и создании современной армии. Ни ту, ни другую задачу решить он не сумел.

Психологический настрой в Рейхе был, конечно, выше чем в западных державах. Однако, во-первых, этот настрой был достигнут нагнетанием националистической истерии, что противоречило этическим принципам стратегии и, следовательно, содержало в себе зародыш поражения, и во-вторых, Гитлеру удалось внушить стране лишь решимость сражаться, но, отнюдь, не уверенность в неизбежности конечной победы.

Что же касается армии, то пятнадцатилетний перерыв в строительстве вооруженныхсил не мог не сказаться на их качестве. Конечно, германским войскам удалось таким образом избавиться от замшелых традиций, древних генералов и устаревшей боевой техники, но плата была непомерно высока.

Прежде всего, Германия потеряла флот и была явно не способна восстановить егов сколько-нибудь разумные сроки. Это означало, что Великобритания (при всем ослаблении собственных ВМС) имеет все возможности повторить в идеальных условиях блокадную операцию Фишера.

Далее, Германия очень поздно начала создавать бронетанковые и военно-воздушныесилы. У неё просто не было времени стандартным военным методом «проб и ошибок» нащупать идеальные технические и организационные решения. В результате немецкие танки отличались слабой бронезащитой, низкой надежностью ходовой части и недостаточной огневой мощью.

Люфтваффе имели на вооружении прекрасный одноместный истребитель (Ме-109), лучший в мире пикирующий бомбардировщик (Ю-87) … и все. Горизонтальные бомбардировщики Хе-111 безнадежно устарели, Ю-88 и До-17 уступали по своим возможностям машинам союзников. Для отличного тяжелого истребителя Ме-110 не была разработана доктрина применения. Тяжелых четырёхмоторных бомбардировщиков Рейх вовсе не создавал, а транспортная авиация, состоящая из снятых с вооружения бомбардировщиков Ю-52, была не способна решать ни стратегические, ни даже оперативные задачи.

Удручающее впечатление производит немецкая противотанковая артиллерия. Полеваяартиллерия по своему качеству соответствовала мировым стандартам, но по количеству орудий уступала артиллерии противников.

В целом Германия была значительно хуже подготовлена к войне в 1939 г., нежелив 1914 г. Лишь политическая обстановка — стараниями не столько Гитлера, сколько Чемберлена и Даладье — была, пожалуй, более благоприятна.

Фаза мнимого реванша

В кампаниях 1939—1940 гг. можно говорить не столько о победе Германии, сколькоо полном поражении союзников (что, понятно, не умаляет мастерства немецкого командования, с блеском использовавшего предоставленные ему шансы).

Сражения в Польше, пожалуй, подтвердили слова Молотова об «уродливом детищеВерсальского договора». Географическое положение страны, начертание и протяженность границ делали Польше почти беззащитной от вторжения с востока или с запада. Тончайшей политической игрой Польша могла продлить свое существование (прежде всего Варшава должна была стремиться к тесному союзу с Чехословакией и Литвой), но Польское руководство предпочитало прямые, более того — прямые агрессивные действия.

Стратегический план прикрытия Польши представлял собой «шедевр». Во всякомслучае, порочный принцип «все прикрыть и ничего не отдать» проводился в этом плане последовательно.

Быстрая кампания в Польше подтвердила боевую ценность бронетанковых дивизий, но не подлежит сомнению, что при принятой поляками группировке войск, армии Рыдз-Смиглы были бы разгромлены и одной пехотой.

Норвежская кампания стала, наверное, самой красивой немецкой операцией за всювойну. Поражает точность планирования и осуществления необычного стратегического замысла: высадки морского десанта в зоне абсолютного господства флота противника.

Операции в Норвегии были, задуманы, вероятно, для отвлечения сил и вниманиясоюзников от основного — французского ТВД. Если таковы и были замыслы Гитлера, они увенчались успехом несмотря на проволочки с началом большого наступления на Западе.

