Абарис

Абарис — символ мудрости северян гипербореев с вероятными глубинами образа со времен палеолита. Среди целого ряда этимологий: а-бар — невесомый, очень легкий; абар — бродяга; Апи (скифская Гея)-рис — землепроходец… Выделяются три уровня осмысления образа Абариса в философии северян: палеолитический — шаманский, раннеантичный — жреческий, античный — пифагорийский.

Около 1700 г. до н. э. северные гиксосы («цари пастухов») во главе с царем Кианом (Хианом) по многотысячелетним свидерским или гомеровским (киммерийским) путям от Кавказа заняли Египет и основали у низовий Нила новую столицу — Аварис (Абарис). Бюст Киана хранится в Лондонском музее, армянские историки видят в Киане одного из предков армян-индоевропейцев. Индоевропейцы-славяне видят в Киане летописного Кия, а семиты — библейского Каина. На многотысячелетних путях из Скифии (будущей России) к Египту всякие поиски с учетом протоязыка продуктивны. Задолго до нашей эры считалось, что Абарис — это мудрец из гипербореев (жителей Крайнего Севера). Якобы он имел очень малый вес и пролетал земли, держась за пущенную им же или иным человеком стрелу. Затем признавали, что стрела — символ острой мысли Аполлона (Абарис один из слуг солнечного бога). Считали Абариса и одним из талантливым учеников Пифагора, который быстро понял знаменитое учение о числах.

По Пифагору, именно Единица (Бог един, Хронос — время), превратившись в телесную точку, а значит, обретя пространственность, начала оформлять «нерасчлененное» мерой и связями, то есть числами, которые находили свое выражение в образах (очертаниях) предметов и объектов мира. Это оформление осуществ¬лялось посредством трансформации Единицы, символа мужского начала, в последующие числа, а сам процесс представлялся непрерывным оплодотворением семенем «безграничного», что олицетворяло собой женское начало. Так было положено основание эмпирическому миру вещей, ибо таковой немыслим без телесности и пространственности. Ныне археологи и мифологи доказали, что календарный счет и неплохие астрономические знания были известны людям разумным в различных регионах планеты не менее 25—30 тыс. лет назад. Следы астрономических осмыслений той поры видны в Костенках под Воронежем, в Сунгири под Москвой и еще на десятках палеолитических памятниках России, например, у Байкала.

Диоген Лаэрций (Лаэртский) на основе античной традиции констатировал: «Занятия философией, как некоторые полагают, начались впервые у варваров (к ним относились и пращуры-земляки россиян)». Исходный счет времени шел на десятки и — иногда — сотни тысячелетий. Если скифы, по данным времен Римской империи, доказывали свою особую древность по сравнению с египтянами, то возникает вопрос об истоках философии хотя бы у египтян и скифов.

По античным данным допускалось, что начинателем философии, хранимой жрецами и пророками, был Гефест (у египтян: сын Нила; бог Птах-бык; его «треугольник Промысла» — треугольник с глазом, — остается одним из ведущих в мировоззренческой неомасонской символике). От этого Гефеста до Александра Македонского указывали 48863 года, 373 солнечных и 332 лунных затмений. Календарный счет, как доказывают разнообразные археологические находки, был людям эпохи «того Гефеста» хорошо известен. Именно 40 — 50 тысяч лет назад на многих землях планеты, включая и территорию России. К древнейшим философам относили фракийца Орфея (фракийцы по этногенезу близки скифам, как болгары — русским), пути которого в поисках Эвридики проходили в царстве Аида (Яда) и по Скифии. Учение северных орфиков о переселении и вечном круговороте душ обогащало многие античные философские системы.

