Александр Серафимович на «Родоводе». Дерево предков и потомков
Отец, донской казак, служил военным чиновником. Поступив в Петербургский ун-т, на физ.-мат. фак-т, С. попал в среду революционного студенчества, в кружке познакомился с марксизмом. За участие в революционном движении (вместе Александром Ульяновым) и в связи с покушением на Александра III С. был арестован и выслан в Архангельскую губ. В ссылке написал свой первый рассказ «На льдине» («Русские ведомости», 1889). По окончании ссылки С. жил на Дону под надзором полиции, продолжая свою лит-ую деятельность.
В 1901 вышел первый сборник рассказов и очерков С., получивший положительный отзыв В. Короленко. В дальнейшем С. активно работает как литератор, участвуя в сб. «Знание», организованных М. Горьким.
Во время мировой войны Серафимович — на фронте, корреспондент «Русских ведомостей». С начала революции работает в советской прессе, пишет листовки, воззвания по заданиям Московского Совета и МК РКП. С 1918 — член ВКП(б). К 1920 относится письмо Ленина [от 21 мая] к С., в к-ром В. И. пишет: «Ваши произведения и рассказы сестры внушили мне глубокую симпатию к Вам, и мне очень хочется сказать Вам, как нужна рабочим и всем нам Ваша работа».
В 1924 в сб. «Недра» (№ 4) был опубликован «Железный поток», произведение, выдвинувшее С. в ряды крупнейших пролетарских писателей. С. ведет большую общественную работу: был членом президиума РАПП, с 1926—1930 редактировал журнал «Октябрь» и т. д. В 1933 партия и правительство, отмечая 70-летний юбилей писателя, наградили С. орденом Ленина.
В ранних рассказах С., имеющих очерковый характер [90—900-е гг.], отражены беспросветная нужда, тяжкий, непосильный труд, полное бесправие широких трудовых масс царской России — рабочих-шахтеров («Под землей», «Маленький шахтер», «Семишкура» и др.), жел.-дор. рабочих («Стрелочник», «Сцепщик», «На паровозе»), наборщиков («Инвалид»), крестьян-рыбаков, плотовщиков, звероловов («Месть», «На плотах», «В камышах», «Прогулка», «На льдине» и др.), ремесленного люда («Епишка»).
С. повествует о безрадостной жизни своих героев с «истомленными лицами», с «выражением покорности» на лице, стремясь вызвать у читателя чувство сострадания к ним. Сознание, что «ничего не переделаешь, что так до гроба» («Епишка»), пронизывает его ранние произведения. Мрачный пейзаж усиливает пессимистическую окрашенность произведений. На фоне «мертвой мглы», «мертвого простора» развивается несложное действие рассказов. С. обнажает ряд противоречий капиталистического строя, показывает чудовищную эксплоатацию трудовых масс («Месть», «В пути», «На море», «Степные люди» и т. д.). «Первые мои произведения, — говорит о себе С., — носят отпечаток литературы 70-х гг. Я от семидесятников родился, их традициями был начинен, и я боялся яркости в красках». Эти народнические традиции С. преодолевает в цикле рассказов, посвященных 1905, где даны уже не образы безответных, робких страдальцев, а образы борцов за свободу. Каменщики, плотники, заводские рабочие пробираются среди «кромешной тьмы» к «светящемуся огоньку» — на сходку — для того, чтобы «гаркнуть» так, чтобы «всему миру слыхать было: подымайся, ребята: буде спать» («Среди ночи»). Революционное брожение в городе, в деревне, связь революционного крестьянства с пролетариатом отражены в ряде рассказов («Бомбы», «На Пресне», «У обрыва», «Зарева» и т. д.). Новой тематике и идейной направленности этого цикла соответствует торжественно-приподнятый тон произведений, достигаемый ораторски-декламационными особенностями синтаксиса. Пейзаж, который носит у Серафимовича аллегорический характер, окрашивается в романтические тона: «багровое зарево», «красные закаты», «розовые отсветы» символизируют вспыхнувшую революцию.
В годы реакции С. обращается к темам раннего творчества, но развертывает их разнообразнее и глубже. В рассказе «Пески» (получил высокую оценку Л. Толстого) С. разоблачает власть собственничества и денег; в рассказе «Чибис» раскрывает эксплоатацию батрачества. Это уже не бытовые зарисовки, не «акварельные наброски», по выражению Короленко, а социально-заостренные произведения, дающие реалистические образы.
От жанра бытовых очерков и маленького рассказа С. переходит к созданию большого полотна — пишет роман «Город в степи» [1907—1910]. Показывая строительство и рост капиталистического города в безлюдной, «молчаливой» степи С. реалистически обнажает противоречия капитализма, хищнически-эксплоататорскую сущность русской буржуазии («Захарка»), разоблачает либерально-буржуазную интеллигенцию (Полынов Петя), показывает рост пролетариата (Рябов).