В военной литературе принято противопоставлять «план Шлиффена» 1914 г. «плануМанштейна» 1940 г., хотя это два варианта реализации одного и того же — Шлиффеновского замысла. Первый «работает», если французы развертывают свои войска южнее Намюра, что было практически неизбежно при нейтралитете Бельгии. Второй применяется, когда французы развертываются в Северной Бельгии и возникает зона оперативного напряжения, связанная с кратковременной слабостью района Арденн и среднего течения Мааса. Шлиффен, по-видимому, имел в виду обе возможности. Наступление в Арденнах было осуществлено немцами образцово. Добившись крушенияфронта в северной Франции, гитлеровские войска быстро перегруппировались и возобновили боевые действия против остатков союзных сил. Завещание Шлиффена было выполнено: Западный фронт пал.

И здесь оказалось, что германское командование не ожидало этого успеха и небыло готово его развить. Результатом стал добровольный отказ от высадки в Англии в 1940 г. Вместо неё была организована сумбурная воздушная «битва за Британия», которая стоила немцам больших потерь в самолетах.

С этого момента Германия явно теряет путеводную нить в войне. «Записки Шлиффена» кончились, и ОКВ, по-видимому, не представляло, что предпринимать дальше. Уникальная возможность (возникшая только благодаря тяжелым и непростительным ошибкам союзников) вести войну на сравнительно прочном стратегическом фундаменте сразу же оказалась подорванной.

Германия осуществляет изумительную тактически, но стратегически ошибочную операцию «Марита» на Балканах. В результате Гитлер оказывается вынужденным удерживать чрезвычайно слабо связанный с его «европейской империей» плацдарм. Для полноты неприятностей, кампания в Югославии и Греции привела к трениям с итальянцами и критической задержке начала русской кампании.

