Текст:Хьюстон Стюарт Чемберлен:Религия
Обыкновенно дело представляется так, что Христос был довершителем еврейства, то есть довершителем религиозных идей евреев. Даже сами евреи, хотя и отрицают Христа, однако видят в Нём ответвление своего древа и с гордостью говорят христианам: «Мы дали вам Бога». Это—унаследованный нами обман, который мы всасываем с молоком матери и о последствиях которого люди свободомыслящее так же мало думали, как и правоверные церковники. Несомненно, что Христос находился в постоянных отношениях к еврейству, и это имело некоторое влияние на Него, хотя в очень слабой степени, но в гораздо большей степени на возникновение и жизнь Церквей. В этом-то вся суть заблуждения.
Мы привыкли считать еврейские народ особенно религиозным, в действительности же по сравнению с другими народами у еврейского народа религиозность захирелая. У евреев с религией случилось то, что английский учёный Дарвин называет оскудением способностей, омертвлением в самой почке. Все семитические племена, из, которых произошли евреи, в других отношениях способные, удивительно бедны в религиозном влечении; это та «жесткость сердца», на которую всегда жаловались выдающиеся люди из их народа. Один ученый — Смит говорит: «У семитов (племя, из которого произошли евреи) много суеверия; но мало религии».
Другое дело ариец! Уже по свидетельству древнейших книг (более древних, чем еврейские) видим, что ариец, повинуясь какому-то смутному побуждению, пытливо старается разобраться в собственном сердце. Ариец весел, жизнерадостен, честолюбив, легкомыслен, он пьёт, играет, охотится, грабит; но вдруг он задумывается: великая загадка бытия захватывает его целиком: «Откуда мiр? откуда я сам»? Не понимать, а быть — вот что его притягивает. Не прошлое его интересует, а настоящее приковывает его пытливый ум. Он чувствует, что только, когда он познает самого себя, когда будет ощущать в себе жизнь Mipa, он услышит таинственную музыку бытия в собственном сердце. С молитвой он падает на колени; он не считает себя мудрым, он не считает себя способным познать — начало и конец Mipa, но он чувствует, что нашёл в себе высшее назначение, зародыш великого будущего, «семена бессмертия». Это не простое мечтание, а живое убеждение, это вера, которая, как всё живое, опять творит жизнь. В героях своего народа, в своих святых он видит «сверхчеловека», парящего высоко над землею; на них он хочет быть похожим, ибо и его тянет в высь, и теперь он знает, из какого глубокого колодца они черпают силу, чтобы стать великими… Вот это заглядывание в непроницаемую глубину собственной души, это порывание в высь и есть религия. Религия не имеет ничего общего ни с суеверием, ни с нравоучением: она есть состояние духа. И потому, что религиозный человек находится, в непосредственном соприкосновении с мiром, которого нельзя понять рассудком, потому самому он поэт и мыслитель; он сознательно действует творчески; он бесконечно трудится над неблагодарной работой сделать невидимое видимым, немыслимое возможным. Никогда мы не находим у него законченных рассказов о сотворении мiра и о происхождении богов: для этого он унаследовал слишком живое чувство бесконечного, его мысли вечно идут вперед и никогда не замирают; старые заменяются новыми; боги, в одном веке высоко чтимые, в другом — едва известны по имени. И все-таки великие познания приобретаются прочно и никогда не пропадают, и прежде всего основное познание, которое уже за несколько тысячелетий до Христа — Ригведа, священная книга индусов, пытается выразить так: «мудрецы находили корни бытия в своём сердце». Один великий немецкий писатель 19-го века выразил это убеждение почти в таких же словах:
«Разве сущность природы не заключена
У человека в сердце»?
Вот это религия! Именно этой способности, этого состояния духа, этого влечения, заставляющего искать сущность природы в своём сердце, поразительным образом недостает у евреев. Они прирожденные разумники. Рассудок у сильно развит, воля развита в громадной степени, сила же фантазии, напротив того, странно ограничена. Свою священную историю, даже свои заповеди, обычаи, религиозные предписания — всё без исключения они заимствовали от чужих народов, но сократили их как можно больше, и с тех пор сохранили в окаменелом, неизменном виде; а тот творческий дух, который был в этой истории, у них отсутствует совершенно. Библия их и те сказания, которые в ней заключены, взяты у других народов. Так, например, рассказ о сотворении Mipa Богом в шесть дней взят у египтян; они закрепили его, прибавив к нему субботу, и сделали из субботы себе же терзание, которым и мучат себя вот уже 3500 лет. Вспомним какие прекрасные религиозные мысли и образы и какое искусство и какая философия (наука все познавать умом), благодаря грекам и германцам, появились на почве христианства. Сколько, например, — было сделано роскошных зданий, красивых статуй и картин на почве христианства и сколько русский народ внес в христианство своих прежних языческих верований. С другой стороны зададим себе вопрос: какими образами и мыслями мнимо-религиозный еврейский народ мог обогатить человечество таким несравненным прекрасным образом, как Христос. Десять заповедей Моисея, вероятно, заимствованные у египтян или вавилонян, и кровавый Талмуд имеют мало общего с религией. Нет, возбуждающая удивление сила еврейства заключается совсем не в их религиозности. Но каким образом удалось однако отуманить нам рассудок до такой степени, чтобы заставить нас считать евреев за религиозный народ?.