Аристотель, в схолиях (пояснениях) к работам которого есть понятие «скифы- рос», сетовал на увлеченность афинской знати беседами с гостями именно от Днепра или округи Кавказа: «Народные ораторы (риторы) проводят целый день на представлениях фокусников (скоморохов, этим известна Русь и ныне: П. З.) и в болтовне с приезжающими из Фасиса (туда за руном ходили аргонавты) или Борисфена (Днепра), не знают ничего, кроме обеда Филоксена (афинский философ, ученик очередного Анаксагора, кутила и развратник: перев.), да и то не целого (целый было не одолеть: П. З.)». Традиция скифского наполнения многих греческих и римских городов доживает до времен Византии, когда не выдер¬живает уже неоплатоник Синезий (370—413). Он обращался в 399 г. в Константинополе (Царьграде летописей) к императору Аркадию, при дворе которого уже властвовали северяне:

«… Удивляюсь нашей глупости как во многом другом, так, в особенности, в следующем. Всякий мало-мальски зажиточный дом имеет скифского раба; и стольник, и пекарь, и водонос у каждого — скиф; и из числа свиты носящие на плечах низкие складные стульчики для того, чтобы господам можно было садиться на улицах, — все скифы, так как это племя искони признано способным и наиболее достойным служить римлянам…»

Это находило многовековое выражение в римском «сервус» (раб), византийском «склавус» (раб) и подобных словах, унижающих выходцев из Скифии в возникших на латинской основе языках до сих пор (например, в английском). Округа Эллады, начиная с Афин, общественных служителей называла «скифами», а служанок — «скифянками». Это обилие «скифов» было стратегической опасностью для высокомерных южных городов (тираний — по сути) и империй. Скифы якобы «всегда бегут из родной земли» (под натиском природных бед и стихий, всяких врагов), как считали в античности; пытаются проникать в другие страны и народы мирно, но при жестком сопротивлении, и военным путем: Синезий далее констатировал: «Выходцы из Скифии занимали и унижали высшие должности в империи; их свирепая молодежь, гнушавшаяся благотворительных уз закона, заботилась о том, чтоб присваивать себе богатство, а не о просвещении (цивилизованного, римского) народа, который был для нее предметом презрения ненависти». Это нельзя было сказать о всех сотнях тысяч и миллионах скифских переселенцев в Римскую империю и Византию, так как из некоторых переселенческих родов, особенно в Азии, произошли — например, — и раннесредневековые отцы церкви. Да скифы и сарматы (как выходцы из Скифии и Сарматии) стремились не только к власти и богатству, но и к высотам сложнейшего мастерства своего времени. Феододит (умер около 457 г.), епископ Кирский и философ-богослов, считал, что скифы и савроматы, как и близкие им — со времен скифских походов к Нилу, — египтяне, были в империи отличными кожевниками, медниками, плотниками, живописцами, кораблестроителями или кормчими (лоцманами) — то есть мастерами на все руки (вне национальных принадлежностей):

«Будут ли они скифы, или савроматы, (или иберы), или египтяне, заказчики с удовольствием пользуются их ремеслами, требуя только аккуратности в них, а на различия племен нисколько не сердятся… Различие языков тоже не вредит природе: ибо как среди эллинов, так и среди варваре можно видеть — и последователей добродетели и рабов по рока. Эту мысль подтверждают и эллины: они удивляются Анахарсису, родом скифу…»

Эти и многие иные свидетельства о развитости выходцев из Скифии (по мере христианизации превращавшейся в Росию) ныне не слишком допускаются до массового сознания россиян . Даже философы-богословы IV—VI вв. н. э. (которых в рамках патерналистики видят в истоках русской философии авторитетные историки этой философии) пройти мимо высокого уровня скифского мышления не могли. Епифаний (314—402), или Эпифаний, дохристианскую философию определял как развитие 20 сект, из которых ведущие, — по его мнению, — «суть следующие: Варварство, скифство, эллинство, иудейство. Скифство, от дней Ноя и последующих до построения башни и Вавилона и в следующее за построением башни время (немного лет), то есть до Фалека и Рагаба, которые, направившись в Европейскую часть света, присоединились к Скифской стране и ее народам…» Констатация этого факта в отечественной истории, но в связи с «нарцами еже суть словенами», вошла в русские летописи, где Рагаба (Рога-Руса?) чаще заменяет Нектан (Иоктан), другой сын Евера. Но хотя бы созвучие имен Фалеса и Фалека неизбежно настораживает. Археология приносит все больше данных (погребения, символические предметы и т. п.), показывающие деятельность иудейских общин на рубежах Скифии задолго до нашей эры (например, в Фанагории, Тамань). Восточные семиты-иудеи с гордостью носили имя «аскеназ» (скиф). Этот пласт истории ныне изучается все более тщательно. Но богословы все же никогда не путали настоящих скифов и иудеев.