«Марита» могла быть включена в общий стратегический контекст действий «Оси» наСредиземном море, если бы она послужила прологом к решительному наступлению наэтом ТВД, которое можно было начать ударом по острову-крепости Мальте. В дальнейшемследовало предусмотреть операции против Кипра и Родоса и переброску значительныхподкреплений в Северную Африку. Такое развитие событий могло привести к разрушениюоперативного взаимодействия британских сил на Средиземноморье. Потеряв возможностьсвободно маневрировать ресурсами, англичане не смогли бы одновременно защититьГибралтар, Египет и Ближний Восток.Очень трудно понять, зачем была проведена операция «Меркурий». В рамках «средиземноморскоговарианта» действия против Крита выглядят если не оптимальными, то во всяком случае разумными. Но к этому времени Германия уже отказалась от нанесения главного удара на Средиземном море и вернулась к чисто континентальной стратегии. План «Барбаросса» производит тяжелое впечатление. Невозможно понять, как такойсырой и непродуманный документ мог пройти «ответственный контроль» в Германском генеральном штабе. К «Барбароссе» с полным основанием можно отнести те же слова, что и к пресловутому французскому «Плану N 17»: это, скорее, набор благих пожеланий, нежели план боевых действий. Целью операции «Барбаросса» был выход немецких войск на линию Астрахань-Архангельск, после чего предполагалось разрушить Уральский экономический район «с помощью авиации». Даже эта строка вызывает недоумение. Какие самолеты? Немцы имели только фронтовую авиацию, её использование против промышленных центров Великобритании в 1940 г. успеха не принесло. С каких аэродромов эти самолеты должны были действовать? Даже аэродромная сеть северной Франции показалась немцам недостаточно густой для нормального обеспечения воздушного наступления на Англию… Откуда эти аэродромы должны были снабжаться горючим и боеприпасами? Из Румынии и Польши? С Кавказа? По каким транспортным магистралям? По русским дорогам? Чисто оперативные мотивы развертывания «Барбаросса» также сомнительны. Преждевсего, оно основывалось на неочевидном предположении, что советская армия сохранит крайне невыгодную для неё исходную конфигурацию и в критические дни, предшествующую началу наступления, останется неподвижной. Далее, вопрос о преодолении с боем линии Западная Двина — Днепр авторами плана даже не ставился. Изначально наступление предполагалось вести в двух примерно равных по силе группировках южнее и севернее Припятских болот, причем организация взаимодействия между этими группировками не предусматривалась! Если на севере действия были до некоторой степени непрямыми (во всяком случае — геометрически), то на юге речь шла о совершенно прямом ударе, который в лучшем случае мог привести немецкие войска на Днепр. В оперативном масштабе (уровень групп армий) германская армия добилась значительногооперативного усиления, что позволяло иметь на направлениях главных ударов огромное преимущество в силах. Но в масштабе стратегическом четыре танковых группы, три воздушных флота и семь армий равномерно развернулись вдоль границы. План «Барбаросса» не имел единого стратегического замысла. Цели групп армийрасходились. Завершив Приграничное сражение, Лееб (группа «Север») должен был наступать на Ленинград, Бок («Центр») на Москву, Рунштедт — на Ростов и далее — одновременно — на Сталинград и Кавказ. Если Польша в 1939 г. пыталась «все прикрыть и ничего не отдать», то немцы в 1941 г. явно поставили своей целью «все схватить и ничего не упустить». Если Советское руководство и имело какой-то план на случай войны с Германией, реконструировать его содержание, исходя из логики развития событий на фронте не представляется возможным: план прекратил свое существование, как организующая структура, в первые же часы войны. Первый этап боевых действий, закончившийся окружением трехсоттысячной группировкив районе Минска, наглядно продемонстрировал всю порочность схемы развертывания советских армий прикрытия. Западный фронт развалился под ударами немецких войск. Северо-Западный утратил устойчивость и за несколько дней откатился к Двине. На Юго-Западном фронте — в ходе сражения в треугольнике Луцк — Ровно — Броды — были практически разгромлены советские бронетанковые войска. Гитлеровская авиация захватила полное господство в воздухе. В этих условиях советское руководство нашло очень сильный и непрямой стратегическийход, отдав приказ о перебазировании промышленности на Восток. Этим решением план «Барбаросса» по сути перечеркивался: даже его полное выполнение с выходом к Волге не приводило теперь к выходу СССР из войны. Судя по тому, насколько быстро и организовано прошла эвакуация, она была подготовлена спланирована и подготовлена задолго до войны. На следующем этапе войны начали проявляться коренные недостатки плана «Барбаросса».Темп немецкого наступления резко снизился. Линия Днепра преодолевалась с боями и неоправданными потерями, при этом отсутствовала ясность относительно дальнейших операций. В длительных совещаниях Гитлер и его генералы пытались на ходу сымпровизировать новый план кампании. Кончился этот период «сомнений и тягостных раздумий» Киевской стратегической операцией, ориентировавшей усилия вермахта против Юго-Западного фронта. После войны генералы упрекали Гитлера за эту операцию, помешавшую им взятьМоскву (с этой точкой зрения частично солидаризируется и Б.Лиддел-Гарт). Думается, однако, что фюрер с военной точки зрения был прав. Действия на Украине привели к захвату Киева (политическое и экономическое значение которого было не многим меньше, чем у Москвы), создали угрозу Донбассу и привели к разгрому нескольких русских армий. Только пленных было захвачено более шестисот тысяч. Можно ли требовать от операции большего? Сторонники "московской стратегии"почему-то предполагают, что захват Москвы привел бы к прекращению сопротивления Советского Союза. Но каковы основания для такого утверждения? Исторический опыт свидетельствует, скорее о том, что с падением Москвы война для России только начиналась. Поскольку пример Наполеона был известен в СССР любому школьнику, рассчитывать на ошеломляющий психологический эффект от захвата столицы не приходилось. Во всяком случае разгром Юго-Западного фронта позволил немцам лучше подготовитьудар на Москву и провести его в более благоприятных условиях. Советское командование продолжало «играть в поддавки», в результате чего Киевская катастрофа дополнилась Вяземской. Тем не менее, ситуация на Восточном фронте постепенно становилась для Германии критической. Выработался ходовой ресурс техники. Резко снизилось количество исправных танков в танковых группах. Войска смертельно устали. Направления ударов становились все более и более очевидными, вследствие чего преимущество немцев в маневре полностью обесценилось. После того, как в ноябре немцы возобновили наступление на Москву в прежней группировке, что противоречило всем принципам военного искусства, но, по видимому, было неизбежным по транспортным соображениям, поражение стало лишь вопросом времени. Советское контрнаступление оказалось совершенно прямым и только поэтому непривело к полному разгрому группы армий «Центр». Тем не менее, масштаб поражения был значителен. На фронте установилось неустойчивое равновесие, которое — не в свою пользу- было нарушено советскими войсками весной 1942 г.

