Умный работник

У бедного старика было три сына. Посылает отец старшего: — Поди наймись в батраки, все чего-нибудь заработаешь. Пошел старший сын в другую волость, а навстречу ему поп: — Наймись, свет, ко мне, только, чур, уговор такой: коли хоть на день раньше срока уйдешь — не видать тебе твоего заработка, ни копейки не дам. Молодец перечить не стал и нанялся к попу на год. Будит поп работника до солнышка, работать заставляет дотемна, а кормит один раз в день не досыта. От голода да от тяжелой работы парень совсем отощал — насилу ноги волочит. — Коли до срока жить — живому не быть, совсем изведусь. Махнул рукой на заработок и с пустыми руками воротился домой. А попу того и надо, чтобы работник до срока ушел. Все тяжелые работы справлены, а деньги целы. На другой год пошел средний брат в работники наниматься. И таким же манером, как и старший брат, полгода у попа мучился и тоже без копейки, чуть живой домой приплелся. На третий год настал черед младшему брату в люди идти. Пошел он прямо к тому попу, где старшие братья горе мыкали. — Вот и хорошо! — обрадовался поп.— Я как раз работника ищу. Рядись, платой не обижу, а уговор такой: до срока проживешь — получай все сполна, что ряжено; если раньше уйдешь — пеняй на себя, копейки не заплачу. — Ладно,— отвечает молодец. И ударили по рукам. На другое утро — ни свет ни заря — будит поп работника: — Вставай, скорей запрягай, поедем за сеном на дальний покос. Покуда работник коней запрягал, поп успел плотно позавтракать, а работнику попадья дала всего две вчерашние картофелины: — Позавтракаешь в дороге — видишь, батюшка торопится, сердится... Поехали. Только миновали околицу, соскочил парень с саней и закричал: — Постой, батюшка! Я веревки забыл, сейчас сбегаю. Поп коня придержал, бранится. А работник прибежал, постучался: — Ох, матушка, батюшка велел принести каравай белого хлеба да три пирога с рыбой. Попадья припасы завернула, подала. Молодец прихватил в сенях веревки, воротился. — Трогай, батюшка, веревки принес. — Ладно, хоть недалеко отъехали,— ворчит поп. Покуда до места добрались, сено укладывали да увязывали — времени прошло много. Только к вечеру тронулись в обратный путь. Поп с переднего воза кричит: — Дорога ровная, без раскатов, я подремлю! А ты, парень, гляди, как доедем до развилки, надо влево держать! После того завернулся с головой в теплый дорожный тулуп и улегся спать. Работник пирогов наелся да белого хлеба, лежит на своем возу. Доехали до развилки, и направил молодец коней не влево, как поп наказывал, а вправо. Влез на воз, посмеивается: «Проучу долговолосого, попомнит меня». Верст пятнадцать еще отъехали. Тут поп проснулся, огляделся — видит, едут не туда, куда надо, заругался: — Ох, будь ты неладен! Ведь говорил — держи влево. И о чем только ты думал, куда глядел? — Как — куда глядел? Да ведь сам ты и кричал: «Держись правой руки!» «Видно я обмолвился»,— подумал поп и говорит: — Ну, делать нечего, надо кружным путем ехать. Тут верст через десять деревня будет, придется переночевать. Время позднее, да и есть смертельно охота, прямо терпенья нет. — А ты, батюшка, сенца попробуй,— работник говорит.