Христианская традиция связывала Гога и Магога, «князя Роша» именно со Скифией. Гог, «князь Роша», указывался как «царь скифских народов». Феодорит, как и отцы церкви, знал готов в составе скифов, но не сводил всех скифов к готам и не путал их с германцами. Сложная диалектика оценок мудрости Скифии и скифов в патристике была проявлением сложности таких оценок предшествующего многовекового периода. И вела к будущей диалектике отношений окружающего мира и его агентуры к Руси и России, слишком страдавших от прямолинейности и доверчивости, шапкозакидательства и иных проявлений примитивизма и излишней открытости («предсказуемости»). Простота нередко переходила в простоватость, но никогда не исчезала как характерная черта скифской ментальности. Это отмечал и Страбон (умер около 23 г до н. э.):

«… Анахарсис, Абарис и некоторые другие скифы, им по¬добные, пользовались большой славой среди эллинов, ибо они обнаруживали характерные черты своего народа: любезность (любознательность?), простоту, справедливость».

Кентавр (китоврас) Хирон — это символ всадничества и Юга России около 6 тысяч лет назад, проявленного хотя бы у Дона среднестоговской культурой. Хирон — воспитатель Ясона, главы аргонавтов. Аполлону нимфа Коронида родила Асклепия (Эскулапа), которого тоже воспитал мудрый кентавр. Именно дочь Хирона, пророчица, предсказала Эскулапу судьбу чудесного лекаря. Хирон обучал Геракла борьбе и разным наукам, а ученик кентавра Кастор — стрелять из лука и носить вооружение (по другой версии, Геракла обучил стрелять из лука скиф Тевтар). Тесей учился у Хирона верховой езде и разным гимнастическим упражнениям. Хирон учил всех отражать всевозможные нападения и лечиться от ран, быть сильным и выносливым, умным и умелым во всем. Этот эпический герой символизирует активность первых всадников (протоказаков) южных земель будущей России, которые сыграли очень заметную роль во всемирной истории. И если пока нет должного осознания этой роли самими россиянами, то это не означает отсутствия славных достижений первых российских всадников около шести тысяч лет назад. Кентаврами просто так никого не назовут.

Стрела острой мысли Аполлона, носимая со времен палеолита Абарисом, в итоге пронзает будущее именно во славу и на пользу всех народов России.

Литература

• 3енковский В. В. (проф. Богословского Православного Ин¬ститута в Париже). История русской философии. Т. 1, Часть 1. Л., 1991.
• История философии в СССР. Т.1. М., 1968
• Ломоносов М. В. Избранные произведения. Т.1. Естественные науки и фи¬лософия. М., 1996;
• Диоген Лаэртский. О жизни, ученых и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С.55; редактор тома и автор вст. статьи А. Ф. Лосев, перевод М. Л. Гаспарова. 2.
• Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. // Вестник древней истории: ВДИ. 1947—1949 (указ. 1950: отдельное издание). ВДИ. 1947. № 2. С.300(-332). 8. ВДИ. 1948. № 3 С.284-285. РдР (Русь до Руси) IX. С.54 9.Там же. С.209, 10. РдР,VIII;С.78. 11.ВДИ. 1948. № 3; С.2931 12.ВДИ.1947.№ 2.С.326. 13.ВДИ.1948.№З. С.244-247. 14.Там же. С.252. 15.Там же. С.271;см.:С.275.. 16. Там же. С.298-300. РдР,VIII. С.61.
• Поисковые системы Интернета — Абарис (включая картинки).