Основному конфликту романа, борьбе рабочего поселка с владыками капитала и его ставленниками подчинены сюжетные линии романа — типические для эксплоататорского строя личные, семейные драмы Полыновых, Короедовых, рабочего Рябова. Богатеющий трактирщик, «кряжистый ростовщик», «первый человек в поселке» — наиболее яркая фигура романа. Менее выразительно даны образы рабочих. Некоторое влияние декадентских романов, рассказов Л. Андреева чувствуется на претенциозном образе Кары и её сына, «хилого урода» с большой головой.
Военные рассказы С., относящиеся к периоду мировой войны «Шрапнель», «Встреча», «Сверху», «Сердце сосет» и т. д.), диссонировали со всей буржуазно-шовинистической лит-рой того времени. Срывая маску героизма с империалистической бойни, говоря правду о «славных подвигах» «русского христолюбивого воинства» (очерки «В Галиции»), С. не освободился ещё от влияния гуманизма и пацифизма. Многочисленные фельетоны, очерки и статьи, написанные С. на фронте, представляют собой то лаконические отчеты о виденном, то организационные предложения — напр. об улучшении политпросветской работы на позициях, о рационализации почтовой связи с фронтом, и т. д. (см. сб. «Революция, фронт и тыл», 1917—1920). В 1918—1920 написаны С. две пьесы: «Марьяна» — из деревенского быта 1918 — и «Именины в 1919» — сатира на буржуазно-либеральную интеллигенцию.
Целый ряд очерков и фельетонов, к-рые до настоящего времени печатает С. на страницах наших газет и журналов, посвящены как прошлому России («Граф Строганов и рабочий Демид», 1922; «История одной забастовки» 1924, и пр.), так и Советскому союзу («Новая стройка», «По донским степям», 1931, о донских колхозах — и т. д.). Цикл послереволюционных рассказов и очерков связан с антирелигиозными темами («Чудо», «Тайна святого причастия» и т. д.).
Органическим завершением всего предыдущего творчества писателя явилось одно из значительных произведений советской лит-ры — героическая эпопея «Железный поток». Созданная на основе конкретных исторических фактов (отступление Таманской армии под начальством Ковтюха из Кубани, охваченной контрреволюционным восстанием), она имеет глубокий обобщающий смысл. В ней отражен процесс превращения анархической стихийной массы крестьянской бедноты под руководством «железного командира» Кожуха в сознательную, спаянную единой целью борьбы за пролетарскую революцию боевую силу, в «железный поток». История «железного потока» — это история трудовых крестьянских масс, под руководством партии, в процессе ожесточенной классовой борьбы, осознающих общность и неразрывность своих интересов с интересами пролетариата.
Характерной особенностью сюжета эпопеи является то, что основу его составляет судьба масс в целом, а не судьбы отдельных героев. Нарастание действия достигается описанием трудностей, препятствий, преодолеваемых Таманской армией. Повторением сцен, ситуаций (напр. сцена митинга в начале и конце похода — гл. II и гл. XI, сцена похорон убитых бойцов — гл. XXXII и гл. XXXIII) Серафимович подчеркивает идейный рост массы. Обрамляющий все повествование пейзаж с доминирующим образом «шумящей реки» также оттеняет идейный смысл произведения. Ту же функцию выполняет и соответствующий подбор метафор, эпитетов, связанных с основным образом «железного потока» (напр., с одной стороны, — «толпа течет бесконечным потоком», «человеческое море», «льется человеческий поток», «выливались воинские массы» и т. д. и т. д.; с другой стороны, — «железные лица», «железное кольцо восставших», «железные шеренги», «железный охват» и т. д.). И чем ближе к концу похода, тем больше закаляется в борьбе армия Кожуха, тем чаще и решительнее употребляется эпитет «железный». Рисуя зрительный и звуковой образ толпы, описывая армию, то в движении, то в ожесточенном бою, то в относительно спокойной обстановке, С. создает реалистически всесторонний целостный образ массы — центральный образ эпопеи.
Из «текучего потока» С. в целях большей конкретизации выделяет отдельные лица, рисует их с сохранением конкретно-бытовых деталей. Таковы образы бабы Горпины и её мужа. Перелом, который происходит с Горпиной, пробуждение её классового самосознания, пробуждение чувства коллективизма, осознание себя членом единого «потока», типично не только для неё, но и для всей массы в целом.
Руководителя «железного потока», Кожуха, С. дает, с одной стороны, в плане героически-обобщенного образа вождя (этим вызвано повторение портретных деталей), с другой стороны, в плане реалистически-бытовом (биография Кожуха, особенности его речи и т. д.). Образ Кожуха, олицетворяющего большевистское руководство массой, получился поэтому рельефным. «Железный поток» представляет своеобразное сочетание героически-эпических элементов с лирическими. Синтаксические особенности языка эпопеи — обилие риторических вопросов, анафорическое построение фразы, повторяющийся союз «и» в начале предложения, придающий эпический тон повествованию, инверсированная речь, употребление слов, характерных для литературно-книжной, высокой лексики, — все это создает торжественный тон, свойственный жанру героической эпопеи.