— Я вот так славно подкрепился, сыт-сытехонек. Поп надергал травы что помягче, пожевал, пожевал, выплюнул: — Нет, не по мне это кушанье. Ехали еще час ли, два ли — показалась деревня. Привернули к самой богатой избе, к лавочнику. — Ступай,— поп говорит,— просись ночевать, у меня от голода руки-ноги трясутся. Работник постучался: — Добрые люди, пустите переночевать! Вышел хозяин: — Заезжай, заезжай, ночлега с собой не возят. — Да я не один,— шепотом говорит молодец,— со мной батюшка нездоровый — вроде не в своем уме. Так смирный, тихий, а как услышит, что два раза одно и то же скажут, как лютый зверь становится, на людей кидается. — Ладно,— хозяин отвечает,— буду знать и своим закажу. Работник коней распряг, задал корм и помог попу слезть с воза. Зашли в избу. Хозяева с опаской поглядывают на попа, помалкивают. Подошло время к ужину, накрыли стол. Хозяйка промолвила: — Садитесь, гости, с нами хлеба-соли отведать. Работник сразу за стол, а поп ждет, когда еще раз попотчуют. Хозяева другой раз не зовут, не смеют. Сели ужинать. Сидит поп в стороне, злится на себя: «Надо бы сразу за стол садиться». Так и просидел весь ужин несолоно хлебавши. Хозяйка убрала со стола, постелила попу с работником постель. Молодец только голову на подушку уронил — сразу крепко уснул. И хозяева уснули. А голодному попу не до сна. Растолкал, разбудил работника: — Ой, есть хочу, терпенья нет. — А чего ужинать не стал? — Думал, еще попотчуют. — Приметил я,— шепчет работник,— около печки на полке горшок с кашей, поди поешь. Поп вскочил и через минуту снова будит работника: — Горшок с кашей нашел, а ложки нет. Рассердился парень: — Ну где я тебе ложку возьму! Засучи рукава и ешь рукой. Поп от жадности сунул в горшок обе руки, а в горшке был горячий вар. Третий раз будит работника, трясет горшком: -- Ох, мочи нет, руки горят и вынуть не могу! — Беда с тобой,— парень ворчит.— Гляди, у стены точильный камень. Разбей горшок, и вся недолга. Поп изо всех сил хватил горшком, только черепки полетели. В эту же минуту кто-то истошно завопил: — Караул, убили! Поп кинулся вон из избы. Вся семья всполошилась, зажгли огонь и видят: у хозяина вся голова залита варом. Стонет старик. Сыновья хозяина приступили к работнику: — Зачем старика изувечили? — Кто кого изувечил? И знать не знаю, и ведать не ведаю. А вот куда вы нездорового попа девали? Хозяева — туда-сюда: и в сени, и на сеновал. Все обыскали — нигде нет попа. — Вот видите,— работник говорит,— хозяин-то уж очухался, а попа нет. Люди вы справные, отпустите товару из лавки на сотню рублей — замнем дело, а не то в волость поеду, придется вам в ответе быть. Хозяева помялись, помялись, дали товару на сто рублей. Молодец подарки прихватил, коней запряг и поехал домой. Версту от деревни отъехал, глядь — из соломенного омета поп вылезает: — Боялся, что хозяева тебя не выпустят. — Хозяина-то ведь не я, а ты убил,— работник отвечает,— тебе и в остроге сидеть. Кто меня держать станет? — Так разве до смерти? — А ты как думал? Сейчас за урядником поедут. Поп руками всплеснул, трясется весь: — Ох, горе горькое! Неужто нельзя как-нибудь уладить? — Уладить можно,— работник говорит,— я уж просил хозяев: мол, все равно старика не оживишь. — Ну и что? — Да известно что: дорожатся. — Я ничего не пожалею, все отдам, только бы замять дело! — Просят пару коней да триста рублей денег. Ну и мне за хлопоты хоть сотню надо. «Слава богу,— думает поп,— дешево отделался». Отвалил работнику четыре сотенки, отдал коней. — Беги скорее, покуда не раздумали! Работник отвел коней на гумно, привязал, помешкал там малое время, воротился к попу: — Ступай домой, ничего не бойся, все дело улажено. Поп пустился наутек, от радости ног не чует. А работник привел отцу пару коней, отдал деньги. И за себя и за братьев получил от попа сполна.