Прежде всего сами евреи давно и постоянно уверяли с крайней горячностью и развязностью, что они «избранный народ Божий»; даже такой свободомыслящий еврей, как философ Филон, смело утверждает, что одни евреи — «люди в истинном смысле слова»; добрые, глупые христиане всех стран поверили им! Но как тяжело им пришлось! Такая блаженная самоуверенность евреев стала возможна единственно благодаря христианским толкователям Писания, которые всю историю иудеи перестроили в какое-то совмещение благости Бога со злом, причислили Христа к евреям, и распятием Его закончили еврейскую историю. Даже немецкий писатель Шиллер пишет: «Провидение сломило еврейский народ, лишь только он исполнил то, что ему предназначено было исполнить, то есть; когда он из своей среды выделил Христа». Поясняя таким образом явление Христа, ученые и особенно церковники не замечали той странности, что еврейство не оказало появлению Христа ни малейшего внимания, что древние еврейские историки даже не упоминали Его имени. Надо заметить, что история этого особенного и странного народа после двух тысячелетий не пресеклась: он, этот еврейский народ, продолжает жить и даже процветать в высокой степени; никогда еще судьба евреев не была так блестяща, как в настоящее время. Вдобавок существует еще одно предубеждение, очевидно, исходившее из ложных учений Греции, что признание одного Бога, то есть представление о едином, нераздельном Боге, должно быть доказательством высшей религии: но это совершенно неверно. Однобожие может означать обеднение, равно как и облагорожение религиозной жизни. Помимо того можно двояко ответить на это роковое предубеждение, более чем что другое способствовавшее обманчивому представлению о религиозном превосходстве евреев: во-первых, что евреи, покуда они составляли цельную народность, государство, и их религия еще обладали искрой живой жизни, исповедовали не единобожие, а многобожие: каждая область, каждое мелкое племя имело собственного бога; во-вторых, что европейцы на своем чисто религиозном пути пришли к гораздо более возвышенному представлению о едином божестве, нежели жалкое, неказистое представление об еврейском Творце вселенной.
Отныне всякий, кто будет читать сочинение правоверного христианина Неандера, с сомнением покачает головой, встретивши такие уверения, что явление Христа образует точку в середине религиозной жизни евреев, что оно было подготовлено всей еврейской религией и народной жизнью их, как внутренняя необходимость. И читая вольнодумца Ренана: «христианство есть образцовое произведение еврейства, его слава, краткое изложение постепенного развития еврейства, Иисус весь целиком повторяется в пророке Исаии» и т. д. На всё это можно только улыбнуться с негодованием. Но можно разразиться смехом, когда правоверный еврей Грэц станет уверять, что учение Христа есть старое еврейское учение только в новом облике, что наступило время, когда основные истины еврейства, вся полнота возвышенных их мыслей о Боге и святой жизни для каждого человека и для государства должны были хлынуть в пустоту других народов и принести им богатую религию.
Часто говорили о том, что у евреев слабо развито остроумие. Может быть это правда по отношению к единичным личностям; но как вам нравится эта «полнота» возвышенных мыслей у невежественных, неумеющих мечтать толкователей Писания и «пустота» хотя бы древних греков?!!.. Личность Христа Грэц оценивает слабо, высшая его похвала сводится к следующему: «Иисус, вероятно, был симпатичной, пленительной личностью, и оттого Его слово производило впечатление». Распятие один бреславльский учёный считает «недоразумением». О евреях, перешедших позднее в христианство, Грэц говорить, что они это сделали ради денег и распятого Христа они взяли в придачу при крещении, как нечто неважное. Неужели это так до сих пор? Что «бунд» заключил контракт с Иеговой, то есть еврейским богом, мы это уже знаем из Ветхого Завета, но что можно купить у Христа — это не ясно так как Его пример исключительно служит примером внутреннего, духовного перерождения.