Эпопея насыщена лиризмом. Лирическими интонациями богата авторская речь — то восторженная, то элегически грустная; обильно использованы лирические рефрены, главным образом связанные с пейзажем. Но этот лиро-эпический, проникнутый пафосом характер произведения осложняется широким использованием сниженно-бытовых элементов повествования — образов, речи. Не только в диалогах, но и в речи самого автора встречается ряд вульгаризмов: «Заревели быками казаки, кинулись с говяжьими глазами в кулаки». Серафимович сумел передать романтическую героику гражданской войны и одновременно придал произведению обобщающий смысл. Героизированный образ Кожуха имеет типическое значение: он воплощает в своем лице типичные черты командира-большевика, органически спаянного с массой, организующего её в единое целое, руководящего ею. Отдельные эпизоды из похода Таманской армии вырастают в типически-обобщенные события и факты из истории гражданской войны. Именно о реалистическом характере «Железного потока» писал красный командир Ковтюх — реальный прототип Кожуха: «Главное достоинство повести — беспощадная, спокойная, суровая правда, пронизывающая строки. Читаешь и чувствуешь какой-то железный костяк, соединяющий в одно целое добротное мастерство, высшую художественную мудрость с напряженностью и убедительностью… Отсюда и вытекает правдивость этой художественной летописи и её классовая сущность. Здесь нет прикрас. Здесь прямой показ неизбежно совершающегося».
«Железный поток» — это только первая часть задуманной С. большой работы под названием «Борьба». Отрывки из неё уже печатались в ряде журналов («Новый мир», «Октябрь» и др.).
I. Собрание сочинений, т. I—III. Рассказы, изд. Кн-ва писателей в Москве, М., 1913; т. VI. Город в степи, изд. «Шиповник», СПБ, 1913. т. VII. Затерянные огни. Рассказы, М., 1915; т. VIII. Сухое море. Рассказы, М., 1915; т. IX. Клубок. Рассказы, изд. 2, М., 1918; т. X. Галина. Рассказы, изд. Кн-ва писателей, М., 1918; Полное собр. сочин., 15 тт., Гиз, М., 1928—1930; То же, 11 тт., ред., предисл. и комментарии Г. Нерадова, изд. «Федерация» — «Советская литература», М., 1931—1933 (изд. не закончено); Сочинения, ред., вступ. ст. и примеч. Г. Нерадова, ГИХЛ, М., 1934 (однотомник); Мышиное царство. Рассказы, ред. Г. Н. Нерадова, Гослитиздат, М., 1935.
II. Соловьев Ев. (Мирский), Наша литература, «Журнал для всех», 1901, X; Богданович А., Критические заметки, «Мир божий», 1903, IV; Анисимов А., А. Серафимович (35 лет литературной деятельности), «Красная нива», 1923, № 9; Вешнев В., А. Серафимович как художник слова, М., 1924 (Здесь же письмо В. И. Ленина к С. от 21/V 1920); Плетнев В., А. Серафимович, «Журналист», 1924, X; Коган П. С., Серафимович, «На посту», 1924, I (V); Луначарский А., Критические этюды («Русская литература»), Л., 1925 (гл. XI); Либединский Ю., Имя Серафимовича. (Речь на собр., посвящ. 65-летию А. Серафимовича), «На литературном посту», 1928, № 4; Гроссман-Рощин. И., К 65-летию А. Серафимовича. (Речь), там же, 1928, № 5 (здесь же ответ С); Фатов Н. Н., А. С. Серафимович. Очерк жизни и творчества, Гиз, М. — Л., 1927; А. С. Серафимович. Сборник, изд. «Никитинские субботники», М., 1928; Шувалов С., А. Серафимович, сб. Шувалов С., Никитина Е., Беллетристы современники, т. II, М., 1928; Нерадов Г., О творчестве А. С. Серафимовича, «Октябрь», 1931, X; Боец армии пролетариата. (А. С. Серафимович), «Правда», 1933, 20 января; Луначарский А. В., Художник пролетариата, «Молодая гвардия», 1933, II; Машбиц-Веров И., А. С. Серафимович, ГИХЛ, М. — Л., 1933; Кирпотин В., Надо изучать творчество Серафимовича, «Правда», 1933, 20 января; Луначарский А. В., Путь писателя, «Изв. ЦИК СССР и ВЦИК», 1933, 20 января; Нерадов Г., Художественное мастерства Серафимовича, «Изв. ЦИК СССР и ВЦИК», 1933, 20 января Отзывы о «Железном потоке»: Вешнев В., «Правда», 1924, № 57, 9 марта; Фурманов Д., «Октябрь», 1924, II; Переверзев В., «Печать и революция», 1924, V; Саввин Н., «Родной язык в школе», 1927, II (опыт проработки для учащихся); Полянский В., «Красная новь», 1925, III; Серафимович А., Как я писал «Железный поток», «На литературном посту», 1928, IV; Его же, Как я работал над «Железным потоком», Профиздат, М., 1934; Ковтюх Е., «Октябрь», 1633, IV; Кубиков И., Комментарии к повести А. Серафимовича «Железный поток», изд. «Мир», М., 1933; Линин А. М., Серафимович — детский писатель, в книге Линина «Литературные очерки», Ростов н/Д., 1935.
III. Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, М., 1928; Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917—1927), т. I. М. — Л., 1928.
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.