Конец 1941 г. принес расширение военного конфликта на Дальний Восток.

В японо-американской войне особый интерес представляет первый, «холодный» еёпериод. Насколько можно судить, Япония в 1941 г. не была заинтересована в войне и предпочла бы решить разногласия с США дипломатическим путем. Ф.Рузвельт, напротив, исходил из того, что политика «неучастия в войне» не соответствует долговременным интересам США. Госдепартамент разработал тонкую провокацию, составив ноту, осуждающую действия Японии в Индокитае. В процессе перепечатки «индо» пропало, и документ приобрел вид ультимативного требования к Японии очистить территорию Китая.

Нота подтолкнула страну Восходящего Солнца к активным действиям, на что Ф.Рузвельти рассчитывал. Однако, на провокацию госдепартамента И.Ямомото, командующий Объединенным флотом, ответил грандиозной контрпровокацией.

Ф.Рузвельт хотел предоставить противнику честь объявить войну. Но, конечно, медлительное американское командование и помыслить не могло, что это объявление будет сопровождаться нанесением сокрушающего удара по главной базе флота США на Тихом Океане.

В следующие месяцы Ямомото, с блеском применяя стратегию непрямых действий, овладел Малайей, Филиппинами и Индонезией. Однако, никакая стратегия не могла помочь Японии, по своим экономическим возможностям сравнимой разве что с Бельгией, противостоять военной машине Соединенных Штатов. Первая же полуслучайная неудача у атолла Мидуэй поставило японский флот на грань катастрофы.

После Москвы и Мидуэя уничтожение «Оси» стало лишь вопросом времени.

Фаза уничтожения

Последняя попытка Германии выиграть войну, предпринятая в безнадежной обстановке, заслуживает рассмотрения. Воспользовавшись тем, что слишком прямые удары советских войск в ходе зимней и весенний кампаний 1942 г. обходились наступающему очень дорого, немцы искусными действиями в Крыму и под Харьковом вновь захватили инициативу. На этот раз удар был направлен на Кавказ и имел своей целью захватить важнейшие нефтяные месторождения и закрепить правый фланг немецкого стратегического фронта на Волге и Каспии. В дальнейшем «планировалось» не более не менее, как наступление совместно с африканской армией Роммеля на Ближний Восток и оттуда — в Индию. К военному искусству арабо-индийские планы, само собой разумеется, отношения не имели.

Замысел операции «Блау» импонирует по крайней мере своей цельностью. Будучиосуществлен годом раньше, он, возможно, имел бы шансы на успех. Но теперь силы советской армии были отмобилизованы и развернуты, немецкие же войска утратили преимущество в подвижности. К тому же Гитлер был не до конца последователен, заложив в план 1942 г. действия против Севастополя и Ленинграда и задействовав на этих второстепенных с точки зрения схемы «Блау» направлениях 11-ю армию под руководством лучшего стратега Германии Э. фон Манштейна.

Желание обеспечить за собой не только кавказские месторождения, но и линиюВолги привело к раздвоению оперативных усилий. С какого-то момента обеспечивающие действия (Воронеж, Сталинград) получили приоритет перед основными. Темп операции упал почти до нуля, и вскоре советские войска нанесли удар послабым точкам гигантской блокадной линии. Этот удар должен был привести к полному коллапсу всего южного крыла стратегического фронта, и хотя этого не случилось, масштаб катастрофы, вошедшей в военную историю как Сталинградская, был огромным. Дальнейшие события со стратегической точки зрения лишены всякого интереса. Говоря о кризисе европейского военного искусства, я имею в виду не прежде всего бессмысленные и кровавые кампании 1943, 1944 и 1945 гг. Союзники добивались «безоговорочной капитуляции» и не ставили вопрос о цене. Собственно, эти кампании знаменуют поворот от классического военного искусства к индустрии уничтожения людей.