Текст:Александр Пушкин:Евгений Онегин. Глава 10

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску


ДЕСЯТАЯ ГЛАВА[1]

I[править | править код]


Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

II[править | править код]


Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III[править | править код]


Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

IV[править | править код]


Но бог помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

V[править | править код]


И чем жирнее, тем тяжеле.
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VI[править | править код]


Авось, о Шиболет народный,
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплет великородный
Меня уже предупредил
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Моря достались Албиону
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VII[править | править код]


Авось, аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь,
Авось по манью Николая
Семействам возвратит Сибирь
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Авось дороги нам исправят
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VIII[править | править код]


Сей муж судьбы, сей странник бранный,
Пред кем унизились цари,
Сей всадник, папою венчанный,
Исчезнувший как тень зари,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Измучен казнию покоя
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

IX[править | править код]


Тряслися грозно Пиренеи,
Волкан Неаполя пылал,
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кинжал Л , тень Б
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Х

Я всех уйму с моим народом, —
Наш царь в конгрессе говорил,
А про тебя и в ус не дует,
Ты александровский холоп
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XI[править | править код]


Потешный полк Петра Титана,
Дружина старых усачей,
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XII[править | править код]


Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XIII[править | править код]


У них свои бывали сходки,
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XIV[править | править код]


Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XV[править | править код]


Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.

XVI[править | править код]


Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины .
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там Пестель для тиранов
И рать набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьев, его склоняя,
И полон дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.

XVII[править | править код]

<poem>

Сначала эти заговоры Между Лафитом и Клико Лишь были дружеские споры, И не входила глубоко В сердца мятежная наука, Все это было только скука, Безделье молодых умов, Забавы взрослых шалунов, Казалось …….. Узлы к узлам …… И постепенно сетью тайной Россия ……… Наш царь дремал. . . . .


  1. Помета Пушкина в рукописях болдинской осени 1830 г. о том, что им-в день очередной лицейской годовщины — «19 октября сожжена Х песнь», определяет дату, позднее которой работа Пушкина над десятой главой, видимо, не продолжалась. Началась она, надо думать, после 26 сентября 1830 г. (дата под набросанным Пушкиным общим планом-оглавлением романа, рассчитанным на то, что он будет состоять всего из девяти глав). Неизвестно, как далеко продвинулась работа Пушкина над десятой главой. До нас дошел текст только начальных четверостиший первых шестнадцати строф, тщательно зашифрованных Пушкиным, и недоработанный черновой текст XV, XVI и XVII строф. Замысел создать десятую главу поэт не оставлял и в дальнейшем: наброски, относящиеся к десятой главе, встречаются даже в пушкинских рукописях 1835 г. Из этого видно, какое большое значение придавал он этому замыслу.